Чувство Родины. Стихи и поэмы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1
Не так-то много у нас хороших поэтов, но и среди них найдется всего лишь несколько человек, говорящих о России таким приглушенно интимным и любящим голосом, который волнует и запоминается надолго. Владимир Фирсов принадлежит к этим немногим избранным.
С радостью я снова прочитал поэмы и стихи, вошедшие в настоящую книгу, и думаю, что эту радость разделят со мной и наши читатели — любители поэзии.
М. ШОЛОХОВ
27.07.70
Стихи
ПРОЗРЕНИЕ
ОзераПрозреваютНа рассвете.С рассветомПрозревает человек,И оживаетПросветленный ветерНад чистотою оживленных рек.Рассвет несетИзвечное движенье,Врываясь вглубь распахнутых окон.Сердцебиенье,ГоловокруженьеПринадлежат рассветам испокон.Поскрипывает старая планетаВ плену у бедИ суеты сует…И бьется сердце от потока света,Что захлестнулОчередной рассвет.С рассветомМне понятней век грядущийИ прожитые,Прошлые века…Да будет в помощьЖаждущим и ждущимМоя в рассвет ушедшая рука.Нет, я не малВ сравненье со Вселенной,В сравненье с мирозданьемНе безлик,Ведь я великСвоей землей нетленнойИ человечьим обликом велик.Тепло души,Тепло моих ладоней,Всю силу словаЯ готов раздать,Покамест кто-то, боль изведав,Стонет,Покамест кто-то вынужден страдать.Да не иссякнетСправедливость словаИ справедливый гнев его,КогдаИдеями господства мировогоНа этом свете бредят господа!Иду в века.Иду в мои рассветы,Их справедливость яростно горитИ на щитеМонаха Пересвета,И на ракете,Режущей зенит,И на конькеНад крышей обветшалой,И на зубцах великого Кремля…Иду в века.Несу рассвет Державы,Откуда начинается земля!РОДИНЕ
Ты не вставала на колениНи перед кемИ никогда…И каждый кустик твой —Священен.СвященныНебо и вода.СвящененТын, где сохнут крынки,Ракет космических огоньИ даже малая дождинка,Что падаетВ мою ладонь.СвящененМир широких пашен,Священны льды родимых рек,И снег,Что полит кровью нашей,И кровь,Что пролита на снег.НАША ВЕРА
Нам вера давалась несладко…С тоской избяного угла,С печальюВдовы и солдаткиОна в мое сердце вошла.Она приходилаЗа мноюДорогою, полной невзгод,С тропинкой, где поле ржаное,С рябиной у школьных ворот.Сквозь горечь утратНевозвратныхОнаПриходила ко мнеНапомнитьО подвигах ратныхНа той беспощадной войне.И тень двадцати миллионов,Что ради меня полегли,НеслаНа священных знаменахМоей потрясенной земли…Пред этою правдой суровой,Пред верой, Что гордо скорбит,Ничтожным становитсяСловоБольших или малых обид.Ничтожными кажутсяРечиИ громкая ложь, заграницПред верой,Принявшей на плечиСедой Мавзолея гранит.Да как же смогу я не веритьВ Россию с нелегкой судьбой.Чью радость и боль не измеритьНи мерой,Ни кровью любой.Судьба ее стала примером.И вера в нее не умрет.А жалкий покой маловеровКогда-нибудь время сотрет!ЧУВСТВО РОДИНЫ
Родина, суровая и милая,Помнит все жестокие бои…Вырастают рощи над могилами,Славят жизнь по рощам соловьи.Что грозы железная мелодия,РадостьИли горькая нужда?!Все проходит.Остается — Родина,То, что не изменит никогда.С ней живут,Любя, страдая, радуясь,Падая и поднимаясь ввысь.Над грозоюТоржествует радуга,Над бедоюТоржествует жизнь!Медленно история листается,Летописный тяжелеет слог.Все стареет,Родина не старится,Не пускает старость на порог.Мы прошли столетия с РоссиеюОт сохи до звездного крыла,А взгляни — все то же небо синееИ над Волгой та же тень орла.Те же травы к солнцу поднимаются,Так же розов неотцветший сад,Так же любят, и с любовью маются,И страдают, как века назад.И еще немало будет пройдено,Коль зовут в грядущее пути.Но святей и чище чувства РодиныЛюдям никогда не обрести.С этим чувством человек рождается,С ним живет и умирает с ним.Все пройдет, а Родина —Останется,Если мы то чувство сохраним.«Да, прав поэт…»
Наше время такое —Живем, от борьбы до борьбы.Вас. ФедоровДа, прав поэт.Борьба не прекращается,Жестокая, рассудку вопреки.И острова,Как бакены,КачаютсяОт бомб, летящих на материки.Уже не по орбите,А по лезвиюВ грядущее летит моя земля.Меридианов обручи железныеОкалиной покрылисьОт огня.И соль морей,И соль всех океанов,Глухих пустынь колодезная сольИз года в год Ее полощет раны.О, сколь невыносима эта боль!Терпи, земля,Терпи, моя хорошая.Все сущееТы нам далаСама.И вот скрипишьПод непосильной ношеюОткрытий человечьего ума.И потомуЯсна твоя обида:Легко лиУ людей покой просить,До срокаПринимать в себя убитыхИ на себеЖивых убийц носить?!Легко ль принятьСтраданья ХиросимыИ боль Вьетнама можно ли снести,И миллионы,Павших за Россию,В своих глубинах бережно нести,ХранитьВ стволах берез под ЕльнейПулиИ те противотанковые рвы,Где созревают ягоды в июлеСреди никем не кошенной травы!А зимним днем,Когда и солнце низко,Когда не слышен голос родника,Легко ль нестиСкупые обелиски,Где скорбьОкаменела на века.Терпи, земля,Нам тоже очень больноТвою печаль,Твой гнев осознавать.А раны, поразъеденные солью,ПридетсяНамПокоем врачевать.Мы дорого за тот покой заплатим.Его мы с больюВыстрадать должны!Пока ты терпишь,Нам терпенья хватитТворитьИ жить —Во имя тишины!НАБАТНЫЕ КОЛОКОЛА
НабатныеМолчат колокола.Их музыкаНавеки умерла.Им не звучатьНад Волгой и Окой,Над вольным Доном,Над Москвой-рекой.Их гневный голосНавсегда затих,Как в колыбелях,В звонницах седых…А было — били,На подъем легки.И куполаСжимались в кулаки.И мирный людСнимался со дворовИ шел на гудЛитых колоколов.И пахари,Недопахав борозд,Вставали над землеюВ полный рост.И ржали кони.Чуя седоков,И разлеталисьИскры от подков.И так всегда,Когда грозит беда…Теперь — не то,Теперь — не те года.НабатныеМолчат колокола,Их музыкаНавеки умерла.Им не звучатьНад Волгой и Окой.Над вольным Доном,Над Москвой-рекой.Их гневный голосНавсегда затих,Как в колыбелях,В звонницах седых.А жаль!..Покамест намГрозят войной,Покамест не спокоенШар земной,Я бы хотел,ЧтобВ дни победных датГуделПредупреждающеНабат, —Над Волгою гуделИ над Окой,Над вольным Доном,Над Москвой-рекой,Гудел,Не уставая говорить,Что с русскимиНе следует дурить,Что русские,Как никогда, сильны,Хотя ониУстали от войны!..И пусть молчат,Молчат колокола,Я знаю —Память их не умерла,Она живет —Над Волгой и Окой,Над вольным Доном,Над Москвой-рекой!ЛЕТО СОРОК ПЯТОГО
Нет ни сопи, ни хлеба,Только синь-лебеда,Да холодное небо,Да в колодце вода…На глухих полустанках —Суета, нищета.В станционных землянках —Темнота, духота.Полустанки РоссииПо дорогам бредут,Где мальчишки босыеПодаяния ждут;Где недавно усталоГрохотали бои;Где по новеньким шпаламМельтешат воробьи;Где, лицо по-монашьиУкрыв до бровей,Ищут женщины нашиСвоих сыновей;Где мелькают котомки,Все в дорожной пыли;Где гремят не винтовки —Костыли, костыли…Я бродил неустанно,Словно жизнь познавал.На глухих полустанкахС ребятней бедовал.Мы все беды сносили,Потому что не разПолустанки РоссииБыли домом для нас.Были домом,В которыйВновь хозяйка вошла,Деловито с котомкойПримостясь у стола,И негромко спросила:«Как дела, малыши?»Шла хозяйка РоссияПо смоленской глуши.И глядела усталоВ холодный закат,На глухих полустанкахВстречала солдат.Шла за плугом уныло,Поднимала садыИ на братских могилахВысевала цветы.СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ
Памяти Тимофея Куролесова
1
Отступали молча.Без вопросов.Юные, сутулые слегка…Сколько нас, парней русоволосых,Пало на холодные снега!..Пели пули.Но и отступая,Мы вставали на огонь свинца.Пели пули…Пули остывалиВ наших остывающих сердцах!Не рябина ягоду роняла,Не костры пылали на снегу, —Это мыСвоею кровью алойМолча устилали путь врагу…Как обидно!Вот и мне не драться.Не поднять тяжелой головы.Вот и я лежу в могиле братскойЗдесь, неподалеку от Москвы.Понимали: с жизнью расставались.Только вот понять я не могу,Почему не дышит мой товарищ —Черноглазый парень из Баку?Почему мой друг,С которым вместеВозводили домны и дома,Здесь лежит, не дописав невестеПервого короткого письма?Сколько нас навеки отслужило,Нас — двадцатилетних, озорных!..Мы мертвы…Но мы пока что живыДля своих любимых и родных.И хоть нам не слышать грома вспышек,Не бросаться в жаркий гул атак,Нам еще родныеПисьма пишут,Вяжут рукавицы,Шлют табак.Значит, живы!..Но однаждыРобкоДернется калитка поутру,Ахнет мать при виде похоронки.Вот тогда я, может быть, умру.2
Ни горевать, ни плакать, ни смеяться…Не стану я ни старым, ни седым.Я прожил на землеВсего лишь двадцатьИ потому — останусь молодым.Послушай, Смерть!Ты отойди в сторонку,Ведь решено, что я пока — живой.А в час, как мать получит похоронку,Я стану твой, не сомневайся — твой.Вот и ушла.Сговорчивою стала.И я о тех поговорить смогу,Которым завтра в бой, забыв усталость,Навстречу озверелому врагу.Они пойдут, неся России силу,Той силе не истлеть и не сгореть.А вслед им будутБратские могилыНегаснущими звездами смотреть.И — победят!..И, чтоб страна окрепла,Чтоб флаг победы не померк над ней,Они поднимут города из пеплаИ вырастят достойных сыновей.Расскажут им о подвигах России.И, чтобы славу Родины сберечь,Дадут имТрудолюбие и силу,Тяжелый плуг и справедливый меч.Их сыновьяНаучатся смеятьсяНад золотушной спесью подлецой,Их сыновьяНе станут сомневатьсяВ высокой справедливости отцов.Их сыновьяНе сгорбятся под грузомИ в дни бедыС дороги не сойдут.И Партию Советского СоюзаПятнать случайным людям не дадут…А у меня уже не будет сына…Не потому лиХочется кричать:«Позвольте мне от имени РоссииИх тоже сыновьями величать!»А вот и Смерть.Она метельно воет,Не терпит, не выносит тишины.Ей не понять,Что я, как прежде, воин,Что становлюсь снежинкою, травоюИ отблеском на знамени страны!КОНЦЕРТ
Враги сожгли родную хату…
М. ИсаковскийВышел парень, невзрачный с виду,И сказал, подождав тишины:— Выступает хор инвалидовОтечественной войны… —Перед тем как они запели,Над дорогами всей землиПрогремелиИ проскрипелиСамодельные костыли…Песня, песня!Сколько тоски,Сколько горя в ней и тревоги!И несут эту песню в дорогеБалалаечник без рукиИ танцор, потерявший ноги…Песня, песня!Сквозь клубы пылиНад простором родной землиУвидали рассвет слепыеИ глухие слух обрели.И под солнцемВ потоках светаСтали черные реки видны…Стой! Замри! Не вращайся, планета! —ВыступаетПамятьВойны.СЛАВА
Памяти дважды Героя Советского Союза летчика Б. Сафонова
Пулеметный треск умолк…И вскореТишина заботливо пришла.Принимает Баренцево мореСилы потерявшего орла.Мертвая, израненная птицаГрузно погружается на дно…Ей теперь домой не возвратиться,Славе возвратиться суждено.Будет славаПродолженьем местиЗа народ, поруганный врагом,Будет славаПродолженьем песниО великом и о дорогом.Вместе с нейМы города построим,К самым дальним звездам полетимИ одной из этих звезд дадимИмя легендарного героя.Пусть мигают звезды ярким светом!Их огонь не смогут погасить.Будут звездыВечно над планетойИмена героев проносить!СЫНОВНЯЯ ВЕРНОСТЬ
И мне бы, я знаю, хватилоНесколько граммов свинца,Чтоб встала моя могилаВровеньС могилой отца.Чтоб клена багровое знамяГуделоОсенней порой,Чтоб солнце не гаслоНад нами —Над батей и надо мной.Чтоб видели росные травы,Как сынНеразлучно с отцомПо звездным бредет переправам,Усыпанным вражьим свинцом…Но я опоздал народиться.А он не торопится,Ждет —Тот самый,Что станет убийцей,Когда ему время придет.Мы с ним одногодки, к примеру.Но разных отцов сыновья.И онНенавидит ту веру,В которую верую я.И это бы ладно!Однако,Он, верный заветам отца,Малюя фашистские знаки,Уже не скрывает лица.Уже с откровеньем недетскимМеня он берет на прицелЗа то,Что я русский,Советский,За то,Что, как видите, цел.За то,Что я жизнь понимаю,За то,Что я предан СтранеИ знамя отца поднимаю,И знаю,Что я — на войне.ПОСЛЕДНИЙ МИГ
Памяти Александра Матросова
Он понимал,Что не пройдет пехота.И, расстегнув неспешно воротник,Застыл на миг над жаркой пастью дота —И вечность прожилВ этот самый миг.Он, беспризорник,Чувствовал, как рукиТех матерей,Которым нет числа,Несли ему в тот страшный миг разлукиВеличье материнского тепла.Его в тот мигЛаскали и растили,Любовно глядя в юное лицо.И был он сыном всех отцов России —Всех бывших или будущих отцов.Тянулся миг над жаркой пастью дота..Но он не замечал его оскал:Он жил в тот миг,Он приходил с работыИ голубей на волю выпускал.Он жил в тот мигИ называл любимойТу самую, которую любил.И не было порохового дыма,А только луг цветущий рядом был.И только — тишина,Что смотрит сонно,Устало покоряясь ветерку.Он жил в тот мигИ улыбался солнцу,Припавшему к лесному роднику…О Родина!Он за тебя в ответе,Как ты в ответе за него была.Так дай ему в последний миг на светеВсе то,Что не успела, не смогла:Леса свои, поля свои и реки,Прошедшее, грядущее свое…Вот-вот и он сомкнет глаза навекиЗа Родину!За правоту ее…Но миг не прожит,Торопить не смейте!Пусть выпьет он вина в кругу друзей.Не торопите шаг его в бессмертье,Когда есть миг,Что стоит жизни всей.«Я слышал от многих…»
Маршалу Советского Союза Василию Ивановичу Чуйкову
Я слышал от многих,Что в миреНа все временаВ конечном итогеПобедаЖивым, а не мертвым нужна.Нужна, как награда,Во имя судьбы сыновей.О горькая правдаДалеких,Военных, немыслимых дней!Давно мы не дети.У нас подрастают сыны.И четверть столетьяНа светеРоссия живет без войны.И смотрит унылоНа мирБесконечный погост,Где звезд на могилахНе меньше,Не меньше, чем на небе звезд.Что — мертвым!Ни слова.Они замолчали навек.Не слышать им сноваВесноюДыханья распахнутых рек.Не слышать дыханьяЗерном отягченных полей,Не бредить стихами,Не ведатьО жизни своих сыновей.Они безучастныК событьям, что в жизни текут,Не ведать им, к счастью,Да, к счастью,Про так называемый культ.Им вновь не придетсяСвоих убеждений менять.И чистому солнцуВекамиНад ними в полнеба сиять.А вера,С которойПод танки ложились они,Пройдет по просторамОтчизны,Заглянет в грядущие дни,Напомнит о долгеПотомкамНа все времена:В конечном итоге,Победа,Победа и мертвым нужна!МЫ
Не остались во мгле,Не зачахли в пыли.Мы идем по землеПродолженьем земли.Наши руки нежны,Наши руки черствы,Наши очи черныИ полны синевы.Мы идем по стране,Улыбаясь векам,Улыбаясь весне,Голубым родникам.Мы проносим своюРадость вечной весныСветлой радугоюПосредине страны.От полей и лесов —Чистый ветер в лицо.Провожая отцов,Продолжаем отцов!Как живыеОниПоднимаются в нас,Если трудные дни,Если горестный час,Если кто-то зоветНас на помощь, крича,Если подлость живетНа земле Ильича!Если трудно Стране,Мы ведем себя так,Как отцы на войнеВ громе дымных атак!СМОЛЕНСК
В свою судьбу навек влюбленный.Он знает,Помня до сих пор,Как на потрепанных знаменахВраги уносят свой позор.Всегда, когда кончались войныИ Родина с победой шла,Над пепелищами нестройноЗвучали тяжко и спокойноСмоленские колокола.Был в этом звуке клич победыИ панихиды горький стон,И шли к Смоленску наши деды,Заслыша колокольный звон.О, сколько мужества в народе,Познавшем ужасы войны!К слепым пожарищам приходятСыны моей святой страны.И над двенадцатью холмамиНе божьей волей,А иной,Вставал,Испытанный веками,Держа в руках России знамя,Бессменный страж страны родной!ПРИДОРОЖНАЯ МОГИЛА
Он упал на дороге,Хватаясь за воздух…Вдалеке от родного селаНад могилой бойцаТолько синие звездыНочь июньская тихо зажгла.Есть геройство,Которое выше награды,И, наверно, не сетуешь ты,Что могила твояБез чугунной ограды,Без тяжелой гранитной плиты.ГЛУХОЙ ПАСТУХ
Не слыша голоса трубы,Играл трубач,Трубил победуВ тот день,Когда остались бедыЗа той границею борьбы.Ревели залпы огневые,Плыла победная весна.А у него в ушахВпервыеБыла такая тишина…В тот деньПобеды небывалойУж сколько лет тому назад! —Оглох военный запевала,Лихой трубач,Седой солдат…Тропа, холодная, сырая,В луга зеленые зовет.Труба помятая играетВсе тот же сбор который год.И откликаются коровы,И хлеб берут из теплых рук,А над лугамиСнова, сноваВсе тот же звук,Все тот же звук.Бывает даже,Среди ночи,Пугаясь душной тишины.Трубит пастух,Как будто хочетВернутьПобедный день войны…СОЛДАТАМ ПЕРЕДНЕГО КРАЯ
Солдаты переднего края,Как совесть,Приходят ко мне…Горнисты побудку играют,Граница пылает в огне.Солдаты не ведают страхаПод натиском вражьих атак,И русскийВ обнимку с казахомЛожатся под вражеский танк.Родные хлеба догорают,Сгорают и очи слепят…Солдаты переднего краяПод красными звездами спят.Их дети стоят на границеИ свет этих звезд берегут,И мирно пылают зарницы,И рекиСпокойно текут…Горнисты побудку играют,Как прежде, в назначенный час.Солдаты переднего края,Мы сталиДостойными вас.Мы помним великие беды.Прислушайтесь к нашим словам:— Мы каждою новой победойСегодняОбязаны вам. —И в звездные дали взлетая,Салют отдают кораблиСолдатам переднего края,Погибшим во славу земли!КОМСОМОЛЕЦ
Вот он летит вперед,Не зная страхе,Летит, уздечкой озорно звеня!Но вбита в землю новая папахаКривым копытом вражьего коня.Прилипла к телу мокрая рубашка,И, не познав победы торжество,Лишь первый бой увидевшая шашкаЛежит неподалеку от него.Горит луна серебряной подковой.И к ней, казалось, руку протяни,Как смерть уйдетИ жизнь вернется сноваИ возвратит утраченные дни.Те дни, в которых рядом есть невеста,Есть мать-старушка в ситцевом платке;Те дни,В которых есть покою место,Но нет седла,И сабли нет в руке,И под копыта падать не придется,Хватаясь за простреленную грудь.Достань луну —И жизнь к тебе вернется,Но ты не можешь руку протянуть!Уж лучше смерть,Чем жить без жизни, тихо!Ты умираешь — гордый, молодой,Уверенный,Что где-то мчатся лихоТвои друзья под красною звездой!СМЕРТЬ БРАТА
Замерло в глазах родное небо…Но, и умирая, он твердил:— Я еще придуТуда, где не был,Отомщу,Кому не отомстил!.. —Кровь ползла, как пламя, по рубашке.Да, конечно, это был мой брат,Чью носил я с гордостью фуражку,Перед кем невольно виноват.Так и я,Упорно глядя в небо,Погибая, глупо бы твердил:«Я ещеПриду туда, где не был,Отомщу,Кому не отомстил!»ГЛАЗА ПАМЯТИ
Моим ровесникам, зверски расстрелянным фашистами
Лишь глаза закрою…В русском поле —Под Смоленском, Псковом и Орлом —Факелы отчаянья и болиОбдают неслыханным теплом.Пар идет от стонущих деревьев.Облака обожжены вдали.Огненным снопомМоя деревняМедленно уходит от земли.От земли,Где в неземном туманеНа кроваво-пепельных снегах,Словно в бронзе,Замерли славяне.Дети,Дети плачут на руках.Жарко.Жарко.Нестерпимо жарко,Как в бреду или в кошмарном сне.Жарко.Шерсть дымится на овчарках.Жадно псы хватают пастью снег.Плачут дети.Женщины рыдают.Лишь молчат угрюмо старикиИ на снег неслышно оседают,Крупные раскинув кулаки.Сквозь огонь нечеловечьей злобыЛегонький доносится мотив.Оседают снежные сугробы,Человечью тяжесть ощутив.Вот и все…И мир загробный тесен.Там уже не плачут,Не кричат…Пули,Как напев тирольских песен,До сих порВ моих ушах звучат.До сих пор черны мои деревья.И, хотя прошло немало лет,Нет моих ровесников в деревне,Нет ровесниц.И деревни нет.Я стою один над снежным полем,Уцелевший чудом в том огне.Я давно неизлечимо боленПамятьюО проклятой войне…Время, время!Как течешь ты быстро,Словно ливень с вечной высоты.В МюнхенеИль в ГамбургеНацистыНосят, как при Гитлере, кресты.Говорят о будущих сраженьяхИ давно не прячут от людей —На крестах — пожаров отраженье,Кровь невинных женщин и детей.Для убийц все так жеСолнце светит,Так же речка в тростниках бежит.У детей-убийцРодятся дети.Ну, а детям мир принадлежит.Мир — с его тропинками лесными,С тишиной, и с песней соловья,С облаками белыми, сквозными,С синью незабудок у ручья.Им принадлежат огни закатаС ветерком, что мирно прошуршал.Так моим ровесникам когда-тоЭтот светлый мир принадлежал!Им принадлежалиОкеаныЛуговых и перелесных трав.Спят они в могилах безымянных,Мир цветов и радуг не познав.Сколько их,Убитых по программеНенависти к Родине моей, —Девочек,Не ставших матерями,Не родивших миру сыновей.Пепелище поросли лесами…Под Смоленском, Псковом и ОрломМальчики,Не ставшие отцами,Четверть века спят могильным сном.Их могилы не всегда укажут,Потому-то сердцу тяжело.Никакая перепись не скажет,Сколько русских нынче быть могло!..Лишь глаза закрою…В русском поле —Под Смоленском, Псковом и Орлом —Факелы отчаянья и болиОбдают неслыханным теплом.Тает снег в унылом редколесье.И, хотя леса давно молчат,Пули,Как напев тирольских песен,До сих порВ моих ушах звучат.ПОХОРОНКИ
Плачут ветлы и ракитыОсенью и по весне…Плачут вдовыПо убитым,По забытым на войне.Заросли травой воронкиНа виду у тишины.Но, как прежде,ПохоронкиПахнут порохом войны.Пахнут порохом,Слезами,Дымом дальних рубежейИ лежатЗа образами,За портретами мужей.Похоронки! ПохоронкиНа груди моей землиПоросли травой воронки,Вы быльем не поросли.Вам и верят и не верят,Хоть прошло немало лет.По ночам открыты двери,Ждет кого-то в окнах свет.Что там годыЗа плечамиДеревень и городов!Безутешными ночамиВас тревожат руки вдов.Вы, как прежде, руки жжете.— Не придет! — кричите вы.К сожаленью, вы не лжете,Вы безжалостно правы.Потому кричите громко,Что ничто не изменить…Похоронки, похоронки,Как бы вас похоронить!МОНАСТЫРЬ В ДАХАУ
Еще живет войны дыханье,Еще стоят, крича, кресты…А в бывшем лагере,В Дахау,Возводят женский монастырь.Расчетливо и пунктуально…Во искупление греховЗдесьВместо камерБудут спальниНевест, не знавших женихов.Здесь будут истово молитьсяНад кровью проклятой земли.Здесь будут прощеныУбийцы,Что от возмездия ушли,И будетТень крестаКачатьсяНад страшным криком мертвых плит,И будет многое прощатьсяВ елейном шепоте молитв…Все станет буднично, законно,Не то, что двадцать лет назад.ТуристыБудут умиленноГлядеть монахиням в глаза,Читать на лицах состраданье,О гуманизме говоря,И жертвоватьНа содержаньеМодерного монастыря.Лампады,Крестики,Иконы…Но стоны мертвыхБудут жить.Елейным словом,Сладким звономИх не удастся заглушить.Они, как птицы, будут битьсяНад сталью вздыбленных ракет,Напоминая, чтоУбийцамПрощенья не было и нет!ЖУРАВЛИ
