Десятый день третьей десятины третьего лиственя.
- Вот и все, ваша милость… - закрепив последнюю прядь, буркнул мэтр Мишо. Потом отошел на пару шагов и уставился на дело своих рук: - Хоть сейчас - да на королевский бал…
Мне было не до балов, пусть даже и королевских. Однако обижать одного из самых известных куаферов Аверона, потратившего на меня аж два часа своего времени, мне не хотелось. Поэтому я посмотрела в зеркало и заставила себя улыбнуться: - Спасибо, мэтр! У вас воистину золотые руки!
- Ну, что есть - то есть… - самодовольно осклабился Мишо. - Хотя… такую роскошную гриву, как у вас, можно вообще не укладывать…
Я скептически оглядела свои волосы и вздохнула:
- Вы мне льстите! Что в ней роскошного?
Куафер изогнул одну бровь дугой и удивленно уставился на меня:
- Да все: волосы у вас густые, длинные, послушные…
- А что, бывают редкие, короткие и непослушные?
Куафер посмотрел на меня, как на юродивую и… расхохотался:
- Добрая четверть моих клиентов вынуждена носить парики, так как изобразить что-либо нормальное, используя то, что им дал Вседержитель, не могу даже я…
Я представила себе леди Этель Геррен, прижимающую к лысой голове завитый парик, и недоверчиво уточнила:
- Неужели среди них есть и женщины?
- Представьте себе!
- Какой ужас!!!
- Вот именно, ваша милость! Поэтому, работая с такими волосами, как ваши, я получаю истинное удовольствие. И не столько создаю прическу, сколько оттеняю их естественную красоту…
Взгляд мэтра Мишо был чист и светел, как вода в горном ручье, а голос дышал искренностью и восхищением. Однако сама фраза в точности следовала канонам изящной словесности, описанным в свитке 'Рассуждения о красноречии…' графа Бертрана Виттиара, который меня заставляли штудировать лиственей с пяти. Поэтому, дав ему выговориться, я встала, подошла к столу и вытряхнула из лежащего на нем кошеля две золотые монеты:
- Большое спасибо! Надеюсь, я воспользуюсь вашими услугами еще не раз и не два.
Куафер понял намек, взял деньги, довольно резво сложил в подобие арнотта свои инструменты, изобразил куртуазнейший поклон и, пятясь, вышел из комнаты.
Хлопнула дверь в коридор, скрипнул табурет, потом половицы, и за моей спиной раздалось тихое покашливание:
- Ваша милость, экипаж уже подъехал…
Я развернулась к Крому и… покраснела до корней волос: он смотрел на меня так, как будто видел в первый раз!
- Да-а-а…
'Хм… С красноречием у него не очень…' - опустив взгляд, подумала я. И, вспомнив, как он на меня смотрел, мысленно добавила: - 'Зато не кривит душой…'
- Спасибо…
- Можно спускаться… И… не забудьте кошель!
Я подхватила с кровати накидку, еще раз посмотрелась в зеркало и тихонечко спросила:
- Может, все-таки поедешь со мной?
Меченый криво усмехнулся и отрицательно помотал головой:
- А смысл? Во дворец меня все равно не впустят…
Я закусила губу: он был прав! Но рядом с ним мне было бы спокойнее…
- Жаль… - вздохнула я, подхватила со стола кошель и решительно шагнула к двери…
… Экипаж, запряженный парой лошадей, выглядел весьма неплохо: кузов из полированного дуба оказался подвешен на ремнях, резные двери - застеклены и изнутри прикрыты занавесками, а скамья кучера - защищена от ненастья аккуратным козырьком.
Судя по всему, не пустовали и запятки - рядом с экипажем отирались два здоровенных мужика в одинаковых ливреях, но без гербов.
- Члены гильдии охранников… - вполголоса сказал мне Кром. - Кожа в порядке. Так что, если что - присмотрят. В общем, можете не волноваться…
- Спасибо… - поблагодарила его я и, увидев, что кучер предупредительно открыл дверь, обреченно спустилась с крыльца…
… Всю дорогу до королевского дворца я просидела, как на иголках: каждый щелчок кнута или недовольный крик, доносящиеся снаружи, заставляли меня сжиматься в комок или хвататься за висящий на поясе кинжал. А каждая остановка - закусывать губу, чтобы удержать рвущееся наружу требование везти меня обратно к Крому.
