Гиви был без сознания, но под руководством Хора перебирал ногами исправно. Оставив девушку сторожить машину, они поднялись наверх. Пока он искал в карманах ключи, Хор усыпил ничего не подозревающего Самвела, смотрящего телевизор. Так его Саша и застал, похрапывающим в широком кресле. Усадив Гиви во второе кресло, он быстро обыскал квартиру. Хор любезно направлял его к нычкам, о которых ему во сне разболтал Самвел. Саша грустно думал о том, как много он не умеет и как это угнетающе действует на нервы.
«Хор, он сможет во сне поговорить со своим дядей по телефону?», — получив утвердительный ответ, Саша обсудил с учителем содержание будущей беседы. В списке телефонов нашлась запись «дядя Гамлет», и он нажал вызов.
Не зная тонкостей языка на котором велся разговор, Саша, тем не менее, знал, что Самвел, извинившись за поздний звонок, рассказывает о участившихся квартирных кражах в их районе. В связи с этим, просит дядю принять у него скопившиеся деньги еще сегодня. Завтра и ему, и Гиви предстоят многочисленные разъезды, а оставлять триста двадцать тысяч рублей и около трех тысяч долларов в пустой квартире он не хочет. Особо он просил предупредить охранника на входе, а то в дядин подъезд случайных людей не пускали.
Получив согласие, Самвел продолжил спокойно сопеть в кресле.
— Один мой хороший знакомый, ныне покойник, любил повторять — «Я слишком много знал», — процитировал Саша известного киногероя, тяжело вздохнул и направился к столу.
Предстояла неприятная работа. Моральных угрызений Саша не испытывал. Прочитав в детстве книжку «Пятнадцатилетний капитан», он всю жизнь ненавидел работорговцев. Взяв массивную стеклянную пепельницу, он аккуратно вытряхнул окурки в мусорное ведро. Накрыв выглядывающую из-за спинки кресла голову Самвела бумажной салфеткой, Саша сильно ударил сверху подготовленным к работе инструментом.
В этом противостоянии победа была на стороне стекольщиков. В отличие от головы, пепельница совершенно не пострадала. Взяв еще одну салфетку, он направился к Гиви.
«Это будет избыточно, Сеш».
«А симметрия? Нельзя быть таким прагматичным. Симметрия, композиция, все должно радовать глаз».
Повторив еще раз все предыдущие действия на Гивиной голове, Саша, протер пепельницу и сунул ее ему в руку.
— Вот теперь перед нами законченное полотно — рассвирепевший Гиви, бьет своего брата пепельницей по голове, а затем в порыве раскаяния повторяет это с собой.
«Сеш, не забывай, от безумия даже я не смогу тебя спасти. Не кривляйся над трупами. Лучше съешь их печенки».
«Боюсь от этого сакрального действа, учитель, в моем отражении на Изнанке ясно проявятся ваши черты, и враги преждевременно получат ясные ориентиры. Отложим такие деликатесы до завершения вашей подготовки. Кстати вы Самвела о маршруте расспросили? А то я даже адреса не знаю…».
«Сперва думать надо, а потом тяжелыми предметами размахивать. Не переживай, Самвел нам поможет, он тут рядом, ему кажется, что он спит… в чем-то он прав… сон это и есть маленькая смерть…», — у ящера явно было хорошее настроение. В такие минуты его тянуло на философию.
«Учитель, ты все перепутал. Расставание — маленькая смерть, а не сон. Классиков надо слушать».
Бросив сумку с деньгами на заднее сидение, Саша радостно запел:
«Как же эту боль, мне перетерпеть,
Расставанье — маленькая смерть…»
— Убил уже братьев, ирод, — констатировала прозорливая девушка. — Семена тоже убьешь?
— Послушай, подруга, а тебе не кажется, что ты не тех жалеешь? Пожалей лучше меня, я этого больше заслужил…
— Тебя поздно жалеть. Ты уже продал свою душу бесу, что прячется в твоей тени, и нет в твоем сердце сомнений, и нет в нем жалости…
— Странная ты… жалеешь тех, кто тебя мордой в дерьмо каждый день тычет, жалеешь говнюков, которые тычут в тебя своими членами… а вот меня, который тебя из этого дерьма забрать хочет, ты не жалеешь. Может тебе просто нравится в дерьме барахтаться? Это ведь по-своему комфортно… ниже уже не упадешь, дерьмовей уже не будет. Равновесное состояние. И оправдание себе найти просто, мол, сказано — ударили тебя по правой щеке, подставь левую. Но скажи мне, Светлана, где написано, что после левой нужно обратно правую подставлять?
— Это и так ясно, — ожесточенно ответила девчонка. Видно поднятая тема ее задела.
— Ничего ты не поняла, девочка… главный смысл пропал… осталась одна оболочка. Иисус когда-то понял, если следовать принципу «око за око, зуб за зуб», все будут слепыми и беззубыми. Поэтому учил всех: если близкий тебе человек погорячился, сдержись, не отвечай ударом на удар, подставь левую щеку. Дай ему шанс опомниться, осознать ошибку и попросить прощения. Но если ударит он тебя и по левой щеке… в той же книжке ясно написано — не сыпь перлы перед свиньями. Грех это большой. Ибо укрепляешь ты свинью в убеждении, что может она безнаказанно тебя топтать в грязь. Этим ты и занималась всю свою жизнь. Подумай.
