Светлана, ставшая свидетелем нашей перепалки, тактично промолчала, за что ей огромное спасибо. Меньше всего мне хотелось оправдываться перед кем-либо.
Насытившись, я поблагодарила Светлану и побрела в свою, теперь уже точно, комнату. Несмотря на то, что на улице стояла отличная погода, и день был в своем разгаре, меня жутко клонило в сон. Чему я не стала противиться, скинув туфли и платье, забралась под одеяло, тут же уснула.
Разбудил меня шум голосов и глухой хлопок, а еще меня мучила сильная жажда. Скинув одеяло, я слезла с кровати, и, натянув брошенной платье, мышкой выскользнула из комнаты. В доме стояла тишина, явно диссонирующая с тем недавним шумом, но жажда оказалась сильнее любопытства.
В коридоре было темно и я, ориентируясь по стене, медленно продвигалась к лестнице. Ступив на первую ступеньку, я услышала шаги, приглушенные ковром на полу. Я оглянулась, увидела мужской силуэт, неуверенно спросила:
— Андрей? Это ты? — силуэт быстро метнулся ко мне, а я поняла это не Никольский.
Незнакомый мужчина схватил меня за руки и резким движением завернул их за спину.
— Тварь, — прошипела я, от сильной боли в вывернутых суставах потемнело в глазах, а на глазах выступили слезы. В затылок уперлось что-то холодное.
— Молчи сучка, иначе я прострелю тебе башку, — я нервно сглотнула, но шок начисто выбил из меня инстинкт самосохранения.
— Что ты с ним сделал? — спросила я, мой голос дрожал от напряжения.
— Не твоего ума дело сучка, я же просил молчать! — рявкнул он мне прямо в ухо.
— Послушай умник, твоего лица я не видела, так что беги пока у тебя есть фора! Но не надейся что это надолго, ты перебудил весь дом, так что охрана будет здесь с минуты на минуту, — конечно, я блефовала, про охрану я не знала абсолютно ничего.
— Врешь! — не поверил.
— Хочешь проверить? — спокойно ответила я.
Видимо на этом его терпение закончилось, он резко оттолкнул меня от себя. Лестница закружилась перед глазами цветным калейдоскопом, встречая меня болезненными ударами по рукам, ногам, и спине, а об последнюю сильно приложилась головой. И уже теряя сознание от боли, увидела человека, который меня с нее спустил.
В сознание я пришла уже у себя в комнате. В голове шумело, а во рту было так сухо, что я едва могла шевелить языком. Сколько я провалялась в безсознанке, не имела ни малейшего представления. Повернув голову на бок, я увидела Никольского сидящего в кресле, он спал. Его плечо было перетянуто бинтами. Я поморщилась от произошедшего воспоминания и тихо позвала:
— Андрей… — говорить оказалось трудно, и вся следующая фраза застряла в горле.
Никольский вздрогнул и открыл мутные ото сна глаза, увидев, что я в сознании, он резко поднялся с кресла, на его лице проступила гримаса боли, но он стойко проигнорировал ее. Подойдя к кровати, он сел рядом со мной.
— Как ты? — тихо спросил он, я скривилась не в силах говорить нормально и прохрипела.
— Пить… — он сорвался с места и вышел из комнаты. И во время, потому что на глаза навернулись слезы. Нет, я точно знала, почему плачу, от облегчения.
Дверь в комнату открылась, вернулся Никольский со стаканом воды. Я попыталась встать, но со стоном упала обратно на подушку, в голове зазвенело.
— Не вставай, у тебя на голове два шва и шишка размером в грецкий орех, — он аккуратно поднес стакан к моим губам, а я обхватила его рукой, забирая стакан, с наслаждением выпила все.
— Кто это был? — напряженно спросила я.
— Шорохов.
— Кто он и какого черта стрелял в тебя? — Никольский внимательно посмотрел на меня, он выглядел уставшим, но его глаза горели злобой.
— Это бизнес, цветочек, а я ему перешел дорогу, вот он и решил устранить помеху.
— Знаешь, он мало похож на бизнесмена, так дела решают только неуравновешенные уголовники! — резонно заметила я, но, тут вспомнив о самом главном, подскочила на месте.
— Мой ребенок! Мой…что с ним? — по лицу заструились слезы, а лицо перекосило от рвущей на части боли. Перед глазами все поплыло.
— Али, все в порядке, с ним все хорошо! Ты слышишь меня Али?! — я его не слышала, паника смешалась с болью, а перед глазами медленно шел дождь из разноцветного конфетти…
…я смотрела, как разноцветные кружочки медленно покрывают серую землю экзотическим пологом, мой взгляд рассеяно кружил по пустынной равнине…
…Али…донес до меня внезапный порыв ветра, я обернулась, никого.
…Али, вернись… мой взгляд зацепился за темный кусочек неба, выглянувший через серое ничто.
…Али…в груди смутно шевельнулось ощущение узнавания, а губы сами прошептали:
— Андрей… — ветер закружил в маленький смерч кучу разноцветного конфетти и хлестко швырнул его в лицо.
Я открыла глаза и столкнулась с другими глазами.
— Али, наш ребенок…с ним все в порядке, — торопливо сказал Никольский, а меня затопило облегчение.
— Спасибо, — прошептала я.
— За что?
— За то, что вернул меня, — я поднялась с постели и осторожно обняла его, — послушай меня, я очень многое пережила из-за твоей нетерпеливости, дурного характера, и я бы никогда не согласилась стать твоей, но ты…
— Прости меня Али, — перебил он меня и отстранился.
— Не надо! Я останусь с тобой, но мне нужно время…я слишком устала от потрясений, — глаза Никольского наполнились надеждой, он улыбнулся.
— Я подожду, только не слишком долго, — улыбаясь, ответил он.
— Война не закончилась Никольский, это не мир! — он вопросительно приподнял бровь, — это вооруженное перемирие!
Охота на неудачницу (Месть).
Вика лежала на постели и медленно, но верно закипала от злости.
'Как он посмел променять меня на эту…маленькую дурочку?! — подумала Вика и скрипнула зубами. Она с силой сжала кулаки и бессильно обрушила их на ни в чем не повинный матрас. Лежащий рядом мужчина что-то неразборчиво пробормотал, но не проснулся.
Вика тяжело вздохнула, с отвращением посмотрев на Шорохова.
Мерзкий тип, только мне он пока нужен. Пока, — мысленно отметила девушка. Часы на мобильном показывали глубокую ночь, но ей не спалось от обилия негативных эмоций. Вике казалось жизненно необходимо придумать, как выжить эту дрянь, и она неторопливо перебирала в голове варианты предстоящего устранения.
За последний месяц она собирала информацию о жене Никольского, но то, что она узнала, никак не могло помочь в осуществлении задуманного, и отчаянье тонкой, сильной ладошкой сжало сердце. Лишь одна немаловажная деталь не давала покоя, Александра носила ребенка Никольского, а он в свою очередь приложил все свои усилия, для обеспечения ее безопасности. Александра редко покидала особняк Никольского. Во время нечастых выездов ее сопровождали двое телохранителей. Места, которые посещала эта троица не давали возможности подступиться к ним незамеченными.
От безвыходности Вика впадала в бессильное бешенство, срываясь на всех подряд. Но ее успокаивала лишь одна мысль, так долго не может продолжаться и рано или поздно, она нащупает брешь в защите и уж тогда не упустит этот шанс.