Российская империя. Город Москва. Мастерская императорского бронника.
Броня выдержала, хотя обычно в таких случаях рвалась. Бронник тоже это знал. Он смотрел на меня очумевшими глазами и силился что-то сказать.
— Сам делал? — перешел я на «ты».
— Конечно сам! Все на этих витринах сделано моими руками!
Я осмотрел еще раз броню. Погладил пластины, сделанные из чешуи какого-то монстра, встряхнул ее и бережно повесил назад. Затем поклонился мужчине и произнес:
— Ты истинный мастер своего дела.
— Ты сдурел?! А если бы броня порвалась?!
— То я бы назвал тебя фуфлыжником, оплатил бы ее стоимость и ушел отсюда.
— Оплатил бы стоимость?! Да она стоит пятьдесят миллионов! У тебя есть такие деньги?!
— Н-да. Пришлось бы выплачивать в рассрочку.
— В рассрочку, блин… так что ты там говорил? — бронник немного отошел, вспомнив, как я его назвал.
— Ты истинный мастер своего дела и мне повезло, что я смог с тобой встретиться и оценить твою работу.
— Ладно, верю. Зачем пришел-то?
— Мне броня нужна легкая. Я очень быстрый и ловкий. Не хочу терять это преимущество.
— А из чего броню хочешь?
Я достал рюкзака шкуру измененного вепря и разложил ее на стойке.
— Хороший вепрь, молодой, но не слишком. Отличная предварительная выделка, кожа и щетина в отличном состоянии. Подойдет. Только я не узнаю работу. Кто занимался выделкой и кто охотники? Уж очень ювелирно все сделано.
— Так я это. И вепря сам вальнул и кожу выделывал сам.
Виктор Валентинович окинул меня оценивающим взглядом и попросил:
Поподробнее опиши броню, которую ты хочешь, чтобы я сделал.
— Что-то типа толстой облегающей рубашки с высоким воротником-стоечкой, свободные штаны. Броня должна быть, как вторая кожа. Она не должна стеснять мои движения.
— Обувь? Наручи?
— На ваше усмотрение, но основное требование то же — они не должны стеснять мои движения.
— Шлем?
— Нет, шлем не нужен.
— Работа меня заинтересовала, но ты в курсе, что я императорский бронник и ко мне вот так просто с улицы заявляться нельзя?
— Так я по рекомендации. От Фроловых. Елена Игоревна говорила, что сбрасывала ее вам.
— Да, было такое. Это что ж ты такого сделал, что получил рекомендацию аж от Фроловых?
— Продал им живое ядро зубастого слизня. Вот такое, — я показал размер ядра, а глаза бронника расширились от удивления.
— С кем в группе ходил и почему ядро тебе отдали?
— Один я ходил. Не люблю толпой по аномалии шарахаться. Присматривать за ними постоянно приходится. Мне спокойнее одному.
Мужчина вновь окинул меня оценивающим взглядом.
— А ты случаем не тот молодой человек, что стал любовником Екатерины Фроловой?
— Наши отношения с Катей, касаются только нас.
— Ясно. Значит, тот. Ты не пойми превратно, я не из праздного любопытства спрашиваю. Все эти сведения я использую при изготовлении брони.
— И, как это связано?
— Очень просто. Если у тебя сопротивление к огню настолько сильное, что тебя не обжигает раскаленный им воздух и плавящиеся поверхности металлов и других веществ, то и броня у тебя должна быть соответствующая. Иначе будет неприятно, если ты переживешь огненный шторм, а твоя броня нет.
— Вы правы, я об этом не подумал. Вот только у меня абсолютное сопротивление к любой магии.
— Это невозможно. Да все антимаги имеют абсолютное сопротивление к самой магии, но вот ее воздействие на окружающую среду он не в силах игнорировать.
— Хочешь проверить?
— Ты умрешь, если я начну проверять тебя в своих камерах обработки.
— Поспорим?
— Давай так. Ты пишешь мне под запись на видеокамеры согласие на твою проверку, а я делаю тебе скидку и изготовлю тебе броню исключительно по себестоимости, всего за четыреста тысяч рублей, но если ты скопытишься, шкуру вепря я забираю себе.
— Согласен, только мы с тобой сначала договор заключим и это все в нем пропишем, а еще укажем, что какие бы результаты проверки ни были, если я останусь жив, ты никому и никогда не сообщишь о том, что узнаешь. В противном случае, ты всю твою оставшуюся жизнь будешь работать только на меня. Жизнь за жизнь!
— Договорились.
Составление договора и написание согласия на проведение тестов в камерах магической обработки заняли около часа, но когда все было подписано, Виктор Валентинович запустил меня в первую камеру с обработкой магическим огнем.
