- Мне поручено провести расследование преступления, совершенного в этом городе вчера, - и прежде чем я успел издать протестующий возглас, продолжил, - да-да, мне известно, что вы приехали дилижансом только сегодня. В рамках следственных мероприятий мне докладывают обо всех интересных приезжих... Не хотите узнать, что за преступление?
- Это вчера которое? - уточнил я, и в ответ на насмешливый кивок очередной раз пожал плечами. - Расскажите, все равно ждать, пока протокол и все такое...
- Так вот, Петр Андреевич, вчера была похищена партия редких камней, красных изумрудов, наверняка слышали о таких...Очень редкие камни. И специалистов по ним очень мало... Камни похищены из мастерской ювелира Глоина Глаза, которому они были отданы на оценку и освидетельствование...Общая сумма ущерба достигает сорока семи тысяч золотом, что почти полмиллиона на ассигнации... Это формально. На деле, найти такие камни за деньги не представляется реально исполнимым. Следов никаких, двое охранников, приставленных к камням, убиты...
Тут он сделал паузу, в которую я и вклинился незамедлительно, еще бы, имя-то знакомое:
- Постойте, Глоин - имя гномское. Уж не?.. - я оглянулся на храпящего во всю ивановскую гнома. Вряд ли здесь много гномов живет.
- Он самый, - солидно подтвердил агент. - Пьет второй день, кричит, что позора хапнул по маковку. Разругался с представителями своей общины, городским головой, пристава, Ивана Сергеевича, послал по матушке, что уже ни в какие ворота. Еще немного, и он или на каторжные работы отправится, или станет изгоем. Похоже, сам к этому стремится. Хотя никаких обвинений ему никто не предъявлял. Да, к слову, мы почти уверены, что камни из города не вывозили. Поэтому вполне вероятно, что вор или воры передали или передадут их кому-нибудь тоже в городе. Кому-нибудь, кто приедет позже, и кого невозможно будет связать с преступлением.
- Я, выходит, один из главных подозреваемых, кому передадут... - насколько мог ядовито произнес я. - А скажите, господин особый агент, эти четверо - они городские, или как?
- Или как, - засмеялся агент, пропустив мою подначку мимо ушей. - Вы же прекрасно слышали, что мы говорили насчет ворот. Какой смысл спрашивать про ворота, если это местные?..
- Да не слышал я ничего,- пошел я напропалую. Хрен докажут. - Так значит, эта кодла братьев-доппельгангеров грабит гнома, мочит ваших агентов, берет брюлики, заходит в кабак похавать, а тут - раз! - гном. Но в хлам пьяный уже, ни хрена не соображает, никого не узнает. А они застремались все-таки, решили его вывести и по-тихому заколбасить, чтобы он не стуканул. Если бы, значит, не некто Корнеев...
- Да, примерно так мы все и увидели поначалу, - агент морщился от моего способа изъясняться, как институтка от разговора с торговкой рыбьими потрохами, а ведь я, можно сказать, специально старался. И при этом агент был серьезен как могила, так что до меня не сразу доперло, что когда я ради красного словца назвал убитых охранников изумрудов агентами, то попал не в бровь, а в глаз, - Иван Сергеевич, я видел, готов был Вам медаль выписать и премию вручить...
- А большая премия? - вновь перебил я своего собеседника. Премия в таких делах первым делом назначается. Если все же клетчатые в кепках гнома грабанули, то мне некий процент положен. На половину премии наверняка могу рассчитывать. Вторая половина полиции останется. Кабатчик, интересно, на процент позарится? Все-таки он полицию вызвал...
- Десять процентов, как всегда, плюс гномская община две тысячи золотых дает, о репутации печется, - отмахнулся агент.
Сколько, значит? Четыре семьсот пополам плюс тыща. Три триста пятьдесят золотом, при таких раскладах. Неплохо. Или кукиш с мякишем. Это уже не от меня зависит. От подсчетов и дележа шкуры неубитого медведя меня отвлек голос старшего агента.
