— Две, — хрипло выдохнула я.
— Вижу, — нахмурив брови, ответила она, — я понимаю, что положение у тебя хуже некуда, но не делай глупостей, ребенок здесь не причем…
— Лидия Степановна, я может быть дура, отчаянная сумасшедшая, но такого я не смогу сделать, — рука не произвольно ласково легла на живот, — он частичка меня…наверно, самая чистая.
— Хорошо, что ты не винишь его в грехах отца, а теперь пошли, время дорого, — мы вышли из туалета, спустились по лестнице вниз, прошли несколько однообразных коридоров и вышли к запасному выходу. Медсестра вытащила из кармана связку ключей и отперла тяжелую дверь.
— Так сейчас выйдешь и пойдешь прямо через эту рощицу, метров через сто будет забор, иди вдоль забора влево, там будет дыра, — когда она закончила мне объяснять, я порывисто обняла ее.
— Спасибо, вам, — всхлипнула я.
— Деточка, иди с богом, — она перекрестила меня и подтолкнула к выходу.
Я все сделала, как она мне сказала, и уже через десять минут шла чуть в стороне от дороги, по которой то и дело проезжали машины.
Больница находилась чуть в удалении от жилой части района, а первые дома показались только через двадцать минут.
Я оказалась на долгожданной свободе, но понятия не имела что теперь с ней делать, у кого попросить помощи. Надо найти, откуда позвонить…
— Можно от вас позвонить? — спросила я, подойдя к стойке бара.
Полный темноволосый бармен за стойкой скривился, брезгливо осматривая меня, но все же протянул телефонную трубку.
Пальцы нервно пробежались по столбикам цифр и замерли на кнопке вызова. У меня еще была возможность не впутывать Макса в мою катящуюся в тартарары жизнь, но страх оказался сильнее здравого смысла. Я стиснула трубку в руке и плотно прижала ее к уху.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…, - сообщил мне вежливый женский голос.
Нервное напряжение достигло своего апогея, и я истерично рассмеялась, протягивая трубку назад.
— Спасибо, — машинально поблагодарила я и вышла из душного нутра ресторана.
Идти мне было некуда, да и куда бы я не пошла, меня всюду найдут, но тогда мне не поможет даже психушка. Дверь хлопнула, отрезая меня от невыносимых запахов доносящихся с кухни ресторана. Спустившись с крыльца, я безвольно опустилась на нижнюю ступеньку и уронила голову на колени. Снова захотелось рыдать биться в истерике и рвать на голове волосы, лишь бы утихла внутренняя боль, к которой прибавилось тяжкое бремя ответственности за еще не родившегося, но уже такого дорого ребенка.
— И что же мы здесь делает, мой драгоценный цветочек? — 'этот голос…неужели все, что я сделала, оказалось зря, нет уж, я так просто не сдамся!
Я подняла на него полные ненависти глаза.
— А ты что не знаешь? Тебя жду! — с этими словами я подскочила на месте, со всей силы толкнув Никольского, развернулась и побежала в ресторан. Залетев в зал, я побежала через него, на ходу ухватила официантку.
— Где черный выход? — крикнула я ей, девушка, ошалев от такой грубости, махнула на приоткрытую дверь в конце зала. Я бросилась туда пробежала мимо кухни, коридор свернул налево. Дверь во внутренний дворик была распахнута, не останавливаясь, я побежала к служебным воротам.
— Аля, стой! — кричал за спиной Никольский.
— Вот прям щас, — пробурчала я себе под нос, подбегая к воротам, но те неожиданно приоткрылись, пропуская двух здоровых мужиков, в одном из которых узнала водителя Никольского. Я остановилась, отступая от них, оглянулась назад. Вход в ресторан перегородил Никольский.
— Что тебе нужно от меня? — закричала я, с трудом сдерживая слезы, — зачем тебе нужна больная шизофреничка?
— Аля, перестань, — спокойно ответил он. Только сейчас я разглядела насколько потрепанным и усталым он выглядел.
Ты еще пожалей его, — пронеслась в голове шальная мысль.
— Ты разрушил мою жизнь, ты поломал мое здоровье, ты…, - я замолчала, меня снова мутило, ноги задрожали от слабости, а внизу живота свернулась тугим клубком боль. Колени подогнулись, и я упала на землю. Боль накатывала жгучими волнами, я обхватила живот руками и застонала. Ко мне подбежал Никольский, в его глазах была такая боль.
— Что с тобой? Что случилось? — он подхватил меня на руки, не переставая смотреть на меня.
— Андрей, ребенок…, - это были последние слова, которые я смогла сказать, прежде чем сознание покинуло меня.
Я очнулась, оттого что Никольский нервно подергивал меня за прядку волос.
— Может, перестанешь это делать? — недовольно спросила я, глядя в его прозрачные голубые глаза.
— Привет. Тебе лучше? Ничего не болит? — 'вот мешок худой, сколько сразу вопросов!
— Куда мы едем?
— В больницу, — от одного слова больница я чуть не завопила.
— Не надо в больницу, все хорошо, — я скорчила рожицу.
— Аля, скажи мне, пожалуйста, это правда? — я вывернулась из его рук и отодвинулась к самой двери.
— Что, правда? — 'услышал, черт его дери!
— Ты беременна? — в его голосе проскользнула надежда.
— Беременна, — сухо подтвердила я.
— Это мой ребенок? — 'ну что за глупый вопрос!
— Нет мой! — 'какой вопрос, такой ответ!
— И все-таки?
— Твой.
— Откуда такая уверенность? — я покраснела до кончиков ушей и отвернулась к окну.
— Я девушка чистоплотная, поэтому всегда предохраняюсь, а ты тогда особо не поинтересовался моим мнением, — во мне закипала злость.
В машине повисла тишина.
Я злилась и молчала, но как не странно чувствовала себя вполне живой, и отчасти счастливой. Рука сама собой потянулась к животу, а через мгновение ее накрыла теплая ладонь Никольского. Я повернула голову.
— Значит муж, да? — гневно выплюнула я, а он лишь пожал плечами, мол, прими как данность, — что ты сказал моим родителям?
— Ты в командировке в Германии, и я ничего не говорил, но Сергей Михайлович любезно согласился мне в этом помочь, — я зло сузила глаза.