М. А. Шолохову
Лед на реках растает,Прилетят журавли.А покаДалеки от родимой землиЖуравлиные стаи.Горделивые птицы,Мне без вас нелегко,Я устал от разлуки,Будто сам далеко,Будто сам за границей,Будто мне до РоссииНе дойти никогда,Не услышать,Как тихо поют проводаВ бесконечности синей.Не увидеть весноюПробужденья земли…Но не выВиноваты во всем, журавли,Что случилось со мною.А случилось такое,Что и осень прошла,И зимаРаспластала два белых крылаНад российским покоем.И метель загулялаНа могилах ребят,Что в бессмертной земле,Как в бессмертии, спят,Хоть и пожили мало.Вы над ними, живыми,Пролетали, века.И шептали их губыНавернякаВаше трубное имя.С вами парни прощались.И за землю своюУмирали ониВ справедливом бою,Чтобы вы возвращались.Чтобы вы, прилетая,Знали, как я живу.Ведь за нихЯ обязан глядеть в синеву,Ваш прилет ожидая.Ведь за них я обязанДомечтать, долюбить.Я поклялся ребятам,Что мне не забытьВсе, чем с Родиной связан.Вот и грустно: а может,Я живу, да не так?Может, жизнь моя стоитПустячный пятак,Никого не тревожит?Может, я не осилю,Может, не устою?Может, дрогну, случись,В справедливом боюЗа свободу России?Прочь, сомненье слепое!Все еще впереди:Все победы, утраты,Снега и дожди —В жизни нету покоя!Боль России со мною…Не беда, что сейчасЖуравли далеко улетелиОт нас, —Возвратятся весною.Не навеки в разлуке…А наступит весна,Журавлиная клинопись,Станет ясна,К ней потянутся руки.К ней потянутся руки —Сотни, тысячи рук!..Журавли,Человек устает от разлук.Значит, помнит разлуки!ЛЮБОВЬ СТЕПАНА РАЗИНА
Все кучнее туман у двора.Пей, гуляй, атаман,До утра.Пей, да так,Чтобы горе забыть,Чтобы Настю навек разлюбить,Разлюбить эту чертову дочь!Начинается буйная ночь…Дремлет в ножнахДамасская сталь,Под иконойЛампада коптит.Под ногамиБитый хрусталь,Как ноябрьский ледок,Хрустит.Опьянели дружки от вина,На соломе вповалку лежат…Что ж стоишь, атаман, у окне,Что же губы твои дрожат?Ты богат, ты красив, ты силен,О тебе даже песни поют.Только вот безнадежно влюблен,Очи Настины спать не дают.Ой, не время грустить, атаман!Враг крадется неслышной тропой.Спит дружина твоя по домам,Если кто и не спит,Он слепой,Он ослеп в эту темную ночь,Он оглох в эту пьяную ночь…Настя, Настя,Ты чертова дочь,Атаману ничем не помочь!Он немало красавиц знавал,Он умел с ними ласковым быть.Настя, Настя,Он клятву давалПозабыть о тебе,Разлюбить.Настя, Настя,Сквозь ночь и туманПо размашистой шумной стернеНе любимый тобой атаманСкачет к ВолгеНа верном коне.— Настя, Настя,Прощай навсегда! —Скажет он,Уронив повода.Ой, холодная в Волге вода,Ой, случится беда…Под ногамиПесок сырой.Конь с обрываГлядит вослед.— Волга, Волга,Теперь я твой!Был лихой атаман —И нет!Нет. И нету большой беды!Волга, Волга,Прими, прости… —Он бросается в глубь воды,Руки сильные опустив.Но не тут-то было —РекаОтступила,Вновь далека.— Не приму тебя,Не приму:Ты ведь нужен не только мне.Не приму тебяПотому,Что ты нужен Родной стороне…—Настя, Настя,Сквозь ночь и туманПо размашистой шумной стернеНе любимый тобой атаманМчится в битвуНа верном коне.Ты не знаешь,Как там, у реки,Перед нимОтступили полки…Не твоя с нимЛюбовь была,Не она егоВ бой вела!«Нелегкое дело…»
Нелегкое дело —На зорьке вставатьИ жить-поживать,Долги наживать.Но надо вставать,Травы косить,Лемех ковать,Уголь грузить…Нелегкое дело —Вину признаватьИ жить-поживать,Друзей наживать.Но надо признать,К другу пойти,Чтобы сказать:— Слушай, прости!..Нелегкое дело —За правду вставатьИ жить-поживать,Врагов наживать.Но надо вставать,Как вставали на бой,На ложь наплевать,Что бредет за тобой…Но нет тяжелейИ печальней оков,Когда ни друзей,Ни долгов, ни врагов.«Мы падаем лицом к лицу…»
Мы падаем лицом к лицуВ высокую траву…Спасибо матери, отцуЗа то, что я живу.За то, что я могу любить,Могу любимым быть,Могу пахать, могу косить,Могу и чарку пить!Спасибо им за высоту,За эту синеву,За прямоту, за правоту,За все, чем я живу.Спасибо за уменье петь,Не думать о тепле,За счастье житьИ умеретьНа собственной земле!«Вечно будет с тобой…»
Вечно будет с тобойЗемля, на которой ты вырос.Земля,Где на вербеПустует осенний скворечникИ уныло глядитВ одинокое синее небоИ не может поверить,Что птицы на юг улетели.Вечно будет с тобойЗима, где мордастые лоси,Равнодушно косясьНа далекий дымок, на деревню,По заснеженным тропамПроходят в снегу по коленоИ пугают сороку,Что с треском слетает со стога.Вечно будет с тобойЗемля, что весной оживает,Поднимает легкоНад собой голоса жаворонков,Земля, где на вербеЛикует весенний скворечникИ губастый теленокГлядит на него обалдело.СОЛНЦЕ НА ПЛЕЧАХ
Ты знаешь, дорогая,Каждый вечер,Пока еще не выпала роса,Мне солнце опускается на плечиИ в путь зоветЗа дальние леса.Я знаю,Что за дальними лесами,За синими морями, далекоЕсть женщина с нездешними глазами,Но мнеС тобою рядом быть легко.Что из того,Что за морями где-тоЕсть в райских кущах чудо-города,В них много блеска и чужого света.И я туда не рвался никогда.Моя душа в душе березы белой,Ее заморским светом не согреть.И память,Что Россией заболела,Не вытравить из сердца, не стереть.Я болен этой памятью навеки.А солнцу что!Ему-то все равно,Чьи океаны,Чьи моря и реки.Великое — оно на всех одно…Что значу яВ сравнении с великимСветилом всех народов и веков!Когда мне дорог запах повилики,И дым костра,И тени от стогов,Когда молчат покинуто березы,Как будто слыша стуки топора.В такие ночи вызревают грозы.Ты спи, родная, спать давно пора…А я не сплю,А я бреду бессонноПо некогда исхоженной тропеНа грани тени и на грани солнца,Принадлежа РоссииИ тебе.8 СЕНТЯБРЯ НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ
А. В. Сафронову
Последнего татарника огоньВ тот миг погас на Куликовом поле,Когда от боли озверевший коньЕго прибил железною подковой.Закат угрюмо трогал высоту.Стихала битва.Пахло тенью росной.Был страшен конь:Мундштук горел во рту,Ломая зубы,Обжигая десны.Был страшен конь,Окрашенный зарей:В его крестцеС утраСтрелаТорчала,И он весь день метался одичалоНад трупами, над влажною землей.Века…Века с того минули дня.Минули Освенцим и Хиросима.А я все слышуКрик невыносимый,А я все вижуЭтого коня.Все вижу я,Как с кровью пополам —Не рьяно, а устало, постепенно —Еще зарей окрашенная пенаВ два ручейкаТечет по удилам.Погасни же, кровавая заря!Яви прохладу,Тишину на раны…Из векового древнего туманаГлядит на мир восьмое сентября.Я все понять бы в том тумане мог,Я все коню безгласному прощаю,Но как он боль, скажите,Превозмог,Когда ушел,Погасший,Из-под ногТатарника неяркий огонек,Гореть и жить уже не обещая?!Кто был хозяин этого коня —Не мне судить!Да и не важно это.Коня, не увидавшего рассвета,Мне жальС высот сегодняшнего дня.Он умирал,Не ведая о том,Что яСпустя векаО нем припомню,Что я приду на Куликово поле,Сорву татарник бережно, с трудом.С трудом…И он горит в моих рукахСреди степной и обнаженной сини,НапоминаяЖизнь мою в веках,И смерть мою,И воскрешенье ныне.Легли колючеНа мою ладоньЧетырнадцатый векС двадцатым веком…А там,Над Доном,Бродит мирный коньИ слепоДоверяет человеку.«Какая здесь, скажите, вера…»
Какая здесь, скажите, вера,Когда, не зная почему,Я вдруг, поверив,ЛицемеруСамозабвенно руку жму?И что ему, скажите, стоит,Себя улыбкой осеня,Радушно пригласить за столикИ выпить чарку за меня?А я уже сгибаю спину.Отдав размашистый поклон,Вдруг похожу на славянина,Что иноземцем взят в полон.А я уже как будто должен,Обязан дань ему платить,Не думать — до чего я дожил!И ложь в застолье говорить…О робость многовековогоСедого рабства на Руси!Держать за пазухою словоМеня отныне не проси!Ведь я не раб.Я весь заполненТой верой, что во мне жива,Тем самым Куликовым полем,Где дремлет горькая трава.«Описать не берусь…»
Описать не берусьЯ земли моей давнее горе.Полоненная Русь —Половецкая сабля на горле,Соловьиная боль,Перебитая песня баяна.Я иду за тобой,За слезами твоих полонянок.Все как будто во мне —И горящие хаты,И слезы,И в родной сторонеЗаглянувшие в душу березы…Что могу я,КогдаНа руках моих тяжкие цепи!Русь!Беру навсегдаТвои реки, и белые степи,И лесные края,И неяркий огонь горицвета,Я беру соловья,Не допевшего гимна рассвету.Русь!Великая больМне скрутила тяжелые руки.Я сливаюсь с тобой.Принимаю несметные муки.Сколько бед за спиной,Что сумел я с тобою осилить!Русь!Ты стала страной,Стала вечно великой Россией.И на все временаУ тебя неизменно богатство —Ты безмерно сильнаПравотой бескорыстного братства.Вот какие дела,Понимаете, знаете, люди!..РусьПод игомБыла.Но Россия под игомНе будет!ЯСНОЕ УТРО
Владимиру Чивилихину
ДымыУходят кверху,И в ясном небе синемОни стоят, как вехи,Над селами России.Они стоят, не дрогнув.В любое время годаОни взлетают ровно,Когда ясна погода.И замирают гордо.Зарю оповещаяИ суетливый городСпокойствием смущая.Когда ж на небе тучиИ ветер дышит громом —Ракитою плакучейДымыНад каждым домом.Но так или иначе,Переживая немо,Они свое отплачутИ снова смотрят в небо.И, зорьку окликай,Синеют в небе синем.И прямота такаяСродни тебе, Россия.Стоят дымы,Как вехи,Как флаги на парадах.Они поднялись кверхуНе для того,Чтоб падать!..«Мне печалиться некогда…»
Мне печалиться некогда.Не во сне,НаявуПоявляются недруги, —Значит, верно живу.Мне печалиться некогда.В гуле нынешних днейЧто недуги и недругиПротив правды моей!Мне печалиться некогда.Часто я узнаю:Возмущаются недруги, —Значит, верно пою.Мне печалиться некогда.Жизнь не замкнутый круг.С появлением недругаПоявляетсяДруг.Мне печалиться некогда,Только думаю я:Не исчезли бы недруги,Не уйдут и друзья.Да, печалиться некогда.До скончания днейМне приветствоватьНедруговВ ожиданьеДрузей!СОЛНЕЧНОЕ ЗАТМЕНИЕ
Анатолию Иванову
До школы еще, давно,Я помню, открытье сделал —Простое, как дважды два.И был им тогда потрясен.Бесхитростно я решил,Что если растут деревья,Картошка и лен рожают,То это от солнца все.От солнца и день встаетИ лен зацветает в поле,И в речке вода теплейСтановится от него.Как видите, я свершилОткрытье невесть какое.И властно меня поляК себе поманили вдруг.Куда ни посмотришь — рожьСвободно ветра качают.И жаворонки дрожат,Невидимые глазам.А я, потрясенный, гляжуДо боли, до слез на солнце.И сердце мое к немуПереполняет любовь…«Спасибо за хлеб! — шепчу —О солнышко золотое.Не дай сироту в обиду,Будь матерью и отцом.Я буду верить в тебя,Как бабушка верит в бога,Ты только нам хлеб родиИ в холод обогревай».И тихо моим словамВнимало оно.И в миреСветлей, чем обычно, былоОт солнечной доброты.Куда ни посмотришь — рожь.Куда ни посмотришь — солнце,От слез на моих ладоняхДо странствующих облаков…И ночью, когда оноДремало за темным лесом,Я все еще с ним говорил,Как с самым живым существом.И долго не мог уснуть:Опять поднималось солнцеОт слез на моих ладоняхДо странствующих облаков.Шли годы…И день за днемСкользило по небуСолнце!И в пасмурную погодуЯ слышал его тепло.Однажды, уже в Москве,Учитель сказал,Что скороЗатмение солнца будетИ можноУвидеть его.— Такое бывает редко! —Добавил.И, чиркнув спичкой,До черноты закоптил онОбычный осколок стекла.Затмение я пережил.Но было, однако, больноНа солнце глядетьСквозь копоть,Сквозь грязный осколок стекла.Потом я из книг узнал,Что солнцеИмеет пятна.Чем дальше,Тем больше пятенИ тем холоднее оно.И грустно мне от того,Что мир объясненТоропливо,Что внуков моих с колыбелиЛишат удивленья,Что мнеУже не вернут глаза,Которыми я впервыеНа солнце глядел, не зная,Что пятна на нем видны!МЕЛЬНИК
Седой от муки,С голубыми глазами,Он тычется в кринкуБольшими усами —Он пьет молоко,Принесенное мной,Доволен собой,Тишиной и весной.Плывут облака,Как последние льдины.Сухими листами камыш шелестит,Пчела торопливо за медом летит,И сохнетНа ивах осевшая тина.Доволен старик,Что речушка теперьУже не ревет,Как недавно ревела:— Ну прямо как зверь!Не веришь? Поверь.—Боялся, прибавится дела:Плотина ни к черту,Не только водою,А ветром, того и гляди, унесет,И мельница стараяРухнет вот-вот,А наш председатель:— «Построю, построю!» —Упала вода.Зашумел водосброс,Как будто плеснулаОгромная щука.Колхозная мельницаПолнится стуком,Похожим на стукПароходных колес.И кажется мне,Что она отплывает,И ветер весенний гудит,И волны шумят,И туман прибывает,И дед капитаном глядит.СОЛНЕЧНЫЕ КОЛОДЦЫ
В колодцах солнца не бывает.Бывают звезды.Иногда.И все же — солнечна вода!Она в жаруНе убывает,Не убываетВ холода.И сколь ни черпай,Не убудет,Не потемнеет и во мгле…Тропинки проторили людиКо всем колодцам на земле.И хоть не храмами с крестамиОни стоят всегда чисты,Ты без поклонаНе достанешьИ капельки живой воды.Не той,Которая по трубамДойдет до крана и молчит,А той,Что там, в глубинах сруба,Сердечком солнечнымСтучит.И так стучит она от века,Не умолкая никогда.В жаруНапоит человекаИ обогреетВ холода.И в час,Когда заря по кленамСкользитИ тонет в высоте,РоссияОтдает поклоныЖивой колодезной воде.«Прохладный запах розовой сирени…»
Прохладный запах розовой сирениУводит в мир, далекий от стихов…Я прислонюсьК теплу твоих коленейИ не проснусьДо первых петухов.Мир соловью с его страдой весенней,Мир тишине полей и городов!Твои колениПахнут свежим сеномИ первым медом полевых цветов.Вот видишь, вновь заговорил стихами,Не потому, что соловей поет:Ты вся —Весна,Ты вся — мое дыханье,Тепло мое, желание мое!Вот и рассвет, просторы оглашая,Зовет меня, приблизившись к мечте,Писать,Стихи с волненьем посвящаяТвоей высокой русской красоте.ГЛИНКА В ДОРОГЕ
Егору Исаеву
Где-то там, за спиной,Остаются его домочадцы.К ним в раскрытые окнаВлетает пушок тополей.— Сторонитесь, леса,Дайте Глинке промчаться!— Полно, Яков, коней пожалей… —И, от бега устав,Кони сами на шаг переходят.А июньское солнцеПлывет в океане берез,И слуга не спешаГоворит о хорошей погоде,И верста за верстойУползает из-под колес.В мире много лесов,Много солнца и пашен,Много песен,Но в каждой печаль и тоска.— Спел бы, Яков,Хорошее что-нибудь, наше…— Это можно.Дорога еще далека… —Да, наверное, в песнеЗаложена добрая сила,Если Яков поет,Не стыдясь накипающих слез.Плачет старый слуга, —Значит, плачет Россия!И верста за верстойУползает из-под колес.Яков смолк.Обернулся:— К дождю, видно, парит. —Глинка смотрит куда-то,Роняя слезу невзначай.— Ты, Михайло Иваныч,И барин и вроде не барин.— Что? Ах, да. Как угодно тебе величай. —И проселочный тракт.В перелеске спешит затеряться,И гроза, приближаясь,Тревожит бездонную высь.— Сторонитесь, леса,Дайте Глинке промчаться!Эх, Михайло Иваныч,Держись!ВЫ КОГДА-НИБУДЬ СЛЫШАЛИ!
1
Удивленно взирало глазастое лето,Изумленно глядел затихающий лес,Что меха у гармошкиНебесного цвета,А глаза у мальчишкиСветлее небес.Заиграли лады и басы загудели,Стало легче дышать в предвечернем краю.И в раскрытые окнаСтарухи глядели,Немудреную жизнь вспоминая свою.Лес притихший молчал,Соловьями не щелкал,В половодье зари догорал.Как играл девятигодовалый мальчонкаНа Смоленщине, родине Глинки, играл!Косари возвращались с работы.Молчали.Понимали они, на косье опершись,Озорство малыша и величье печали,Что сумели войти в их привычную жизнь.Ну, а что, как потомка великого Глинки,Научив и косить и пахать,Замотают по свадьбам и вечеринкамИ забудут учиться отдать?Будут годы лететь на крыле ястребином,Будут реки мелеть, опустеют сады,И, священным огнем полыхая,РябиныБудут грустно глядетьсяВ глухие пруды.И земля сиротливой окажется сразу.И тогдаХолуи побегут хохочаУтверждать на земле беззаконие джаза,На земле Ломоносова и Ильича.2
Не кичитесь своею эстрадною спесью,Барабанные палочки джазовых стран!Вы когда-нибудь слышалиРусскую песню,Но не ту, что пижоны несут в ресторан?Не про бублики, нет,Не про чубчик веселый,Не про стильных девчонок.А слышали выПесню ту, без которойРоссийские села,Города нашей Родины станут мертвы?Эта песня брела за скрипучей сохою,Голосила века над бедой мужикаИ уныло стояла, как горе лихое,У тяжелых, заплеванных стен кабака.Эта песня стоналаВ солдатских казармах,В казематах столиц и в сибирских снегах,Зло плевала в лицоПалачам и жандармам,Рядом с Лениным шлаИ осталась в веках!С этой песней солдаты на битву вставали,Ей хозяйкой по белому свету бродить,Чтобы наши потомкиПо ней узнавали,Как мы жили и как мы смогли победитьЧтобы помнили наши тяжелые раны,Свято помнили песен отцовских слова,Чтобы помнили гордо —Они не Иваны,Не помнящие родства!Мы еще создадим небывалые песни,Их подарим земле и весенним ветрам,Так что зря вы кичитесьЭстрадною спесью,Барабанные палочки джазовых стран!«Ты говоришь…»
Ты говоришь,Что на сердце тоска.Не плачется.А выплакаться надо…Пойдем вдвоемНа шелест листопада,На ту звезду в тиши березняка.Не торопись.Постой в рассветной сини,Потрогай кожу матовых березИ, трижды вслух произнеся —Рос-си-я! —Не сдерживай до боли нужных слез.Вот ты не верилВ искренние слезы.А сам,Войдя в лесную полутьму,Стоишь,Молчишь наедине с березойИ плачешь неизвестно почему.А я-то знаю…В гомоне застольном,В никчемных спорах,В мелкой суетеМы растерять уже сумели столько,Что сталиГде-то, может быть, не те.Стыдимся чувств.И с каждым новым годомСтареет сердце и душа болит.И только здесь,Наедине с природой,В нас первородство наше говорит.Ты плачь, ты плачь!Я слез твоих не вижуСквозь собственные слезы…И когдаВернешься в город,Не забудь, как дышитВ тиши берез рассветная звезда.«Ничего на свете не желая…»
Ничего на свете не желая,Об одномМечтается в пути —Как бы красоту родного краяДо людского сердца донести.Рассказать бы,Как тоскует ясень,Листья торопливо оброня.Наливать бы,Как закат прекрасенСквозь узоры старого плетня.Спит дорога.Колеи размыты.В лужах отсвет гаснущей зари.Завтра на рябинеБасовитоЗагудят, засвищут снегири.Облака размыто розовеютНад покоем русской тишины. Спи, село!Пускай тебе навеютЗвезды ночи неземные сны.Пусть приснятсяТройки озорные,Шум гармони, балалаек звон,Ярмарка,Где краски расписные,И колокола со всех сторон.Пусть тебе приснятсяВ самом делеСотни разносолов на лотках,Алые качели,КаруселиВ разноцветных лентах и платках.Спи, мое село.Спокойной ночи.Звездам в лужах зябнуть до зари.Стали дни значительно короче,Это — осень, что ни говори.Но и с неюЖизнь не умирает,Но и с нейМечтается в пути:Как бы красоту родного краяДо людского сердца донести!«Забытых песен дивные начала…»
Забытых песен дивные началаНет-нет да вспомнишьСредь земных забот.И вновь стоишь,Как будто у причала,И ждешь,Ушедший в детство пароход.Пусть он уплыл навеки,Безвозвратно,Над жизнью промелькнув,Как над рекой, —Ты все же веришь:Он придет обратно,Какой ни есть,А самый дорогой.И нет сомненья в том,Что мир чудесен,Ведь, к счастью,Он заполнен до концаНачаламиДавно забытых песен,Что ты слыхалОт деда, от отца.И ты обязан вспомнитьРади сынаТех песен потаенные слова,Пока щедра,Пока добра РоссияПока, как прежде, памятью жива!«Как давно не сидел я…»
Как давно не сидел яЗа чистым листом.Мимо жизни глядел,Все спешил, все летелИ откладывал все на потом.Все потом да потом…Дни размеренно шли.А потомГуси-лебеди вдруг улетели.А потомУлетели мои журавли,Поднимая в лесахЗолотые метели.И уже не случайноСтраница чиста.И в душе,Как в осеннем лесу,Пустота.Как давно яЛюбимой цветов не дарил!Все — потом,Утешая себя, говорил.По оврагамЧеремуха сыпала цвет,Гас ночамиСирени сиреневый свет,Отцветал иван-чай,Горицвет угасал.Все — потом,Все — потом,Я себя утешал.А потом,Все цветы до весны отошли.Над поэзией цвета —Осенняя проза.Уж на что — хризантемы!И те отцвелиДо мороза.Только грозди рябиныЗакатно горят.И уже не случайноПечален твой взгляд…О, любимая!Сила и слабость моя.О любви слишком малоГоваривал я.Почему?Не случайно,Ты знаешь о том:Я слова о любвиОтложил на потом.Что — слова!Если сердце любовью горит,Если каждой кровинкойС тобой говорит,Если каждым привычнымДвиженьем в грудиСердце просит:— Поверь, все еще впереди.Белый снег впереди,Белый сад впереди,Белых лебедей стаяЕще впереди.О, любимая!Полно грустить.Погоди.Все у нас впереди,Все у нас впереди.—Я не жил краснобаем.Тихоней не жил.Я о РодинеЧестные песни сложил.Я о птицах слагал,Я слагал о цветах.Имя только твоеЯ носил на устах.И бывало, бывало,Жалею о том,Что не малоОткладывал я на потом.Тридцать весен и зим —Серебром на висках.Первый снег за окном —На деревьях, на крышах.Мне не важно,Что будет потом.А покаЯ люблю.Я люблю тебя, слышишь?«В мире все живое устает…»
В мире все живое устает.Все предел имеет.Даже соловей, когда поет,Устает.И надолго немеет.А казалось, трудно ль соловьюЗвонко петьПро Родину свою,Прославляя голубой покойВ заревом туманеНад рекой,Петь о чистоте родных небес,О звезде,Что падает на лесИ под малахитовым листкомДо зари мигает светлячком.Но недолго соловей поет.Умолкает.Значит, устает.А потом пораЛететь туда,Где чужая плещется вода,Где шумят чужие дерева,Где чужие небо и трава.Там совсем безгласен соловей.А у насЗемля в снега одета.Много лиО Родине своейМожно знать по радужному лету?Он не знает,Как дымят дома,Как мороз раскалывает сосны,Как ломает полымем морознымКрылья птицамРусская зима.Знал бы онТревоги зимних дней,То б и на чужбинеПел о ней,Не скупясь на песенное словоО России, нежной и суровой.Нет, кудесник милый, соловей,Я тебе завидовать не стану.Зная жизнь на Родине моей,Петь о нейДо смерти не устану.Трудно жить,Душою не стареть,В трудный часС землею не расстаться.Если нет уменья честно петь,На усталость нечего ссылаться.Устаю и я,Когда пою.От молчаньяБольше устаю.«В удивленных зрачках свиристели…»
