Ноисце неторопливо поднялся с ковра. Белвед с такой грацией вполне сам мог рассчитывать на высокие позиции в рейтинге бойцов погла.
— Вот что, Юрен-ган. Мне надо переговорить с разными людьми. По крайней мере, сейчас я не смогу назвать имени твоего соперника. А дальше мы подумаем, как лучше будет розыграть этот поединок. Без особого ущерба для тебя, и с выгодой для нас обоих.
Так хозяин и его работник превратились в партнеров.
Уже через пару дней Ноисце самостоятельно отыскал Кондрахина.
— Твой соперник — Перее. Чуть выше тебя по уровню. Сколько сможешь продержаться?
— Сколько он сможет продержаться? — хмыкнул Юрий.
— Не зарывайся, Юрен. Будь ты полностью здоров, соревноваться на равных еще было бы можно. Но Перее — очень сильный боец. Тебе его не победить. Даже, если мы ему заплатим.
Слово "мы" еще более вдохновило Кондрахина. Ноисце признал его партнером, это открывало новые горизонты.
— Давай, Ноисце-ган, порассуждаем. Я могу лечь под противника, когда нам обоим будет выгодно. Сколько нам это принесет?
Такого поворота Ноисце не ожидал. Он замялся.
— Юрен, мне надо два-три дня, чтобы назвать сумму. Я же и с другой стороной договориться должен. Тогда и остальное обсудим. Кстати, как твоя рука?
Кондрахин об этом, собственно говоря, и не думал. Но вопрос хозяина заставил его мгновенно, еще без прикидки на плюсы и минусы, соврать:
— Не ахти. От прибора я ожидал большего.
— А позавчера ты, вроде бы его хвалил. Так что, опять будешь биться одной рукой?
Юрий кивнул, криво усмехнувшись.
— Придется. Это же не погл без правил. По правде, Ноисце-ган, аппарат мне действительно помог. Я не восстановился полностью, но врезать могу с обеих рук. Но надо ли об этом знать остальным? Можем мы на этом сыграть?
Ноисце на несколько секунд задумался, а затем громко, искренне рассмеялся:
— А с тобой приятно иметь дело, Юрен-ган. Когда оставишь погл, будем работать вместе. Мысль твою понял, и сегодня же позабочусь, чтобы слух о твоем недомогании прошел по всему Фитиро. Так, пожалуй, мы сможем выиграть впятеро больше!
За оставшиеся до поединка дни Юрен присутствовал на открытии нескольких промышленных выставок; на концерте популярного певца; у него брали интервью писаки нескольких модных журналов, пишущих далеко не только о погле. Он даже попал в одну из передач, записанных для сети эф-вещания. И везде Кондрахин демонстрировал свисающую вдоль тела правую руку. На неизбежные в таких случаях вопросы он отвечал с показным оптимизмом и демонстрировал, как он способен поднять правую руку, пошевелить пальцами, стукнуть кулаком по столу. Но, как мог заметить любой внимательный наблюдатель, рука его двигалась не слишком энергично.
Поединок состоялся два дня спустя и проходил по тем же устоявшимся фитирским правилам: один гатч, одна пара бойцов. Но на этот раз, с подачи Юрия, устроители предварили официальный бой показательными выступлениями молодых бойцов. Молодежь была готова работать бесплатно, лишь бы покрасоваться перед взыскательной публикой. А публика собралась, действительно, солидная. Аристократы, крупные промышленники и совершенно неизвестные, но от этого не менее состоятельные воротилы околоспортивного мира. Ставки и пари заключались прямо в зале.
Юрен Островитянин пользовался огромной популярностью: еще бы, герой матча в Занкаре, да еще проведший там два последних боя, боксируя только одной рукой! Но, говорят, он до сих пор не выздоровел, так что еще неизвестно, повезет ли ему сегодня. Тем более, что его противник Перее совершенно здоров, находится на пике формы. Незадолго до начала боя Ноисце успел шепнуть Кондрахину, что ставки заключаются как пять к одному в пользу Перее.
