Ушки Дани дёрнулись за долю секунды до того, как она услышала требовательный мужской голос:
- Куда, чёрт возьми, ты собралась?
Вампир вернулся.
- Прочь, - ответила она, застёгивая молнию на втором чемодане.
- Ты собралась исчезнуть, не сказав ни слова?
- Могу спорить, ты-то так никогда не поступал с женщинами. К тому же ты, скорее всего, даже не заметил бы, что я ушла. Потому что был бы занят соблазнением смертных женщин.
- Я не посмотрел ни на одну женщину, с тех пор как...
- В любом случае, я оставила записку на комоде, - перебила Дани, равнодушная к тому, что он собирался сказать.
Он схватил клочок бумаги, на котором было написано: «Мёрдок. Это было настоящим. Даниэла».
- На чём ты собиралась уехать?
- У меня есть свои способы.
Способом был один водитель снегохода из России. Он оказался единственным, кто мог добраться до этого места, и сделать это всего за час.
Мёрдок скомкал записку:
- И как бы я сумел найти тебя?
Она на секунду остановилась, быстро взглянув на него:
- Предполагаю, ты бы не стал и пытаться.
Она нахмурилась. Хотя Мёрдок всегда одевался со вкусом, сегодня он, казалось, проявил особое внимание к своей одежде. Он надел дорогой свитер и роскошное пальто. Ботинки были начищены до блеска.
На ней были мини-юбка и кофточка. Обувь отсутствовала.
- Зачем ты так разоделся? – раздражённо спросила она.
- Сегодняшний вечер очень важен для меня, - он неуклюже двинулся к Даниэле и остановился в полушаге от неё, всё ещё пряча большую часть лица в тени. – Мне нужно кое-что сказать тебе.
А мне интересно, почему ты не показываешь лицо полностью. Она приблизилась, чтобы получше разглядеть его. Швы? Лицо было в страшных порезах, а он всё равно пытался бриться. Что же для него так важно?
- Мёрдок, что случилось?
- Меня чуть не убили полудемоны-полувампиры.
- Быть не может, - отмахнулась она. – Это один из редких мифов Ллора, который на самом деле всего лишь чья-то выдумка.
- У них были настоящие рога и клыки, и они оказались сильнее, чем вампиры, с которыми я когда-либо сражался. К тому же у них были красные глаза.
У каждого Падшего вампира были красные глаза, демоны же с красными глазами принадлежали к редким видам. Ходили слухи, что Иво планирует что-то серьёзное. Неужели он нашёл способ обращать демонов в вампиров?
- Помнишь, Дешазар и кобольд говорили, что они не похожи на других и их не победить? – продолжил Мёрдок. – Так вот, так и есть.
Она должна была рассказать об этом Никс. Стоп... Её сестра упоминала демпиров во время их последнего разговора. Демоны и вампиры. Никс уже знает.
Мёрдок начал расхаживать по комнате, запуская пальцы в волосы; его энергия, казалось, заполнила всю комнату. Но он хромал. Ей показалось, она услышала еле заметный скрип. У него пластина в ноге? С кем бы он ни связался, они его серьёзно ранили.
- Даниэла, я думаю, что знаю, почему сейчас стою здесь, рядом с тобой. Почему я никогда не могу найти слов и грублю. Это всё из-за тебя.
- Почти обвинение? Такое поведение обычно производит впечатление на дам? Правда? – она вернулась к чемоданам.
- Это то, что я и пытаюсь объяснить: обычно я не такой. Я всегда был вежлив с женщинами, комплименты легко слетали с моих губ.
- Учтивый Мёрдок – сама сладкоречивость? – Дани знала, что вампир ненавидит, когда она так обращается к нему. – Так что в них было особенного?
- Сейчас я боюсь, что... я думаю, что это... не имеет значения. Ты имеешь значение. Для меня. – Он провёл рукой по лбу. – Я чувствую, что мне важно всё не испортить.
- Чего ты хочешь от меня?
- Не знаю. Еще один шанс. Посмотреть, к чему это приведёт.
Она почувствовала лёгкое волнение от этих слов, но заглушила его. Жизнь с Мёрдоком будет пыткой. Когда уже она примет это?
- Останься здесь, Даниэла. Со мной.
Она сузила глаза.
- С тобой? Это как... жить вместе?
Была ли в его кивке хотя бы малая доля колебания?
- Что изменилось?
- Ты сказала, что я боюсь, и я думаю, что ты... ошиблась.
Дани не ответила и лишь вскинула брови.