— И все то ты знаешь, и обо всем ты подумал… а на самом деле ты такой же, как братья. Они тоже убивали, но они хотя бы не юродствовали о добре и зле. Еще раз спрашиваю, Семена тоже убьешь? — Ее голос стал неожиданно жестким и злым.
— О, не все так безнадежно, зубки то прорезаются… что касается твоего вопроса. Жена мужа должна лично в гроб загнать. Не могу я лишить тебе, Светочка такого удовольствия. Как скажешь, так и будет. Скажешь, убить — убью, причем сделаю это с большим удовольствием. Ненавижу работорговцев. Нет, значит, нет. Но из столицы ему придется уехать далеко… например, в Хабаровск.
— Оставишь Семену жизнь, буду тебя слушать. Но бесу твоему моей души не видать!
— Ему и моей хватает. Ишь, как за беседой время летит, уже и приехали.
Свободное место для парковки нашлось достаточно далеко от нужного подъезда.
«Подожди, Сеш, не выходи. Тут кругом слишком много мертвых глаз. Сейчас я их закрою…».
Хора очень нервировали камеры видеонаблюдения. Научившись ломать радиоаппаратуру электромагнитными импульсами, которые он вызывал либо в самой микросхеме, либо в ее металлическом корпусе, он часто развлекался, выводя из строя все до чего мог дотянуться…
Видно явное отставание ящеров в микроэлектронике задевало его за живое. Вот и сейчас, Саша был в этом уверен, он нанесет ущерба на многие тысячи рублей.
Подойдя к нужному подъезду, Александр попытался обратить на себя внимание охранника, не отрывающего взгляда от темных мониторов и регулярно пытающегося ударами сверху зажечь в них искру жизни.
«А вдруг он знает Самвела в лицо?» — мелькнула у него в голове достаточно очевидная мысль.
«Он его не только знает, но и увидит перед собой», — ехидно заметил учитель. — «Разумных легко заставить видеть то, что тебе нужно. Запоминай, как выглядит этот в высшей степени полезный конструкт. Он будет твоим очередным заданием».
Увидев прыгающую перед дверью фигуру, охранник открыл дверь подъезда.
— Заходи, Самвел. Гамлет Георгиевич предупреждал, что ты приедешь.
Доложив по телефону и получив разрешение, он сообщил Саше:
— Гамлет Георгиевич тебя ждет. Надеюсь, не забыл — седьмой этаж, четырнадцатая квартира.
Все уже спали, только Гамлет Георгиевич сидел за рабочим столом в своем кабинете и рассматривал в Экселе результаты работы за прошедший месяц. Услышав сообщение охранника, он встретил Самвела на пороге, что бы тот не звонил, и не будил спящих. Взяв у него сумку с деньгами, он сказал:
— Иди на кухню, выпей сока. Я сейчас пересчитаю и приду.
Войдя в комнату, он открыл сейф и начал складывать в него пачки денег из сумки. Обычно он так не делал, а складывал деньги на стол. Сейф он открывал в одиночестве. Если бы он задумался, он нашел бы свое поведение странным. Но он не мог думать, от недостатка кислорода в мозге наступило легкое отупение и он, как автомат выполнял привычные действия.
Внезапно у него потемнело перед глазами, и он упал бы навзничь, если бы не подошедший вовремя Александр. Поймав такое тяжелое тело, он положил его на диван. Из уголка рта Гамлета Георгиевича потекла струйка слюны, тело еще раз дернулось и затихло.
«Сердечно-сосудистые заболевания, это бич нашего времени», — думал Саша, перекладывая многочисленные пачки с купюрами из сейфа в сумку.
«Грабить людей все-таки намного выгоднее, чем лечить», — грустно констатировал он, складывая в уме числа с многими нулями.
Если он не ошибся, а устному счету в его время учили очень хорошо, то он переложил из сейфа в свою сумку четыре миллиона триста тысяч рублей и восемьдесят тысяч долларов. При этом он оставил на месте больше миллиона деревянных и пятнадцать тысяч зеленых, все золотые побрякушки и коллекцию старинных монет. Зачем забирать все, нужно и о семье покойного подумать. Да и возможные мысли об ограблении возбуждать не нужно. Возбуждения приводят к сердечно-сосудистым заболеваниям.
Подойдя к столу, он задумчиво посмотрел на ноутбук покойного, порылся в файловой системе, и со вздохом обратился к учителю:
«Хор, узнай у покойного в каком файле он хранил данные о девчонках Самвела, а то у него такие названия файлов, что я до завтра не найду».
«Как видишь, Сеш, Искусство может пригодиться даже в работе с компьютером, кге, кге, кге» — радостно застрекотал ящер, получивший еще одно подтверждение великой силы Искусства.