- Ты бы хоть не расписывала! Потренировалась? Отработала ударную технику? Довольна?
Это у нее первое свидание, что ли? Разведка боем? Отработка ударов и поцелуев на первом встречном, в надежде, что вскоре попадется достойный противник? Не понимаю я!
- Ну не дуйся, не дуйся, Корнеев! Какие вы все, мужики, нежные!
- Все - это кто?
- И ревнивые жутко! Да ты иди, спать пора, я тоже ложусь уже...
- Меня прогоняешь, а сама ты, мэлдис, здесь за часового останешься? Солдат спит, служба идет? Так я лучше с тобой... развлеку тебя беседой!
- Тебе нельзя! - Арквейн всполошилась не на шутку, а я еще и понял, что после поцелуев никакого "продолжения" и не предполагалось. Банально не хватило бы времени - эльфийка явно кого-то ждала. И хоть убейте, не верится мне, что ждала она любовника. Не то, чтобы я высоко себя оценивал - просто странно целоваться со мной, первым встречным, по сути, перед встречей с любимым. Вообще, ни в какие ворота.
- Мне, Арквейн, можно все. И особенно мне можно остаться здесь и проследить, чтобы тебя никто не обидел. А насчет тайны отца, - я обвел рукой сенник, подразумевая, что догадался, зачем его использует Кемменамендур: для контрабанды оружием, ясен перец, - не беспокойся... Не выдам.
- Ты что, все знаешь? - Арквейн помрачнела. - Все тогда... Отец ругаться будет... А как узнал?
- Иногда я понимаю, что солнце вовсе не крутится вокруг одного меня, - сказал я чуть резче, чем хотел, потому что голова у меня уже шла кругом, - и тогда до меня начинают доходить довольно очевидные вещи.
- Это какие? - спросила Арквейн с недоверием.
- Признавайся, кого ждешь? - ответил я вопросом на вопрос. Не люблю отвечать на вопросы - больше люблю задавать вопросы, любознательность называется.
- Сюда должны прийти восемь эльдаров из Полуденной пущи. - у Арквейн в уголках рта обозначились неожиданно резкие морщины, и я даже засомневался, что правильно определил ее возраст. С эльфийками это сделать вообще сложно, но Арквейн... Нет, не больше двадцати двух - двадцати пяти лет... А Полуденная пуща, это, если не ошибаюсь, на территории Астраханского княжества. - Эти идиоты решили помочь "братьям", которых сейчас тверичи убивают. Думают, что восемь стрелков могут переломить ход войны, которая проиграна заранее...
- Знаешь, Арквейн, что-то не так с этой войной. Не все так просто. А почему эти герои сюда придут?
Девушка скривилась.
- Однажды, уже довольно давно, к нам пришли два эльдара. Они шли воевать. И они знали, что отец не откажет им в ужине и ночлеге. Даже если не разделяет их убеждений... А потом пришел Тимохин и рассказал, что одного застрелили, а второго тверичи взяли в плен, и на допросе тот признался, что отец ему помогал... Не знаю, что он наплел там им, но были какие-то письма из Твери, приезжали чины из Ярославля. Тимохин ругался, а отцу пришлось пообещать ему, что обо всех эльдарах отец теперь будет рассказывать... Я Тимохина не виню. Я так понимаю, что он за отца поручился. Поэтому отец больше не принимает гостей из Пущи. Это делаю я... И в дом эльдарам хода нет, приходится здесь их принимать...
- Это, значит, сюда эльфы приходят, а дальше о их маршруте все службы извещены? Теперь понятно, за что звание Почетного гражданина Ярославля дают!
Дальше мне пришлось уворачиваться от разъяренной Арквейн. Вне себя от ярости, что-то подвывая, девчонка обрушила на меня лавину ударов. Первые два я пропустил, но потом, за счет благородного маневра, именуемого "отскок", мне удавалось довольно долго сохранять дистанцию между нами. Все это время я пытался убедить Арквейн, кто побить меня - дурная затея, я и так готов принадлежать ей душой и телом. Оба мы вопили, оба прыгали, оба были в какой-то травяной трухе - бедлам, да и только.
Арквейн устала. Я так уже давно запыхался и дышал, как паровоз.
Промелькнула идея подпустить ее на короткую дистанцию, подловить на какой-нибудь прием из борцовского арсенала и завалить на копну сена. Дальше, что называется, по обстоятельствам... Нет, не получится. И тому несколько причин. Во-первых, меня старательно отучивали от "страховок" при бросках. Так что, брось я Арквейн, она воткнулась бы в пол сенника под самым неудобным и травмоопасным углом. Мне этого не надо. И второе. Я привык, что в рукопашной схватке, в которые я, кстати сказать, без подручных средств вроде кистеня стараюсь не вступать, мой противник меня сильнее, выше, и что самое главное, массивнее. Гномы вообще как борцы не знают себе равных. И почти любого сделают, применяя свой любимый заход в ноги. Так что близкого контакта я избегал просто по привычке. Которая, кстати, свидетельствует не в мою пользу. Но тут, как говорится, себя не переделаешь. Или переделаешь - но большим трудом... А вот припугнуть этим - могу.
- Драться плохо, целоваться - хорошо! - с неоправданным оптимизмом заявил я во время паузы, пока Арквейн потирала отбитую о мою "подставку" ногу. Но не плакала от досады и бессилия, а хмурила брови и закусывала губу. Упорная... "Подставкой" же там, где меня учили, называли встречный удар ногой по бьющей ноге противника. Вполне себе танцевальное движение. - Давай продолжим целоваться!