На самом деле мне эти эксперименты были нужны даже больше чем ему. Хотелось бы знать пределы своих нынешних возможностей до того, как меня отправят на войну. А когда еще такая возможность выпадет? Да к тому же я сильно недооценил стоимость его работы. Так, что пока все складывается, как нельзя лучше. Пусть думает, что во мне взыграла жадность.
Я зашел в камеру, а Виктор Валентинович запер за мной дверь, но прежде сообщил:
— Тарабань в дверь, если что. Услышу.
Я уселся на стол из хладного железа и, осмотревшись, понял, что в этой камере не только нет усиленной вентиляции, здесь в принципе нет никакой вентиляции. Хорошо, что магический огонь кислород не сжигает.
Пол, потолок и стены вспыхнули, и вскоре пламя заволокло всю комнату. Нет, никаких отверстий в них не было. Просто они воспламенились, а я принялся вытягивать энергию из магического огня и воздуха. Что ж, пока все идет нормально. Я даже закрыл глаза и принялся раскладывать полученную энергию огня на составляющие. Но, к сожалению, ничего полезного для себя не извлек. Надеюсь, с Катей мне повезет больше.
Огонь усиливался, а я лишь усиливал отток энергии из него и воздуха. В какой-то момент усиление огня остановилось. Видимо, это был предел этой камеры. Минут через десять, огонь исчез, а в дверном проеме появилось испуганное лицо бронника.
— Все, что ли? — поинтересовался я. — Я баню жарче топлю. Давай, что там у тебя следующее?
— Живой? Это хорошо. Пойдем теперь в ледяную камеру.
Вот с ледяной магией все оказалось значительно хуже. Нет, энергию-то я вытягивал, и сама магия навредить мне не могла, но вот вытягивание энергии из воздуха вовсе не делало его теплым. Да, чуть теплее он становился, но не настолько, чтобы я чувствовал себя комфортно. Мне даже пришлось рукавом закрыть нос и рот, чтобы хоть как-то согреть вдыхаемый воздух. И надо отметить, что я все-таки замерз к тому времени когда в дверном проеме показалась довольное лицо бронника.
Проверка моих возможностей длилась чуть больше двух часов, но я остался очень доволен результатами. Теперь я знаю над чем мне нужно работать. Если я не в состоянии прогреть вокруг себя воздух, значит, мне необходимо обрести способность сопротивления холоду. Остальное у меня было более чем на высоком уровне. Но все равно, сначала я позаимствую у Катерины ее возможность единения с огнем. Если это возможно, конечно.
— Что ж, признаю, пари я проиграл. Но откуда ж ты такой взялся?
— Про ворота и народ слышал?
— Хех… слышал.
— Тогда не стану повторяться. Скажу лишь, что у меня такие способности. Я это умею и все. Сам не понимаю как, но умею. Так мы договорились?
— Договорились. И раз уж ты бываешь на четвертом кольце аномалии и при этом в состоянии победить зубастую слизь, может, возьмешь для меня заказ?
— Почему бы и нет. Вот только предупрежу сразу, скорее всего, я устрою аукцион на те трофеи, что смогу добыть. И в нем будут участвовать ректор Санкт-Петербургской академии и род Фроловых.
— Это несколько осложняет дело, но я согласен. Список я тебе на телефон скину. Он в договоре прописан.
— Отлично. Так, когда мне за моим заказом зайти?
— Для начала переведи четыреста тысяч. Я работаю исключительно по стопроцентной предоплате. И когда тебе эта броня нужна?
— К финалу межакадемических соревнований по боевому многоборью. Что-то мне подсказывает, что простым он не будет — ответил я и перевел деньги.
— Времени в обрез, но постараюсь. А теперь давай сниму с тебя мерки. Раздевайся.
— Не понял.
— А что тут непонятного? Ты же вторую кожу хочешь, а значит, нужны точные параметры твоего тела. Поэтому раздевайся догола и заходит вон в тот аппарат.
— Три дэ сканер?
— Именно.
— Понял.
Меня отсканировали и я, наконец, могу пойти за другими покупками.
— Благодарю вас, Виктор Валентинович. Рад знакомству, — протянул я руку броннику.
— И я рад знакомству, со столь неординарной личностью. Свою броню тоже будешь проверять так же? — ответил рукопожатием тезка, кивнув на витрину.
— Нет. Ее я буду проверять куда тщательнее. До встречи.
— До встречи.
Я вызвал такси и поехал по адресам, которые мне написала Катерина.
Уже ночью я выходил из аэропорта Санкт-Петербурга с кучей покупок и оформленных заказов, которые мне должны будут достать в течение месяца. Да, мой бюджет изрядно просел, но теперь я готов, не стыдясь, посетить хоть императорский прием.
