- Так надо было захватить какого-нибудь и допросить, тем более что один из них, кажется, ранен был?
Я промолчал, отворотив морду в сторону, и попытался вспомнить, когда еще так пролетал. Наверное, когда Иван Сергеевич мне хотел снайперку доверить, а я, как нарочно, пьяным притворился... Но если полковник думает, что я засмущаюсь и заткнусь, то зря надеется.
- А если, Афанасий Никифорович, гуляй-польские вашего маркиза разорвут, они же пушки захватят! И будут использовать их против вас! Или на катера свои установят - и пиратствовать пойдут не только по Великой, но и по всему Южному океану. Вот смеху-то будет!
- Хорошо смеется, Петр Андреич, тот, кто смеется последний! - Тимохин был все так же благодушен, и я подумал, что захват пушек бандитами из Гуляй-Поля тоже входит в его планы, - а снаряды откуда они возьмут? Мы не так много снарядов отправим, сам увидишь.
- А если на те снаряды, которые все же захватят, какое-нибудь заклятие наложат? Колдунов в Гуляй-Поле пруд пруди!
- Таких, как Кемменамендур, у них нет, - тут полковник соизволил подмигнуть, и мне только осталось ломать голову, над чем успел поработать эльф: над станком, который взорвется в самый неподходящий, или, наоборот, подходящий момент, над снарядами или все-таки над самими стволами? Над стволами, вроде бы, не колдует никто? И как заклятие сработает, ведь маркизу самому надо из пушек как-то стрелять?
Потом мои мысли вновь перенеслись на мои собственные перспективы...
Если Тимохин отправляет со мной своих людей, то меня, скорее всего, не убьют... Полковник все больше напоминал мне кота, лежащего возле мышиной норки. Вот он лежит, вроде бы спит, осмелевшая мышка вылезает из норки, и тут кот открывает один глаз. У мыша шок, тахикардия, подергивание глаза и понос на всю оставшуюся жизнь... Как бы мне таким мышом не стать...
А с другой стороны, если человек всю жизнь заповеднику кошек посвятил, как-то не ждешь от него особой подлости. Он все же к природе ближе... Один только моментик: письмо от Ивана Сергеевича полковник мне не показал. Но он и не обязан свою частную переписку мне предъявлять. И почерк Ивана Сергеевича я все равно не знаю, так что нечего и дергаться. А путешествовать в команде тимохинских гвардейцев мне гораздо больше нравится, чем одному в сторону Хараза рассекать на лошаденке. Так и в рабство попасть, и просто на пулю нарваться - пара пустяков. Вот одолели меня смарагды гребаные! Не было их - и не думал ни о чем! А теперь как пуганая ворона каждого куста шарахаюсь... Надо бы с конвоем познакомиться, пока суть да дело...
Я так понял, что рыжий будет моим сопровождающим в поездочке в Арсайл, которую иначе чем дурно пахнущей авантюрой и не назовешь. Хотел выяснить у него, сможет ли он в случае чего собрать пушечку и пострелять мало-мало, но решил не торопить события: если рыжий в припадке служебного рвения доложит полковнику о моем вопросе прямо сейчас, то Тимохин может и запретить пользоваться ценным грузом "в личных целях", и даже в целях собственной безопасности. А вот в походе Тимохина не будет, и вопрос можно будет решить спокойно, без "начальства". Да и военная косточка в бородатом отчетливо видна, так что сумеет, если припрет...
