– Добро пожаловать, господа. Зайдемте в дом.
Маккензи спешился, привязал поводья к балясине и снял каску. Заношенная коричнево-бурая униформа казалась ему особенно грязной и не соответствующей обстановке.
– Благодарю. Мы ненадолго.
Молодые люди следовали за ними через холл. Спейер кивнул на мозаику на стенах.
– Красиво, – заметил он.
– Благодарю вас, – ответил Гейнс. – Вот мой кабинет.
Он открыл прекрасно отполированную дверь орехового дерева и жестом пригласил посетителей войти, оставив сопровождавших снаружи. В строгой комнате с выбеленными стенами стоял стол, несколько табуретов, на стене – полка с книгами. Распахнутое окно смотрело в сад.
Гейнс сел. Маккензи и Спейер последовали его примеру, неловко ерзая на жестких стульях без спинок.
– Перейдем прямо к делу, – начал полковник.
Гейнс не ответил. Маккензи был вынужден продолжать:
– Ситуация такова. Наши силы должны занять Калистогу, чтобы контролировать долины Напа и Лунную, во всяком случае, с северного направления. Именно здесь лучше всего разместить наш восточный фланг. Мы планируем устроить в поле укрепленный лагерь. Конечно, ваш урожай пострадает, но как только будет восстановлено законное правительство, вы получите компенсацию. Нам придется реквизировать необходимые продовольственные припасы и кое-какие медикаменты, однако без ущерба для людей; кроме того, все получат квитанции на оплату.
– Хартия Ордена освобождает нас от любых требований военного времени,
– ровным голосом произнес Гейнс. – Ни один вооруженный человек не должен вступать на территорию поселений Эсперов. Я не могу участвовать в нарушении закона, полковник.
– Если вы хотите остаться в строгих рамках закона, то позвольте напомнить вам, что и Фэллон, и судья Бродский объявили в стране военное положение. Обычные нормы отменены, – заметил Спейер.
Гейнс улыбнулся.
– Поскольку только одно правительство может быть законным, – сказал он, – притязания другого ничего не значат. Для беспристрастного наблюдателя представляется, что позиции судьи Фэллона сильнее, тем более, его сторонники контролируют сплошные территории, а не разбросанные земли кланов.
– Теперь это уже не так, – парировал Маккензи.
Спейер остановил его жестом.
– Возможно, вы не следили за событиями последних недель. Философ. Позвольте мне напомнить, что командование Сьерры организовало наступление на сторонников Фэллона, и наши войска спустились с гор на равнину. Взяв Сакраменто, мы контролируем теперь реку и железную дорогу. Мы продвинулись на юг ниже Бейкерсфилда, и наши позиции на этом направлении выглядят очень сильными. Теперь, когда мы закрепили успехи на севере, войска Фэллона будут зажаты между нашей армией и отрядами могущественных кланов, которые удерживают районы Тринити, Шаста и Лассен. Факт нашего появления здесь заставил противника эвакуировать долину Колумбия, чтобы сохранить возможность защиты Сан-Франциско. Так что кто сейчас удерживает большую территорию – это вопрос.
– А что с армией, которая направлена против вас в Сьерру? – поинтересовался Гейнс с очевидным знанием дела.
Маккензи нахмурился.
– Они обошли нас и дислоцированы теперь у Лос-Анджелеса и Сан-Диего.
– Потрясающе. Вы надеетесь устоять?
– Постараемся, – ответил Маккензи. – Местное население информирует нас о передвижениях противника. Мы всегда в состоянии сосредоточить силы на направлении атаки врага.
– Жаль, что такие богатые земли будут изуродованы войной.
– Жаль, – согласился Маккензи.
– Наша стратегия очевидна, – заговорил Спейер. – Мы нарушили все коммуникации противника, за исключением морских, что не очень-то удобно для армии, действующей вдали от побережья. Им трудно получать оружие, боеприпасы и особенно алкоголь для моторов. Мы опираемся на кланы, которые почти независимы от внешнего мира. Очень скоро наше преимущество над армией, лишенной корней, выявится в полной мере. Я думаю, что судья Бродский вернется в Сан-Франциско к осени.
– Если ваши планы осуществятся, – заметил Гейнс.
– Это наши заботы, – Маккензи наклонился вперед, опустив кулак на колено. – Хорошо, Философ. Я знаю, вы предпочли бы видеть на высшем посту Фэллона, но у вас достаточно здравого смысла, чтобы не подписываться под проигранным делом. Будете сотрудничать с нами?
– Орден не вмешивается в политику, полковник, за исключением разве что случаев, когда нашему существованию угрожает опасность.
– Сказав «сотрудничать», я имел в виду лишь «не мешать».
– Увы, на нашей земле не должно быть военных сооружений.
Маккензи поднял взгляд на окаменевшее лицо Гейнса – уж не ослышался ли он?
– Иными словами, мы должны убраться?
– Да, – ответил Философ.
– Учтите, наша артиллерия нацелена на поселок.
– А вы будете стрелять по женщинам и детям, полковник?
– Нам это не понадобится. Мои люди просто войдут сюда.
– Через пси-взрывы? Умоляю, не обрекайте несчастных людей на гибель,
– Гейнс помолчал минуту. – Позвольте также заметить, что, потеряв полк, вы поставите под угрозу все ваше дело. Вы можете обойти наши владения и двигаться дальше к Калистоге.
«Оставив это гнездо фэллонитов у себя за спиной», – подумал Маккензи, стиснув зубы.
Гейнс поднялся.
– Дискуссия закончена, джентльмены. У вас есть час времени, чтобы покинуть наши земли.
Маккензи и Спейер тоже поднялись.
– Мы еще не закончили, – сказал Спейер. Пот выступил у него на лбу. – Я хотел бы сделать несколько разъяснений.
Гейнс пересек комнату и открыл дверь.
– Проводите этих господ, – приказал он пяти помощникам.
– Ну нет, клянусь Богом! – прорычал Маккензи, нащупывая кобуру.
– Дайте знать посвященным! – крикнул Философ.