В удивленных зрачках свиристелиОтразился рябиновый цвет.Может, завтраПотянут метели,Заметая наторенный след.ЦелинойСквозь заснеженный вечерЯ приду на свиданье с тобой.Будет долгоюЗимняя встреча,Будет снег, как рассвет, голубой.Не замечу,Как ночь отступает,Как рассветНаступает в лесу,Как, в холодной заре утопая,Свиристели рябину трясут.Лишь запомнюДыхание ночиДа сверчка монотонную нить.И твои удивленные очиБудут ночь, словно память, хранить.Голос памятиБудет со мною,Точно веха в дороге лесной,Тот же голос,Что ясен весноюИ что так же понятенЗимой.С ним легко мне идтиСквозь метелиИ, теряя наторенный след,Удивляться зрачкам свиристели,Отразившим рябиновый цвет.СЕЛЬСКИЙ БЕТХОВЕН
У мельницы заброшенной,Познав земной предел,В галошах,Редко ношенных,Мой дедушка сидел.Глядел, как солнце парило,Как ястреба парят.Он знал,Что птицы парамиГнездовья мастерят,Что тростники качаютсяОт щучьего пера,Что нынче Не кончается,Что было с ним вчера.Он чуял цвет орешника,Ольховую пыльцу.И блики солнца вешнегоСкользили по лицу.Над столь знакомой греблеюВ сиянии лучейШумели ивы древниеГнездовьями грачей.Заброшенная мельница.На водосбросе — мох.А мне никак не верится,Что дедушкаОглох,Что к мельнице заброшеннойТропинка чуть жива,Что в пыль седуюПрошлоеИстерли жернова.Глядят,Как небо осенью,Туманные глазаНа солнечное озеро,На дальние леса.Блестят галоши новыеНа худеньких ногах,И дудочка вишневаяПокоится в руках.Но вот запела дудочка —Неслыханный мотив!И приумолклаУточка,И селезеньПритих.Леса, казалось, частыеПоближе подошли,Умолкли перед властноюМелодией земли.В ней слышалосьЗвучаниеДавно забытых слов,В ней слышалосьВорчаниеПотертых жерновов,Скрип колеса веселогоИ пение скворца,Крик журавлей над селамиБез края и конца.Над молодостью Родины,Дожившей до тепла,Пером,С высот уроненным,Мелодия текла.Я потрясен был мужествомГлухого старика,Творца великой музыки,Спокойной, как река.— Мне жить осталось чуточкуИ время помирать.Держи, — сказал он — дудочку,Научишься играть…Он умер поздним вечеромСпокойно и легко.Ушел на встречу с вечностьюДалеко, далеко.Прошли года.Метелицы,Метели отмели.Заброшенную мельницуПо бревнам разнесли.Под стаей пролетающейБолотная вода.На ивах умирающихГрачи не вьют гнезда.Но мне весною чудятся,Когда растет трава,Негромкие и чуткие,Далекие слова:— Ты не молчи, не надобно,Молчанье ни к чему.Пускай искрится радугаВ отеческом дому.Ты на вишневой дудочке,Пожалуйста, сыграйПро селезня,Про уточку,Про тот грачиный грай,Про ту пыльцу ольховую,Про иву, что цвела,Про дедушку —БетховенаИз нашего села.В молчанье неуверенномМне горько сознавать,Что дудочкаПотерянаИ некому сыграть.«Под небом бирюзово-синим…»
Под небом бирюзово-синимЯсна тысячелетий вязь.Пою тебя, моя Россия,Банальной рифмы не стыдясь.Тебя веками воспевали,Храня хребты твоих основ.И песниСтарились едва лиОт повторенья тех же слов.Ясна,Красна ВеснаВ России.Заря не зря столь хороша,Что тает от высокой синиЛюбая черствая душа.Весна явилась без отсрочкиВ крестьянский быт,В девичьи сны.И молча лопаются почкиПод разноветрием весны.Уже не за горами лето,Оно в дороге до поры.В неярких искрах первоцветовМне видятся его костры.Костры гвоздики, иван-чая.Костры шиповника в лесах…И я молчу, весну встречаяСлезою радости в глазах.Над мутной речкой топят бани,Поет овсянка,А вдалиДрозды такое барабанят,Что слышен поворот земли.Я снова здесь,Где мир спокоенСвоей извечной чистотой,Где долго розовеют кониНад затуманенной водой,Где, тишину опережая,Заря касается полей,Где в мукахЖенщины рожаютСвоих прекрасных сыновей.«Как уголек сожженной спички…»
Люсе
Как уголек сожженной спички,Как дым ромашек на лугу,ЛюбовьСтановится привычной.Но я привыкнуть не могу.И как привыкнуть, я не знаю.С годамиЛюбится сильней.Ты для меня всегда — иная,Но не привычней, а ясней.Ясней глаза,Что отражаютНебес весеннюю красу,Ясней любовь,Что отражаетЛюбую страшную грозу.Ясней терпение,С которымТы, бесшабашного, меня,Зовешь в грядущие просторыТобой увиденного дня.Люблю, как заново рождаюсь.И в новорожденной тишиЖиву, изменой не касаясьТвоей доверчивой души.Как от добра добра не ищут,Любви не ищут от любви.Я тот же, только сердцем чище,И жарче жар в моей крови.Я словно к тайне причастилсяПрошедших и грядущих дней.Гляди! Я заново родилсяКак в первый день любви моей.ЗАРЯ
Когда отзвучавшие звездочкиТаютИ ветер рассветаТревожит цветы,Непуганой птицейЗаря возлетаетИ, крылья расправив,Глядит с высоты.СлавянеВ языческой вере далекойЕе чистоте поклонялись не зря.И кто-то из нихВ изумленье глубокомВпервые на свете промолвил:— Заря!Заря!И, минуя крутые пороги,За веком минуя встревоженный век,Неслись озаренноСлавянские богиНа стругахПо глади раздумчивых рек.Заря отражаласьВ глубоких озерах,ИскриласьВ разгуле победных пиров.И песни слагали славянеО зоряхГлухою поройУ походных костров.И, крылья расправив,Веками летелаСвидетелем боли,Невиданных ранЗаря —На шеломах, на копьях и стрелахЗа землю свою умиравших славян.Заря паруса поднимала на реках.Светло озаряя глухие края,Заря научилаМечтать человека,Тянуться к зареНаучила заря…А мы…Мы ее замечаем не часто.Не часто выходим на отсвет зари.И все же кричу я:— Ты здравствуй и властвуй,В полнеба,В полмира над нами гори!Не дай нам забытьПервозданного светаНи в дождь сентября,Ни в метель февраляВо имя забытого миром поэта,Который впервые промолвил:— Заря!«Человек познавший жажду…»
Человек,Познавший жажду,Станет к рекам рваться.Песня,Спетая однажды,Станет повторяться.С ней пахалиИ косили,С ней детей растили.Песня — это частьРоссииИли вся Россия?Мы учились петьУ поляСпеющей пшеницы.Мы учились петьНа волеИ в глухих темницах,У реки, реки-петлянки,У сыча ночного,У кукушки,У зарянки,У скворца ручного.Все легко ложилось в песнюСтук цепов веселых,И сквозное поднебесье,И родные села,Говорок давно известнойНемудреной сказки,И солдатский шагЖелезный,И девичьи пляски.Боль и радость —Все вместилосьВ песенное слово,Все, что было,Что простилось,Что простится снова.Потому-то и спросил яПросто так, впервые,Песня —Это часть РоссииИли вся Россия?Как бы ни былоОт жаждыТрудно избавляться,Песня,Спетая однажды.Будет повторяться!ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Жухнет солнечная травушка,Холодает на земле.Ты не плачь, моя журавушка,О погибшем журавле.Спят болота под осинами,Под скудеющим огнем.В сине небо над РоссиеюЗавтра крыльями взмахнем.Поплывет под нами мглистая,Загрустившая земля,Где смеется тот,Что выстрелилПрямо в сердце журавля.Он идет по шумным улицам,Раздвигая мир плечом.Он с девчонкою целуется,Что ж! Девчонка ни при чем.Ах, девчонка!Кабы знала тыБоль потерянной земли,Ты б услышала,Как жалобноПлачут в небе журавли.И в рекламном плеске города,Увлеченная собой,Поняла б, что птицы гордыеНад твоейЛетят судьбой.«Время спать…»
Время спать.Но я опять не сплю…Свет луны за окнами струится.Не лунатик яИ не люблюЭтот свет с глазами мертвой птицы.Выхожу из домаИ бредуВ снежное, полночное, лесное.Ах, луна!Ты снова надо мноюЗаслоняешь дальнюю звезду.Звездочка, малышка!Не печалясь,Подожди немного,И луна Поплывет,Как-парусник, качаясь,И опять ты будешь мне видна.Снова будешь весело лучитьсяИ гореть в космической дали.Знаю,Было нелегко пробиться,Дотянуться светомДо земли.Мне вот тоже было трудно:ГолодВ раннем детстве,В юности нужда.Я с тобой в сравненьиОчень молод.Только знаю —Это не беда.Не беда.Что многим не потрафил,Что воюю,Как и воевал,Лишь бы звезды трудных биографийМертвый свет луны не затмевал!«Дрозды пестрели на рябине…»
Дрозды пестрели на рябине,Клевали спелую зарю.И листья на реке рябили,Плывя навстречу сентябрю.Пылали вязы и осины.И вотСквозь полымя огня Голубоглазая РоссияВзглянула с грустью на меня.И сердце билось глуше, тише,Прося прощенья у земли,Что я не виделИ не слышал,Как улетели журавли.СЛУХ
Я три десятилетияЖиву.И слышу —Звезды падают в траву.Туда, где луговая тишина,Как чистая река,Видна до дна.Я слышуТишину моей землиВ дорожнойОстывающей пыли,В уныло проскрипевшем колесеИ в придорожнойМатовой росе.Я три десятилетия живуИ чутким ухом слышуСиневу.Я слышу паутинку,Что плыветТуда, где скрылсяГулкий самолет.Я слышуСиневу родной реки,Где звездыОставляют огоньки.Я слышуГлаз любимых синеву.И этим слухомТридцать лет живу.КОСМИЧЕСКОЕ
[Шуточное]
От пара в бане — синева.В твоих руках хрустящий веник.Здесь за него не платят денег,Поскольку это не Москва,Поскольку здесь не Сандуны,Куда приходят от бездельяАпологеты стариныИ жертвы горького похмелья.Под прокопченный потолок,Как на жаровню,Лезь на полкуИ ахай, охай без умолку,СтегайсяВдольИ поперек,Терпи,Когда невмоготу,Омой лицо водой прохладной.А если скажут:«Ну, да ладно!» —СлезайИ подводи черту.Пойди в предбанник,Покури,С соседом перемолвься словом,Поздравь его с весной,Ну, словом,О чем-нибудь поговори.И снова — в баню,Снова жарь,И снова ахай,Снова охай!Гордись ракетною эпохой,Но веник, братец, уважай.Березовый. Листок в листок.Ты чувствуешь, как он стегает.Ты невесом,Ты, не мигая,Проходишь звездный потолок,Пестрит космическая тишь,И ты, путем летящий Млечным,Становишься таким беспечным,Что на полС грохотомЛетишь!А в бане хохот.МужикиГрохочут шайками.— Гляди-ка,Упал без паники и крика.Знать, москвичи не слабаки.— Живой?Ну, отдохни, сынок,Дай кости старикам попарить. —И кто-то сверху крикнет:— Парень,А ну, поддай еще чуток! —И ты, не торопясь, плеснешьНа каменку ковшом помятым.И выйдешь как-то виновато,И сразу целый мир вдохнешь.Услышишь,Как капель поет,И будешь в мыслях улыбаться,Что твой космический полет,Конечно, сможет состояться!«Вышло солнце…»
Вышло солнцеИз густого леса,По лугам ромашки разбросало,Расплескало краски голубыеНа поля,Где лен стоит, волнуясь.Вышло солнцеИз густого леса…Клевера фонарики мигнули,Стали на огоньШмели слетаться,Жаворонки выпорхнули с криком,И застыла песня над лугами.Утро! Утро!Все вокруг проснулось.Завтра косари пройдут по лугу,Упадут цветы,Блеснув росою, —Не гадать девчонке на ромашках…Не гадать девчонке на ромашках,А на сене с парнемЦеловаться!«Когда мы расставались на рассвете…»
Когда мы расставались на рассветеИ над землейДремали облака,Казалось мне,Что счастье —Это ветер,Оставивший седины у виска.Молчали рукиИ молчали губы,Молчали стуки любящих сердец.Не спрашивая,Любит ли, не любит,Мы нехотя расстались наконец.Но облакаКак будто не спешилиРазмытую оставить синеву.Они, качаясь,Медленно кружилиНад сном,Происходившим наяву.Был день как день,Заботами наполнен.И не могла ты знать наверняка,Что о тебеМне долго не напомнятИсчезнувшие в полденьОблака.«Кузнечик рядышком садится…»
КузнечикРядышком садится,Пригнув травинку до земли.ЛетитЛазоревой синицейСквозное облачко вдали.Оно летитНад сонным плесом,Летит неведомо куда, —Над дымом первой папиросы,Над первымПосвистом кнута.Над остывающей золоюУже погасшего костра,Над пробудившейся землею,Над всем,Чем жил еще вчера.И не сердись, моя родная,Что я опять один брожу,Что сам не ведаю,Не знаю,О чем тоскую и тужу.Ты спишь.И пусть тебе приснится,Что облачко, зари ясней,ЛетитЛазоревой синицейНад зрелостьюЛюбви моей.О ТЕБЕ
Я живу в ожидании слова.Что приходит само по себе,Потому чтоЯ снова и сноваС этим словомЯвляюсь к тебе.И мое появление свято,И чиста этих слов чистота,Потому что бывает крылатойТолько с нимиТвоя красота.И когда я бываю бессилен,И слова, что приходят, — не те,Ухожу я бродить по России,ПоклоняясьЕе красоте.Но в безмолвном,Слепом поклоненьеЯ тобою, как прежде, живу.И в душе отмечаю волненье,И высокое слово зову.И приходит оноНа рассветеТам,Где молча встают зеленя,Где уздечкою звякает ветерНад разметанной гривой коня.Там, где песни земли не забыты,Там, где песни,Как детство, чисты.Где усталоВздыхаютРакитыПод костром заревой высоты.Там не встретишьЛюдей некрасивыхИ не верящих в эту зарю…Если я говорюО России,Значит, яО тебе говорю!«Да будут в упряжке…»
Да будут в упряжкеВетрыС пыльцою сквозных ракитРасталкивать километры,Где сок первоцветов кипит!Молчат над рекою ракиты,Подобием желтых костров,Последние льдины разбитыКопытами вешних ветров.Все мимо,Все мимо,Все мимо!Незримая тройка летит.И в небоГлазами озимыхЗемля удивленно глядит.Ей видно,Как планер отважноСкользит, наклоняясь слегка,Как змей улетает бумажныйПод перистые облака,Как мальчик,От счастья немея,Мечтает умчаться в полет.Мочало бумажного змея,Как конская грива,Вразлет…Веселое время года!Опять на душе ясней.А ну, запрягай, природа,Весенних своих коней!«Ты в этот мир пришла…»
Ты в этот мир пришла,Любовью ослепя.Нет без тебя меня,Как без меня — тебя.Я счастья не ищу,Оно всегда со мной.Зачем искать весну,Когда живешь весной.Ни шагу от тебя,Ни шагу без тебя.Я постигаю мир,Волнуясь и любя.Мир — это синь огня,Ждущего высоты.Это, в конце концов,Ты, дорогая, ты!В свете бездонных глаз,В теплых губах твоихЯ постигаю мир,Радужный мир двоих.Дремлют леса вдали,Рельсы в ночи гудят.Звезды в мое окно,В душу мою глядят.Есть среди них одна —Та, что для нас горит,Та, что со мной в ночиМедленно говорит.Долго она брелаК нам из высокой тьмы.Нет для других ее,Видим ее лишь мы.Жить нам с тобой да жить,Голос ее храня.Нет без меняТебя,Нет без тебяМеня!КОРОТКИЙ ЛИВЕНЬ
Дорога пыльная видна.Жара.Притих мой край Смоленский.И смотрятся в озера льнаРазрозненные перелески.Слепней гудящий хороводКоню не прибавляет бегу,И он, устав, едва везетС пустыми бочками телегу.Молчат над полем провода,В далеком небе коршун кружит,Дрожит осина, как от стужи,Пылит дорога…Не беда!А попадись в пути река,Я б из нее весь день не вылез!И вдруг — над полем облака,Дождем пахнувшие, явились.Прошелся ветер по полям,Погасло солнце над полями.Несется дождь по колеямДвумя шумящими ручьями.По гулким бочкам ливень бьет,И, словно вкопанный, без спроса,На радугу взирая косо,Мой конь из лужи жадно пьет.ЛОДКА
Где ольха по коленоВ ручей забрела,Где большими снежинкамиЛилии плыли,Наша лодка,Цепляя за дно, уплыла,Уплыла…И о ней мы почти позабыли.В ней другие ребята,Встречая весну,Ставят нерет в реке.У обрыва крутого.В ней другие ребятаПлывут на Десну,Возвращаясь в деревнюС богатым уловом.Простучала телегаПо бревнам мостаИ поехала дальшеСо скрипом, без стука.Здравствуй, детство мое,Здравствуй, первая жизни мечта,Здравствуй, лодка,Все с тем же названием — «Щука»!КОГДА ПОЮТ КУЗНЕЧИКИ
Не надо мне иной постели, —Вокруг покой и тишина.Луна заглядывает в щели,Ей, любопытной, не до сна.Все хочет знать,Все видеть хочет,Ну, впрямь как тетушка моя!В траве кузнечики стрекочут,Мешая слушать соловья.Не хуже меда запах сена.На сеновале я один.— Елена, где же ты, Елена?Елена, слышишь, приходи! —Ты не придешь, ты не услышишь,Ты так отсюда далеко!Мне одному под этой крышейУснуть, пожалуй, нелегко.Но я усну.И мне приснится,Как будто мы с тобой вдвоемПо волнам золотой пшеницыКуда-то вдаль и вдаль идем.— Ты не устанешь?— Нет, едва ли…—К твоим губам я наклонюсь —И вдруг…Проснусь на сеновалеОдин…И просто улыбнусь.Не хуже меда запах сена.От солнца рыжий, пыльный след.— Елена…—Почему Елена?Ее и не было и нет.МОЛОДАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА
Стучать не буду,Чтобы не тревожитьНа чердаке уснувших сизарей.Она меня не любит,А быть может…И я стою в раздумье у дверей.Окно.Я подхожу к нему поближе.Ей, как и мне, сегодня не до сна.Она сидитЗа толстой стопкой книжек,Забыв о том,Что за окном весна.Ее ученики давно уснули,И снится им жар-птица на плетне —Немало сказок в их ребячьем сне…А вот ееЗаботы захлестнули.А ранним утромРебятняОпятьЕе у школыБудет поджидать.Она расскажет им,Как мир устроен,Она о многом рассказать должна.Урок пройдет,Она окно раскроетИ очень тихо вымолвит:— Весна!.. —Все спит вокругВ безмолвии, в молчанье.В дубовой кадкеЗамерла звезда.Не потому ли я не сплю ночами,Что полюбил надолго, навсегда?Она меня не любит,А быть может…И я стою в раздумье у дверей.Стучать не буду,Чтобы не тревожитьНа чердаке уснувших сизарей.«Я был уверен…»
Люсе
Я был уверен,Что тебя найду,Найду на счастье или на беду.Но где искать?Я знал, что ты живешьВ большой стране, где зеленеет рожь,Где шелестят усатые овсы,Где на рассвете слышен звон косы,Где на рассветеДалеко видныБереза, ель, смолистый ствол сосны,Речушка в белых лилиях, лугаИ лось, к спине откинувший рога.Я был уверен,Что тебя найду,Найду на счастье или на беду.И я искал,Искал, где только мог:Лесами шел,В холодных росах дрог,Лугами шел,Среди пахучих трав,Надежды и тропинки растеряв.От зноя задыхалися поля,Машины шли, неистово пыля,И небо насмехалось надо мной,И солнце проходило стороной.Но я-то знал,Что я тебя найду,Найду на счастье или на беду…Над озером проносятся стрижи.,А ты-то как нашла меня,Скажи?НЕ ТЫ
Ты траву не косилаВ рассветных лугах,Это наши девчата косили.И не ты ночевалаВ душистых стогах,И любви не твоейНаши парни просили!Ты смеешься? Конечно,Ведь ты не поймешь,Как пороюПриходится нам трудновато:Надо вырастить лен,Надо вырастить рожь,Надо заново выстроить хаты.Настоящая жизньПолным шагом идет!Смейся, я не сержусь,Мне тебя просто жалко:Ты не видела даже,Как ландыш цветет,Как на смену емуЗацветает фиалка.А представь себе:В небе зарницы снуют,Белым облакомДремлет сирень у ограды,До рассветаДевчата у клуба поют…Вот и все.Я уйду.Но не смейся, не надо!Я теперь только понял,Что все же не тыТа, кого называтьМы привыкли красивой.Ты красивая? Да.Но твоей красотыСлишком малоДля тех,Кто родился в России!ССОРА
Твои глаза с моими схожи,Но ты не смотришь мне в глаза…Уходит время бездорожья,Пустые, серые леса.Зима и лето позабыты,Ноябрь дорогами идет,И лошадь кованым копытомРазламывает хрупкий лед.В такие дни Тебя пугаетПейзаж притихшей стороныИ лед,Который не растаетУже до будущей весны.Любовь моя,Ты всех дороже,Не уходи, ты не уйдешь,Твои глаза с моими схожи…— Конечно, — говорит прохожий, —Мириться надо, молодежь.«Высоко над землей…»
Высоко над землей,Далеко от земли,Облака обгоняя,Летят журавли.Сердце вырваться хочетИз клетки своей,Чтоб догнать журавлейИ вернуть журавлей.Знаешь, сердце,Не каждому крылья даны…Так что тыПотерпи до весны.Скоро выпадет снег.На леса, на луга,И утихнет листвыЗолотая пурга.Но бескрылому сердцуНе знать тишиныДо весны…СМОЛЕНСКИЙ РОЖОК
М. В. Исаковскому
Осеннею, раздумчивой пороюОпять ко мне плывет издалекаВ тиши полей,Окрашенных зарею,Звучание смоленского рожка.В нем свет печали и земли тоска.Переливай бесхитростные звуки,Звучи, рожок, на родине моей,Чтоб знали наши сыновья и внукиТревогу улетевших журавлейИ опустевших до весны полей.Играй, рожок!В прощальной тишине,Как в тишине закрытого музея…Играй, рожок!Но лучше — о весне,О той поре, когда мы зерна сеемИ журавли —Над родиною всею.Но голос твойПод стать осенним краскам,Под стать березам,Плачущим в ночи…Ну, что ж, и грусть по-своему прекрасна,Играй, что хочешь,Только не молчи.Учи любить, но и грустить учи.У грусти есть особые слова,Особая мелодия и звуки.Вы видели,Как падает листва,Как к журавлям в предчувствииРазлукиБерезыОбнаженно тянут руки?Вы слышали, как шепчется рекаС плывущими над нею облаками?Все это стало музыкой рожка,Пронизанной осенними ветрамиИ почему-тоПозабытой нами.Звучи, рожок Смоленщины моей,Пленяй своей свободною игрою.Храни прощальный поклик журавлейДо встречи с нимиВешнею пороюИ верь,Что та пора не за горою.Когда она придет путем своим,Не смей печалью беспокоить душу,Звени скворцом или ручьем лесным,Я сына позовуТебя послушать,Чтоб не был он к природе равнодушен.Он должен веритьВ правоту реки,Раскованной и бешено летящей,Он должен знать,Что живы родники,Что жизнь пришла в безжизненныеЧто будущее наше — в настоящем.Ну, а покаГрусти, рожок, грусти,Я эту грусть взволнованно приемлю.А то, что сына нет со мной,Прости!Зачем ему в печали видеть землю?Все впереди у наших сыновей:И грусть, и радость,И печаль, и горе…Звучит рожок Смоленщины моейВ осеннем вечереющем просторе.И звуку грусти зябкий ветер вторит.О ЛИСТЬЯХ
Листва — она по-разному шуршит.Весной, совсем усталости не зная,Она минуты не живет в тиши,Она звенит —Она ведь молодая.А летом глуше слышен шум ее —Ведь молодость ушла с весенним громом,Она уже по-новому поетИ думает о жизни по-иному.Придет сентябрь,Придут крутые дни,И листья загрустят и пожелтеют,С глухим ворчаньем упадут ониИ на земле под утро поседеют.МАСТЕРУ ХОККЕЯ А. ФИРСОВУ
Сигары. Сигареты. Фиксы.И господа кричат: «О'кей!»А мой однофамилец ФирсовИм демонстрирует хоккей.Бей, Анатолий!Так и надо.Мы в каждом деле — как в бою.Не зря Америка с КанадойТвердят фамилию твою.Удар! —И снова вынимаетПротивник шайбу из ворот.Тебя по-братски обнимаютРебята, молодой народ.Ты понимаешь,Что обязанСвоим ударом только им,Тем бескорыстным, ясноглазымДрузьям, соратникам твоим.Бей, Анатолий!Я доволен.Дерзай на ледяной тропе.Но знай,Что я ведь тоже воинИ мне труднее, чем тебе.Не многие меня с удачейВот так поздравят, от души.В литературе все иначе,Хоть лучше классиков пиши.Не подбегутИ не обнимут,Не скажут «Здорово!»,И вотОдин пройдет с ухмылкой мимо,Другой завистливо вздохнет.Возникнут суды-пересудыИ кто-то жарко запоет,Мол, бьет по праздникамПосуду,Мол, он по буднямВодку Пьет.Пусть болтовня идет по следу!Пусть будут трудности в пути!Фамилию отцов и дедовНам нужно с честью пронести,И в жизнь врываться без доклада,Храня уверенность свою.Бей, Анатолий!Так и надо.Мы в каждом деле, как в бою!НА ВОЛГЕ