Дальше события стали разворачиваться быстро. Мы выехали обратно с полянки на просеку как раз в тот момент, когда из-за поворота вывернули аж четыре подводы, запряженные здоровенными флегматичными тяжеловозами. На трех были пушки, в разобранном виде, конечно, без станка и щита, уложенные в деревянные ящики, на четвертой - ящики со снарядами. Снаряды, как я выяснил, располагались в три ряда по пять. Пятнадцать штук в одном ящике, получается. Ага, на подводах тоже по паре ящичков, боекомплект, так сказать. Одной из подвод, кстати, управляла Арквейн, вооруженная тем самым СКС, уже со свернутым глушителем, который я оставил ее гостеприимному папаше, чтоб он моими трофеями подавился! Перехватив мой взгляд, направленный на оружие, и правильно истолковав его, эльфийка надула щеки, свела глаза к переносице и на мгновенье приставила сжатый кулак к кончику носа. На детском языке - гном. Или жадина, что одно и то же. Потом эльфийка подскочила к Тимохину и повисла у него на шее. Еще и расцеловала в обе щеки. Точно, для меня старается. Теперь главное - сдержать расползающуюся по всей морде улыбку. Как всегда, нахмурился и, как всегда, улыбка победила. Арквейн, спиной что ли, почувствовавшая мой промах, торжествующе показала язык... Но от дальнейших перемигиваний меня отвлек рыжий, который и распоряжался, в основном. Он отзывался на Семена, и действовал вполне толково. Отведя меня в сторонку, Семен в двух словах обрисовал положение:
- Ты, Петр, подводой управлять не умеешь ведь?.. Так и думал... В головной дозор не поставлю - тебя беречь надо, так что будешь в группе прикрытия. Оружие исправно, патроны есть?
- Я, это, лес чувствую, я ж эльф наполовину, - кивнул я, - Может, все же, в дозор?
- Как эльфы лес чувствуют, я знаю прекрасно. А не знал бы, все равно решения не изменил бы - о твоих подвигах, когда ты раненого алху, зайдя с фланга под девяносто, стреножить не смог, наслышан... Так что поедешь за последней фурой, вместе с Володей и Олегом.
С этими словами "начальник" ткнул пальцем на двух парней совершенно не пенсионного, как можно было бы предположить, возраста и убежал.
Семен, вероятно, не хотел обдавать меня презрением, но так уж получилось... Я, действительно, лоханулся... Да только спросил меня кто, была у меня цель брать пленного, ставил мне кто боевую задачу на захват? Вот то-то же. Уточнять я, конечно, ничего не стал, оправдываться - последнее дело. Да и причины поведения Семена прочитываются легко: номинально, командир группы - я, а фактически, понятное дело, он. А что будет, если я взбрыкну и роль свою у маркиза не отыграю? Да ничего не будет: не скажет мне Семен адресок в Гуляй-Поле, и всех делов...
Он сказал "Поехали!" и махнул рукой. Арквейн с нами не увязалась, и это хорошо. Они с Тимохиным остались на просеке, уже верхами, причем эльфийка пересела на кобылку одного из тех, кто теперь будет моим попутчиком. Парни, включая рыжего Семена, переоделись в "штатское", и теперь мы с успехом могли бы выступать в роли бандитов, потому что вооружены все были серьезно, даже "Льюис" у одного имелся. Как он из ручного пулемета стрелять с лошади будет? Это ж отрабатывать надо, а по виду мужик разгильдяй-разгильдяем... Я присмотрелся внимательней и опознал в пулеметчике Алексея, того самого фермера, у которого ночевал и у которого, кстати, разжился лошадью. Вот это система у Тимохина! Все хутора окрестные под ним, что ли? Да запросто! Он вообще, кто? Может, это он князь, а который Владимир Кириллыч - только так, для отвода глаз, большую папаху носить? Похоже, заповедник манулов полковника - это такая нехилая база для тайных операций славного Ярославского воинства. И против кого? Гуляй-польских? Все на то указывает... И вот еще: надо будет попробовать Алексея-пулеметчика сподвигнуть за моей лошадкой ухаживать. Это ж, на самом деле, его лошадь!
Алексей соизволил "узнать" меня только на привале, который устроили через четыре часа непрерывного движения. И пообещал немедленно "раззнакомиться" со мной, если из меня опять говно полезет: я все же попытался проверить его на вшивость, насчет лошади... А все время до привала я как привязанный ехал за последней подводой, лопатками ощущая настороженные взгляды своих спутников, чтобы не сказать конвоиров. Опять как всегда - я то ли "подсадной уткой", то ли приманкой буду работать...