— Куда ехать, господин? — поинтересовался таксист.
А и правда, куда? Катя, наверняка спит, будить ее не стоит. Ректор тоже. Так что, ключей от поместья мне не видать. Хотя еще не факт, что ректору удалось его купить. Ехать в гостиницу я смысла не вижу, поэтому:
— В магическую академию, — ответил я.
Когда открылась дверь в академию, меня в ней встретил дежурный студент со связкой ключей:
— Привет. Ректор просил тебе их передать, когда ты появишься.
— Отлично! Спасибо! — обрадовался я, но тут же опомнился:
— Адрес-то какой?
— Не знаю. Ванадий Павлович сказал что третий. Он сказал, что ты поймешь.
И, правда, понял.
— Спасибо.
Я развернулся и хотел уже, было, вызвать такси, как увидел, что то, на котором я приехал, все еще стоит на стоянке.
— Еще по одному адресу отвезете? — поинтересовался я у таксиста.
— Конечно, вы только заявочку сделайте, а то у нас с этим строго.
— Без проблем, — ответил я и вскоре уже подъезжал к своему будущему поместью.
Понятное дело никто меня не встречал. Прислуги в доме не было. Никто ее вместе с поместьем продавать не станет. Я достал связку ключей и открыл дверь, украшенную кованым орнаментом.
Снаружи поместье выглядело опрятно и богато. Высокий забор не позволял любопытным увидеть то, что тут происходит. Экстерьер украшают растения, деревья, какие-то статуи и даже три небольших фонтана. Мощеные дорожки испещряли все пространство вокруг поместья и сливались в небольшие площадки с открытыми беседками и скамейками. Создавалось впечатление, что это поместье создано для семейного отдыха. Сюда хотелось приглашать только близких людей, чтобы провести с ними выходные или праздники. Уют — вот как можно описать то чувство, которое вызывает это поместье. И почему Фроловы продали именно его? Я бы хрен его кому продал. Отсюда и уходить не хочется.
Я зашел в трехэтажный особняк, двери которого надо признать меня сильно порадовали. Не знаю, к чему готовили его Фроловы, но, судя по дверям и стенам, это была настоящая крепость. Интересно во сколько ректору обошлось это поместье?
Дом оставили чистым и опрятным. Все убрано, никакого бардака, никакой грязи и пыли. Похоже, после того, как отсюда вынесли все имущество, которое не подлежало продаже тут еще и убрались.
Комнат оказалось очень много и во всем доме оставили всю мебель. Даже посуда и бытовая техника остались. Вынесли лишь личные вещи и белье. Вот только я никак не мог понять почему? С меня потребуют какую-нибудь услугу в дальнейшем или так потихоньку прикармливают? Но на меня, где сядешь, там и слезешь. А точнее, хрен я кому позволю на себя сеть… хм… если, конечно, сам этого не захочу.
И тут мне так сильно захотелось, чтобы сейчас рядом оказалась Катя, что я направился на поиски нужной нам комнаты. Нашел я ее быстро, и она меня тоже порадовала не только ее наличием, но и размерами. Эта комната была куда больше той, в которой мы с Катей повеселились в прошлый раз.
Пока я занимался осмотром своих владений, я обнаружил очень интересную комнату, которая была скрыта от посторонних глаз и находилась за одним из шкафов в кабинете. У меня глаз наметан. В прошлой жизни от меня нельзя было скрыть подобное. Я всеми фибрам души ощущал то, что от меня хотели спрятать.
И в этот раз мои ощущения меня не подвели. В скрытой комнате оказалось оборудование видеонаблюдения. Тут находились сервера на которые передавалась информация с видеокамер, которых я, кстати, тут не заметил.
Но на экранах телевизоров я отчетливо видел, где находятся эти камеры. Вот только знаний у Антеро в этой области было крайне мало, а у меня их вообще не было. Поэтому ничего трогать тут я не стал найму потом специалистов, они мне объяснят, что тут делать и как.
Решив оставить дальнейшее обследование особняка, я выбрал себе спальню и завалился спать, прямо так без постельного белья. Завтра, а точнее уже сегодня куплю новое.
Проснулся я в приотличнейшем настроении и, умывшись, зашел в кухню. Как и предполагал, все тут было стерильно, в том числе и холодильники. Значит, поем в кафешке. А еще лучше вместе с Катей.
— Доброго утра, милая, — сказал я в трубку телефона. — Откуда тебя забрать?
— Привет, Вить. С того же поместья, где мы были в прошлый раз.
— Что-то случилось? Отчего у тебя голосок такой расстроенный?
— Потом расскажу. Приезжай быстрее.
— Хорошо. Скоро буду.
Я набрал номер телефона с визитки.