Над нами чайки —Это добрый вестник.Под нами —Воды молодых морей.Негромкие,Взволнованные песни,Простые песни наших волгарей!В них есть словаО Родине, о долге,В них слышатся раскатыДавних гроз…Плывем по ВолгеИ поем о Волге,И друг от другаНе скрываем слез.Закат играет на воде упругой,И песня уплывает далеко,И я сквозь слезыВижу слезы друга,И на сердце становится легко.Легко-легко…Ведь это слезы счастьяИ гордости за мой родной народ!Уже мигают бакены все чаще,И полночь над просторами встает.Пора уснуть.А нам на спится долго.Мы смотрим вдаль,Волнуемся, поем.Кормилица и труженица ВолгаЗадумаласьО чем-то о своем.БОЛГАРИЯ
Славу Христову Караславову
Ты полстолетия упрямоРвалась на волюИз цепей.И были низенькие храмыВершинойВольности твоей.А их мечети заслоняли.И минареты,Как столпы,Столетия напоминали,Что сыновья твои —Рабы,Что полумесяцы исламаК быломуЗаслонили след,Что отошлаБылая славаТвоих дерзаний и побед.И люди молят.Люди просятПо всей истерзанной земле:— Явись, явись, победоносец,Святой Георгий, на коне…Болгария!С вершины братстваМне боль твою понять легко.Мы тоже зналиЦепи рабстваИ ценуРабства трех веков.С вершины братстваНаша славаПревыше всякой высоты:На полумесяцах исламаСтоятПобедные кресты.И сиротливо МинаретыМолчат, безмолвные давно.Как рабства бывшего приметы,Как позабытые ракеты,Которым взмытьНе суждено!НОЧЬ НА ШИПКЕ
Димитру Методиеву
На Шипке мгла.Последний луч блеснулНад Мавзолеем памяти нетленной.И ночь пришла.И перевал уснул.И только звезды, как глаза Вселенной.И я молчуПред вечностью светил,Пред тишинойНа бывшем поле брани…Я здесь еще сильнееОщутил,Сколь в единеньи великиСлавяне.На Шипке тьма.Но та звезда светла,Которая, конечно же, не скороПокинет крест,Что над Гнездом орлаНавек застыл торжественно и скорбно.Гнездо орла —Гнездо моей любвиК тебе, земля, нашедшая свободу.Здесь каждый камень —В стонах и в кровиБолгарского и русского народа.Здесь даже тишина —И та скорбит.Мигают звезды, тишину лелея.Спит перевал.Балканский лев не спит.Он сторожитПокой у Мавзолея.МЫС КАЛИАКРИ
Метеорит легко сгорел…Не так лиИ я сгорю когда-нибудь дотла?Не спит маяк на мысе Калиакри,БесшумныеВращаяЗеркала.Прибой спокоен.Ровен звон цикады.Чуть видимый, мерцает пароход.И до того чиста,Легка прохлада,Что на душе ни грусти,Ни забот.Вот так бы и стоялНад звездным морем,Глядел бы вдаль, не видя ничего,Навек забыв,Что есть на свете горе,Печаль землиИ жизни торжество.Вот так бы и молчал,Дыша покоем…А там вдали,В краю моих отцов,Стоит изба над малою рекоюЛицом к закатуИ к заре лицом.Она спокойнаМудростью крестьянской,Неторопливой жизнью на земле,ПривыкшаяК былому постоянству,Рожденному в доверчивом тепле.А постоянство —В беспокойной речке,В колодезном привычном журавлеИ в том сверчкеЗа теплой русской печкой,За самой доброй печкойНа земле…И стала тишина невыносима.И сердце Стало биться тяжело:Ведь той избеЯ не успел спасибоСказать за то привычное тепло.Видения проходят дорогие —Мостки, телеги, избы и плетни.Берет за сердцеПриступ ностальгии,Неизлечимой даже наши дни.Болгария!Прости тоску по дому,По тем речным, неярким берегам,Где рвутся крыши,Крытые соломой,Навстречу золоченым облакам.Уеду я,Коль сердце бьется на крик.И буду помнить:Тишина была,Горел маяк на мысе Калиакри,БесшумныеВращаяЗеркала.ТОСКА ПО РОДИНЕ
Ты успокойся, сердце,Погоди,Еще не все мои дороги пройдены…Идут на Родине холодные дожди.Холодные дожди идутНа Родине.Там от дороги мокрой в сторонеПестреет стадоВ черном редколесье.Тетерева чернеют на стерне,Грустны их незатейливые песни.Молчит стожок.Сорока на шесткеУнылым треском оглашает осень.Забытой краской летаВдалекеСквозь синь — дождяПроглядывает озимь.В пустых скворешняхВетерки гудят.Идут дожди, по крышам барабаня.И окна запотевшиеГлядятНа мир унылой зеленью герани.Машинам не проехать, не пройти.Надежда на коня да на телегу.Идут дожди.Холодные дожди.На мокрый грунт легко ложиться снегу.Он выпадет однажды поутруИ, новым светом озарив просторы,СверкнетПод стать гусиному перуИ ляжетНа поля и косогоры.Снежки, салазки, легкие конькиИ розвальни, и сани замелькают.И задымят под снегом родники,Теплом земли родимой истекая.О сердце!Не боли в моей груди,Веди себя спокойнее и тише.За тыщи верстЯ чутким сердцем слышу:Идут на Родине холодные дожди.Октябрь 1969 г. ВарнаПоэмы
ПАМЯТЬПатриотическая поэма
П. Д. Корину
Нет, ты не сказка,Нет, родная, нет —Ты раньше сказокРодилась на свет…Сказитель мертв,Герои сказок спят.Над ними ветрыГорестно трубят,Да как трубят!Безлюден пыльный шлях,Хлеба горятВ неубранных полях.А где расплата,Где ее черед?И к белым хатамПепел пристает.О горе!От зари и до зариБредут по белу светуКобзари.И бродятПо дорогам той порыОслепшие от горяГусляры.Горит земля!И от родной землиДо срокаУлетают журавли.Что это — сказка?Нет, родная, нет —Ты раньше сказокРодилась на свет.Твои просторыКровью занялись!..А сказки?Сказки позже родились.1
Нет, не ждали мы гостейЭдакого чуда —Триста тысяч лошадей,Тысяча верблюдов.Бешено колоколаБили,Били,Били!Вздрагивали куполаИ гостей слепили.Ощетинилась сосна,Ель колючей стала.И берез белизнаПо глазам Хлестала!У Батыя от березСлезы,Слезы,Слезы.Не сдержать Батыю слезБольноБьютБерезы!Ни проехать, ни пройти —Все березы на пути.Не проскачет богатырь,Не пробьются грозы,И тогда Велел БатыйВырубить березы.2
Когда умрет последняя береза,Умрет последний русский человек,Заплачет небо!И, как ливень,СлезыОбрушатсяВ проемы мертвых рек.И тишина расколется от грома,Накроет травы черная вода,И медленноЗакружатся вороныНад горьким прахомНашего труда.И жизнь славянПокажется вопросом,Который никому не разрешить!И вряд ли вспомнят нас,Русоволосых,Великих…Не умевших дружно жить.3
Пока мы судили-рядилиИ ссорились меж собой,ПришельцыБерезы рубили.И ханские трубы трубилиИ смертный готовили бой.Так что же случилось с тобою,Земля,Что в холодной ночиБерезы — на поле боя,А воины — на печи?Каленые стрелы БатыяИм видетьНе довелось.И снится им,Снится Россия,Белая от берез…А утром,Когда они встали,Увидели в серой мгле:БерезыБелелиКрестамиНа вытоптанной земле.Услышали:Бил ЯрилоНабатомНад Родиной всей.О, сколько беды натворилаРазрозненность русских князей!4
С дыбы — на дыбуИ — на дыбы!— А ну, рабы.Готовь гробы!Идет гроза,Топорами стуча!Как угли, глазаУ палача.— Жгите, сволочи,Не помрем! —Горят мои волосыРусым огнем.Их не остудятОзера глаз…Вы слышите, люди,Вы помните нас?!5
То не осень плачетВ горькой вышине,Мой ровесник скачетНа седом коне.Скачет на заставуПо лесам, лугам.И тугие травыБьют по стременам.Очи голубыеСмотрят в синеву…Воины БатыяЗалегли в траву…Молодой невестеДруга не видать.Не придется вместеНочи коротать.Рано поределиРусские леса.Рано потемнелиСиние глаза!6
Там,Где солнцеТихо за гору зашло,Сколько нас, русоголовых,Полегло!Сколько нас —Поди попробуй сосчитать!Будут матери и женыПричитать,Будут батьки седоусыеРыдать…Сколько нас —Поди попробуй сосчитать!Подымая тучи пепла и золы,На кровавый пирСлетаются орлы.А поодаль,Боязливо семеня,Черный ворон косит глазомНа меня.Я бы плюнул ему в очи,Да невмочь!Черный ворон,Что ты хочешь?Черный ворон хочет ночь.Черный ворон,Черный воронЖаждет мне помочь.Там, где солнцеТихо за гору зашло,Сколько нас, русоголовых,Полегло!А как солнце поднималось из травы,Сколько нашихНе подняло головы!7
Глаза у славян потемнелиОт гнева.Пощады не жди!Опять подпираютОсеннее небоКосые дожди.В глухой деревушкеЗа синей рекою,В глубоком бору,Не зная покоя,Не зная покоя,Не зная покоя,Стучать топору.Каленые стрелыЛожатся в колчаны,И кони храпят.И матери плачутУкрадкой ночами,Ночами,Ночами не спят.Стучит наковальня.Стучит до рассвета.Стучит.До рассветаКуются мечи.Стучит наковальня,Как сердце планеты,В холодной ночи!8
И гуси плыли,Плыли,Плыли,ПлылиНад заводью немеркнущей зари.До хрипоты в колоколаЗвонили,Победу возвещая, звонари.Гудели церкви,Гулом налитые,Летели в поднебесье купола.И улыбалась Древняя РоссияТой громкой славе, что ее ждала.Рассветы над озерами вставали,РазмашистоПылали васильки.Не торопясь, дороги пробивалиИ превращались в реки родники.Такой простор,Что не окинешь глазом!Земля не молода и не стара…Бродили по России богомазы —Великие земные мастера.Брело по небу солнце вслед за ними,РаздольноОсвещая даль веков.Им самыми что ни на естьЗемнымиКазались лицаПраведных богов.Склонялся мастер головою русойНад солнечной иконойИ не зряЛукаво улыбался Иисусу,Похожему на Сеньку-звонаря.9
Россия!Не искать иного слова,Иной судьбыНа целом свете нет.Ты вся —Сплошное поле КуликовоНа протяженье многих сотен лет.Россия!Зарождалось это словоВ звучании разбуженных мечей,В холстах голубоглазого РублеваИ в тишинеПредгрозовых ночей.На поле бояВызревали росы,На пепелищахПели топоры —Мы все прощали.Мы — великороссы —Всегда великодушны и добры.Россия!Прозвучало это слово,Вписав в бессмертьеНаши именаОт льдов Невы —До поля Куликова,От Куликова —До Бородина!Тебя хотели сделать бездыханной,Отнять твою печаль и озорство.Ты столько летТерпела ЧингисханаИ верных продолжателей его!10
Я отстоялСтрану мою в боях,А сею хлебНе на своих полях.И силу,Что горит в моих руках,ПроматываюВ царских кабаках.Прости меня, страна моя,Прости!Я должен выходПравильный найти.Я отстоялСтрану мою в боях,Я буду сеятьНа своих полях!Да славитсяУменье побеждать,Жить для людейИ за людейСтрадать,Плевать на виселицы,На гробыИ гордо повторять:Мы — не рабы!11
Века мы жилиИ века терпели,По пыльным трактамКандалы гремели.Но все равно — веселые дела! —Мы веселиться все-таки умели:Звенели гусли,Балалайки пелиИ братина с виномПо кругу шла.Стонали песни на тропинках узких,Коль недругиБольшой дорогой шли.Мы пуще глазаБерегли свой русский.Родной язык доверчивой земли.Мы нежно береглиЛюбое слово,Чтоб, чистое, оно дошло, звуча,До Пушкина, Некрасова, Толстого,До нашего родного Ильича.Оно шагало вместе с нами рядом,Не зная и не ведая преград,Вздымало гордо Флаг над баррикадой,Победное, врывалось в Петроград.Нам это слово приносило счастье,(Не зря его веками берегли)Декретами моей Советской властиОно пришло во все края земли.12
Ни возгласа.Ни слова примиренья.Я — безымянный.Я умру в ночи.Меня уже пытали палачиЗа семь веков до моего рожденьяУ рыжего эсэсовца глазаГлядят так ненавидяще и стыло,Как у того,Что семь веков назадМне выжег очи и зарыл в могилуОн разъярен.Он не поймет никак,Откуда у меня берутся силы.А я бессмертен,Как бессмертен флаг,Что реет над МосквойИ над Россией.Бессмертен я,Пока они живут,Родимые смоленские березы,Пока по небу облака плывутИ травы на заре роняют росы,Пока не меркнутЛенина слова,Пока жива великая свобода!Бессмертен я,Пока она жива,Бессмертная история народа!О Родина!Смогу ль забытьТвои нелегкие победы,Твои немыслимые беды,Забыть,Как прадеды и дедыУмели драться и любить.О Родина!Всегда с тобойМне вечно житьИ вечно помнитьНа Куликовом поле бойИ бой на Бородинском поле,Мне помнить битвы и кресты,И падающие березы,И родниковой чистотыНевысыхающие слезы.Я знаю,Память не солжет.Уйдя в живых и в обелиски,Она умело бережетВсе то, что дорого и близко.О Память Родины!ОнаПрошла походкою солдатскойИз-под знамен БородинаПод пули площади Сенатской.И хоть нелегок путь бойца,Она прошла путем былиннымОт взятья Зимнего дворцаИ до победы над Берлином!У Памяти свои праваНа все,Чем мы живем, живые.И все-такиМоя РоссияНе только Памятью жива.Она жива высоким днемСвоей большой и гордой славы,Где домен огненная лаваГорит негаснущим огнем;Где, темноту навек рассеяв,Моя высокая земля,Как Млечный Путь, летит,ПыляОгнями Волги, Енисея;Где вновь опередив мечту, Туда,Под звезды золотые, Стрелой,Сразившею Батыя,Летит ракета в высоту!1962 год, март-сентябрьГЛАЗАМИ СТОЛЕТИЙПатриотический монолог
Сыну моему Владимиру
1
Над тишинойКладбищенских распятий,Над светлой синевой озер и рекОн был,Как бог,Велик и непонятен —Еще не знавший крыльевЧеловек.Он брал топор.И на ветру гудела,От солнца бронзовея,Борода.И по ночамВселенная гляделаНа пахнущие стружкой города. Глядела тихо,Звездно,Удивленно,Далеким светом до земли достав…И городаМигали поименноВеселыми кострамиУ застав!2
В кабацком гулеВ горькую минуту,Кабатчику рубаху заложив,Пел человекИ плакал почему-то,На руки подбородок положив.Пел человек…Он былИ здесь великим,В минуту грусти, горя своего,Лишь водка унижала,Как вериги,Высокое достоинство его.Его ли только!Водку принимая,Работали,Как поршни,Кадыки.Пел человек.И песню понималиИ доверяли песне мужики.А он все пел,Хмельно кусая губы,О горьком одиночестве своем,О Любушке,Которая не любит,Которая не думает о нем.И над землей усталой, пропыленной,Когда она восторженно спала,Та песняО любви неразделеннойСпокойная и светлаяПлыла.Она была вольна,Как в поле птаха,Чиста,Как синева озер и рек.И вновьКабатчикВозвращал рубахуИ говорил:— Я тоже человек…А утромСнова солнышко светило.И, жизнь свою не помянув добром,Шел человек в рубахеПо стропилам,Играючи зеркальным топором.Любовь неразделенная!ОткудаОна пришла желанью вопреки?На силу не надеясь и на удаль,Шли мужики,Как в храмы,В кабаки…Но предок мойЗабыл кабак,Оставил,И с вернымНепропойным топоромОн день и ночьКрасу земную славил,Как говорят, не описать пером.Он поднималВ заоблачные далиКрасу землиНа легких куполах.И в честь егоКолоколаЗвучали,Оповещая о его делах.Его любовь звала.Он шел на голосЛюбви неразделенной и святой.Во славу той любвиКлонился колос,Отяжелевший, солнцем налитой.Во славу той любвиВставало солнце,И таял снег в холодной январе,И яблоня цветущаяВ оконцеСтучала, просыпаясь на заре.Когда врагиВторгались в наши земли,Когда стоналаРодина в крови,Мой предок шел,Пощады не приемля,На правый бойВо имя той любви.Она — огонь.Что в стужу обогреет,Лесной родник,Что в пекле охладит,Она, в тебя поверив,Подобреет,Ответною любовью наградит.Так и случилось.И порою вешней«Люблю» сказалаЛюба у плетня.Так и случилось.Иначе, конечно,Я был бы нем.И не было б меня.3
О предок мой!Благословен тобою,Иду туда, зарею осиян,Где так гордятся прадедов судьбоюСто двадцать миллионов россиян!Иду к России…На ее тропинкахВсе та же поднимается трава.И на озерахТа же синева,И та же в чистом небе голубинка.Все те же звездыВ черной высоте,Все те же сосныИ все те же росы.Все те же песниИ все те же слезы,Все те же люди,Те же,Да не те!Когда у дедаНе хватило силы.Чтоб выйти на весеннее крыльцо,Он с грустьюСмерти поглядел в лицоИ умер,Детям передав Россию.Он славно пожил…И его топорСветло звучал по городам и селам,Да так звучал,Что эхоДо сих порНесетЕго напев и звон веселый.В семнадцатом,Оставя ремесло,Он с топором заветнымРаспрощался,Пошел в огонь,И всем чертям назлоОн из огня веселым возвращался.Шел по фронтам —Был жив и невредим.Его, должно быть, пули обходили.И брал дворцы,Построенные им,Брал города,Что предки возводили.И после,Позабыв огонь атак,Придя домой к родимому порогу,Он песни пел!(Теперь споют ли так!)А как плясал!(Сегодня так не смогут)Он появлялся на крыльце чуть свет,Чтоб не проспатьНи одного рассвета.А смерть егоУже бродила где-то,Уже ждала,Должно быть, много лет…4
Отечество!Его передавалиИз рода в родБез родовых бумаг.Отечество!И за него вставали,Когда у дома появлялся враг.Отечество!И старый мир трещал,Разбуженный началом новой эры.Отечество!«Авроры» залпИ вера,Которую нам Ленин завещал.Он завещалСвятые именаНа обелисках траурных победы.Отечество!Земля отцов и дедов.Да будет вечно славиться она!Отечество!И в бой за правоту,Не думая о славе и наградах,Шли деды и отцыНа баррикадыИ знали,Кто — по эту,Кто — по ту.Я славлю баррикады той поры,Когда дорогу к светуРасчищалиБулыжникиИ наши топоры, —Те самые,Что предки завещали.В те годы было проще и ясней…Но, прошлое окинув беглым взглядом.Я думаю,Напрасно баррикадыНе сохранилиИ до наших дней.Они бы не мешали нам в пути,И совестьКаждый мог по ним бы сверить.Нет баррикад.И разбери поди,Кто чем живет,Во что сегодня верит.Кто он,Тот самыйЮркий краснобай,Что в грудь стучит,Отечеством клянется?Он в день войныС Москвою расстаетсяИ в тыл бежит —На свой «передний» край.Скрывая равнодушное лицо,Он не смущался, видимо, нимало,Когда вдоваВенчальное кольцоНа корку хлебаУ него меняла.Ему плевать,Что третью ночь подрядНе спит в цеху, припав к станку,Рабочий,Что где-то накрывает цель снаряд,Бессонные оправдывая ночи.Ему бы толькоЖаркий звон монет.А в остальномЕму плевать,Что где-тоГлядит печально Родина СоветовНа кровью обагренный партбилет.Ему плевать,Апостолу рубля,На эту кровьВ отцовском партбилете.Плевать,Что мать мою взяла земляПлевать,Что я один на белом свете.Нет, не один!Отечество со мной.И я его наследую по праву.Нелегкою и страшною ценойДосталась мне земли отцовской слава.И он, конечно, жив,Тот краснобай,Что по тыламСлонялся воровато.И ты, земля,Ни в чем не виновата,Не виновата, дорогая, знай.Он жив!Но я-то мимо не пройду,Не промолчу,Когда молчать не надо.Я славлю нашей правды баррикадыИ вижу,Кто — по эту,Кто — по ту!Мне скажут:— Эка, парня повело!Какие баррикады в наше время?Переходи-ка, брат, к любовной тема.Риторика — пустое ремесло.Ты не о том хлопочешь,—Скажут мне.—Ну, согласимся,Всякое бывало.Земля давным-давно отвоевала,А ты опять толкуешьО войне.5
Да, на рентгеновских экранахОни, пожалуй, не видны —Незаживающие раны,Беда и боль родной страны.В календаряхМелькают датыНе поражений,А побед.Мы забываем о солдатах,О тех,Кого на свете нет.Мы забываем об утратах.Не чтим могильные холмы.А каково живым солдатам?Их тоже забываем мы.Да, это правда.Мы-то знаем!И каждый подтвердить готов,Что лишь за чаркойВспоминаемО мужестве живых отцов.Мы вспоминаем их награды,Медали ихИ ордена.А кто-то говорит:— Не надо!Она давно была, война…А вы себе на миг представьте,Вы, незнакомые с войной,Как плачут маршалы в отставке,Исполнив долгПеред страной.Как плачут старые солдаты,Как, покидая этот сеет,Они нам оставляют датыБылыхНемеркнувших побед.Незаживающие раны,Беду и боль родной страныНам оставляют ветераныПобедной, горестной войны.Но не кому-нибудь другому,А нам,Когда придет беда,Вставать за жизнь родного дома,За нашей славы города.Идти,Как шли отцы когда-тоЗа землю Ленина на бой!Все чащеРодины солдатыОт нас уходят на покой.И звук «Интернационала»Плывет за гробом в тишине…И понимаем мы,Как малоНам рассказалиО войне.6
Я должен думать,Как наследникВеличия моей страны:Придет пора,Уснет последнийУчастник прожитой войны.Уснет…И станет тихо-тихо.И разольется тишинаНад зацветающей гречихой.Над голубым простором льна.Уснет…И кто тогда расскажетНе книжно,А изустно,Так,Как может рассказать не каждый,А лишь познавший боль атак,О бедах тех,Что выносилиСыны Отечества в бою,На горестных полях РоссииСпасая правоту свою?И кто расскажет про геройствоИ преданность родной стране?..Все было сложно,Но и простоНа той чудовищной войне.7
Что лучше: жизнь — где узы плена.Иль смерть — где росские знамена?Федор Глинка
Я не о тех.Кто в плен попал,Рук не подняв в суровом поле,Кто, как подкошенный, упал,В себя придяУже в неволе.Да будет справедливым стих,Не ранит тех,Кто, обессилев,Был предан матери России!И я, конечно, не о них…Что слава!Дым и жалкий тлен.И подменяют постепенноБессмертьеНе пошедших в пленТрагедией военнопленных.Понятно,Не легко в плену,Понятно,Что и там сражались.Понятно,Вызывают жалостьВ плену проведшие войну.Но, думая об их судьбе,Я помню мужество солдата,Что бросил под ногиСебеУже последнюю гранату.С последней пулейУ вискаРванулось дуло пистолета —И смерть взялаПолитрука.Он спит в снегахПод Ельней где-то.На их могилах — по звезде.Их нет в живых,И вы не верьте,Что правы не они,А те,Кто в плен пошел, уйдя от смерти.Иным покажется порой,Такое слушая сегодня,Что неизвестно,Кто герой,Кто принял смертьИль руки поднял?Больная, так сказать, струна.И на нее легко поддаться.Не дай-то бог, опять — война!Нам, что же, в плен идти сдаваться?О, как того враги хотят,Чтоб потускнели наши флаги,Чтоб мы забылиТех солдат,Что свято верили присяге!Я приобщаюсь к их судьбе,Случись такое, как когда-то,Я брошу под ногиСебеУже последнюю гранату.По мне судьба политрука,Что спит в снегахПод Ельней где-то.И — дуло,Дуло пистолетаС последней пулейУ виска.И слава тем,Кто грудью встал,Кто выстоял в сраженьях жаркихИ с полным правомВ Трептов-паркеС мечомВзошел на пьедестал!8
Все те же звезды в черной мгле,В своем пространстве безвоздушном.Но знаю я:Они не равнодушныК рождению и смерти на земле.Я перед их величьем замираю,Ведь не случайноМиллионы летНесли они,До срока умирая,На нашу землю свой далекий свет.Им нелегко, наверное, скиталось.Но заглянулиВ наш двадцатый векСвидетели того,Как жизнь рождалась,Как вырос в ЧЕЛОВЕКАЧеловек.Они в своем величии спокойны.Но почему-то думается мне,Они грустят,Когда пылают войны,И радуютсяМирной тишине.Еще недавно,Грусти не скрывая,Они беззвучно плакалиВдалиИ тихо опадали,Застывая,На обелисках траурной земли…Им радостноГлядеть на нашу землю,На мир,Что нами выстрадан в бою.И каждая из нихПокою внемлет,Как мы весной внимаем соловью.Им важно знать,Что мы — творцы и боги,Нам можно тайны доверять свои.Им важно,Что они не одиноки,Что с ними — люди,С ними — соловьи!РЕСПУБЛИКА БЕССМЕРТИЯ
ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ,
ПАВШИМ В БОЯХ ЗА СВОБОДУ И НЕЗАВИСИМОСТЬ НАШЕЙ РОДИНЫ.