Но, когда Юрий вышел на арену, зал встретил его бурным ликованием. Правую руку Кондрахин держал опущенной вдоль туловища. Недавно, на Занкаре, он в самом деле не мог ею пошевелить, и она, скорее, мешала ему. Сейчас же, вступая в бой, Юрий чуть-чуть, совсем незаметно, согнул ее в локте, кулаком страхуя пах. Вряд ли противник будет целить туда, но береженого Бог бережет. В погле ведь удары ниже пояса не запрещены.
Перее слыл "технарем", то есть делал ставку не на нокаутирующие удары, а на искусное владение перемещениями, разнообразными защитами и внезапные атаки. Это создавало для Кондрахина немалые трудности. Не один час он потратил на выработку стратегии этого поединка. Конечно, в любой момент он мог употребить в дело правую руку, но такой опрометчивый поступок свел бы на нет весь спектакль, подготовленный им совместно с Ноисце.
Кондрахин обогатил свой арсенал мало применяемыми, но не запрещенными в спортивном погле приемами. Такими, как защита подставкой локтя, отводящим блоком плеча, ударами тыльной стороной кулака, а главное — связками между защитой и ударом, производимым одной и той же рукой. В реальном бою он вряд ли прибег к таким эффектным, но малопродуктивным действиям. Там, где ставкою является жизнь, очки не зачитываются.
Его противник действовал грамотно: сближение — мгновенная серия ударов — отскок. Этой тактике Кондрахин мог противопоставить только низкую стойку, позволяющую быстро уводить тело с линии атаки. Поэтому большинство ударов, наносимых Перее, уходило в воздух. Если же Юрий чувствовал, что удар будет одиночным, он парировал его предплечьем, тут же, без паузы, одним непрерывным движением проводя ответную атаку. Иногда она достигала цели. Боксировать ему приходилось в левосторонней стойке, часто оставляя незащищенным левый бок, что и делало его в глазах белведов чрезвычайно рискованным бойцом. Реально же Юрий берёг печень, которая у землян куда чувствительнее, чем у белведов.
Пока поединок напоминал фехтование. В иной обстановке это вызвало бы неодобрительный свист зрителей, но сегодняшняя публика, во-первых, гораздо лучше рядовых любителей мордобоя разбиралась в погле, во-вторых, большинство из них рассчитывало пополнить свои кошельки.
Дважды Кондрахину удался его коронный удар — встречный в голову с шагом вперед. К сожалению, он не смог развить успех. Удары локтем в спортивном погле недопустимы, а иных возможностей для продолжения атаки не оставалось. Сам же он пропустил столько несильных, но чувствительных ударов, так что его поражение по очкам вряд ли у кого вызывало сомнения. К тому же Кондрахин устал, ведь ему приходилось непрерывно действовать только левой рукой.
Возвестили о последней минуте поединка. Перее не кинулся в завершающую атаку, как на его месте поступил бы почти каждый боец погла. У него хватило ума и благородства, чтобы максимально щадить своего однорукого противника. Ведь и без того он попал в двусмысленное положение. Конечно, Юрен Островитянин достойный соперник, но только не сейчас. Уложи он его сильным и точным ударом — и на него косо будут смотреть во всём королевстве. Нет, только выигрыш по очкам, это обязательно зачтется и судьями, и зрителями. Вот почему в манере боя Перее ничего не изменилось.
Зато у Юрия оставалась последняя возможность изменить ход боя. О своей задумке он не рассказал ни Ноисце, ни тренеру. Двое суток он ломал голову, как применить свои сверхобычные способности в мире, лишенном магии. И придумал.
Когда-то давным-давно инструктор по фамилии Иванов рассказывал курсантам об особом искусстве исчезать из поля зрения, которым, якобы, владеют некоторые великие мастера единоборств. Дальше рассказов дело не пошло, но даже по той краткой информации Юрий понял, что упомянутые мастера не относились к Вставшим-на-путь. Позже, на Амату, он научился создавать собственные фантомы, способные в течение нескольких часов создавать видимость независимой он него жизни. Но то Амату, колдовской мир.