- При них изумрудов не обнаружено.
- Ну и что? - азарт захлестнул меня незаметно. - Узнаете у захваченных, где у них нора, придете и под матрасом найдете...
Агент Василий Васильевич посмотрел на меня с преувеличенным вниманием.
- Под матрасом, значит, и как мы не догадались? - он покачал головой, сохраняя чрезвычайно глубокомысленный вид. - Обязательно отработаем эту версию... А вы бы оставили в гостиничном номере или где там еще изумруды на крупную сумму, да еще и кровью оплаченные? И пошли бы в кабак водку пьянствовать, когда вас все службы по всему княжеству ищут?
Хотелось мне сказать, чтобы не делал умного вида, все равно плохо получается, но сдержался. Не свой брат. Мог и вообще ничего не рассказывать, а посадить в предвариловку до выяснения. Да и премии хочется, аж ладони зудят.
- А мож, изумруды сдали, деньги ляжку жгут, пошли отметить?
- Денег при них тоже не обнаружено.
Но я его уже не слушал.
- Четвертый! Четвертый же утек! Потому и утек, что при нем или деньги, или камешки!
- Да, - сказал Василий Васильевич, поглядывая на меня, как побежденный учитель на победителя-ученика. - Мы тоже так думаем. Потому этот четвертый и не вступил в схватку, а бежал. Если это так, то мы его быстро поймаем. В конце концов, его сообщники вряд ли захотят висеть без него. У бандитов, даже родных братьев, родственные чувства, вкупе с чувством самопожертвования несколько притуплены... Но если и при нем ничего не обнаружится, то...
Агент сделал такую паузу, что мне пришлось говорить. Ну не молчать же.
- А чего тогда бежал? - вопрос показался мне оптимальным способом прервать это молчание: ты, Василий Васильич, не делай паузы, а говори, говори, пожалуйста.
- Ну, конечно, он понял, что не сможет победить грозного Петра Корнеева, и объявил ретираду по всем фронтам.
Вот зараза, шутки он шутит. Вот кто только не проезжался по поводу моего роста и комплекции. А особенно гномы, хоть они все еще ниже!
- А если серьезно, Петр Андреевич, - улыбаясь, продолжил агент, - мы хотим исключить все варианты. Поэтому всех, кто контактировал с предполагаемыми преступниками, мы попросим все выложить из карманов.
Вот уж дудки! Однако я не успел выразить свое негодование по поводу такого решения, как к нашему столу направился второй штатский, которого я уже видел сегодня. Вид у него был не слишком веселый.
- Василий Васильевич, там...- начал он, и старший агент вскочил как подброшенный.
- Не здесь, - бросил он напарнику и, повернувшись ко мне, произнес - не прощаемся, Петр Андреевич.
После чего взял с места неплохой старт.
Если с агентом я мог спорить, то с набежавшими дуболомами-урядниками не мог. У них приказ, и они его выполняют со зверским усердием. Недовыполнят - им по усам. А перевыполнят - почетная грамота. Одного я не понял, что, в полиции поисковых амулетов нет, обязательно заголяться? Провели бы жезлом с амулетиком вдоль фигуры, и все бы ясно стало.
Что же случилось у Вась-Васи из контрразведки и Ивана Сергеевича, местного начальника?
Урядники с каменными лицами со мной разговаривали на "вы", но чувствовалось, что дается им это с трудом. Не привыкли. Просто, видели, наверное, что пристав с агентом "выкали", да вино со мной лакали.
Обыск провели быстро и довольно профессионально.
- Оружие и патронташ на этот стол... Карманы... Сапоги...
- Извиняюсь за запашок от носочков, давно в дороге... - даже не улыбнулись...