Традиционная надпись на братских могилах…Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы —
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей.
Н. А. НекрасовВступление
Моя историяНе диво.И дивом разве объяснитьЕе суровую правдивость,Где трудноСлово заменить!Она случилась в этом мире,Сложилась в эхо прошлых дней.Она, как дважды два — четыре.ПростаПравдивостью своей.Я забывал о нейИ сноваПрипомнилВ траурной тиши.И к горлу подступилоСлово,Похожее на крик души.Когда в безмолвную минутуОтяжелелаТишина,То взрывы скорбного салютаНапомнили, что есть война.Она идет.И будет длиться,Покамест нет путей иных.Но я никак не мог смириться,Что нет Гагарина в живых,Что волосы его льняныеНе потревожит ветерок,Что не услышу я отнынеЕго смоленский говорок…Но — верьте мне или не верьте —Я с болью понял,Что опятьК его такой нежданной смертиНедолго будем привыкать.Привыкнем в постоянстве зыбком,В заботах, в праведных трудахК отсутствию его улыбки,К названьям улиц в городах.Привыкли к смерти Комарова.Смирились все-таки. Смогли.Привыкли, как к раскатам грома,Как к уходящим с космодромовРакетам — детищам Земли,Что нашу славу возносилиК недосягаемым краям.И снова нужно боль осилить:От сердца горевать РоссииПо самым лучшим сыновьям.По тем,Которые безмерноЕе любили,И ушлиНавек в Республику БессмертьяИ стали совестью земли.Не дивом дивным и не чудомДорога их озарена.Моя история оттуда,Из той республики она.Глава первая
Звучат привычно, отдаленноБои, прошедшие давно.Не всех героев поименноНам, видно, помнить суждено.Их миллионы,Тех героев,Не покорившихся врагу,О ком мы думаем порою,Пред кем в неслыханном долгу,Кто шел в огоньСо школьной парты,С лугов, прокос не докосив…Моя история О парне,Каких немало на Руси.Им люди имена вверяли,Которые из века в векПо-свойму олицетворялиСпокойствие озер и рек,Простор полей в ночных туманах,Тропинки в утренней росе.Антоны, Прохоры, Иваны…Да разве перечислишь все,Все имена,Где столько сини,Где столько света и тепла!Ну, вот хотя бы взять — Василий.И синь ясна, и даль светла.Я этим именем неброскимНазвал героя прошлых дней,И да простит меня ТвардовскийПри всей суровости своей.Василий…Пахнет сонной мятой.И холодком зари лесной.Василий!Тишина подмята.И на границе гибель брата.И дым над отчей стороной. Василий,Путь в бессмертье начат,Последний путьВ твоей судьбе.Василий,Слышишь, мама плачетИ причитает по тебе.Первый плач матери
Уж ты, радость моя,Ой да последняя!Улетаешь тыОт родных краев,От земли, где спитБатька родный твой,Где до встречи с нимЖить мне, маяться.Неспроста, знать, тебяПотребовалиНа чужую сторонушкуДальне-дальнюю.Города там, говорят,Белокаменны,Только ими любоватьсяБудет некогда.Навалилась на Россию,Нашу матушку,Ой, великая войнаДа кроволитная…Станут вас учить,Добрых молодцев,Приучать ко ружьюДа казенному,Ко штыкуДа ко вострому,Ко саблеДа ко быстрой.На часах стоятьДа на минуточках,Повострей смотретьНочьми темными,Почутчей слушатьУшми молодецкими,Побойчее бытьДа поуверистей,Не сдаватьсяВорогу поганому,ПоганомуДа лиховитому,ЛиховитомуДа ядовитому.Уж ты, дитятко мое,Ой да роженое!Не отдай же тыФашисту распроклятомуНи одного лоскуткаРоссии-матушки.А уж мы да вам поможемПовыстоять,Отстоять поможемДа повытерпеть…Ой, земля, земля,Дела давние,Дела давние,Края дальние!Много вас, молодцов,Да уложеноВ тех краях далекихДа угроблеио —С молоду векуДо середины веку!Учены вы да были рощены,Не заработалиГроба соснового,Гроба сосновогоДа савана белого.Не омыта ваша кровь горячая,Не закопаны выДа во желты пески,Не надето на васПлатье чистое.ПростреленыДа груди белые,ОторваныОй да буйны головы…Глава вторая
«Ни лоскутка России…»Где там!Врагу огни Кремля видны.В шинели серые одетаОдна десятая страны.Ну что ж!Не привыкать РоссииДержать пред будущим ответ…А вспомнят ли тебя, Василий,В тиши послевоенных лет?Не скажут ли На белом хлебеЮнцы возросшие в тепле,Что тыПридуман мной,Что не был,Что даже не жил на земле,Что это я идеи радиСквозь ту окопную беду,Как на смотру,Как на параде,Тебя, красивого, веду?Так скажут те, кто, не надеясьНа собственную правоту,Внесут в понятие «ИДЕЙНОСТЬ»Сомнительную широту.С той широтойПомеркнут граниМеж злом и праведным добром.Ту широту и обэкранятИ лихо выпишут пером.И молодым, не знавшим горя,Привыкшим к чувственным словам,Дадут слепую грусть по морю,По неоткрытым островам.Взамен армейских побратимов,Идей, что в смертный бой ведут,Дадут им парус бригантины,Маршрут сомнительный дадут.Бездумную тоску разбудятПо легкой жизни, по тряпью.И кое-кто легко забудет,За чтоВасилий пал в бою…Не знал он, что героем станет.А что он знал?!Да ничего.Он знал, что был Иван СусанинЗа три столетья до него.Он верил в гром Бородина,Он песни о гражданской слушалИ пел о девушке Катюше,Хмелея, словно от вина.Обычный парень, сын крестьянки,В семье возросший без отца,Он смело шел на вражьи танкиИ хороня друзей останки,В победу верил до конца.Был славным пахарем Василий,Солдатом был врагам на страх.Тысячелетие РоссияНуждалась в этаких сынах.И каждый был из них солдатомНа протяжении веков.И в том земля не виновата,Она рожала мужиков.Рожала для трудов спокойных,Для самых мирных дел земли.Но ей навязывали войны!И пахари в солдаты шли.И каждый знал о том, что телоС душою не одно и то ж,Что Родина — святое дело:Умрешь,А вроде не умрешь.Так верьте, молодые, верьтеВ нелегкий путь своей страны,И в ту Республику Бессмертья,Что возмужала в дни войны.Глава третья
Эх, мама, мама…Меркнут дали.В глазах от пламени темно.На днях Орел с боями сдали,Но не сдаемся все равно.Война.Не привыкать к утратам.Идут жестокие бои.Ты верь,Я честно мщу за брата,За слезы чистые твои.Безлесье…Все как на ладони.Идем в пристрелянных полях.День изо дня друзей хороним.И спим, как кони,На ногах.Мне Костромщина наша снится.Ее леса…А здесь ни пня,Ни деревца, чтобы укрытьсяОт перекрестного огня.Но думаю: минуют годы,Неся с собою тишину,Я выучусь на лесоводаИ разводить леса начну.И в этот край,Где волен ветерТворить, чего захочет сам,Войдет мой лес, широк и светел,Как ровня костромским лесам.И в черноземном этом крае,Что потемнел за дни войны,Березы песни заиграютСреди безбрежной тишины.И в том лесном разноголосье,Что сладко растревожит мир,Раздастся трубный голос лося,Идущего на брачный пир.Здесь будут чудо-урожаи,Коль зашумят, земли краса,Горячий воздух остужаяИ лютый ветер отражая,Земли краса — мои леса.Вот видишь, мама, размечтался.А всяко может быть. Война!Я надолго с тобой расстался,Но это не моя вина.Я на судьбу свою не плачусь.Пока перед тобой в долгу,Я верю, что вернусь.ИначеЯ даже думать не могу.Прими сыновнее спасибоЗа все добро, тепло твое,За то,Что мне дала РоссиюИ право Защищать ее!И не казни, что отступаем.Бывает, надо отступать.Мы горькой кровью искупаемЛюбую брошенную пядь.И как ты, мама, веришь в бога,Так верь и в то,Что я придуЖивым к родимому порогуВ победном радостном году.Когда он будет?Я не знаю.Но крепко верю в эти дни.Ну, вот и все. Прощай, родная,И для меняСебя храни.Глава четвертая
И снова бой.И отступленьеЗа беженцами след во след.Сегодняшнему поколеньюНе знать печаль тех горьких лет.Не знать.И в этом наша сила.И ради этогоСквозь дымГлядела скорбная Россия,Себя доверив молодым.Была уверенна, спокойна,Когда к отмщению звалаИ, громко проклиная войны,СвященнойЭтуНазвала.Война была священна!В этомНе усомнится даже тот,Кто, прилетев с иной планеты,Земли историю прочтет.Прочтет о том, как под грозоюСтрана возмездием жила.Война священна,Если Зоя,Не дрогнув, к виселице шла.Война священна!И МатросовВсем сердцем лег на пулемет…О, сколько русых и курносыхВо имя жизни Смерть возьмет!Они уйдут в сырую землю,В рассветы, в травы, в дерева,До самой смертиВеря,ВнемляВсей правоте твоей, Москва!А ты, Москва,Не за горами,А вот за тем резным леском…И снова с думою о мамеСолдат склонился над листком.Глава пятая
Боль притупилась.И в огнеЯ стал жестоким и упрямым.Я дралсяНа Бородине,Ты понимаешь это, мама.Мы отступили.Отошли.Но пусть в грядущем верят дети:Мы обесславить не моглиПоля священнейшие эти.Под сень кутузовских знаменМы с красным знаменем входилиИ честной кровью обагрилиСвятые кости тех времен.На тех полях российской славы,Насквозь пронизанных огнем,Погиб мой друг Садык Исламов,Я, кажется, писал о нем.Мы с ним делилисьХлебной коркой,Одной бедой,Слезой скупойИ вместе принимали бойВ тот день, не выкурив махорки.В одной из вражеских атакСадык, от боли обессилев,Упал с гранатами под танкИ громко крикнул: «За Россию!»Атаку мы отбили. НоПотомПрощай, Бородино.Мы шли к Москве.За шагом шаг.Холмы могил скрывала вьюга.А тот, предсмертный, голос друга,Он до сих пор стоит в ушах.Мы ждем приказа наступать.И на душе светлее стало.Жестокость русского металлаВрагу придется испытать.Сердца солдатские запели.Я слышал от политруков,Что к нам на помощь подоспелиДивизии сибиряков.Плечом к плечуС Россией рядомВстают сыны одной страны.Здесь украинцы и буряты,Сыны Баку и Ферганы.Трещит мороз.Метут метели.Мы крепко держимся пока…Вчера участвовал в расстрелеСолдата нашего полка.В его глазах мольба застыла.Стоял с поникшей головой.Ты знаешь, мама, горько было.Какой ни есть, а все же свой.Но тот налет сердечной мукиПрошел,Когда прочли приказ.Как ни крути, он поднял руки,Он предал Родину и нас.Он вяло замер перед строем —Без звездочки и без ремня.А мог бы умереть героем,Но не от нашего огня.Но он поверил вражьим бредням,К тому же, шкура дорога…Не первый онИ не последний,Кто верит в гуманизм врага,Кто счастлив выжить на коленяхУ камелька иных держав…И я стрелял без сожаленья,Прости мне, мама,Я был прав!Так и живем — от боя к бою.Покамест жив и невредим.Мне миг свидания с тобою,Хотя бы миг, необходим.Услышать бы твое дыханье,Припасть к теплу твоей груди.В рассвет, пропетый петухами,С крыльца родимого сойти.ПройтиПо костромским просторам,С горы в санях слететь легко…Но до свидания не скоро,И до победы далеко…Пора!Ветра полощут знамя.Ложится небо на штыки.«Ребята, не Москва ль за нами!»Кричат сквозь снеговое пламяОхрипшие политруки.Второй плач матери
От соколика мово,Мово дитятки,Прилетело письмо,Письмо-весточка,Точно ласточка,Ой да залетная,ЗалетнаяДа развеселая.Веселиться бы мне,Да я плакала,Что не знама мнеС детства грамота,Что не мне прочестьМово дитяткиПравду-матушкуО житье-бытье.Но нашлись во селеЛюди добрые,Дети малые да ученые.Уж смогли меня,Горемычную,Тою правдоюОй да порадовать.Уж и горько мне,Что черна война,Что в земле лежитСын мой первенец.Не обмытый мнойДа не убранный,Во тесовый гробНе положенный.И уж радость мне,Что живой меньшой,Что врага он бьет,Помнит матушку,За меня стоит,Как за весь народ,За Москву стоит,Как за Родину.И уж плакала яДа за его дружка —За Садыка тово,Друга верного.По всему селуЕго славила,В церквиЧистую свечку ставила.Сбереги, господь,Мово ВасенькуОт огня тогоОй да фашистского,Не дай милому СоколеночкуОпалить в огнеКрылья светлые.Кто ж тогда меняДа порадуетДобрым помыслом,Словом ласковым,Кто же высадитВо степях леса,Леса частые,Леса чистые!Сбереги, господь,Мое солнышко,Сбереги глазаСоколиные,Сбереги егоНоги резвые,Руки белые,Крылья крепкие!Глава шестая
Был враг отброшен.Но не сломлен.Был враг побит,Но не разбит.Но этоБыло предисловьемКо всей истории побед.Поди учти, какой ценою,Какой жестокой правотойДалась победа под МосквоюЗимою памятною той!В войне, казалось, нет просвета,Но СталинВолю диктовал.Матерый враг Страны Советов —Сам Черчилль, признаваясь в этом,Его приветствуя,Вставал.Когда война к Москве катила,Он к жизни вызвал имена,Которые потом твердилаВся потрясенная страна.Они легли священным грузомНа души молодых солдат:Входили НевскийИ КутузовС бойцами рядом в Сталинград.С жестокостью фашистов споря,Собою прикрывая тыл,НахимовБаренцево мореПод вой снарядов бороздил…Пусть нет его,В кого безмерноКогда-то верила страна.Безоговорочная верностьИ нынче Родине нужна.А это значит —Нужно веритьЗемле, рожающей зерно,Той правоте, что нам измеритьЛишь кровью воинов дано.Нам надо верить в нашу славу,В мечту гагаринских высот,В свою священную державу,Что знамя Ленина несет.Глава седьмая
Уже зацветшие садыЛежали подбеленной тучей.Пел соловей над волжской кручей,Как говорят, на все лады.В полях отфыркивались кони.Но голос песниНарастал!Неторопливый и спокойный,Тот голос ровно рокотал.В ночную тишь,Пахнуло стужей,И на цветы мороз дохнул,И мрачно в слюдяные лужиХолодный месяц заглянул.Но, как ни странно,Не стихалиМелодии земных высот!А бабы все еще пахали,Тогда и ночь кормила год.Пахали женщины,Не слыша,Почти не слыша соловья.А только слышали,Как дышатВ сырых окопах сыновья.Не ширь полей перед собоюИм виделась,А те края,Где спят солдаты перед боем,Почти не слыша соловья.И кто-то вдруг сказал:— Красиво!Поет, как золото кует.А что, как он на всю Россию,На всю веснуОдин поет?А что, как больше нет другого!И не услышат сыновьяНу, хоть какого, хоть какого,А лишь бы только соловья!..В тиши,Для фронта непривычной,Был и другой певец тех дней.И не какой-нибудь обычный,А самый курский соловей.И над речушкой безымянной,Как тот над Волгой,В этот часОн ждал зари своей туманнойИ пел, не открывая глаз.Он пел в рассвете дымно-ржавом,На рубежах передовых,Для всех сынов моей державы,Для мертвых пел и для живых.И песня, разрывая душу,Скупой слезой касалась глаз.Не мог он знать, что кто-то слушалЕго в ту ночьВ последний раз.А если б знал певец об этом,То все равно бы не молчал.Он пел!И первый луч рассветаНа кончике хвоста качал.В движении смешном и миломТаилось жизни торжество.Таким спокойствием и миромОт песни веяло его!И, вытирая с автоматовСедые капельки росы,Его заметили солдатыНа самом острие лозы.Его заметил и Василий.И, слушая его,С тоскойПодумал:«Что, как он такойТеперь один на всю Россию?..»И мысленно ушел солдатВ края, с которыми простился.Припомнил дом родной и сад,Где вечно соловей селился.А как он молодо свистел,Восторженно рассветы славя!А вдруг да он, летя сквозь пламя,Летя домой,Не долетел?..Не знал Василий,Что певцаВ тот самый часНад волжской дальюС такой же думою печальнойВстречают матерей сердца.Глава восьмая
Лицом на Запад веселееИдти…И он идет, солдат,Хоть смерть все так же не жалеет,Не милует, как говорят.С ней не поспоришь, не осилишь,Ей не заткнешь костлявый рот.Два года с ней прошел Василий,Глядишь, и далее пройдет.Глядишь, минует, как и прежде,Ее жестокая рука.И остается жить надеждой,Пока победа не близка.Насколь близка, никто не скажет,Еще сильна броня врага.Насколь близка она, покажетОрловско-Курская дуга…Война!Сожженные деревни,Землянок тощие дымки.По той земле, святой и древней,Идут советские полки.Уже солдатские шинелиНа спины скатками легли,И земляничины алелиНа взгорьях раненой земли.Солдаты жадно воду пили.Устав от знойного тепла.Дороги к фронту в пыль пылили.И техника ночами шла.С достоинствомОна катилаОт гор Уральских до ОрлаИ предъявлялаПраво тылаНа те же ратные дела.На Запад!Путь один.На Запад —Стволы надежных батарей.Походных кухонь щедрый запахСтановится ещё острей.Солдаты опытнее стали:Два года все-таки война.Что ни солдат, глядишь, — медали,Да что медали! Ордена!И мой Василий не мальчишка,Не тот, чем был когда-то он.Недаром в орденскую книжкуНе первый орден занесен.Не то чтоб окружен почетом,А все ж немного знаменит.В противотанковом расчетеОн первым номером стоит.Он стал скупее на улыбкуИ равнодушней к похвале:Ведь на войнеНа редкость зыбкаТвоя прописка на земле.В стране,Где смерть царит угрюмо,Под посвист пуль над головойО ней нелепо даже думатьПо той причине роковой.Все может быть в страде той самой,Где сердце слышится твое,Где смерть стоит перед глазами,Где сам тыСеятель ее.Не верь абстрактным гуманистам,А мсти, пока в беде народ!Иди! Ты видишь: коммунистыДва шага сделали вперед.Иди за ними.Дело нашеПревыше всякой правоты.Плевать, что кто-то после скажет,Что был прямолинейным ты!Твоей посмертною улыбкойЖивые поглядят на тех,Кто был в тылах гуманно-гибкимСреди земных, мирских утех.Иди!И ты идешь упрямо.И веришь тем политрукам,Что перед смертью шепчут «мама»,Уже принадлежа векам,Уже принадлежа дорогам,По коимВ мирной тишинеЖивые к отчему порогуПридут с рассказом о войне.Глава девятая
Три дня подрядЗемля горела,Развернутая, как ладонь.Три дня гремела батарея,Три дня: «Огонь! Огонь! Огонь!»Теперь огонь не тот, что прежде!Победный отсвет торопя, Орловско-Курская,С надеждойГлядит эпоха на тебя.И на тебя, мой друг Василий,Глазами, стылыми от слез,Глядит Советская РоссияПод шум простреленных берез.За эти слезы, эти очи,За горе наших матерейСвятым пожаром третьей ночиРевут все виды батарей!То было мужество без меры.Слепое?Нет! Уже три дняВкушают «тигры» и «пантеры»Всю силу нашего огня.Земля горела.Было жарко.Уже не вызывая страх,Лежат снопами в пору жатвы,Темнея, трупы на буграх.Земля горела от металла.Так сколько ж ей еще гореть!И земляника опадалаОт взрывов,Не успев дозреть.Хотя друзей легло без счета,Василий жив и невредим.Теперь остался он одинОт орудийного расчета.«Один! Один!» —Звучит, как крик.И снова новая атака.Один!Уже дымят два танка,А третий режет напрямик.Гляди, Василий,Вот он, рядом!Да что с тобою, что, скажи!А он уходит долгим взглядомТуда, где плещет море ржи,Туда, где костерок дымит,Где, вся в малиновом закате,Родная Волга волны катитИ мать над Волгою стоит…А танк идет.Идет сквозь рвы.Ужасен гром его нестройный.И так некстатиШмель спокойноПолзет по стебельку травы!Был рядом танк,Когда ВасилийК прицелу медленно припалИ так же медленно упал,Неслышно крикнув: «За Россию!»Легко упал,Спугнув шмеля,Лицом на заревые травы,За нашу веру, нашу славу,Вдруг ощутив,Как вертитсяЗемля…И стало от зари светлоИ тихо, тихо как-то сразу.И земляничинаУ глазаАлела всем смертям назло!Она затмила мир собой.И третий танк, в огне пылавший,Молчал.И смертью храбрых павшийНе видел угасавший бой.Не видел,Как восход густел,Как шел рассвет, широк и светел,И как спокойноШмель сиделНа остывающем лафете.Лишь на мгновенье он воскрес.Увидел тусклыми глазами,Как травыВровень с небесамиШумели, что дремучий лес.А он тот лес не посадилИ никогда уж не посадит…И с неземной тоской во взглядеСолдатВ Бессмертье уходил.Глава десятая
На Запад!В мир чужих закатов,Сплошным огнем врага слепя,Из боя в бой идут солдатыУже, Василий, без тебя.На них взирает вся планета,Геройством их изумлена.Спокойным отсветом рассветовИм вслед глядит моя страна.Им нужно до победы драться.Они идут — за валом вал.А ты лежишь в могиле братской,В тиши,Что ты отвоевал.И ты не слышишь, как усталоПлетутся беженцы домой.Землянки торопливо ставятНад остывающей золой.Не слышишь ты, как в школахСноваЛегко звучит родная речь.Напевен звук родного слова,Что ты в боях сумел сберечь.Все дальшеОт твоей могилыНа Запад катится война.И журавли плывут уныло,Их провожает тишина.Они плывут над всей страною.Над Костромой и над Москвой,Они прощаются с войною,Чтоб снова встретиться с войной.Они плывут себе,Не зная,Что их не встретит тишина,Что и в ЕгиптеМировая,Да, да, та самая война…У журавлей такая доля:Пришла пора — и отлетай.Да вот, да вот они,Над полем!Уже задели неба край,Уже вошли в зарю.Все выше.Коснулись солнца!И пошлиУже спокойнее и тише —Туда, на дальний край земли.Они размеренно летелиНад ширью убранных полей.И в небо женщины глядели,Уже не видя журавлей.Уже над ВолгоюСветилаСкупая, тяжкая заря.И мать Василия грустилаИ все-то думала: не зря.И ей поверилось невольноСреди осенней тишины,Что журавлиный треугольникПохож на весточкуС войны.А весть и вправду ожидала…И мать,Как сосенка в бору,Вдруг покачнуласьИ упала.И голова белее стала,Чем снег,Что выпал поутру…Третий плач матери
Вот и пала на меня,Сиротинушку,Осень черная,Непроглядная.Не придет за нейЗима светлая,Ой да весна ясная,Солнце красное!Спит соколик мойВо сырой земле,Мной не убранный,Не увиденный,Не обмыта мнойКровь горячаяС тела белогоМоего сынка,Не закрыты мнойОчи карие,Очи ясные,Ой да соколиные…Как на белый лист со гербомВзгляну,Так подкосятсяНоги старые,Так опустятсяРуки стылые,ЗатуманятсяГлаза слезные.Для чего теперьНужны руки мне,Если некогоПриласкать, обнять,Для чего глаза,Если незачемНа дорогу глядеть,Ожидаючи!..Как же писарюЖилось-думалось,Иль железноеСердце писаря?Как рука егоДа не дрогнулаТаковы словаВзять да вывести…Для чего мне жить,Одной маяться!Мне бы крылья теЖуравлиные.Полетела б яВ степи дальние,Где уснул сынокСном небуженым.Попросила б яЗемлю чернуюРасступиться бы,Раствориться бы,Рядом с ним легла бТише тихого,Вечный сон егоОй да не встревожила..Глава одиннадцатая
Война закончилась весною,Когда черемуха цвела.Победа нашаНад страноюСалютным отсветом прошла…Шли годы.Раны зарастали.О эти мирные года!Из пепла города восстали,Взгляни, какие города!Аж к звездам поднялась РоссияСветлей и краше не найдешь.Мы молодость в труде растили,Взгляни, какая молодежь!А в край степной,Где спит ВасилийВовеки непробудным сном,Пришли березы и осиныНапомнить людям о былом.Пришли с волнующим напевом,Нелегкий путь преодолев,Как говорится, самосевом,Но сколь ужасен тот посев!Из волжского, иного ль краяСюда солдат вела война.И каждый,Сам того не зная,Принес с собою семена.Они до срока тяжелели,Отлеживаясь в рюкзаках,В карманах скатанных шинелей,В подсумках, в пыльных сапогах.И в кровь солдатскую ложилисьТе семена во дни войны.И вот теперьОни прижилисьВ земле, где спят ее сыны.Обычный лес. Обыкновенный.Стоит над кладбищем свинца.И в каждом дереве, наверно,Стучат солдатские сердца.Здесь не было лесов издревле.И вот пришли они с войной.И близлежащую деревнюУже давно зовут Лесной…Брожу июльскою порою,Как в пантеоне, в том лесуИ к сердцу моего герояЦветы обычные несу.Там часто женщину встречаю.Она идетЛицом к заре,Идет по пояс в иван-чае,В росе, как в чистом серебре.Она давно рассталась с Волгой,Давно приехала сюда.Надолго ли!Да что надолго!Теперь уж, видно, навсегда.Не все равно ль?И здесь Россия,И здесь родной земли краса.Вот и сбылась задумка сына:Шумят в степном краю леса!Шумят!..И мать живет тревогойВсех матерей моей земли.Все беды У ее порогаСебе пристанище нашли.Я слышал, как она рыдалаПо Комарову,А позднейГорючим словом причиталаНад новым горем наших дней.Плач матери Василия по Гагарину
Уж летал да ты высокоК солнцу красному,Ясен сокол,Ко поднебесью невидному.Кто быстрей тебя летал —О том не ведаю,Кто смелее был —О том не знаю, старая.А случилось,Что машина непослушнаяО сыру-то землюГромко стукнулась,Громко стукнулась —По всей земле аукнулось.Вот и нет твоей улыбочкиПриветливой,Вот и нет твоей головушки,Соловушка,Только есть во КремлеПлита со именем,Со твоим да именем,Громким, памятным.Только есть цветыДа слезы матушки,Слезы женушкиДа малых детушек —Неутешные слезы соленые.Да еще отцовские,Горемычные,Слезы горькие,Невидные,Сердце жгущие.А еще есть слезыДа друзей твоих,Твоих верных друзейДа товарищей…Все под солнышком бывает,Всяко деется,Даже верный другНа память не надеется,Не надеются на памятьЖены верные,Жены верныеДа самые примерные.А крепка-надежна памятьЛишь у трех у жен.Как-то первая жена —Родна матушка.А другая жена —Матерь-Родина.Уж как третья жена —Мать сыра земля,У Кремлевской стены —Камни хладные…Уж они-тоС тобой не расстанутся,Уж у них-то тыНе забудешься!ВОССТАВШИЙ НАД ГРОМОМ
Погиб при исполнении служебных обязанностей. Испытывая самолет новой конструкции, он до последней секунды передавал в эфир ценные сведения о прохождении испытаний, которые в будущем, при усовершенствовании машины, помогут исключить человеческие жертвы.