- Шас поцелую, не беспокойся... - эльфийка собралась, видно было, что она продумала какой-то план атаки. А это плохо. Ее, похоже, тоже учили. Два-три финта, отвлекающих внимание, и она вполне может пробить меня, учитывая, что я работаю только на оборону. Изначальный проигрыш.
- Не будет поцелуев, спалю все добро на хрен! - я выудил из кармана коробок со спичками, вытащил сразу три, приложил серными головками к коричневому шероховатому боку коробка. Одно движение - и сухое сено вспыхнет, как порох. - Это шантаж! Подлый и беспринципный. Но если ты обещаешь меня не бить, я тоже буду хорошим! А будешь драться, переведу борьбу в партер, а там уж поцелуями дело не ограничится!
- Ха! Ты не знаешь еще, как я умею головой бить, Корнеев! - прекрасно, это уже диалог! - и спички убери, дурак, спалишь все, действительно, к бениной матери.
Спички я убрал, подумав про себя, что учили Арквейн все же неплохо - стиль и любимые выражения тренера-пришлого в ее речи узнать несложно. И перенять их "в своем праве" только любимый ученик. Считай, ученица...
- Давай серьезно поговорим, Арквейн! - диалог надо налаживать и побыстрее, - я вовсе не хотел обидеть твоего отца! Тяжелый день, столько переживаний, неожиданная страсть...
- Ври, ври, да не завирайся! - тон, которым это было сказано, однозначно указывал на потепление в межличностных отношениях.
- Так что там насчет Тимохина?
- Чего-то он мутит последнее время. - окончательно перешедшая на стиль общения пришлых Арквейн была все так же очаровательна. - Не знаю, что у него там за дела с отцом, но здесь сейчас в ящиках то, что никак не должны увидеть посторонние. Нащупал ящики? Я все видела! Я здесь, чтобы исключить случайности. И еще - я хочу отговорить элдаров идти воевать с тверичами...
- А что в ящиках?
- Мне не сказали, а тебе и подавно знать нельзя. И не надо. Для твоей же безопасности. - вот так и поговорили... - Мой отец дал тебе кров ночью, ты же не отплатишь ему неблагодарностью... И еще ты говорил, что меня любишь! А это, знаешь ли, обязывает! Или врал?
Вот так. Никогда не говорите женщинам, что вы их любите. Либо под эту песню они с вас семь шкур снимут, либо еще как пострадаете. А я говорил такое? Не припомню!
- Нельзя, так нельзя... но кое-какие вопросики ты мне проясни, уж пожалуйста... Например, такие: алху не мог промахнуться из винтовки с оптикой, даже раненый, - их там с детства натаскивают... Но и ты не убита. Амулет противопульный? Прямо в куртку вшит?
- Конечно! Куртка и есть амулет. "Броник" по-элдарски. И маскирует здорово. Если не двигаться, то в лесу в двух шагах пройдут, ничего не заметят... Отец умеет делать такие вещи. А "Зеленая стена" у него получается лучше всего...
- А почему ты пошла на алху одна? Он понял бы, что на тебе амулет, дождался бы твоего приближения и напал бы с холодным оружием. Или гранату бы рванул прямо на себе!
- Да не стала бы я подходить близко! С амулетом вполне безопасно! И понять это сложно - все привыкли, что заклинания на драгоценные камни сажают. Ну, или на кость с деревом, если друиды. А тут кожа и материя. В лесу, кстати, магия "Зеленой стены" и не чувствуется почти. Под естественный фон маскируется.
Круто. Ай да курточка! А я, идиот, свитера с крестиками покупаю! И еще кое-какие догадки уточнить надо:
- Там "сигналка" стояла? Настроенная на всех, кроме эльфов? Точнее, когда эльф заходит, она как-то по-особому реагирует? И ты решила, что кто-то из своих во фланг алху заходит? И гурок "взяли", именно потому, что они "сигналку" сорвали, а вовсе не стадо манулов вам докладывать прибежало?
Тут и отвечать не надо, понятно все. Арквейн и не стала, только завлекательно посмотрела на меня своими изумрудными глазищами.
Такая вот оригинальная.
- А с тобой никто не пошел, потому что все были заняты - оружие на склад затаскивали? - и я обвел руками окружающее пространство. Надо было, конечно, молчать, не подавать виду, но... что уж теперь!
Арквейн покраснела. Смешно чистокровные эльфийки краснеют - сначала на щеках появляются маленькие пятнышки, потом они разрастаются и захватывают все лицо. У особ эмоциональных краснеют даже уши, но всегда в последнюю очередь. Вот как у дочки Кемменамендура.
- Ничего ты, Корнеев, не понимаешь! Тут у нас Гуляйполе рядом. Если не договариваться, давно бы всех перестреляли!
Понятненько - здесь все на ярославских службах густо замешано. Коты, интересно, тоже на жаловании? А спрошу-ка я про котов:
- А с котами что? Я вроде видел одного... Как они тут? Они ж, я слышал, людей на дух не переносят!
- Так ты, Петя, не человек! - ха-ха, она думает, что сказала мне комплимент. Не уверен.
- Ври, ври, да не завирайся! - повторил я за своей собеседницей ее собственную фразу.- Что Кемменамендур с кошками сделал, что они еще у него не разбежались?
Арквейн рассмеялась.
- Да ничего он такого не делал. Просто пришлые легко поверили в то, что котов-баюнов можно называть манулами. Манулы такие милые, такие пушистые, ими так удобно прикрывать свои делишки!