Представляю себе письмишко Ивана Сергеевича: " ...и еще, любезный друг и сослуживец Афанасий Никифорович, может заехать к тебе полуэльф Петя Корнеев, дурак искренний, природный... Использовать его можно запросто, он в любую петлю башку свою ушастую добровольно сунет..."
Так, примерно... Ладно, жизнь покажет, пока ведь как-то выживаю... Запросы у меня невысокие, меня чашкой пшенки купить можно. Так ведь не в пшенке дело. Дело в шансах. С орлами Тимохина у меня гораздо больше шансов добраться до Гуляй-поля и преуспеть там. Повторяюсь... И буду эту лабуду повторять еще... А что это значит? Это значит, что я сильно неуверен в том, что говорю. Себя уговариваю, не иначе.
Одна радость - можно по сторонам поглазеть, надоели мне города! А здесь лес, чистый, насколько я могу судить, птицы поют, гадости всякой не должно быть много в таком лесу. Вон заяц побежал... Медленно как-то, без огонька. Зайца увидели и другие обозники. Поскольку стрелять никто и не собирался, сразу возник спор о том, стоило или не стоило брать с собой глушители. Из винтовки с глушителем и поохотиться можно, не ставя под угрозу основное задание. Как у ребят с глушителями дело обстоит?
Ну, я бы глушители взял, если есть, лишними не будут... Зайчик вроде возвращается... Что-о?
За ним, довольно шустро перебирая восемью мохнатыми лапами, и на глазах нагоняя, несся коричневый паук, чуть поменьше размерами, кстати, чем сам заяц. Не знаю, что за порода, но винтовка, как и у всех прочих, немедленно оказалась направлена на нечисть.
- Не стрелять! - страшным шепотом проорал своим сорванным голосом Семен. - Это детеныш! Зайца - гам, да не нам! Не стрелять, я сказал!
- Как не стрелять-то, - забеспокоился я о душевном здоровье нашего вожатого,- нечисть же!
- Черные пауки всегда высылают вперед детенышей в качестве приманки! - Семен вертел головой, кажется, на 360 градусов. - А сами в это время зачаровывают!
Тут уж все начали оглядываться, да проверять амулеты. Амулетов-то, амулетов! У каждого что-то понавешено! Если нас бандиты постреляют, то с одних амулетов озолотятся...
- Паучок-то коричневый! - чего все так занервничали? Может, это и не черный паук. В нечисти хорошо разбираются только охотники...
- Чары идут! Вон оттуда, - Семен покрутил в руке что-то вроде компаса с рисунком из рун и указал на заросли аккурат с противоположной стороны от дороги и, соответственно, от детеныша черного паука, самозабвенно пеленующего зайца в мутно-белый паутинный кокон. - А это - детеныш! Я же говорил!
- Ничего не понимаю! - поддержал Семена один из моих спутников, Олег. - Точно на нас чары идут, а ничего! Совсем ничего, по нулям!
А я вот, кажется, понимаю! Это мои смарагдики, будь они неладны, действуют! Как там Глоин говорил, они направленные чары поглощают и аккумулируют. Вот и сработали камешки, размочили счет, так сказать...
- Ходу, ходу! - Семен достал из седельной кобуры короткий "таран", спешился, быстрым шагом подошел к увлеченному своей добычей паучку, громом раздался выстрел. Ничего себе! А кто орал, чтобы не стреляли? Семен уже спешил обратно. Он явно решил не обращать внимания на всякие странности и теперь покрикивал на возниц. Самое главное в нашем деле - вовремя смыться. Все равно от разбора полетов не уйти. Не такой человек Семен, чтобы разбора полетов не устроить. Одно хорошо: завтра уже к границам маркизата Арсайл подходим.