Не успокаивало даже присутствие телохранителей - они были наняты за деньги, а как говорил отец, 'Купить верность нельзя. Ее можно только заслужить…'
Поэтому, когда экипаж остановился в очередной раз, и правая дверь неожиданно распахнулась, я не сразу сообразила, что мы добрались. И снова вцепилась в рукоять кинжала.
Увидев мое движение, стражник в цветах дома Латирданов, возникший в дверном проеме, удивленно приподнял бровь… и закусил губу, чтобы не рассмеяться.
Я сделала вид, что просто пыталась сложить руки на коленях, но потом сообразила, что это глупо: он был воином. Значит, видел движение!
- Десятник гвардии его величества короля Неддара третьего, Латирдана, Нол Ухват… - представился он.
- Баронесса Мэйнария… из Атерна… - густо покраснев, ответила я: называть место рождения вместо названия лена было унизительно!
Десятник прищурился, мазнул взглядом по родовому кольцу на моем пальце и посерьезнел:
- С какой целью вы прибыли во дворец, ваша милость?
- Хочу записаться на аудиенцию к его величеству…
- Тогда вам в Первый Приказ…
- Это до Сиреневой аллеи, потом направо, до беседки Утешения, за ней налево и до конца? - уточнил кучер.
- Да… - кивнул десятник. Потом сделал шаг назад и рявкнул:
- Кот? Дирт? Ну, чего у вас там?
- Кожа в порядке…
- А чего молчите?
- Ну-у-у…
Дослушивать объяснения рядовых стражников он не стал - снова шагнул к двери и приложил кулак к груди:
- Прошу прощения за задержку, ваша милость! Можете проезжать…
… Территория дворцового комплекса показалась мне бесконечной - от ворот до здания, в котором располагался Первый Приказ, мы ехали минут семь-восемь.
Впрочем, это ощущение быстро пропало. Как только я сообразила, что мне стоит решить, как построить беседу с писарями: по рассказам отца, сроки ожидания аудиенции зависели не от короля и не от членов его Внутреннего круга, а от тех, кто находился на самой нижней ступени пирамиды власти.
- Ты не поверишь, дочка, но добиться их благоволения ничуть не легче, чем благоволения его величества: некоторые убивают на это годы своей жизни и все равно остаются ни с чем…
Решила. Настроилась на разговор. Вышла из кареты. Вошла в невзрачный двухэтажный каменный домик и… оказалась в перекрестии взглядов доброго десятка расфуфыренных дворян и дворянок. У меня сразу же пересохло горло и затряслись колени: судя по цветам, на меня смотрел исключительно восток Вейнара, уроженцы которого всегда славились своими способностями к злословию…
- Двор - это один большой гадюшник… - сразу же вспомнила я. - Любая твоя ошибка будет замечена, высмеяна, а потом дополнена самыми гнусными домыслами и фантазиями. Поэтому, будучи при дворе, старайся как можно меньше говорить, доверяй только тем, в ком уверена, как в самой себе, и всегда будь начеку…
… Не успели слуги затворить дверь, как я удостоверилась в правоте этих слов - оглядев меня с головы до ног, сухая и на редкость желчная старуха, восседающая на небольшом диване и кутающаяся в меховой палантин, презрительно поджала губы:
- Ох уж эта молодежь! На губах еще молоко не обсохло - а все туда же, во дворец…
- Ничего, покувыркается по чужим постелям листвень-другой и поймет, что этот путь ведет к забвению… - поддержала ее дама в цветах рода Фаррат.
Я не поверила собственным ушам: баронесса только что иносказательно назвала меня розой!
'Ну уж нет, этого я терпеть не буду…' - решила я и мило улыбнулась:
- Судя по уверенности, с которой это говорилось, вы сами поняли это лиственей пятьдесят тому назад…
ДюФаррат чуть не задохнулась от возмущения: мало того, что я ответила тем же, так еще и прошлась по ее возрасту!
- Да ты… ты…
- 'Вы…'. Или 'Ваша милость…' - учтиво склонив голову, напомнила я. И нанесла удар милосердия: - Впрочем, о чем это я? Когда формировались ваши манеры, граф Бертран Виттиар, наверное, ходил под стол…
Молодой, но уже слегка обрюзгший мужчина - судя по гербу на сюрко, один из младших сыновей графа Этрана д'Ларвена - не удержался и прыснул.
Баронесса побагровела, вскочила с кресла и зашипела, как самая настоящая гадюка:
- Я этого так не ос-с-ставлю! Я буду жаловаться вашему отцу!