А что, если использовать скрытое внушение? Ведь для него не требуется никакой магии. Сохранилась же у него такие способности, как горное зрение, или как умение предугадывать намерения? Пришлось потренироваться, причем его партнеры по команде так и не поняли, что он делал. Да, и вообще не заметили какого-либо действия.
Юрий начал очередную контратаку против Перее, создавая иллюзию движения влево. Соперник тут же развернулся и атаковал ударом в голову. Точнее, в то место, где он видел голову Юриена Островитянина. Этого момента Кондрахин и добивался. Коротким крюком он послал кулак в левое подреберье Перее. Боец сложился пополам и присел на корточки. А через десять секунд прозвучал сигнал окончания поединка.
— Как ты это сделал? — спросил его после боя старый тренер.
— Что именно? — изобразил рассеянное непонимание Юрий.
— Сам знаешь, о чём я говорю. Когда ты пошел влево, я страшно удивился: ты просто подставлял себя под удар. И вдруг ты уже справа. Я ни разу не видел такого быстрого, практически мгновенного перемещения.
— Пустяки, — с деланным равнодушием отмахнулся Кондрахин, — жизнь не такому научит. Кстати, а где Ноисце-ган?
— Хозяин просил тебя подождать.
Тренер вышел, недоверчиво покачивая плечами. Для него погл был священнодействием, смыслом жизни и, узнай он, что Кондрахин уже во второй раз участвует в подставном поединке, расстался бы с ним без промедления. К счастью, ему не полагалось знать лишнего. Да, и придраться, по большому счету, было не к чему.
Через несколько минут в салоне автомобиля Ноисце передал Юрию пачку сиглов.
— Здесь твоя доля. Надеюсь, не последняя.
Кондрахин пролистал их, как на Земле умудряются делать кассиры, мгновенно сосчитывая общую сумму. Юрий на такое горазд не был, но сам жест показался ему уместным. Впрочем, пачка ассигнаций на самом деле была увесистой, и тянула тысяч на пять, а то и больше.
— Как получится, Ноисце-ган, — ответил он, пряча деньги, — через месяц я поступаю в Университет. В Занкаре. Продолжать выступления обещаю, но не так часто.
— Да, я слышал о твоих намерениях от нашего общего друга. Да не оставит тебя удача! А количество боёв пусть тебя не беспокоит. Это только неопытные новички вынуждены ради заработка биться чуть ли не ежедневно. Такие мастера, как ты, могут позволить себе длительные перерывы. Лишь бы о них не позабыли. Тем более, что между нами достигнуто полное взаимопонимание.
Уже когда Юрий мысленно распростирся с Фитиром, его очередной визит в библиотеку преподнёс ему неожиданный сюрприз. В его любимом зале обосновался белвед аристократического вида. Перед ним на столе лежала развернутая энциклопедия Генсармина. Ункорсу тихонько прошептал землянину на ухо:
— Ган, не назвавший своего имени, уже несколько дней заходит сюда в то же время, что и ты. Он пожелал встретиться с тобой. Я твоего имени не называл, но он, вероятно, знает сам. Разговаривать с ним будешь, или тихо уйдешь?
Самое ценное в любом мире — это информация, и Юрий без колебаний согласился на разговор. Вскоре бок о бок с вежливым господином они вышли из здания Королевской библиотеки.
— Прокатимся? — предложил его спутник, открывая дверцу своей машины. — Я оплачиваю ужин.
Юрий молча сел на переднее сиденье. Поехали в Серкул, фешенебельный, но при этом тихий район города. Белвед подрулил к двухэтажному зданию с толстыми колоннами, между которыми прятались крохотные балкончики. Прислужник у входа поздоровался со спутником Кондрахина, как со старым знакомым.
— Мой гость, — небрежно сказал тот прислужнику, и тот пропустил обоих внутрь дома.