- Поясной ремень... Сумка дорожная, материал - брезент, зеленая. Откройте. В сумке второе дно есть? Нет? Проверим... Чехол откройте... можете убирать, можете одеваться, читайте протокол, в трех местах распишитесь. Что ознакомлены, что согласны, что обратно получили.
По идее должны были еще заставить рот открыть, с лампочкой осмотреть, потом заставить нагнуться ... и тоже с лампочкой осмотреть - не прячу ли чего в заднице. Не догадались, или решили, что если с эльфом будешь так себя вести, потом от подозрений в нетрадиционной ориентации не отделаешься.
Интересно, кстати, почему многие люди считают, что эльфы предпочитают однополую любовь? Подумаешь, эльфы-воины ходят, за ручки держась? А посмотрите на людей-людоедов с Пестейских островов в Южном океане. Эти ужасные мужчины, раскрашенные то как зебры - в полосочку, то как леопарды - в пятнышки, голые и с костями животных в носу - тоже ходят под ручку, а то и в обнимку, но их почему-то считают жестокими воинами, а мужеложцами никто не объявляет. Сколько я понимаю, среди эльфов извращенцев не больше, чем среди людей. Есть, правда, неприятная особенность таких эльфов - все они лезут во власть.
Нормальный, обыкновенный эльф и власть, то есть бюрократическая структура - две вещи несовместные, как гений и злодейство. Индивидуализм, погруженность в себя, мечтательность, умение не замечать никого и ничего вокруг, да еще какая-то странная вера в предопределенность - вот обычная и справедливая характеристика эльфа.
В начальники у эльфов поэтому попадают уроды, которые никакое нормальное дело в эльфийских пущах освоить не могут. Даже древесную беседу. Зато, став архонтами по попустительству своих одноплеменников, резко наглеют и переходят через всякие границы. И в борьбе за власть вперед вылезают именно извращенцы. Так вот эльфы и живут, бедолаги. С другой стороны, чего их жалеть? Дали бы окорот таким начальничкам, сразу бы и жить лучше стали, и уважения бы к ним прибавилось. Всякий народ, потому что, неотделим от своей власти, если, конечно, она не оккупационная. В общем, мозгов нет - считай, калеки...
Гном оказался в очереди на личный досмотр рядом со мной, - понятно, по протоколу мы с ним на пару проходим, по графе "нелюдь". И осматривают нас отдельно от людей, с привлечением дополнительных сил. Если, например, гном заартачится, то чтобы его успокоить, трех дополнительных урядников надо привлечь. Ну, еще один за мной присмотрит. Одним глазом.
Я засовывал патроны в патронташ, радуясь, что его не стали распарывать - просто прощупали. Патронташ - плевать, а вот пока пояс прощупывали - несколько не по себе было. Хотя у меня там ничего запрещенного нет. Подумаешь, вдетая стальная струна с кольцами на концах. Может, для прочности. Но если бы вопросы задавать стали, не знаю, что бы ответил.
Рядом сопел гном, перешнуровывая ботинки. Вот ведь интересно: мог нормально в подсобке ресторанной зашнуровать, где обыскивали, после того, естественно, как обыск закончился. Но, похоже, штаны с рубахой надел, ноги кое-как в башмаки втиснул, остальную справу подхватил - и деру. Вот и я - так же. А потому что неприятно, когда обыскивают. И одежду собственную, по швам чужими руками прощупанную, после этого хоть выбрасывай...
Гном явно маялся с похмелья и недосыпу, но, похоже, порывался то-то сказать. Или он выскочил так скоро потому, что ищет повод пообщаться? Проверим...
- Петр Корнеев. Временно безработный, - протягивая ладонь, сказал я максимально дружелюбно.
Я решил сам познакомиться с гномом, причем не удержался и представился прямо по гномьему этикету. Гномы обычно представляются по имени и профессии. А безработных гномов не бывает. Как и гномов-лентяев. Так что ему со мной после такого представления ручкаться - как с болотным импом целоваться.