- Я не видел этого прежде, не понимал своего нежелания. Но когда я попал в ловушку и был уверен, что умру... – он остановился, встретив её взгляд. – Всё, о чём я мог думать, это о тебе.
Ох. Она почувствовала, что смягчилась. Я тоже думала о тебе. И не важно, как сильно я старалась не думать. Если бы она не вырезала те символы, то сошла бы с ума.
- А затем, несколько дней спустя, я увиделся с братом. Он совсем свихнулся из-за Мист. Я думал, что никогда не увижу мужчину, настолько привязанного к женщине. Но увидел. У нашего отца было то же самое из-за матери.
Мёрдок возобновил хождение по комнате.
- Он был одержим ею. После её смерти он никогда не смеялся, не шёл дальше. Обычно он сидел в их комнате и часами смотрел на её портрет. Думаю, я боялся, что подобное случится и со мной, если я буду хотеть большего с тобой. Но потом я понял, что ещё больше я боюсь потерять тебя.
У неё вырвался вдох, когда она придвинулась ближе к нему. Я хочу его. Я хочу, чтобы реальность заменила фантазию.
- Мёрдок, ты готовил эту речь?
- Непрерывно последние два дня.
Нет, вспомни фермера Теда! Вспомни книгу пари Лоа!
- С тех пор, как мы встретились, ты угрожал мне, пугал меня и поставил в такое положение, что я была вынуждена оказаться на улице в полуденную жару, чтобы путешествовать автостопом на адском автомобиле, который пропах табаком. Когда ты отправился гулять по Кварталу, ты... сделал мне больно, - ответила она. – Итак, ты долго и упорно думал об этом. Я видела твой срыв, когда ты хотел укусить меня. Я видела твою жажду, когда ты пялился на мою шею. И я видела, как ты сжимал кулаки, когда хотел дотронуться до меня.
Приблизившись к ней, он спросил охрипшим голосом:
- А больше ты ничего не увидела, калим?
Она сглотнула, не способная отвести взгляд от его глубоких серых глаз, уже мерцающих чёрным огнем от переполнявших эмоций.
- Ты никогда не сможешь прикоснуться к моей коже, никогда не попробуешь мою кровь на вкус. Я холоднее, чем была когда-либо. Эта боль будет ещё сильнее для меня, впрочем, как и для тебя.
- Я понимаю.
- Мёрдок, никакая магия не поможет изменить эту ситуацию, нет способа провести судьбу – ни сейчас, ни когда-либо потом. Думаешь, что будешь удовлетворён этим?
- Удовлетворён? Полностью? Нет. Но я думаю, мы будем счастливее вместе, чем порознь.
Если бы он был совершенно уверен в том, что у них всё сложится, Дани бы убежала с криками о помощи. Вместо этого, он был честен. И она согласилась – она бы в любом случае не была удовлетворена полностью.
- Я даю нам несколько месяцев, - в конце концов произнесла она. – У меня есть два условия.
- Какие?
- Как и прежде, ты никому не расскажешь обо мне. До тех пор, пока я не буду готова.
- Почему?
Потому что шансов, что всё сработает, - один на пятьдесят.
- Потому что я не хочу стать мишенью для насмешек или быть отмеченной в книге пари как та, которую обманули. И я не хочу стать известна как брошенная Обуздавшим жажду.
- Ты думаешь, я оставлю тебя.
- А есть какие-то причины ожидать другого?
- Я не такой, как обо мне рассказывают. По крайней мере, не только такой. Уже нет.
Он насупился, как будто сам до конца не верил в то, что говорит.
- Ты сам сказал мне, что не склонен к моногамии.
- Я смогу. Сделать это. Сейчас. Но и ты должна сделать то же.
Когда она скорчила «кроме шуток» гримасу, он решительно стиснул зубы. И вновь, явно не довольный тем, что сказал.
- Меня не отговорить от этого условия. Ты должен сохранить всё о нас в секрете.
- Братья услышат, как бьётся моё сердце. Они узнают.
- Ты согласен или нет?
Наконец он ответил:
- Согласен. И какое второе условие?
- Поклянись, что никогда не укусишь меня.
- Клянусь.
Не нужно выдавать своего волнения, Даниэла!
Он положил одетые в перчатки ладони на её лицо и посмотрел на неё.
- Значит ли это, что ты впишешь своё имя в мой список?
Слишком поздно.
- Эту фразу ты тоже приготовил заранее?
Прядь волос упала на его лоб.
- И хорошенько отрепетировал.