От ночного двухчасового дежурства я и не собирался отбояриваться, наоборот, если бы меня не поставили в очередь вместе со всеми, вот тогда-то я бы задумался, не хотят ли мои спутники меня сонного прирезать. Сидя у костра, я задумался, что бы такое сделать с выигранной СВД, чтобы винтовка окончательно стала моей? Оружие, как известно, надо осваивать, чтобы било в цель, чтобы можно было на него положиться, как на верного друга... Улучшить в винтовке что-нибудь я вряд ли смогу - ни инструментов, ни времени... Да и что улучшать? Оптику бы поставить, хоть бы двукратку... Эх, ПСО в самый раз бы подошел. Да я от любой оптики не отказался бы, от ПУ, например... Ладно, раз ничего не получится прямо сейчас улучшить, надо что-нибудь сломать и тем самым "освоить", наконец, винтовку. А то я о ней до сих пор как о винтовке поручика Свечникова думаю... Непорядок. На первый раз ограничился тем, что поставил две зарубки на приклад: за Виталю и алху. Вообще-то в Великоречье к таким зарубкам по-разному относятся. Тимохин и его орлы, уверен, дурновкусием бы посчитали. Свечников, вероятно, тоже: до сих пор приклад был девственно чист. Так я не от тщеславия ставлю, а от производственной необходимости. На этом процесс "порчи" винтовки был завершен, и я смог в полной мере насладиться звуками сорванного голоса Семена, который подсел ко мне и начал рассуждать вслух:
- У тебя, Петр амулет какой-то, поглощающий магию. Я о таких не слышал. Разве что негаторы магии в игорных домах, в Гуляйполе...
Не дождавшись от меня ответа, он продолжил:
- Дело, конечно, твое, но скажи лучше сразу: нужно от тебя еще каких сюрпризов ожидать? А то я сюрпризы и неожиданности не люблю.
- Не волнуйся, Семен, никаких неожиданностей не будет. Ты мне лучше расскажи, что за паук такой, магию насылает? И вот ты его детеныша убил, а он мстить не придет? Вместе с другими родственниками?
- Пауки самые обыкновенные, мы их жлобами называем.
- Жлобами? Как это?
- Да был у нас один любитель старинных сказок, вычитал где-то про паука по имени Шелоб. Так и пошло: сперва Желоб, потом, сам понимаешь, Жлоб. И прижилось... Понимаешь, Петр, паучки неправильные какие-то. Скорее нечисть, чем просто животное. Не сказать, чтоб очень сильные, но лапами перебирают с отменной скоростью. Магия у них, такая, замедляющая, - охотно поделился со мной своим опытом Семен, - если бы она подействовала, то мы бы все видели, были бы в полном сознании, но почти ничего не успели бы сделать. Пауки бы приблизились, впрыснули свой яд-парализатор, потом желудочные соки, завернули бы нас в кокон из паутины, и мы бы еще суток двое-трое заживо подгнивали, находясь при этом в полном сознании. Паукам тухлятину легче высасывать и усваивать, но для этих важно, чтобы жертва до последней минуты все осознавала. Вроде как мучениями наслаждаются. Но вообще-то опытный человек, если патрон в стволе, пока они приблизятся, почти всегда успевает выстрелить. Видать, давно никто не проезжал, вот они оголодали, и на нас попытались напасть. Ума-то нет, посчитать, стоит с нами связываться или нет... А насчет мести ты не беспокойся: жлобы эти к своим детенышам никаких чувств не испытывают.
- Так их много было? - задал я вопрос, отметив, что Семен постоянно использует множественное число. Пауки, вообще-то, одиночки, если я не ошибаюсь!
- Жлобы стаями охотятся, особей в семь-восемь. Еще детенышей столько же. Они их как приманку используют: вот сейчас выпустили зайца, наполовину одурманенного. За ним детеныш побежал, его специально науськали. Мы на детеныша отвлеклись, а они со спины бы и напали, если бы только чары свое действие начали. А увидели, что не получилось ничего, и в лес отступили...