Память о вашем муже, коммунисте, замечательном летчике-испытателе, будет вечно жить в наших сердцах.
Из письма командования к женеГлава первая
Не из космических глубинИсходит Родины понятье.Она созвездия рябинИ, если ты не отлюбил,Любимой жаркие объятья.Понятны Родины чертыВ размахе песни соловьиной.От малой тропки муравьинойДо лебединой высотыВсе — Родина:Следы подков,В оврагах хрупкая крушина,И голос заводских гудков,И ранний выкрик петушиный,И храм,Построенный в честь тойИли иной российской славы,И алый флаг моей державыНад покоренной высотой.Вот гаснет розовая высь.Звезда полей над взгорьем светит.И в малом Родину заметишь,Ты только пристальней всмотрись.Все — Родина:От мокрой веткиДо грома вышек буровых,От образов великих предковДо современников моих.В какой далекой сторонеОна впервые зазвучала?Ей нет конца,Как нет начала,Она в тебе,Она во мне.Мы часть ее.И потомуВ ее бессмертииБессмертны.И караул ее бессменныйМы не доверим никому!Глава вторая
Есть нам к чемуВ этой жизни стремиться.Только обидно,Что с нами в путиЛюди подчасИсповедуют принцип:«После меня —Хоть трава не расти».Есть и другие,Что с видом усталым,Не отрицаяПолезность идей,Жить в этом миреРешительно сталиСамозабвенно —Ради детей.Мы, мол, помаялись,Повоевали,Поголодали с лихвоюСвое,Жизни, мол, собственно,Не видали, —Пусть хоть ребятаУвидят ее.Детям не жизнь,А небесная манна,Зря их покой не тревожь:В числа зарплатыДеньги карманные,Как говорится,Вынь да положь.Папа сынкуНастоящее строил.Но, к удивленью,В четырнадцать летПод зарубежныхКиногероевМальчикСтараньями мамы одет.Разве откажешьЧаду родному?Боже тебя упаси!Время такое,Нельзя по-иному:Модный транзистор,КафеИ такси.Папы и мамыЛезут из кожи,Их защищаяС пеной у рта,Не понимая,Что детям дорожеВстанет со временемИх доброта.Не понимая,Что времени ветерДует в лицоНастоящих ребят.Папы и мамы,Когда-нибудь детиВаши потачкиВам не простят!Гляньте,Как в робах рыбачьихРебятаВ море уходятПод рокот винтов.Это романтикиШестидесятых,Наших,Не очень-то мирных годов.Гляньте на девушекВ грубых спецовках,В грубых,Рабочих,Земных сапогах.Глядя на них,Понимаю, неловкоВам вспоминатьО беспечных сынках.Да, мы прославили времяТрудом!Но понимаете,Милые люди,Нам не давалиГарантии в том,Что не придетсяСтрелять из орудий,Что не придетсяСтоять, как стена,Вашим ребятамРядом с отцами…О, как врагамНенавистна страна,Где не запятнаноАлое знамя!Наши святыни —В вечных боях,В зареве домен Магнитостроя.Родина знает:Ее сыновьяСтали достойнымиСлавы героев.Их миллионы,Честных парней,ГордостьСегодняшнего поколенья,Что бескорыстноПреданы ей,Правде ееИ ее повеленью.Родина знает:В трудные дниНе подведутНи словом, ни делом.Взглядом ГагаринаСмотрят ониВ дали земныеИ за пределы.Нету для них в этом миреРоднейРодины нашей,Суровой и милой…Да, поколениеНынешних днейВыдержкой, мужествомМир удивило!В ЧехословакииЖалкая слизьК нашим ребятамПолзла с кулаками.Только ребятаИ под плевкамиНа провокацииНе поддались.Молча стоялиСолдаты в шинелях,Верные словуИ славе земли.К ним подсылалиДевчонок с панели,Только ни с чемЭти крали ушли.Враг удивленноАхал и охал,Мол, не успели их разложить.Эти ребята —Наша эпоха,Этим ребятам —В будущем жить.Их с озлоблением поносили,Наших доверчивых,Славных ребят.Их не сломаешь,Их не осилишь,Ведь за плечами ихПамять России,Память живыхИ павших солдат.В страшных бояхСорок пятого годаРусские,Чехи,СловакиЛеглиЗа бесконечноСвятую свободуРусской,СловацкойИ чешской земли!Мы не устанемК миру стремиться.И не забудем,Как в тяжком боюНа потрясенной недавноГраницеПали ребятаЗа землю свою.Мы никогдаНе забудем об этом,Ибо за святость границПолеглиВерные детиОтчизны Советов,Может быть.Лучшие парни земли!Нашим ребятамДоверен покой,Кровью добытый покойНа границах.Стены СмоленскаНад древней рекойМогутВеличием вечным гордиться.Здравствуй,Энергии нашей накал,Что не подвластенСмерчам и бурям!Здравствуй, Москва!И священный Байкал,Здравствуй века,Комсомольск-на-Амуре!Родина…Чайка над Волгой парит.Мчатся олениПо тундре холодной.В снежных СаянахРучей говорит.Хлопок цвететНа земле плодородной.Реки.Плоты, как дороги, бегут.СлышитсяГолос разбуженных пашен…Мирную поступь землиБерегутСлавные парниРодины нашей.Правда, читаем мыС грустью поройВ литературно —Критической прессе:Если лишен недостатковГерой,Он для читателяНе интересен.Ждет меняКритики строгой хула.Только вотЧто мне поделать с собою,Если герой мойНе бил зеркала,Если доволен былТрудной судьбою,Если он верилВ дело отца,В залпе АврорыНе сомневался,Если он сыном землиОставался,Перед неправдойНе прятал лица!Глава третья
Мы были из одной деревни.Она Древлянкою звалась.У нас с ее названьем древнимБыла особенная связь.Мы потому нашли, быть может,Ее в те горькие года,Что нам была онаДороже,Чем все на свете города.Мы не нашли родных и близких,Мы только родину нашли,Где на фанерных обелисках,Как искры,Звездочки взошли.Нам дали кров и хлеба дали,И жизнь иная началась.Нас приютила тетя Дарья,Что сыновей не дождалась.Она героями взрастилаПогибших в битвах сыновей.И нам далаЛюбовь к РоссииИ научилаВерить ей.Нам довелосьПахать и сеять,Косить и у костров мечтать…Выла мечтою АлексеяМечта особая — летать!Бывало, самолет, как небыль,Над лесом гулко просвистит,И Алексей глядит на небо,Да так, как будто сам летит,Как будто — ни межи, ни поля,Ни леса, ни самой земли —Летит,Познав простор и волюОт всех забот и бед вдали.О, как он нехотяПрощалсяС той самой волей в небесахИ вновь на землю возвращалсяС грустинкой неземной в глазах!Его душа была крылата…Потом расстались мы.И вдругПредстал в погонах лейтенантаМой побратим,Мой верный друг.Глаза такие молодые,Такие синие глаза!А на виски, уже седые,Легла подзвездная роса.В глазах смешинки то растают,То вспыхнут с прежним озорством.— Летаю, — выдохнул, — летаю!Дружу с небесным божеством.Лечу!И двери неба настежь,Толкую со Вселенной всей.Лечу!И выше нету счастья.— А в чем же счастье, Алексей?— В чем счастье, говоришь?Отвечу.Представь:Земля еще во мгле,А ты уже летишь навстречуЗаре, что близится к Земле.Летишь, не удивляясь даже…Штурвал к себе!И всей спиной,Всем телом ощущаешь тяжестьИ легкость тяжести земной.Ты как бы слит с железной птицей.Ты сердце птицы той.ОнаВ своих движеньях не вольна,ВольнаВперед и ввысь стремитьсяДа что там!Проще говоря,Летишь, приборы замечая.Летишь.И вот она, заря!Ты раньше всех ее встречаешь.Земля в наушниках звучит,И ты ее дыханье слышишь,И ты земным озоном дышишь,И с ней ничто не разлучит.С тобою неземная тишь,Ты ловишь все земные звуки.Нет ощущения разлуки,Столь радостно,Что ты летишь,Что под тобой лесов прибой,Что самолет тебе послушен,Что ТуполевИли ИльюшинСледят, волнуясь, за тобой.И ты для них не тот, что прежде.Не просто летчик, ты творец.Ты их мечта,Ты их надежда,Ты их соавтор, наконец!Ты выполнишь Земли заданье.В трудах минует много дней.Пройдет машина испытанья,Придет пораРасстаться с ней.Как по чему-то дорогомуВзгрустнешьУкрадкой от ребят…Турбины над аэродромомТебе,Восставшему над громом,Земную славу протрубят!Глава четвертая
Жизнь!В это слово вмещаются очиСамой любимой и самой родной.Жизнь!Это то, что тебе напророчитПервый подснежникРанней весной.Это тропинка к заводи луннойИли дорогаК новым мирам.Это тоска балалайки трехструнной,Голос гармони по вечерам.Это спокойствие отчего дома,Это ладоней людских теплота.Жизнь —Это Родина в звоне черемух,А для Алеши она — высота!Там он бывал и зимою и летом,Ввысь поднимался из света и тьмы.Сколько он встретилВ небе рассветовРаньше, чем мы!Сколько он видел чистых закатовДольше других!Да, высотаПоднимает крылатых,Сильных и молодых.Плыли под крыльями дальние далиС темной грядою русских лесов,Стлались равнины,Горы взлетали,РекиПлескали солнце в лицо.Как муравьиные тропы —Шоссе.И как игрушечные —Составы.Плыл самолет в голубой полосе,Плыл, облака, как страницы, листая.В этом пути не объявишь стоянку,Даже когда по приборамПоймешь,Что под тобоюРечка Древлянка…Речка Древлянка,Как ты живешь?Так ли, как прежде,Рыбой богата,Так ли шумлива в вешний разлив?Трудно мне стало,Названого брата,Друга крылатого похоронив.Помнишь,Три года назад мы с АлешейНочь провели на твоем берегуВ свете черемух, в лунной пороше…Я эту ночьПозабыть не могу.Глава пятая
Цвела черемуха в низинах.Плыла над омутом луна.Восторженно-неотразимаБыла в тот вечер тишина.Она спала в ярах покатых,В дремучих чащах ивняка,И лишь на лунных перекатахКатала камешкиРека.Да колокольчики на донкахПересекали тишину,И монотонно,Долго,ЗвонкоКомар настраивал струну.НеслышноЗвездочки дрожали,И были соловьи тихи,И мы у костерка лежалиИ ждали сказочной ухи.Да, тишина!..Она над намиПлыла, как звездная река.В безветрии звучало пламяТого скупого костерка.ЗвучалиЗвезды, травы, росы,Светло звучали в тишине.В той тишине звонкоголосойМы говорили о войне.— Ты знаешь, — Алексей угрюмоПривсталИ жадно закурил, —— Ты знаешь, я о ком подумал?..О тех, кто жизнь нам подарил.Нам помнить мужество солдата —Отца иль брата на войне…Мы чистой памятью богаты,А этим жить тебе и мне.Ну что б мы ныне людям далиИ чем бы насладились всласть,Когда б не наша тетя ДарьяИ наша правильная власть!Мы с ней живем во всем согласно,Она как истинная мать.А властьНа то и власть,Чтоб властноСудьбой сынов повелевать…Он приумолкнул как-то сразуИ от окуркаПрикурил.— А знаешь,Я тебе ни разуО Венгрии не говорил.То как-то времени нехваток,То думал, расскажу потом.Ведь я входил в нееСолдатомВ том самом пятьдесят шестом.Бывает так!Проснешься ночью,А память сердце опалит.И не сомкнешь до света очи,Душа встревоженно болит.Представь себе:В тумане мглистомХолодный город потонул.Шли как во сне.Но первый выстрелНас всех к реальности вернул.Да, мы вели себя как надо,Как долг в тот час повелевал.Но скольких,Кто со мной был рядом,Сразили пули наповал!..Мы в Будапешт вошли с рассветом,ВошлиВ предчувствии беды…Я помню сквер у горсоветаИ трупы,Что свисали с веток,Как черной осени плоды.Да, это были коммунисты.Что отбивались как могли,Что для себяПоследний выстрелНа крайний случайБерегли.Они сдаваться не хотели,Ведь каждый понял в эти дни,Что проморгали,ПрогляделиКолонну пятую они;Что под личиной «демократов»Не разглядели вражьих лиц.И вот пришла,Пришла расплатаЗа пагубный либерализм.Их в петлиМертвыми вдевали.Им больше нечего терять.Но мертвые,Они взывалиОшибок их не повторять.А небо опускалось низкоИ сквозь тяжелый смертный дымОплакивало коммунистовИ смертьСочувствующих им.Земля, земля,Ты стольких за деньНе досчиталась сыновей!..Был враг в безумстве беспощаден.В огне тех самых черных днейЯ видел женщин овдовевших,Я видел,Видел их в лицо —Юнцов,От крови опьяневших,Стрелявших в братьев и отцов.Я видел девочек тщедушных,«Надежду будущих веков».Они стреляли равнодушноВ седых, как совесть, стариков.Стонали камень и железо,Заслыша человечий стон.Отпетые головорезыЧерез открытый шли кордон.Казалось,Навсегда распятаСвобода вражеской рукой…Но мы, советские солдаты,Как и в далеком сорок пятом.Вернули Венгрии покой.А враг готовился упорноК тем страшным, горьким дням земли.Врагом посеянные зернаНе сразуПулями взошли.Рассчитывая на беспечность,Над чувством Родины глумясь,ТаиласьПодлинная мразь,Рядилась в общечеловечность.Враг — торопиться не хотел он,ПосколькуВыдержка важней.Он делал ставку на незрелыхИ оступившихся парней.Учитывал их поименноИ знал их жалкие дела.Не сразуПятая колоннаПетлю, как знамя, подняла.Вот так!..И Алексей усталоПошел к обрыву над рекой.В лесу спокойно рассветало,А в сердце, в сердце —Непокой.Уха нетронутою стыла.Росинки плавились в горсти,Как цвет черемухи,СветилаСпадали с Млечного Пути.И где-то тамТуманной глыбойВставало солнце тяжело.И с чавканьем плескалась рыба,Дробя туманное стекло.Мы молча речку покидалиВ раздумье —Каждый о своем.Мы на могилу тети ДарьиПришли с Алешею вдвоем.Теперь я понял,Как похож он,Простой погост в краю родном,На тот,Где ныне спит АлешаВовеки непробудным сном.Глава шестая
О кладбищ светлое забвенье,Где запах мяты, резеды…Чьих рук вы горькие творенья,Крестов нестройные ряды?Их тени незамысловатоПередвигает высота.И солнца запах сладковатыйСтекаетС каждого креста.Ни бронзы,Ни иных надгробийНе знает вековой погост.Лишь небосводНад нимОгроменИ, как бессмертье мира,Прост.Лишь сосен отсвет розоватый,Да снег березовых стволов,Да тишь рассветов и закатовНад самымГорьким из миров…Здесь траву сроду не косилиИ не сводили дерева.(Не так уж мало мест в России,Где в полной мере,В полной силеПрирода-матушка жива,Где ни кострищ,Ни банок ржавых,Ни блесток битого стекла.)Жила природа,Как дышала,И так же дышит,Как жила…Под небом, что не знает края,Застыл клочок родной земли,Где тетя Даша спит,Не зная,Что мы на встречу с нейПришли.Вот все короче тень резнаяОт уходящей ввысь сосны…Как спится, милая, родная,Какие нынче снятся сны?Мы помним,Как перед разлукойТы с горечью произнесла,Что доучить нас не могла,Что не смогла дожитьДо внуков.Как жаль, что ты не дожила!А то бы радовалась с нами:Ведь нас судьба не обошлаНи грамотой,Ни сыновьями.Все, что могла,Ты нам дала,Тепла, любви не пожалела,Жила —Как на ветру горела,Чтоб наша жизнь была светла.Горел огонь.И вдруг погас.Но мирПредельно совершенен:Как свет угасших звезд,До насДошел тот светИ стал священен.Я славлю матерей земли,Чьим бескорыстно нежным светомВ веках озарена планета,С которой к звездам подошли.Мы этим светом озарим,Как славой, будущее наше!За все,Родная тетя Даша,За все тебя благодарим…Покой на кладбище такой,Что кажется, весь мир в покое.Травинку трогаешь рукой —ТравинкаДышит под рукою.Безоблачна, спокойна высь,И только бубен солнца звонок…И вдруг,Откуда ни возьмись,Глупышка,Рыжий жеребенок!Он вышел к намИз-за кустов.В траве, как снег, белы копыта.Он был нелепСреди крестов,Среди холмов могил забытых.Он видел нас.Он к нам шагал.И, молча поравнявшись с нами,Глазами карими моргалИ глупо шевелил ушами.Он был до озаренья рыжИ не вязался с тем пейзажем.Мальчишка,Сосунок,Малыш,Куда ж ты, глупенький,Куда же?Ты только-только начал жить.И, суть явлений постигая,Сюда не следует спешить:Тут, братец, жизнь совсем другая.Иная жизнь.Людей живыхТут встретишь редко, очень редко.Тут спят хозяева твоихДалекихИ недальних предков.Они жалели лошадей,И кони верно им служили,И хоть недолго, трудно жили,Но жилиВерою в людей.И ты доверчив неспроста.Мордашкой тычешься в ладони.Ты знаешь,Мы ведь тоже кони,Хотя живем без хомута.И мы порой едва идемПод непосильной ношей века,Мы тоже веримВ человекаИ от негоТого же ждем.Тебе-то что!От всяких бедТебя под брюхом спрячет мама.А нам — опять идти упрямоПутем утрат, путем побед,Нам жить бедой любой беды,Любой трагедии народной.Вот почему мы несвободны,Как в этот час свободен ты.Но мы горды судьбой своей,На гордость выстрадано право!И в трудной славеЭтих днейЕсть наша с Алексеем слава.Она под звездной высотойДойдет в намеченные дали.И главное —Что в славе тойЕсть слава нашей тети Дарьи…Тень от сосны была мала.И безмятежный, ясный полденьБыл весь раздумьями наполненИ словноНе жалел тепла.Его мы брали про запас —Сгодится в пасмурной дороге…И жеребенок тонконогийГлядел доверчиво на нас.Он брел за нами до села…А за селомУ речки звонкойЕго родная мать ждала,Звала тоскливо жеребенка.О, как он резво к ней бежалШироким лугом,Без дороги,Как ржал, как забубенно ржал,Смешно отбрасывая ноги!..Мы уезжали в тот же день,Неся с собоюЗапах пашен,Покой российских деревень,И от сосны резную тень,И веруВ будущее наше.Глава седьмая
Может, и мне не придется состариться…Но и дожив до прощального дня,Буду я верить,Что после меняЧто-то останется.После меняОстанутся горы,РекиИ травы, полные жажды,Ястреб останется,По которомуЯ промахнулся однажды.Книга останется,Что полистаетсяДа и забудется — выпадет срок.Родина сыну в наследство останется,Будет счастливей, чем батька, сынок.Зори останутся, тихие зори,Лунные заводи, звезды в колодцах, —Это всегда после нас остается,Как остаются радость и горе…Жил человек. Горевал. Веселился.Умер…А в мире все те же ручьи,Тот же скворец на дворе поселился,Звезды все те ж,Но уже не твои,Как это грустно!..Рождаются травы,Солнце гуляет в цветенье ольхи,И величаво поют петухи.Вот он поет, голенастый, горластый,Отсвет зари на лихом гребешке.— Ку-ка-ре-ку!Это, видимо, «здравствуй!»На петушином его языке.Жизнь — это песня, обычное дело.— Здравствуй, горластый! —Ответствую я.Сонно калитка в тиши проскрипела,Глухо в колодце плеснулась бадья.— Здравствуйте, голуби!Как вам летается?..Солнце разбито гусиным крылом…Все это было, было в былом.Это и после меняОстанется.Щебет овсянки,Под елями снег,Нежный подснежник на скосе оврага —Все это радость,И все это благо,Если, конечно, жив человек.Жив человек небесами,Лесами,Трудной дорогой, где легче вдвоем,Радостным словом,Даже слезами.Песней о чем-то далеком своем.Жив человек материнскою ласкойИ неприметноюЛаской отца…Жизнь познается с обыденной сказки,Надо дослушать ее до конца.Глава восьмая
Жизнь — это небо,Где вечная сменаНочи на полденьИ ведра на дождь,Неутешительный траур ШопенаРядом с «Камаринской» Глинки найдешь.Невыносимо,Горько,НесносноВидеть веселье рядом с бедой:Радость грачейНа кладбищенских соснахИ причитанья вдовы молодой!Помнится: вырыта темная яма,Мерзлая глина на солнце блестит,Дуб величавыйВсе так же упрямоТой, прошлогодней листвой шелестит.Голос оркестра военногоГоречью тронут.И любопытныеМолча в сторонке стоят.— Летчика, — говорят, — офицера хоронят.Ишь ты, сколько солдат…Я провожаю ровесника, друга.Что-то о жизни его говорю.Гвозди запели!Кто-то упругоБьет по весеннему календарю.В воздухе слово и плач повисают.Кажется,Плачу не будет конца.Я не стираю слезы с лица,Вязкую глину в могилу бросаю.Все.Совершилось.Гроб потонул…После салютаТишь наступила…МолчаМогильщик табличку воткнулС номером этой последней могилы.А пятилетний сынишка понятьТак и не мог этой горькой утраты:Он обнимаетИспуганно матьИ прижимается к старшему брату.Мальчик озяб на весеннем ветру,Пусть на весеннем, а все же морозном.Помню, как ранил он тело березы,Старым гвоздемПоцарапав кору.Сок на березеМолодо брызнул!Мальчик губами к ране прильнул.Таинство смертиИ таинство жизниКак бы случайно он подчеркнул.Были поминки.День был заполнен.Память — ушедшим.Здоровье — живым…Это не все,Что сумел я запомнитьВ день расставания с другом своим.Глава девятая
Вот и не стало ровесника, друга.Только могила.И та далеко.Лето минует.Вызреет вьюга,Будут сугробы лежать высоко.И, возвышаясь над синью сугроба,На небогатом кладбище томК этому времениВстанет надгробьеС традиционным разбитым винтом.И с фотографииВзглядом провидцаБудет АлешаМимо крестовМолча глядетьНа огни и зарницы,Что далеки от больших городов.Все далеко.Далеки автострады.Узкоколейки поблизости нет.Лишь августовские звездопады,Лунная рожьДа туманный рассвет.Все впереди. Вологодское лето,Длинная осень, зима и весна…В эти краяК нему за советомБудет наведываться жена.Будет рассказывать,Как ей живется,Как сыновьям без него тяжело.Мало ребятам вечного солнца,Если отцовское гаснет тепло.Малую жизнь они прожили вместе.Что ж он оставилЕй и семье?..Мир не узнал из последних известий,Как мой ровесникЖил на земле.Помнится,Радио как-то парадно,Весело даже вещало в те дниО зарубежных артистах эстрады,Что воробьям безголосым сродни,О хоккеистах и шахматистахИ о гитарах, что в рюкзаках.Русские песниВ ритмике твистаПлыли в эфирНа чужих языках…Нет тебя больше, друг и ровесник!Отблеск зариНа разбитом крыле…Мир не узнал из дальнейших известий,Что ты оставил нам на земле.Глава десятая