— Доброго утра. Вы говорили, что я могу обращаться к вам напрямую, чтобы заказать ту же машину. Это так, или это было сказано больше для окружающих?
— Все верно Виктор Андреевич, можете звонить мне в любое время. Вам наш автомобиль сейчас нужен?
— Да, сейчас и на завтрашнее утро я могу его забронировать?
— Разумеется. Скиньте мне адрес и ожидайте, мы скоро подъедем.
Довольно скоро мы остановились у поместья Фроловых, и я ожидал Катю в такси. Она попросила не заходить, сказала, что сейчас сама выйдет. И, судя по ее выражению лица, когда она забралась в машину и тому, что сходу забралась ко мне на колени, кто-то ее очень сильно расстроил.
— Что случилось, рыжик? Кто тебя обидел? — спросил я, поглаживая ее волосы.
Какое-то время она молчала, просто уткнувшись мне в плечо и горестно сопя, но потом, все же, ответила, не поднимая головы:
— Бабушка.
— Семейные ссоры?
— Она продала мое любимое поместье и даже не говорит кому. Сказала так нужно для рода. А я все детство в нем провела. Знаешь, какое оно классное? Там так хорошо и спокойно. Это единственное место, куда я могла сбежать, когда мне бывает грустно.
Я улыбнулся, поняв, кому ее бабуля продала это поместье, и почему его продали именно мне. А ведь ректор наверняка рассказал, для кого он его покупает.
— Я подниму тебе настроение, обещаю, — ответил я.
— Нет, ты не пойми неправильно. Я очень тебя ценю, просто это поместье оно часть моего детства, часть моих самых лучших семейных воспоминаний.
— Давай так. Если я, действительно, смогу развеять твою тоску по этому поместью, то ты, надев мой подарок, нежно и страстно меня поцелуешь.
— Хорошо. А что за подарок? — тут же оживилась она.
— Приедем, увидишь. А сейчас не подскажешь какую-нибудь хорошую кафешку? Я еще не завтракал.
— Ой, прости, я не подумала. Так пойдем в дом, я тебя накормлю!
— Нет, давай в ресторацию или кафе заглянем.
— Хорошо. Ресторации из тех, что мне нравятся, сейчас закрыты, а те, что открыты или далеко или кухня там не очень. А вот кафешку приличную, мы сможем найти.
Катя тут же выбрала адрес на карте панели управления, и машина тронулась.
Вскоре мы заходили в очень даже приличное заведение, и почему оно считалось кафе, а не ресторацией я так и не понял.
Завтрак получился довольно сытным и вкусным, а то, что Катя постоянно щебетала и рассказывала новости о том, что произошло за один день, что меня не было, сделало его еще более приятным. Она не забыла и поинтересоваться о том, как прошел этот день у меня. Я ей рассказал про то, как провел встречу с бронником и девушка побледнела.
— Ты сломал броню?
— Нет, что ты. Он ее качественно делает. Настоящий мастер.
— Фух. Ты и представить себе не можешь, что было бы, если тот, кого мы рекомендовали, сломал бы броню за пятьдесят миллионов. Репутация Фроловых сильно бы просела.
— Не переживай. Я бы этого не допустил.
— Не допустил? Как? У тебя даже рода нет, чтобы надавить. Да и на императорского бронника почти невозможно надавить. Он ведь не зря называется императорским.
— Надавить можно на любого. Я бы объяснил ему, что если он что-то предъявит роду Фроловых, то фотки его брони с браком попадут в интернет и тогда императорским бронником станет кто-нибудь другой. Он человек не глупый и все понял бы.
— Ты сдурел?
— Нет. Поверь, вам ничего не грозило. Так я бы поступил лишь, в крайнем случае. Но Виктор Валентинович оказался не только отличным мастером, но и хорошим человеком. Мы нашли с ним общий язык, и он взялся за мой заказ.
— Хорошо то, что хорошо кончается.
— Или когда.
— Что когда?
— Хорошо, когда хорошо кончается.
— Дурак! Тут же люди! — прошептала Катя.
— Я тебе открою секрет, все эти люди тоже занимаются сексом. Ну, или хотят им заниматься.
— Кстати об этом. Сегодня мы поедем в другое поместье. Ты не против?
— Против.
Катя непонимающе уставилась на меня.
— Сегодня мы едем туда, куда я нас отвезу.
— Директор согласился на карцер? — с надеждой поинтересовалась девушка. — Но даже если так, то выходные мы можем провести и в более комфортных условиях.
— Не совсем. Это сюрприз.
Девушка посмотрела на меня удивленно и произнесла:
— Милый, я, конечно, люблю сюрпризы, но я трахаться хочу.
Причем сказала она это не шепотом и те, кто сидели рядом уставились на нас.