– Так стоило оно того? Я говорю не только о Томе, но и о многих других, убитых из-за какой-то политики.
– Много больше стояло на карте.
– Да, я слышала по радио. И все же цена слишком высока. Я пыталась понять, но не могу.
У него не было сил защищаться.
– Может, ты и права, утенок.
– Я не себя жалею. У меня есть Джимми. Но Том не увидел так много…
Маккензи внезапно понял, что здесь с ними ребенок и ему следует взять своего внука и подумать о будущей жизни. Но он был слишком опустошен.
– Том хотел, чтобы его назвали в твою честь.
«А ты Лаура?» – подумал он и спросил вслух:
– Что ты намерена делать дальше?
– Придумаю что-нибудь.
– Вернемся в Накамура.
– Нет. Только не туда.
– Ты всегда любила горы. – Он заставил себя посмотреть ей в лицо. – Мы могли бы…
– Нет. – Она встретила его взгляд. – Джимми не вырастет солдатом.
Лаура чуть поколебалась.
– Я уверена, что кто-нибудь из Эсперов продолжит их дело на новой основе, но с теми же целями. Он должен верить во что-то отличное от того, что убило его отца. И сделать это сущим. Согласен?
Маккензи встал, преодолевая вращение Земли.
– Не знаю. Никогда не был мыслителем. Можно мне взглянуть на него?
– Отец…
Он нагнулся над колыбелью и посмотрел на маленького спящего человека.
– Если ты снова выйдешь замуж и родишь девочку, ты назовешь ее в честь матери?
Лаура уронила голову и стиснула кисти рук.
– Я должен идти, – быстро сказал Маккензи. – Если позволишь, навещу тебя на днях.
Лаура обняла его и заплакала. Он гладил ее волосы и утешал, как делал это, когда она была маленькой.
– Ведь ты хочешь вернуться в горы? Там твоя страна, твой народ, ты им принадлежишь!
– Ты знаешь, как сильно я этого хочу.
– Так почему же…
Его дочь выпрямилась.
– Не могу, – сказала она. – Твоя война кончилась. Моя только начинается.
Эту волю воспитал он сам. Поэтому Маккензи только тихо произнес:
– Надеюсь, ты ее выиграешь.
– Может быть. Через тысячу лет.
Когда он ушел, стояла непроглядно темная ночь. В городе не было света, зато над крышами сияли звезды. Солдаты взвода сопровождения казались во мраке притаившимися разбойниками. Они отсалютовали ему и тронулись, держа ружья наготове. Но в ночи не было ничего, кроме цоканья подков.