Судьба Алеши…Всяко было.Скользили годы под крылом.И сердце в вечность торопило,Не забывая о былом.Он мерил жизнь одною мерой —Великой мерой наших дней.А жизнь трудна у офицераСоветской Армии моей.Как ни крути,С каким вопросомТы к жизни той ни подходи,Она обычно на колесах.Велят — и ты опять в пути.Опять казенная квартира,Казенный хлеб, казенный столИ память от былого мира,Откуда некогда ушел.Здесь новый день похож на старый.Подъем. Полеты. И отбой.По вечерамЗвучит гитара,Шумит за окнами прибой.Гитара — спутник неизменныйУ летчиков и моряков —Я был в том городке военном,В одном из многих городков…Алеша мастерил сынишкеБумажных самолетов строй.— Здорово, брат!— Здоров, братишка!И — пир по случаю горой.Наташа стол накрыла ловко,Под стать столичному столу.Под звон казенной сервировкиЗвучало радио в углу.Мне даже рта раскрыть не дали.И Алексей одно твердил:— Ну, молодец!В такие дали,В такие дали прикатил!Вот, брат, не думал,Что осилишь,И в мыслях даже не держал.Ведь к нам.На самый край России,Никто гостить не приезжал.Что гости!Жены не ко многимПриехали.И от тоскиНа танцах убивают ногиЖенатые холостяки…А мы живем,На жизнь не плачась.Бывают трудности.Так что ж?Ведь я бы жить не смог иначе,Мне ровно жить — под сердце нож.Признаться, слышал я от многих:Мол, жизнь сложна,Мол, путь тяжел,Мол, день прошел, и слава богу.А мне-то важно, как прошел.Что за день я оставил людям,Что дал работою своей?Нет, у меня вовек не будетТаких «абы прошедших» дней…Ты помнишь,Нас учили в школеЖить для народа, для страны.Мы постигали в комсомоле,Какими Родине нужны.Нам жизнь дала любовь к РоссииИ веру в Ленина дала,Она нас бережно растилаНа настоящие дела.Мы верили мечте высокой,Копили веру про запас.И Чкалов — легендарный сокол —С киноэкрана видел нас.Да, это время вспомнить любо,Оно принадлежитВекам!Покрышкину и КожедубуМы поклонялись, как богам.Мы знали:Нам придется строить,Судьбу Отечества решать.И, зная всех своих героев,Мы им старались подражать.Когда б не Чкалов,Молвить кстати,И вся геройская родня,Какой бы летчик-испытательСегодня вышел из меня?Мы научились жить и строить.Но я грущу порой не зря:Бывает, слышишь о герояхПо красным дням календаря.И, слов высоких не жалея,Мы говорим —Черт побери! —О Чкалове — на юбилеях,А что ни день — Экзюпери.Хороший летчик был, не спорю.Но громче надо говоритьО тех,Кто нас с тобой от горяСумел когда-то заслонить…Да, Алексей был прав, не скрою.Он каждой клеткой ощущалДыханье всех своих героев,Чью память жизнью защищал…Дремал сынишка на кровати.Спала Наташа за стеной…В ту ночь грустил передо мнойПрекрасный летчик-испытатель.Он говорил,Что мы не знаем,Какой геройской смертью жил,Каким был летчиком Гарнаев,Что людям до конца служил;Какою жил он светлой верой,В дни мира жил, как на войне…А он бы мог служить примеромСлужения своей стране.Был Алексей знаком с ним лично…Ну, нет, Гарнаев, ты живешь!Что смерть? Она, как жизнь, обычна, А против жизни не попрешь.Да, смерти нет!А есть работа…Не ради длинного рубляЗдесь покоряютСамолеты,Что в муках создает земля.В бессмертье веру не роняя,ЗдесьНе дрожат за жизнь свою.И самолеты здесь меняют,Как некогдаКоней в бою!..Я думал:Сколько же АлешеЕще придется испытатьВо имя тех парней хороших.Которым предстоит летать.Которым жить во имя мира,Что завоеван на войне,Дарить цветы родным и милым,На верность присягнув стране!Им беспокойное наследствоВручает Родина моя…А в памяти всплывало детство,Родные отчие края…Под песни сердцу дорогие,Которых нынче не слыхать,За окнамиВалы морскиеУсталоНачали стихать.Звучали как-то приглушенноТе песни в утренней тиши,Что мы когда-тоПо вагонамС Алешей пели от души.О голос песен довоенных,Военных песен громкий глас!Те песни в памяти нетленны,Что в люди выводили нас.Мы с ними постигали времяИ мирных летИ грозных лет,«Не то, что нынешнее племя», —Как некогда сказал поэт.Все больше песенки, не песни.То громкий вой, то шепоток.Но что поделать!Всем известно:Платок не кинешь на роток.Поют,Поют принципиально,Лжеромантично, например,В манере вненациональной,На худший западный манер.А век двадцатый — век бурлящий?И горько знать,Что в наши дниСвиданье с песней настоящейБольшому празднику сродни…В окно глядел рассвет погожий.Рев реактивный нарастал…Я знал о том, кем был АлешаИ кем он в этой жизни стал.Я знал, чем жил и дорожил он.И можно ли забыть о нем?..Пока такие люди живы,БессмертныЗвезды над Кремлем!Глава одиннадцатая
Он к жизни равнодушным не был.И, дорожа пришедшим днем,БлагословлялДорогу в небо,Что по ночам грустит о немИ ждет его крылатой птицы,Чтоб одиночество забыть,Чтоб с нейВ одном полете слитьсяИ в звездный путь поторопить!О небо над аэродромом!Заря,Как розовый гранит,Над грозным реактивным громомСвое спокойствие хранит.Огней сигнальное движенье.Команды четкие слова.В зенит до головокруженьяВосходит неба синева.Все это видел я когда-то.Мне скажут: «Невидаль!»Ну что ж!Аэродром в тех самых ШтатахНа наш, наверное, похож.И там, я думаю, все то же.И там уходят в звездный путь.Вот толькоЛюди не похожи.И в этомВся земная суть.ТамСмерть моей земле пророчат,Внушая ненависти пыл.Там жив, наверное,Тот летчик,Что Хиросиму ослепил.И на испытанных машинахЗемле Вьетнама смерть несутТе самые,Что нынче живы,А завтра ждет их страшный суд…О небо над аэродромом!Я полюбил тебя давно,Ведь ты одноНад каждым домом,Над каждым городом одно.И день и ночь в твоих просторахЛетят Отечества сыны,Чтоб просыпался каждый городПод мирный гимн моей страны,Чтоб мог народ спокойно сеять,Не зная посвиста свинца,И чтобы дети АлексеяГордились родиной отца,Чтоб знали,Что она крылата,Что в той крылатостиСветлаИ та трагическая дата,Что жизнь его оборвала.Садам — цвести.Расти — заводам.И самолетам — ввысь лететь…А людям — жить земной заботойИ в небо звездное глядеть.Им жить в немеркнущем движенье…А детям помнить,Что ониСобой являют продолженьеДорог, пришедших в наши дни.Им жить теплом родимых пашенИ, веря в жизнь иных планет,Им верить,Что дороже нашейПланеты не было и нет,Что в славе новых поколенийТа не состарится земля,Где веченИ бессмертен Ленин,Как стены древнего Кремля.НА МОЕЙ ПАМЯТИПоэтическое повествование
Светлой памяти отца коммуниста Фирсова Ивана Алексеевича посвящаю
Глава первая
Вот и Ельня.ОстаетсяДым вокзала в стороне…Знал ли Федор, что вернетсяК дому, к детям и жене?Знал ли он в огне кромешномНа смертельной из дорог,Что судьба — дожить?Конечно,Знать он этого не мог.Знал одно: сражаться надо.Если бой — так смертный бой.В рюкзаке лежат наградыРядом с ячневой крупой.На груди им места мало:Уместились в рюкзакеРядом с кружкой,Что бывалаНе в одной живой руке.И еще в футляре хлипкомПрикипела к рюкзаку —На своем большом векуВиды видевшаяСкрипка.Детство, юность — всюду с ней.С ней прошел он путь кровавыйКавалер солдатской СлавыВсех возможных степеней.Будь же ты благословенен,Край, что льнами знаменит,Где стоит село Славене,Может, тыщи лет стоит.То название земноеИз глубин веков дошло.Как ты там, мое родное,Сердцу близкое село?..Оглянулся.Дым вокзалаЛег среди угасших звезд.А до дома путь немалый,Как ни меряй — тридцать верст.Тридцать верст —Через смятенье,Через боль и забытье,Через бывшие селенья,Через прошлое свое.Глава вторая
На душе рассветно-тихо.Мир наполнен тишиной.Неотцветшею гречихойСнег лежитПеред войной.Пахнет свежестью поленниц,Спят ребята в полумгле.Пахнет дремой, зимней леньюТишина в родном селе.Под окном, сутулясь, иваУ избы отцовской спит.Телка выдохнет лениво,Дверь лениво проскрипит.Вот лениво звякнут ведра.Громыхнет бадья о сруб.И потянетсяНа вёдроК тусклым звездамДым из труб.Тишина в краю родимомИ понятна и ясна,Если пахнет сладким дымом,Хлебным дымом —Тишина…Встанет Федор.Влезет в шубу.Шумно выйдет на мороз.По привычке глянуть любоНа дымок,Что в звезды врос.Помолчать ему приятноНа знакомом холодкеС самокруткою, понятно,В чуть озябнувшей руке.Дым махорочный колечком,Снег вливается в рассвет.Убегает от крылечкаЗа калиткуДашин след.Много дел у Даши.Словом,Все дела, дела, дела.Ждут телята и коровыЧеловечьего тепла.И тепла хватает, верно…Федор весело глядит,Представляя,Как по фермеДаша бабочкой летит,Как ее мелькают руки,Как бока коров рябят…Федор гасит самокруткуИ идет будить ребят.— Время в школу собираться.Ну, пора, пора, сынки…На горячий хлеб ложатсяСала стылого куски.И, проснувшись через силу,Восседают вдоль стеныАнатолий и Василий —Гордость Федора. Сыны.«Выйдут в люди постепенно», —Федор думает порой.Анатолий ходит в первый,А Василий — во второй.И глядит отец с улыбкой,Как они рядком идут.Батька грамотен не шибко,Сыновья не подведут.Путь привычный, путь веселый.Попрощались у моста.Восемь верст идти до школы,Что в деревне Красота.Не беда!Довольна долейДетства светлая пора.И учительствует в школеАнна — Федора сестра.Неказиста Анна вроде,А, гляди, взяла свое:Сам директор школы ходитВ женихах у нее.Говорят, что Анна рада,Что не чает в нем души…И в правленье за нарядомФедор весело спешит.Глава третья
Дом чем ближе,Тем больнее,Тем сильней душа болит.К дому тридцать верст длиннее,Чем дорогаНа Берлин.Тучи, словно клубы дыма,Застилают ясный день.И проходит ФедорМимо,МимоБывших деревень.Вот еще одна деревня.Ни дверейИ ни окон.Помертвелые деревьяСтонут звоном похорон.Смотрит солнце исподлобья,Тучи скорбные грустят.Рядом печи,Как надгробья,ТрубыТраурно гудят.И, прошитые морозом,С мертвым инеем в ветвях,На печахРастут березы,Как на брошенных церквях.Будто черный снег,Над нимиМолча кружит воронье…Где ж твое, деревня, имя,Имя звонкое твое?Там, где речка протекала,Над перильцами мостаИмя дивное сверкало,Холостых ребят скликалоЧистым словом — красота!Эх, бывало, ноги носятТак, что рвешься в высоту.— Ты куда? —Бывало, спросят.— Да на танцы, в Красоту…Все равно — зима ли, осень,Ночь в снегах или в цвету.— Ты куда? —Бывало, спросят.— На свиданье, в Красоту.Там доверчиво любили.И, должно быть, неспроста.В Красоте девчата былиТо, что надо, — красота!Из-за них во дни престольяПарни глохли от вина,Выворачивали колья —И на стену шлаСтена.Старики, как дым, седые,Вспомнив молодость свою,Тоже шли, как молодые,В том безрадостном бою.Ну, да это редко было!..А обычно в КрасотеПесня девичья царила,В песне пелось о мечте.Ты мечта моя, мечта!Дай мне крылья светлые,Чтоб манила высотаВо края заветные.Только ты не торопись,Может, все не сбудетсяИ моя земная жизньВ будущем забудется.Пусть не вспомнят обо мне,Стану ясным деревомИ сгорю в земном огнеНа костре затерянном.Лишь бы ты жила, мечта,Человека радуя,И манила высотаНад весенней радугой.Ох ты, молодость!Когда же,Где же ты найдешь причал?..Слушал Федор песню ДашиИ взволнованно молчал.Он молчал,Храня улыбку,Понимал, что у негоДве любви —Она и скрипка.Кроме нету ничего.И на лавочке, у клуба,В синеватой темнотеСлушать песню было любо,Любо думать о мечте…Вот ребята безыскусноПросят Федора:Мол, тыНе играй уж очень грустно.Федор встал из темноты:«Ну о чем играть, о чем?Все о жизни, все о боли…»Вот он в пальцы взял смычок,Как берут щепотку соли.Вот смычок коснулся зыбкоСамой трепетной струи,И в лесу,Заслышав скрипку,Заскучали соловьи.Как играл на скрипке Федор!Он играл и вспоминалТрудно прожитые годы,Боль,Которую познал…Вспоминал,Как нарождалсяМир распахнутых сердец,Как пришел домой с гражданскойВ куртке кожаной отец.Мама плакала от счастья,И, прижав ее к груди,Все шептал он:— Настя, Настя…Настя… Настенька… — твердил.А потом совсем негромко:— Полно, Настя, я — живой! —И легко над головойПоднял Федора с сестренкой.…Горбунов АндрейС отцомБыли старыми друзьями.Время гнуло их свинцом,Мяло вражьими конями.Вместе тяжкий путь прошли,Ставший гордостью и болью,Степи Сальские леглиНа виске седою солью.И, пройдя тропой прямойПо бушующему свету,Принесли они домойЗемлю,С верой в землю эту…И, поверив до концаВ мир, который очень молод,Федор в кожанке отцаШел в ячейку комсомола…Брал отец по вечерам,Тишину села тревожа,Скрипку в рукиИ играл —Так сыграть не всякий сможет!И в осенней тишинеПод отцовскою рукоюПела скрипка о весне,Песней душу беспокоя.…Пусть не вспомнят обо мне,Стану ясным деревомИ сгорю в земном огнеНа костре затерянном.Лишь бы ты жила, мечта,Человека радуя.И не гасла высотаНад весенней радугой.Песня до сих пор жива.А потом…Отца не стало.Что поделать!ТаковаДоля многих комиссаров.От родных лесов едали,Где века пески скучали,Пал солдат своей землиВ жаркой битве с басмачами.Нет отца.Но до концаНадо жить на свете,Зная,Что в ответе ты за знамя,Что на ордене отца!Нет отца…И далеко,Далеко куда-то глядя,Плачет мамаИ щекойСиротинку скрипку гладит.Что ей скажешь?Ничего.Как утешишь вдовью долю?На работе, в поле, в доме,Что ни слово — про него…И совсем беда пришла,Будто в мире горя мало:Через годСкончалась мама —Ношу жизни не снесла…Помертвели все цвета,Все желания уснули,Опустилась высота,Плечи Федины сутуля.…Но потом случилось так:Снял однажды все печалиГорбунов Андрей —ЗемлякИ отца однополчанин.Он вошел в сиротский домИ сказал:— Решайте, дети,Я, как вы, один на свете,Может, жить ко мне пойдем?..Так и вышло.И делаЛадно шли.Отцом и братомСтал Андрей Ильич ребятам.После школыС аттестатомНа рабфак сестра пошла.…О весны нежданной одурь!Душно, аж невмоготу.Зачастил тогда-то ФедорИз Славеней —В Красоту……А теперь…Ушла деревня.В мир, в котором нет оконТолько черные деревьяНе уходятС похорон.Смотрит солнце исподлобья.Тучи скорбные грустят.Смотрят печи,Как надгробья,Трубы траурно гудят.То крича, то замирая,Мерзлый ветер очи жжет.Только школа — та, что с краю,Пепелище стережет.Вот колодец.След недавний.И над школою — дымок.Здесь сосватал Федор ДарьюВ тот, давно минувший срок,И колодец тот же самый,Что пятнадцать лет назад,Тот же снег.Вот только саниС бубенцами не скользят.А скользили,А летелиЯсным лебедем в снегах!Девки плакали и пели,Жениха, мол, проглядели,И вздыхали: ах да ах!Но об этом лучше после…Федор к школе повернул,И дверей тягучий поскрипПамять прошлого спугнул.В школе людно.Слишком людно.Духота — не продохнуть.Ребятенок плачет в люльке,А другойХватает грудь.Будто в мир какой-то древнийСмотрит школьная доска.Здесь и школа,И деревня,Жизнь и смертная тоска.Все знакомы, даже страшно.— Здравствуйте, —И, сняв рюкзак,Лишь спросил:— А как там Даша?Как в Славенях… тоже так же?Так же там… или не так?— Живы! —С искренним участьемВся семья произнесла.Понял Федор:Ноша счастьяНепомерно тяжела…Федор шел, верней — тащилсяБез дороги, без тропы.Что он мог?Ну поделилсяДолей ячневой крупы.А душа?Что делать с нею,Вынуть и сказать: бери?К дому тридцать верстДлиннее,Чем дорога на Берлин.Глава четвертая
А в Славенях —Все, как было.Те же избы в два ряда.ТелефонныеУнылоПровисают провода.Голоса их на чужбинеБыли Федору слышны.Провода гудят и нынеТак же, как и до войны.…Директивы, директивы(Как приказы на войне)Проводов гудящих дивоРазносило по стране.Что там долгие доклады,Размышления,Когда«Нет кулачеству пощады!»Разносили провода…Верил Федор:Не до школыВ это время, не до книг.Он в ячейке комсомолаСкоро грамоту постиг.Он в делах, забыв усталость,Сна не ведал иногда…«Три двора кулацких?Мало!» —Надрывались провода.Но Андрей Ильич иначеОблеченных властью лицПонимал страны задачи:— Это вам не планПо сдачеМяса, масла и яиц!Активист Аким ИванинНаписал письмо в райком:Горбунов, мол, укрываетНе случайно кулаков.Не простое тут, мол, дело,Воду мутит он хитро…И телегаЗаскрипела,Что ни строчка — под ребро.«Кулаков» нашли поспешно.А Андрея Ильича…Ну, от партии, конечно,Отлучили сгоряча.Да статья о перегибахС «Правдой» вовремя пришла.Горько было,Но могли быБыть печальнее дела.И в колхозные артелиШли крестьянские дворы.Провода…Они гуделиМирным шумом до поры.В сорок первом, жарким летом,В сенокосную страдуТелефоны сельсоветовРазнесли по белу светуТу великую беду.Провода…ВоенкоматыК ним как будто приросли.Мужики пошли в солдаты,И кровавые закатыИх следы заволокли.И тогда —Одной породы,Веры, совести одной —Шли Андрей Ильич и ФедорТой дорогой фронтовой…Сквозь извечные утраты,Где ползком, а где броском.Был один простым солдатом,А другой политруком…Но победы не дождался,Не услышал трубный кличПолитрук,Герой гражданской,Горбунов Андрей Ильич…Как же, Федор?Были вместе,А теперь один идешь?Да, нерадостные вестиТы с победою несешь.Пал Андрей ИльичНа правомБерегу Днепра, чтоб ты —Кавалер солдатской Славы —Нес в народ его мечты.Провода…По ним, конечно,От села и до селаО победе весть пришлаГолубой порою вешней.Провода гудят светло.Избы топятся.ВдыхаяДым отечества,ВздыхаетФедор, глядя на село…Так привычно старый мостикПод ноги солдату лег,Будто ты всего лишь в гостиОтлучался на денек.Будто…Нет!Пройдя полсвета,Понял Федор неспроста,Что уже полжизни нету.Да и та в снега одета,И похоже, что отпета,Как деревня Красота.Глава пятая
Весели сильней сердца,Зелье горькое, отрава!..Дети слева от отца,Даша справа.Не хмелела от вина,А от счастья охмелела.Даша Федору велелаСесть к столу при орденахИ глядела на милого,Что наградами слепил.Все ей в нем казалось новым:Как он ел, как пел, как пил,Как глядел в ее родные,Очи синие глядел.Как за пять годовВпервыеРядом с Дашею сидел.Все прошел и все осилил,Лишь в глазах туман тоски,Да озера слез РоссииСоль плеснули на виски.Это память обожженных,Незабвенных рубежей…А вокругСидели женыНевернувшихся мужей.Глядя в лица их с участьем,Даша прятала глаза,Будто собственного счастья.Не хотела показать,Будто ей, счастливой, стыдноБыть среди подруг своих.Самогон гулялИ, видно,Бередил страданья их.Сорок баб в селеИ десятьХоть каких, но мужиков.Вот кричит Иван Тишков:— Кто сказал, что мир чудесен,Мир, скорее, бестолков,В этом мире все смешалось,Все попутала война! —И, пролив стакан вина,Проворчал:— Какая жалость!Был он пьян.Но, взяв баян,Доказал,Что не был пьян.— Ну-ка, бабоньки, ходи,Ног не жалея.Ну-ка, бабоньки, глядиВе-се-лее! —Баянисту стопку водки,Ежели не вдоволь!..И пошли,Пошли молодки,Вдовушки и вдовы.— Дым столбом и пир горой —Воротился в дом герой.Ты прости, но я не скроюВсей симпатии к герою!Эх, девчата, в самом деле,Где же наши соколы?На них серые шинелиИ ремни широкие!— Ты цвела бы, я цвела бы,Женушки бедовые,А теперь мы только бабы,Только бабы вдовые!— Хорошо живется бабам,Хорошо пахать и жать,Только не от кого бабамМужиков теперь рожать!И-и-и! Эх, эх, эх!Бабам слезы, курам смех.— Мы на выдумку здоровы.И недаром говорят:Пашут бабы на коровах,Не коров, а кур доят!И-и-и! Эх, эх, эх!Бабам слезы, курам смех!— Описав усадьбы строго,Обложили нас налогом,Каждый корень стал в чести —Только денежки плати!И-и-и! Эх, эх, эх!Бабам слезы, курам смех!— Я налоги не любилаИ вовек не полюблю.Нынче груши порубила,Завтра яблони срублю!И-и-и! Эх, эх, эх!Бабам слезы, курам смех.Пил по собственной охотеФедор, зная наперед:Хмель проходит и уходит,Горе за душу берет.Так возьмет,Что станет душно,Так, что очи ослепит,Как от этих вот частушек,Вдовьих болей и обид…— Так-то, брат, отвоевали…—И пристал как банный листК Федору Аким Иванин —Бывший сельский активист.— Не гляди, — бубнит с укором,Всяко было до войны.Мы с тобою, Федор, горыСворотить теперь должны…Он подсел совсем некстатиИ сидел, как сыч, бубня:— Я тут нынче председатель,Так что ты держись меня.На коровах, дескать, пашем?Что же, пашем… это так.Только ты учти, чудак,Трактор есть в хозяйстве нашем.Нелегально… по частямСобран нашими руками.Только это между нами,Не докладывал властям…У других и плуга нет.Только мне какое дело,Коль на весь колхозный светНаша слава прогудела!Мой колхоз передовой.И написано в газете:«Хороши дела в „Рассвете“.Председатель волевой».Волевой!А думал как?Надо чикаться с народом?Ты меня держись, чудак,Мне здесь быть не больше года.По секрету доложу:Мне в районе ищут место.Ты один годишься вместо,Если хочешь, предложу…Утвердят. А что? Герой!За колхозы был горой.Большевик с партийным стажем.Утвердят, не пикнут даже…И еще он что-то несВсе на той же самой ноте.И слезился пьяный носВ тактНахлынувшей икоте…Бабы смотрят — ах да ах! —На Тишкова на Ивана:Спит, сердечный, на мехахПерегретого баяна.Мнутся бабы,Не хотятМужика опять тревожить…А Аким свое:— Пустяк!Трудно будет… мы поможем.Ты да я… без дураков…Друг за друга… понимаешь?..Федор гаркнул:— Эй, Тишков!Что ж ты, Ванька, не играешь!И опять меха гудят.И глядит печально Даша:Мужики махрой чадят,Одиноко бабы пляшут.Горько пляшут и поют,Горько плачут, горько пьют!..Федор встал из-за стола,Сделал Даше знак и вышел…На недальний лес,На крышиПолночь звездная легла.Снег похрустывал светло,Избы дымчато темнели.Даше сладко и теплоУ прокуренной шинели.Мир шатался,Мир хмелел,Звезды путали орбиты!Не спеша рассвет белелНа земле родной, обжитой…Знала ночь,И знал рассвет,Как пахнуло в мир весною,Как за много горьких летСладкой болью губы ноют.Потому в минуты теВспоминать им было любо,Что вот так же ныли губыВ дни свиданий в Красоте.Глава шестаяОт автора
Отошла война.И сноваОпаленная земляПоднималась, веря в словоКраснозвездного Кремля.Ради нашей звездной силы,Как всегда,Из года в годВновь на жертвы шелРоссииУдивительный народ.Понимал, что не богато,Что не весело живемСимволической оплатой,Крайне низким трудоднем.И случалось, что налогиОтрывали от земли…Невеселые дорогиМногих в город увели.Шли на шахты.ВозводилиНад руинами дворцы.Уходили, уходилиДети, матери, отцы.Уходили — слезы лили.Уходили от нужды,От бессолья уходили,От непрошеной беды.А беда была одна —Бедам всем беда — война.Да к тому же — недороды.Хлеб от засухи горел…Я запомнил эти годы,Не запомнить я не смел!Сердце к сердцу,Слово к слову,Общее житье-бытье.Дети Федора Кострова —Поколение мое.Мы учились вместе в школе,Шли за плугом, как могли, —Дети горя, дети боли,Дети раненой земли…Нам печали завещали,Но печали той порыЧистым светом освещалиПионерские костры.Я не раз припомню сноваГоды детства, без прикрас.Анна Дмитриевна КостроваГрамоте учила нас.Отдавая людям душу,Жизнь свою, в конце концов,Нас она учила слушатьПесни дедов и отцов.Нас она учила меритьНе по бедам жизнь страны.И священной верой веритьВ то, чем люди жить должны.А сама жила несладко.В сизом пепле голова.Началась война — солдатка,А закончилась — вдова.Для нее на этом светеНе осталось ничего,Только — школа,Только — дети,Только память — про него.И сегодня в край родимыйПриезжая,Я грущу.Все гляжу куда-то мимо,Будто прошлое ищу…Вдоволь слез,И горя вдоволь,Было вдоволь лебеды.Всюду сироты и вдовы,Дети, детища беды.А беда была одна —Бедам всем беда — война.Вечно мельница молчала,Не крутила жернова.Под ракитами скучалаИ грустила,Как вдова.И ни конского копыта,Ни коровьего следа.Вся скотина перебита,Что поделаешь — беда.На глазах ребята таютС лебеды и со жмыхов…А в деревнях не хватаетИ сегодня женихов.И забыли те девчата,Вековухи навсегда,Что во всем-то виноватаЭта самая беда.Та беда была одна —Бедам всем беда — война.И на кладбище,ПоросшемТою горькой лебедой,Вспоминаю я о прошломИ беседую с бедой;Ты, беда, была одна —Бедам всем беда — война.Я молчу перед крестами,Где ровесники лежат,Понимая,Что не встанут —Не себе принадлежат.Не услышат,Как сегодняПод крылом столетних ивГромкоМельница заводитСвой торжественный мотив.Не поймут,Что не хватаетРебятни у деревень,Не услышат,Как светает,Как восходит новый день.Как глядит на мир унылоВековуха из окна,Позабыв мечтать о милом…Что поделаешь — война!Беды те не за горою….И в отцовские краяК возвращению герояВозвратиться должен я.Главе седьмая