- Опекуну… - перебила ее я.
- Ну, опекуну… - заорала она. - Его имя?
- Узнаете. Когда придет время… - учтиво пообещала я. Потом прошла к свободному креслу и чинно опустилась на самый край. Так, чтобы не помять платье…
… Писец - сухой, желчный старикашка с чем-то недовольным взглядом - встретил меня церемонным поклоном. И, не дожидаясь, пока я изложу причины, по которым мне требуется аудиенция, заявил:
- К моему прискорбию, вынужден сообщить, что в связи с некоторыми обстоятельствами всю следующую десятину аудиенций не будет - его величество будет очень занят…
- Я подожду… - буркнула я. И как бы невзначай положила на краешек стола столбик из десяти желтков.
Писарь испытующе посмотрел на меня и отрицательно помотал головой:
- Хороший аргумент, ваша милость. Но… не в Авероне: я - верный вассал его величества короля Неддара и не беру мзду за выполнение своих должностных обязанностей…
'Мда… Давать взятки действительно не так просто…' - угрюмо подумала я, вспомнила советы Крома и ослепительно улыбнулась:
- Я в этом не сомневаюсь. Только это - не мзда, а чья-то пропажа: я нашла их рядом с креслом в приемной. Пока ждала своей очереди…
- И, конечно же, они стояли там прямо так, столбиком…
- Нет. Они были в полуразвязанном и жутко грязном женском платке без каких-нибудь инициалов. Кстати, его я оставила рядом с креслом…
- Как я понимаю, в этой фразе главное слово - 'грязный'? - ехидно спросил писарь, подошел к двери и выглянул наружу. - Хм. Лежит…
- Я же сказала… - сделав вид, что обиделась, буркнула я.
- Что ж, я приложу все силы, чтобы найти того, кто их оборонил… И… извините, что я засомневался в ваших словах. Просто они звучали несколько… непривычно…
Писарь смахнул деньги в ящик стола и галантно предложил мне сесть.
'После того, как он возьмет деньги, его отношение к вам изменится. Хотя внешне он этого и не покажет…' - мысленно повторила я, опустилась в кресло, дождалась, пока он очинит новое перо, и представилась:
- Баронесса Мэйнария…
- И… все?
- Из Атерна… - второй раз за день сгорая от стыда, добавила я.
Писарь записал место моего рождения и, не поднимая головы, поинтересовался:
- Какова цель аудиенции?
- Согласно вассальному договору между родом Латирданов и родом моего отца, в случае гибели всех совершеннолетних мужчин в роду верховный сюзерен обязан взять на себя опекунство над женщинами…
В глазах писаря мелькнуло странное выражение - видимо, он вспомнил о том, что по тому же вассальному договору король обязан выделить мне достойное содержание, и решил, что моя благодарность может выразиться еще в некотором количестве золотых монет.
- Мои соболезнования, ваша милость… - сокрушенно вздохнул он, покопался в своих записях и ткнул пальцем в густо исписанный свиток: - Думаю, что его величество сможет уделить вам толику своего времени в первой десятине травника…
- Хорошо, я подожду…
- Где вы остановились?
- На постоялом дворе 'Королевский Лев'… - ответила я.
- Знаю такой… Я сообщу вам о дне аудиенции за сутки… Эх, если бы вы приехали дня на три пораньше!
- Увы, это зависело не от меня… - грустно улыбнулась я. - А что, его величество действительно так сильно занят?
- Да, ваша милость! Говорят, они с его светлостью графом Рендаллом совещались почти сутки!!!
- С графом Грассом? - перебила его я. - Он жив?!
- Да, ваша милость! - писарь начал привычно осенять себя животворящим знаком, но почему-то не закончил: - Да, жив и, э-э-э… здоров…
Вдумываться в причины, помешавшие ему произнести привычные 'слава Вседержителю' у меня не было желания:
- А… я могу с ним увидеться? Он - один из ближайших друзей моего отца, и…
Писец опустил взгляд, некоторое время молчал, а потом решился:
- Я могу передать ему записку…
… Граф Грасс выглядел постаревшим - морщины, которые год назад казались еле заметными, заметно углубились, под глазами появились тяжелые черные мешки, а на висках засеребрилась седина.
