Заметив, как собирается толпа, у Семёна пересохло в горле. Столько людей не приходили ни на одно объявление. Люди жаждали объяснений и, что самое страшное-надежды. Ведь она может настроить людей против него. Всю деревню. Две сотни человек. Правда, на одного меньше, со вчерашнего дня. И ещё меньше на троих, что были живы месяц тому назад.
Семён, пряча руки в карманы от утреннего осеннего мороза, медленно поднимался на сцену, оставляя грязь с подошв на ступеньках.
Оказавшись на сцене, Семён заметил, как людей стало ещё больше.
«Куда ещё больше?» — подумал Семён, сжимая кулаки в карманах. Кризис. В деревне наступил кризис.
— Сколько людей должно умереть прежде, чем мы что-то сделаем? — крикнула женщина в платке из толпы.
Люди вокруг стали поддерживать её, создавая шум.
— Послушайте! — прорезал недовольство толпы Семён. Его голос, как верный солдат, не дрожал. — Я понимаю! Мы потеряли четверых человек. Это трагедия. Но нам нужны быть осторожными. Не идти сломя голову. Мои дозорные сообщили, что кто-то из вас, вчера, в полнолуние пытался пройти в лес. Сразиться с чудовищем. Без подготовки, без знаний, что его ждёт. С вилами и факелами! Вы так сильно жаждите смерти?
— Напротив, мы хотим жить! — выкрикнула всё та же женщина в платке, — и не надо меня покрывать. Не кто-то пытался пройти в лес, а я и моя бравая бригада. Мы хотим положить конец этим смертям. Четыре убийства за месяц! Где такое видано! Кто-то в этом лесу затаился! Жаждет нашей плоти и крови! — женщина проходила ближе к сцене, — Семён Анатольевич, каждый день промедления стоит чьей-то жизни! Если вы этого не видите и не можете показать остальным, мне ничего не остается как взять это дело в свои руки, — её ботинки застучали по ступенькам. Грязь, что оставил Семён, от сотрясения падала на землю.
И вот, она уже на сцене, рядом с Семёном, и кажется, перестала его замечать.
— Дорогие мои соседи! Мы не склоним покорно головы, в ожидание гильотины. Нет! Мы пойдём в лес и не вернемся, пока не будет пойман убийца! — её голос распугивал ворон, даже тех, что были далеко, на макушках деревьев.
Все закричали в её поддержку, а Семён стоял. Стоял и смотрел, то на неё, то на толпу. И надеялся, что тот убийца, разорвавший в клочья своих жертв, вырвав из них органы вместе с костями, не сможет противостоять такому большому количеству людей. Всё, что осталось у них, что объединяло Семёна и разъярённую толпу — это надежда.
Сколько прошло? День? Неделя? Месяц? Год? Десять лет?
Семён ходил по своей избе кругами. Выглядывал в окошко, надеясь увидеть поднимающееся солнце. Его всегда встречала луна. Когда они ушли? Женщина в платке и почти вся деревня.
Сколько ещё ему ждать?
Нет. Так дело не пойдёт. Надо идти в лес. Найти кого, может, им нужна помощь?
Семён встал у печки. Языки пламени пытались вырваться из клетки. Дрова трещали. Казалось, он видит в огне, души всех, кто ушёл сегодня ночью. Столько человек. И никто не вернулся.
Надо было сразу идти с ними. И дать им ружьё, что за печкой. И оставить себя беззащитным? Ну уже нет!
Распахнув дверь, с ружьём в руках, Семён испугался холода и плачущего ветра. Руки сжимались. Он боялся. Лидер, и боится. Глупости.
Впереди лес. Ночные ветви и серые тучи. Тишина. В деревне ни одного огонька, ни звука. Даже собаки не лают.
Вдруг, где-то совсем близко, застучала распахнувшаяся дверь. Семён не боялся, но дёрнулся. Бывает. От неожиданности все дёргаются.
Пора идти.
Огонёк его избы становился всё меньше и меньше. Зачем он столько оборачивался, если не боялся? Не хотел пропустить, как все возвращаются и зажигают лампы у себя? Нет…Он не верил, что они вернутся. Надеялся?
Ветки трещали под ногами. Спустившись с холма, он потерял из виду крохотный огонёк, горевший в его доме. Он совсем один. Не заблудиться бы.
Семён дышал ровно, пытался не перетруждаться. Знал, как это важно. Знал, что это такое — искать всю ночь. Знал, что такое надеяться.
Шли минуты, затем часы. И никаких следов. Сколько полянок он не встречал в этом смоленном от темноты лесу, все они пустые.
Бессмыслица какая-то, должны быть следы или огоньки ламп. Или крики…Хоть что-то. Хотя бы крики. Семён был согласен на крики. Лишь бы найти их.
Пустые поля и узкие проходы между деревьями привели его на трассу. К таблице со стрелкой вперёд и названием города. Он мог бы дойти до него, обратиться за помощью. Да, только кто ему поможет? Полиция? Они сюда ни ногой. Их никогда не волновало, что происходило в этой общине. Но не возвращаться же в пустую деревню? Так Семён и пошёл вдоль трассы, в город, что ждал его.
Он никогда не видел столько света. Из проезжающих металлических коробок, из длинных железных палок, вырастающих из-под земли. Как огонь мог светить так ярко?
Какая же длинная ночь! Сколько он сидел в избе, в ожидании, сколько времени шёл по лесу, сколько шёл в город. Бесконечная ночь, когда она уже закончится?
Улицы такие пустые, хоть бы услышать смех или разговор молодёжи. Только эти коробки и их звуки, что они издают, когда проезжают мимо.
Вжиш, вжиш, вжиш.
Его голова начинала болеть. Копыта. Он привык к копытам лошадей.
Сколько прошло? День? Неделя? Месяц? Год? Десять лет?
Рассматривая вывески домов, он искал хоть кого-нибудь, кто сможет помочь. Но только не полицию. Не хотел. Да и не видел он тех полицейских, что знакомы его глазу. Там, где раньше стояло их здание, построили что-то другое, что-то чуждое ему. Радужное.
Так и шла его ночь. Вечного скитальца, не знающего, что он ищет и не видящего чего-то нужного.
До этого момента.
Ноги остановились. Под горящей лампочкой на вывеске название:
«Агентство по борьбе с нечистой силой».
Подходило ли это Семёну? Столкнулся ли он с нечистыми силами?
Убийца, что разрывает в клочья своих жертв, вырывает из них органы с костями. Пропавшие без вести люди. Пустой лес. Он лично всё осмотрел. Пустой лес.
Семён сделал несколько шагов назад, осмотреться. В пятиэтажном доме, на третьем этаже, и только на третьем, свет.
Семён сделал несколько шагов вперёд.
«Агентство по борьбе с нечистой силой. С девяти утра до шести вечера. Третий этаж».
Повезло.
Медленно. Выверяя каждый шаг, Семён, цепляясь холодными, грязными руками за перила, поднимался на третий этаж. С ружьём за спиной.
Перед ним раскрылся длинный коридор. Только из-под одной двери выливался свет. Туда нам надо. Шаг вперёд. Ещё один. Устал и надеялся, хоть бы ему там дали присесть.