Баянист Тишков ИванВ полдень к Федору явился,Был сосед не то чтоб пьян,Но уже опохмелился.Разговорчив был. Чудён.И похмельным басом резал:— Что колхоз!Давай уйдем.Жизнь иную обретем.Человек-то не железо.Я решил в Донбасс махнуть,Мне пути иного нету.Сам решай дальнейший путь.Я ж по горло сыт «Рассветом».Жмет Иванин.Чем сильней,Тем заметнее заплаты,Тем по осени виднейЧастокол из трудодней, —Вот и вся твоя зарплата.Воевали столько лет!И с меня, пожалуй, хватит.Уголь —Это вам не хлеб,За негоДеньгами платят!..—Федор слушал и молчал,Внемля голосу соседа,Думал:«Что, как все уедутОт родительских начал?Что, как все — по городам,Стройкам, шахтам и заводам?Да, наверное, и тамМало меда.Жизнь, она свое возьмет,За нее бороться надо.Есть в словах Ивана правда,Только мне не подойдет!..»— Нет, Иван!Прости, родной,Я решил делить все бедыСо своею стороной,От которой не уеду.Не уеду от сохи(Бегать — дело молодое),Пусть мякина,Пусть жмыхи,Пусть крапива с лебедою.Буду честен до концаПеред правдою суровой,Перед памятью отцаИ Андрея Горбунова.А потом моя мечта —На земле свершить такое,Чтоб деревня КрасотаОбрела свое былое.Пусть сегодня мы не те,Пусть не те, что раньше были,Нас любили в Красоте,Ты припомни, как любили.Как же можем мы уйтиОт того,Что каждый прожил?Так что ты, Иван, прости,Мне с тобой не по пути,Да и ДашаСкажет то же…И похмельная слеза,Как роса над горькой пашней,Затуманила глазаДругу юности вчерашней.И, смахнув ее с ресниц,Встал ИванИ тихо вышел.Только скрипы половицИз избы печально выжал.Глава восьмая
Федор с думой не спешил.Надо все-таки решиться.Но недавноПорешилВ Красоту переселиться.И теперь, спеша в райком,Он боялся думать даже,Что ему в решенье томКто-то, может быть, откажет.Не откажут…Ну, а вдруг,Вдруг да скажут, как Иванин,Что кричал:— Ты мне срываешьПланы будущего, друг!Понимаю, хочешь врозь,Хочешь выглядеть красивей.Только знай,Что развелосьМного выскочек в России.Ты да я — одно звено.Ну, решил ты, ну, допустим,Ты решил.А все равноИз колхоза не отпустят.Верь ты мне или не верь,О твоей забочусь славе:Заберут меня «наверх»,Кто тогда колхоз возглавит?А поскольку наш колхозПрогремел на всю Россию,Нам и технику подбрось,Нам и тягловую силу.И сказать обязан я —Ты прости меня за прозу —Позарез нужна колхозуБиографияТвоя!..Вот и город.Вот райком…Секретарь райкома КраевПоздоровался кивкомИ сказал спокойно:— Знаю.Мне Иванин доложил.Что же ты, Костров, решилсяПокидать все то, чем жил,Где родился,Где сгодился?Ведь дела у вас идут,Опыт ваш перенимают.Ты прости меня,Я тутНичего не понимаю…И тогда почти с мольбой Федор встал:— Товарищ Краев,Ну пойми ты, что с тобойЯ в партийность не играю.Нет причины отказать!Ведь написано в газете:«Хороши дела в „Рассвете“.А в „Победе“… как сказать?Понимаю, недород!Только суть не в недороде:В Красоте пока народИз землянок не выходит.А колхоз, что в Красоте,Называется „Победой“.Вот и шутят бабы — де,Победители не едут!Красоту поднимем —ЭтоНе красивые слова.Ведь о ней по белу светуШла народная молва.В Красоте селилось чудо,Песня, музыка жила.Красота была повсюду,И она не умерла.Красота — не умирает.Я делами докажу!Отпусти, товарищ Краев,Жизнь в „Победе“ заиграет».— Ясно.Ладно.Не держу.Глава девятая
Под развесистой березойВ Красоте собранье шло.Председателя колхозаВыбирало все село.Были краткими дебатыИ сводились к одному:— Быть Кострову! —Пели бабы. —А кому, как не ему:Может, будет по-иному?..Но никто не возражал.Представитель от райкомаИх решеньеПоддержал…Из Славеней в Красоту,Перекатывая эхо,На десятую верстуДом отцовский переехал.Встал над речкою.И словом,Снова начал жизнь своюКрытый свежею соломойДом у школы на краю.Словом, Федор без печалиВзял бразды.И с той порыРядом с мертвыми печамиЗаиграли топоры!Сенокос. Забот немало.Утром косят,А в жаруКосари, забыв усталость,Прикипают к топору.Было дорого и любоВидеть не со стороны,Как росли, белея,СрубыВ сладких запахах сосны,Как ониВставали ровноВ каплях смолки золотой.Мужики тесали бревнаНад седою лебедой.Над могилами святыми,Над остывшею золой,Над землянками слепыми,Над поруганной землей!..Вот, смахнув росинки пота,Молвит Федор неспроста,Что работа есть работа,Только эта — красота!— Красо-та! —И выдох ровный.— Красо-та! —И ровный взмах.И ошкуренные бревнаСтанут музыкой в домах.Лягут ровно — так, как надо,Чтобы надолго вросли.Берегли в жару прохладу,В холод солнце берегли…Наделил родитель силой —Топоры в руках поют.Анатолий и ВасилийОт отца не отстают.По-мужичьи руки грубы,Руки дерзкие.Не по-детски сжаты губы,Губы детские…Им легко за дело браться,Озорно кричать «ура»,С детства веря в праздник братства,В светлый праздник топора!..В Красоте,Ожившей снова,Жизнь не тлеет, а горит.И Тишков ИванДавно ужПро Донбасс не говорит.И, взвалив баян на плечи,Из Славеней каждый вечерВ Красоту идет пешкомМузыкант Иван Тишков.Красота его встречает,Как родного, с давних пор…На траве баян скучает,Ждет, когда уснет топор.А Ивану что бояться,Руки чешутся.Все равно — топор,Баян ли,Лишь бы тешиться!Басовит топор Ивана,Он согласноВходит в хор,Где, как клавиши баяна,Всяк по-своему — топор.Погрохатывают бревна.И, последний взяв венец,Распрямился онИ ровноЛадно выдохнул:— Конец!И тогда —Гудели дали,Зори славили.Ах какие избы встали,Люди ставили!Ах какие песни были!Лес шумел со всех сторон.Ах как пели!Ах как пилиКоллективный самогон!Скрипку Федора просили.Скрипка Федора была.Так играл на ней Василий —Батьку оторопь брала.Он сначала как-то робкоНаклонился к ней лицом.Ткнулся детским подбородкомВ след,Оставленный отцом.Чуть повел смычком — и скрипкаСтала музыкой души.И поди сдержи улыбку,Слезы радости сдержи!И поди пойми — откудаВ погорелой сторонеЭто песенное чудоНаяву, а не во сне.Путь у Васи только начат,А уж трогает сердца…И от счастья Даша плачет,Повторяя:— Не иначе,Не иначе как в отца…Глава десятая
…Плуг сверкает лемехами,Аж слепит от лемехов.Федор вместе с пастухамиНа ногахДо петухов.В эти дни в деревне нетуНи парней, ни мужиков.Бьют закаты и рассветы.Цветом алых родников.…Нету правды в сапогах,Босиком иди по росам.Погремок-звонец в лугахВесел в пору сенокоса.Луг доверчиво цвететВ брызгах радужного лета.Федор свой покос ведетОт негромкого рассвета.У костраВ тени березГолос песенной России…Не работа сенокос —Это праздник русской силы!…Лен давно отголубел,И гречиха отбелела.Снова дело.Столько дел,Что нельзя прожить без дела!Жатвы солнечной пора —Вот когда опять не спится!В голубые вечераЗолотая рожь ложится…Отшуршал свое овес,И гречиха подоспела,Лен коробочки вознесДо небесного предела.Все народу, все стране…В яркий праздник урожая,С грустью лето провожая,Федор думал о весне.Верил он,Что у станков,Где такой же труд суровый,Вспоминают добрым словомБескорыстье мужиков;Верил в силу ясных глаз,Твердых рук и душ открытых…Вечной славой знаменитый,Славен будь,Рабочий класс!Обопрись на нашу рожь,Подними Россию к звездам.Мы с тобой одно и то ж,Тот же свет и тот же воздух,Та же кость и та же кровь,Те же радости и беды,Та же к Родине любовь,Что от прадедов и дедов!..Набирала высотуГод от года жизнь «Победы».Федор много бед изведал,Поднимая Красоту.Недоделки, неполадки,Все хозяйство на руках,Тут и в технике нехватка,И нехватка в мужиках.Трудно Федор дело строил,Но построил, посмотри!Каждый лемех крови стоил,Стоил — что ни говори!Крови стоил каждый трактор,Каждый полоз для саней,Каждый рублик,Что когда-тоНе касался трудодней.Развернулся Федор смело.У него давно всерьезЗанимается колхозПрибыльнымКанатным делом.Ходовое ремесло.Недостатка нет в заказах,Веселее как-то сразу,Легче стало жить село.Никаких тебе налогов,Знай трудись, детей расти.Жизнь пошла иной дорогой,Что-то будет впереди?Впереди…Пути, разлукиИ желанье,Чтоб скорейШли в искусства и в наукиДети пашен и полей.Чтобы край родной прославитьНа века они смогли,Крепко помня, что послалиИх от имени земли.Будет все…И жизни новойРады все в родном краю.Я по Федору КостровуПравду века узнаю.Узнаю печали века,Радость века,Жизнь во имя человека,ЧЕ-ЛО-ВЕ-КА!Глава одиннадцатая
На земле живут соседи,Два соседа, два села.Что в «Рассвете», что в «Победе»Жизнь по-своему текла.На земле живут соседи.И светло из года в годЧто в «Рассвете», что в «Победе»Лен по-разному цветет.Кукурузу сеют тоже.Только как тут ни крути,Выше льна Никак не можетКукуруза подрасти…Нет Иванина в «Рассвете».Но поди забудь о нем!Он в районном комитетеСтал вторым секретарем.Председателей снимает.Инструктирует актив.О себе напоминаетЧетким словом директив.Что — район!Ему планетойПравить впору.ОттогоНикому покоя нетуПри энергии его.И в «Рассвете», скажем к слову,С той поры покоя нет.Он вконец загнал Тишкова,Возглавлявшего «Рассвет»,Что ни день,По телефонуРазговор — разрядом гроз.— Ты, Тишков, ходи персоной,Помни, что ведешь колхоз.Мой колхоз. Не твой пока что.Мой народ. Не твой пока.Жми сильнее.Мы покажем,Сколь крепка у нас рука.Ты, Тишков, служи Союзу.Конъюнктуру понимай.Лен — добро,Но кукурузу,Кукурузу поднимай.Ты, я вижу, мыслишь малоИ не смотришь далеко.Кукуруза — это сало,Мясо, масло, молоко.К настоящему моментуТы, я вижу, не готов.Трезвый дух эксперимента —Дух сегодняшних годов.Пробуй так и эдак пробуй.Время, знаешь ли, не ждет…И не цацкайся с народом,Знай, к добру не приведет.Нынче надо видеть шире.В точку бить. Наверняка…Ты слепую страсть к наживеВытравляйИз мужика!Ну, пока…И от этих разговоровБыло, ну, заплакать впору.И бежатьНевесть куда,Как другие — в города.План давай.А план откуда?Мясо дай.А где оно?..В общем, плохо,В общем, худо.В общем, стало все равно.Кукурузу год за годомСеют. Новые дела.Не росла она отродуВ этом крае. Не росла.Деды, прадеды растилиВ этом крае испоконУкрашение России —Золотой от солнца лен.И была во всех столицахВысока его цена.И хмелела заграницаОт льняного полотна.Он во дни цветеньяНебу,Только небу был сродни.Он таким печальным не был,Как печален в эти дни…План посева кукурузыВыполняется с лихвойИ висит угрюмым грузомНад мужицкой головой.План по мясу сдали тоже.Все живое Шло под нож.В общем, лез колхоз из кожиС громким лозунгом: «Даешь!»Племенной бугайСверх планаШел на бойню не спеша.И подпасокГорько плакал,Сердобольная душа!А пастухБубнил без злобы:— Мериканца в наши дниБез быкаПоди попробуйДогони и обгони…Глава двенадцатая
С выполненьем плана селиНа мели.А жизнь текла.И Тишкову повелелиСдать колхозные дела.Горько было. Больно было.На душе нехорошо…Он ушел «к хвосту кобылы»,То есть в конюхи пошел.Жизнь его как на ладони.Честно трудится Иван.И ночами слышат кони,Как скорбит его баян…Он к одной привязан теме,Об одном твердит всегда:— Без коняИ в наше времяНи туда и ни сюда.А при наших-то дорогах,По суглинку да в дождиБез коня — молись-ка богуДа погоду жди-пожди.Жить спокойно не хотел он,Не сумел бы все равно.Начал шорничатьИ к делуПриспосабливать сынов.В ремесле исконно русскомОн призвание нашел.И творит себе с душойХомуты и недоуздки.И Иван заметно рад:Хуже быть дела могли бы.Здесь — колхозу явно в прибыльИ семейству — не внаклад.Только в мирном плеске днейПотерпел Иван крушенье,Как пришло распоряженьеОтносительно коней.Он от слез почти ослеп,Постарел на годы сразу…Повели конейНа мясо,Повезли горохНа хлеб.Вот когда Иван всерьезБоль почувствовал под сердцем.И ушел он в леспромхоз,Что с колхозом по соседству.Только был Иван не рад,Оттого и был печален,Что завистливо глядятНа него односельчане.Дескать, вот сумел, поди,Добрался до верных денег…Грусть свою куда он денет,Хоть по золоту ходи!Потому и начал пить,Эту грусть в вине топить…Чуял сердцем,Что в селеОн, как белая ворона.Не бутылка самогона,А казенка на столе.У забора под окномМотоцикл стоит с коляской.Под малиновою краской —Крытый жестьюНовый дом.Все при деле, на глазах —Что в хлеву, что в огороде.Дети в школуПри часах,В городских костюмах ходят.Жить бы век в родном краю,Жить да жить — и горя мало.Да обидно,Стыдно сталоЗа зажиточность свою.Вроде копит про запас,Вроде он крадет чужое…Исстрадался всей душою.И махнул с семьей в Донбасс.Уезжал, держа в горстиБоль земли своей суровой.Уезжал,Не навестивДаже Федора Кострова.Глава тринадцатая
Да и Федору КостровуЖизнь не в жизнь была,КогдаОт иванинского словаРазрывались провода.— Ты, Костров, с огнем играешь.Не обжечься быСмотри.Для тебя ж, пойми, стараюсь,Свой ведь, что ни говори.Ну, положим, все нормально:Ты почет завоевал,Мужика материальноТы заинтересовал.Ну, бюджет колхоза прочен.Трудодень ему сродни…Только это, между прочим,Путь не главный в наши дни,Я не зря тебя ругаюВ свете нынешнего дня,Ибо ты пренебрегаешьИсходящим от меня.Дисциплину нарушаешь,Тянешь к длинному рублю.Сам планируешь, как знаешь.Сеешь то, что сам желаешь,А не то, что я велю.Ты учти, не потерплю!..И однаждыС неохотойФедор вымолвил:— Аким,Не мешал бы ты работать,Мне работатьИ другим.Не кричи ты, бога ради.Якать легче.ПотруднейС мужиком добром поладить,Чтоб поверил он не на деньВ справедливость наших дней.Чтобы жил не по старинке —Лавки, стол, иконостас.Чтоб в костюме да в ботинкахВ клуб шагал, как напоказ.Чтоб ходили наши бабы,Ну, не хуже городских,Телевизор — для забавы,Мебель в доме — по-людски.Чтобы дом был частью мираИ, уж ты меня прости,Чтоб сортиры как сортиры,А не жердочки для птиц!Чтоб из армии ребятаНе бежали в города,А стремились бы сюда,Как стремились мы когда-то.Чтобы знала вся странаМоего народа душу,Чтоб не мы в Москву,А к намПриезжали песни слушать.Чтобы клубы — глянуть любо.Люди — вместе, а не врозь…А Иванин:— Ты мне зубыЗаговаривать-то брось!Грош цена словам твоим,Я им верить не желаю…И когда б не верил Краев,Сжил бы со свету Аким.Краев верил в чистотуИ людей делами мерял.Краев верил в красоту,В то, во что Аким не верил.Для Акима — только план,Конъюнктура с циркуляром.— Нет, Иванин, ты не прав,Ты учти, не сдамся даром…Новый день пришел в село.Веселей, ясней живется.Волевое руководствоНынче в прошлое ушло.Вместе с ним ушел туда жВолевой Аким Иванин,Дав последний инструктажОчень тихими словами.Много добрых дел в селе.И добавить можно кстати:Как за уголь,Здесь за хлебВсякий месяц деньги платят.И конечно же недаромВ наше время в городаВышли сельские базары.Глянуть любо. Красота!Жизнь пошла путем нормальным,Без парадной трескотни.Слово партии реальностьОбретает в наши дни.Глава четырнадцатая
Шум в правлении колхоза.День зарплаты — он таков.В окна тянется березаПоглядеть на земляков.Из окошка счетовода,Приготовя кошельки,Трудовые деньги гордоПринимают мужики.Но мужик — душа живая —Остается сам собой.Каждый трешку отжимаетОт получки на пропой.Мужику тепло и сладкоПить от дома невдали.Дремлют в кепках за подкладкойТе «подкожные» рубли.Самокрутки. Козьи ножки.Разговор идет хитро.Расписался у окошкаФедор Дмитриевич Костров.— Федор Митрич, к телефону!Видно, кто-то из района.— Кто?.. Да, да… Товарищ Краев?Да, я слушаю…—И вдругЧует — сердце замирает,В сердце радость и испуг.— Орден Ленина? Колхозу?..—И такая тишина,Что ни вздоха,Лишь березаРасшумелась у окна.Замирает сердце, тает.И звучат слова в тиши:Мол, награду оправдаем,Мол, спасибо от души.— Ждем, товарищ Краев. Словом,Наш тебе земной поклон…И глядели на КостроваМужики со всех сторон.…На луга упал туман.Сквозь туман звезда блистала.Пел негромко и усталоСердцу памятный баян.Неожидан был тот звон,Что донес вечерний ветер.Он! Неужто это он?Он! Другого нет на свете.И поверить нелегко,А еще трудней не верить.Вот в сенях вздохнули двери.Ну конечно же Тишков!Троекратно обнялись.Друг на друга поглядели.До рассвета просидели.Пили чарку, песни пели,Будто век не виделись.— Неужели навсегда?— Навсегда, коль буду нужен.— Нынче, брат, как никогда,Стал народ с землею дружен.Нынче, что ни говори,Жизнь… да ты и сам увидишь!— Ладно, Федор, не кори,Ты напрасно не обидишь.Я и так в обидах весь,Изболелся по Славеням.Я и сам еще не верюВ то, что я сегодня здесь.Заявление в колхозНынче подал всей семьею.Примут, нет ли — вот вопрос…— Ты, Иван, не вешай нос,Быть тебе с родной землею…Жгла заря свои огни,Звонко цокали подковы…Федор знал, что в наши дниВозвращение ТишковаНаграждению сродни!Глава пятнадцатаяОт автора
Жизнь идет,Не забывая,Сколько лет прошло с тех пор,Как, усталости не зная,По садам гулял топор,Как топор угрюмо рушилЭдакую красоту!Были яблони и груши —Видно было за версту.В жизни всякое бывает,Только я ведь не о том.Нынче снова вызреваютЯблоки в саду моем.Нынче снова озорует,Подрастая,Ребятня.И конечно же воруетЯблоки и у меня.И, как солнце в чистом небе,Мне понятна эта страсть.Мне же в детствеБыло негдеДаже яблока украсть.При усадьбах было пусто,Только кустики видны,Только редькаДа капуста,Как над речкой валуны.Нынче люди забываютГоре горькое, нужду…Пусть ребята обрываютГруши, яблоки в саду!Благодарные деревьяТянут ветви за плетни.И глядят глаза деревниПо-иномуВ наши дни…Где-то там, в дали суровой,Скрылось детское житье,Дети Федора Кострова,Поколение мое.Как жилось нам, как дружилось!Всяк своей пошел тропой…Как же их судьба сложиласьРядом с батькиной судьбой?..Не расстался АнатолийСо своею стороной —Он учительствует в школе —Вместе с Анной Дмитриевной.Вместе с неюВ наши годыОн из жизни в жизнь вошел.И признание нашелВо служении народу…У Василия иначеЖизнь сложилась.ОттогоСлезно скрипка у негоПлачет!В жизнь его вошла беда,Нелегка беды история…Он заканчивал тогдаТретий курс консерватории.Не бывало равнодушных,Ибо трогала сердцаТрезвой памяти послушнаяСкрипка деда и отца.Зал, бывало, изумленноСлушал скрипку, не дыша.В ней дышала окрыленная,Потрясенная, влюбленная,Горем горьким опаленнаяОчень русская душа.Все в ней было:ОзорствоИ пути веков минувших,Всех живущих торжествоИ печаль навек уснувших.Он народу нес легко,Красоту родного века,Ибо видел далеко,Ибо верил в человека.Льна лазоревая тишь.Запах пахоты, покоса…И светло глядел с афишПаренек русоволосый.На его концерты шли,Как на праздник русской силы,Ведь от имени землиВыступал Костров Василий!Не случайно потомуНа одном из фестивалейДали премию ему,Пусть не первую,Но дали.Кто-то верить не хотелВ мастерство его.Я дажеПомню, как один зудел:— Из лаптей, а то ж туда же!..Не какой-нибудь пижон,Он сидел передо мною —Благородной сединою,Будто нимбом, окружен.Удивлялся:— Ты смотри!Дали премию. Не много ль?Ибо, что ни говори,Из него не выйдет Коган…Что я мог ему сказать?Впрочем, суть совсем не в этом.Мне пером не описать,Что случилось прошлым летом,Нету слов, что бы моглиРассказать про путь суровыйЧеловека от земли.К ней вернувшегося снова!Было так…В один из днейНа одной из тихих улицШел со скрипкою своейЧеловек, слегка сутулясь.И за ним шагали вследТри пижона тротуаром.Пьяно тренькала гитара,Фонари цедили свет.День московский затихал,Сон его лица коснулся.Вдруг Василий услыхалЖенский крикИ обернулся.В тусклом свете фонарейУвидал он, пораженный,Как девчурку, озверев,Били пьяные пижоны.Что он мог?Свернуть с путиИ идти своей дорогой.Но от совести уйтиЛюди совести не могут!Так и было. Не свернул.Не в характере Костровых!..Вдруг бандитский нож блеснулИ по сердцу полоснул.И — ни слова…Тех отправили в тюрьму.По заслугам сроки дали.Жив Василий,Но ему Руки —Крылья поломали.И хранят они тоску,С песней солнечной в разлуке,Непослушные смычку,Покалеченные руки.Вот и все,Прости-прощай,Свет искусство! До свиданья,Вспоминать не обещай,Мало проку в обещаньях…По веснеКоростелиИз Египта — к нам в Россию.Вместе с ними и ВасилийВновь пришел к теплу земли.— Полно плакать! Проживу,Я ведь многое умею.А обиды на МосквуЯ ни капли не имею.Много добрых, светлых днейВ ней я прожил не напрасно.Не по тем судить о ней,А по звездам, что не гаснут.К людям добрую любовьТы мне, мама, прививала.Повторись такое —ВновьПовторю я все сначала…Не стирая слез с лица,Безутешно Дарья плачет,Повторяя:— Не иначе,Не иначе как в отца…1966–1967 гг.