А еще у него изменился взгляд, манера держать голову и даже походка - он выбрался из-за стола и шагнул мне навстречу так тяжело, как будто взвалил на плечи мельничный жернов или быка:
- Доброго дня, дочка… Прими мои соболезнования…
- Доброго дня, ваша светлость… Спасибо…
- Располагайся… - граф угрюмо покосился на огромную кучу свитков, возвышающуюся на его столе, и подвел меня к дивану.
- Ты уже совсем взрослая… И вылитая Эмилия…
Я кивнула, дождалась, пока он сядет в кресло напротив, и спросила:
- Ваша светлость, я хотела бы знать, на каком основании король Неддар передал наш лен кому-то еще…
Грасс взъерошил свои волосы и с мукой во взгляде уставился в пол:
- Не самая приятная тема для разговора…
- Я должна это знать! - упрямо повторила я.
- Хорошо, как скажешь… - он сгорбил плечи, собрался с духом и, продолжая смотреть в пол, еле слышно сказал: - Твой отец оказался одним из глав неудавшегося мятежа…
- Что?! - перебила его я. - Кем он был?
Рендалл сгорбил плечи и угрюмо вздохнул:
- Одним из глав мятежа… Сторонником графа Иора Варлана…
- Бред!!! - воскликнула я. - Этого не может быть!!!
- Факты - упрямая вещь…
- Факты? Какие, к Двуликому, факты? Его смерть от арбалетных болтов по дороге в Аверон? Или гибе…
- Признания одного из ближайших помощников графа Иора Варлана… - не дав мне договорить, вздохнул он. - Я присутствовал при допросе…
- Все равно бред!!!
- Я понимаю, что тебе трудно в это поверить, но это правда. Хоть и неприятная…
- Ваша светлость, это не может быть правдой!!! - воскликнула я, заглянула в его глаза и… отшатнулась: он БЫЛ УВЕРЕН в том, что говорил!
- Увы, может: у заговоров - свои законы, и те, кто вступают на эту стезю, крайне редко посвящают близких в свои планы…
Я смахнула со щеки непрошенную слезу, вспомнила взгляд отца в тот момент, когда он сообщил мне о том, что едет в Аверон, и замотала головой:
- Нет!!! Не может такого быть! Папа сорвался из дому, чтобы помочь королю Шаграту!!!
- Дочка, ну откуда ты это можешь знать?
Откуда? Да я чувствовала! Только вот мои чувства не могли служить аргументом, поэтому я сжала кулаки, закусила губу и угрюмо уставилась в пол.
Рендалл пододвинулся поближе и ласково провел ладонью по моей голове:
- Прости…
'Папа - один из глав мятежа?' - мысленно повторила я и подпрыгнула: - Ваша светлость! Я могу доказать, что это оговор: если бы отец действительно был одним из глав мятежа, то он доехал бы до Аверона беспрепятственно, наш замок не взяли бы оранжевые, а мама с Володом остались бы живы…
- Повтори, что ты сейчас сказала? - подавшись вперед, потребовал Грасс. - Про замок и маму с Володом…
- В ночь с пятого на шестой день четвертой десятины второго лиственя люди графа Иора Варлана захватили Атерн, зарубили Волода, а маму ссильничали и, скорее всего, тоже… убили… - не обращая внимания на слезы, текущие по лицу, повторила я. Потом всхлипнула и добавила: - Если отец был одним из глав, то этого бы НЕ ПРОИЗОШЛО!
- Я об этом не знал… - вскочив с места, пробормотал Рендалл, метнулся к столу, выдернул из него ящик и принялся рыться в свитках. - Так… Где же он… Да где же, забери его Двуликий?! А, вот!!!
Я вытерла слезы рукавом и превратилась в слух.
- Хм… Странно… Судя по донесениям городского главы, в Атерне оранжевые ничем особенным себя не проявили…
- В городе или в замке? - уточнила я.
- В городе…
- А что им там было делать? Они взяли замок!!!
- Так! Чтобы разобраться, мне потребуется дня два или, может, три… - воскликнул граф, потом с ненавистью уставился на кучу свитков, валяющихся на столе, и скрипнул зубами. - Нет, пожалуй, в два-три дня я не уложусь: королевство - на грани большой войны…
Я сглотнула подступивший к горлу комок и пожала плечами:
- Хорошо… Я подожду… Главное - чтобы вы разобрались…
Грасс подошел ко мне, присел на корточки и заглянул мне в глаза:
- Я сделаю все, что должен. Обещаю! И… король Неддар пережил это… известие ничуть не легче, чем я. Поверь, он будет счастлив вернуть твоему роду доброе имя…