- Охота из засады с приманкой, с двойной приманкой, - прокомментировал я рассказ Семена, - они что же, разумны?
- С чего бы вдруг? Так многие животные охотятся, рыбы в том числе. Вот на этом уровне и разумность, не больше... А ты сразу: разу-у-умны! - передразнил меня этот юный натуралист.- А что бы сказал, если бы паутину их узорчатую увидел?.. Так, значит, не будет больше сюрпризов? - неожиданно взялся за старое Семен, и вместо увлеченного арахнолога передо мной вновь оказался серьезный вояка, верный, едрить, соратник полковника Тимохина.
- Да нормально все будет, не беспокойся!
Момент, когда мы пересекли условную границу Ярославского княжества мне запомнился только тем, что Семен с кем-то переговаривался по амулету связи. Никаких погранпостов, патрулей, досмотров. Мы выехали из лесу на заросший поясной травой луг, дороги не было, то и дело приходилось останавливаться и вытягивать подводу из ямы, совершенно незаметной на расстоянии шага. Иногда оказывалось, что мешает движению не яма, а камень, попавший прямо под колесо. На машине здесь ехать было бы самоубийственно, а на подводах - можно, хоть и с черепашьей скоростью. Олег, кстати, ехал за последней подводой с хитрым амулетиком, так что поломанная, вмятая в землю трава неестественным образом поднималась...
Как я понял, довольно крутой изгиб Свены, той самой речки, которая образовывала приток Велаги, оказывался сравнительно близко к Великой. По сути, почти по этой реке шла граница Ярославского княжества, и с левого берега Великой мы шли к правому берегу Свены, на котором стоял замок Маркиза.
Маркизат, наконец-то! разнотравье лугов сменилось грунтовкой, самой обыкновенной грунтовкой, даже со следами шин. Не могу не радоваться наступлению цивилизации на дикую природу. Хотя сам, помнится, в спорах c пришлыми о истории с пеной у рта доказывал, что цивилизация - это зло. Но задолбался уже телеги из ям выталкивать! По совести говоря, телеги выталкивал не я, а ребята Тимохина, и в выражениях они не стеснялись. Я не барышня, и от крепкого словца не покраснею, но когда полдня матюгов без перерыва под палящим солнцем - так и хочется посидеть в теньке, в тишине и одиночестве, с кружечкой чего-нибудь прохладительного... Ругались, в основном, от отчаяния: на одной из подвод треснула ось, хотя и была сделана из заговоренного металла. Вот и верь потом в заговоры и наговоры! Кое-как распределив груз по оставшимся телегам, наш небольшой отряд продолжил движение. Все были так злы, что если бы на обоз напала какая-нибудь тварь, разорвали бы голыми руками. Мои планы поспрашивать попутчиков о том, да о сем летели коту под хвост. Жаль! Даже задавая один и тот же вопрос разным людям, абсолютно не желающим отвечать на него честно и откровенно, можно выяснить немало интересного. По реакции, по отговоркам, по взгляду... Но пришлось ехать в конце колонны и держаться тише воды, ниже травы, а то ребятки выместили бы все свое дурное настроение на мне...
На приличную дорогу выбрались уже ближе к вечеру, стало темнеть, и это вызвало серьезные опасения. Ночевать второй раз на открытой местности не хотелось никому: мало того, что в прошлую ночь никто толком не выспался, так какой-то зверь устроил в честь своей самки отвратительный концерт, в котором зловещее уханье сменялось тоскливым воем. Лже-фермер Алексей, сбивший на затылок свою модную городскую кепку, недолго думая, назвал этот вой "припевом". "А теперь припев!", - каждый раз говорил он во время своей смены и даже щурился от мнимого наслаждения, как заядлый меломан, слушающий любимую арию... Вообще, я смотрю, команда у Семена, а точнее, у Тимохина слаженная: вот и свой Василий Теркин имеется...