— Понятно…
— Она постоянно в депрессии сидит в какой-то… постоянно чо-то грузится, истерики мне закатывает, потом сама звонит, извиняется… И все равно как бы тянется ко мне.
— Ага… Ясно.
Я задумался и спросил:
— Слушай, а ты сам-то вообще как к ней? Она тебе нравится? Ты хочешь с ней отношения иметь или так просто?
Слава как-то неоднозначно приподнял брови, покосившись в сторону.
— Ну как… Ну да, в общем-то… Да, в принципе, нравится.
— Ага. Ты просто смотри как бы, чтобы не получилось так, что ты в один прекрасный момент ее кинул и — она еще сильнее тогда разочаруется в мужском роде. Она и так как бы немного со злостью к парням относится, и так уже в чем-то разочарована ими, еще если ты как-то не правильно с ней поступишь — то это ваще абзац будет полный, еще хуже только станет.
— Да нет, ну я же… — только хотел сказать Слава.
— То есть ты смотри, — перебил я его, — Не давай ей ложных каких-то обещаний, не давай ей поводов каких-то… ложных… иллюзий ей не строй. Чтобы не получилось так, что ты погулял с ней и бросил.
— Да нет, — возразил Слава, — Я же сам к ней подъезжал — она меня просто отшила тогда. А потом уже позвонила мне сама — там через какое-то время. Я даже сам не ожидал, там прошло наверно года полтора уже, у нее мой номер телефона как-то остался… Вот… И мы начали просто общаться… и… постепенно встречаться стали.
— Ага…
— То есть мы там никаких изначально обещаний друг другу не давали, ни чо такого, просто общались и все.
— Угу. Понятно.
— Ну, она нравится мне. И тогда нравилась. Щас я немного привязался к ней. Я даже думал как-то жениться на ней… ну… так чисто, рассуждал, обдумывал это.
— Н-да?…
— Ну да… Я бы в принципе мог на ней жениться.
— Ага. Понятно. Ну, я просто говорю — чтобы не получилось так, что ты ее кинул. То есть — так, очень аккуратно с ней, смотри, следи за ее чувствами, чтобы не обидеть ее. Если вдруг поймешь, что она тебе не нужна — лучше сразу с ней отношения выясни, и расстанься, чтобы не обманывать ее.
— Не, дак конечно, это само собой…
— Просто, если как-то… ну, не очень хорошо получится — у нее останется след… негативные впечатления такие. У нее и так как бы не ладится с парнями. Если и тут еще косяк будет — то это ваще будет пипец. Она потом еще глубже в это все уйдет, окончательно разуверится в парнях, скажет, типа, "все мужики козлы", поставит на себе крест, станет феминисткой… ха-а-а-а… и… все… еще хуже только будет потом. Еще и о религии, о нас, как о верующих плохое впечатление останется.
— Да базару ноль…
— Вот. Так что аккуратней там с ней. Смотри за ее чувствами. И следи за тем, как она сама к тебе относится.
— Ну, она же еще музыкой хочет заниматься, — заметил Слава.
— Н-да?
— Нууу. Вот она побывала у нас пару раз на репетициях, помнишь же приходила — ей понравилось. Она тоже хочет научиться… То есть у нас с ней еще какие-то такие партнерские отношения начались. Чисто деловые.
— Ага.
— Дааа, вот… Она на гитаре хочет научиться играть. Тебе придется ее учить. Ну, я ей там самые простые вещи какие-то показал, начал уже объяснять… Но это в любом случае с тобой надо — чтобы ты ее учил по нормальному.
— Ну… Это как бы в общем-то без проблем, — ответил я, почесав висок, — Научим, чо. Какие разговоры… Это очень хорошо даже.
— Ну… вот… Я ей посоветовал там музыку хорошую, которую можно слушать. Ну, такую — с качественным исполнением. Какое-то такое понимание музыки чтобы было.
— Ну, замечательно… Будет еще что-то, что будет нас с ней связывать. Еще что-то, что будет ее держать с нами. Не только дружба, но и деловые отношения, общее дело. Это как раз кстати. Это очень даже хорошо.
— Угу, — кивнул головой Слава.
Это действительно было очень хорошо, что Катерина — так звали эту девушку — заинтересовалась музыкой и сама хотела научиться играть на каком-либо инструменте. Музыка — как и любое другое искусство — приближает к Богу, да и вообще к Небесам. Искусство заставляет человека задумываться о, скажем так, более "тонких материях", разрушая зацикливаемость на приземленных материальных вещах.
Когда человек зацикливается только на материальном — он превращается в эгоиста. А еще зацикливание на материальном отупляет человека и стандартизирует его образ мышления. Бывают исключения, правда. Но, как правило, большинству людей свойственно следование по вполне конкретной схеме в обустройстве своей жизни — человек получает хорошую специальность с помощью того или иного образования, находит приемлемую работу, более-менее удовлетворяющую его потребности, заводит семью и детей, и так и проживает до конца своей жизни, зацикленный только лишь на том маленьком мире, который он сам себе сотворил. Человек, как элемент, встает в определенную схему, внедряется в сложную многоуровневую систему, и окруженный со всех сторон связующими моментами этой системы — становится ее винтиком, и движется в соответствии с ее направлением. Человек разучивается думать и перестает свободно мыслить — он одевается так, как ему приказывает начальство, разговаривает так, как принято в его окружении, потребляет то, что навязывает ему реклама, голосует на выборах и поддерживает тот политический строй, который существует. Человек превращается в винтик — мельчайшую элементарную механическую единицу сложнейшей конструкции — попросту становится ее рабом. Не важно, куда движется сама система — хоть в ад — главное быть ее частью, и ни в коем случае не вылететь из нее. Человек становится всего лишь ресурсом — рабочей силой для нанимателя, элементом для социальной формации, субъектом для восприятия и внушения идеологии, объектом денежной массы для бизнеса, потребителем для системы сбыта, голосом для партийной системы, электоратом для революции, предметом для изучения и проведения научных опытов, военной единицей для битвы за богатство и благосостояние властьимеющих. Человек становится бесправным — его права всего лишь иллюзия, выстроенная системой таким образом, чтобы она могла как можно дольше продержать его в качестве своего элемента. Если возникнет крайняя необходимость нарушения этих прав — они будут попраны.
Зацикливаясь на материальном — человек перестает не только думать, но и чувствовать. Человек перестает чувствовать тех, кто его окружает, он чувствует только себя или тех, с кем он так или иначе связан и от кого зависит. Он обеспечивает себе и своей семье прекрасное благосостояние и не видит больше ни кого, кто находится за пределами его маленькой жизни. Обращая внимание только на тех людей, кто может оказаться для него полезным, и в ком он заинтересован, человек начинает разъезжать на дорогих машинах и жить в роскошных домах в то время как кто-то на улице замерзает от холода, он начинает питаться в дорогих ресторанах в то время когда кто-то рядом подыхает с голоду, он покупает себе красивую брендовую одежду и щеголяет в ней мимо тех, кто гниет в оборванных грязных тряпках. Человек становится эгоистом, мыслит по принципу "выживает сильнейший" и превращается… хм… в животного. С такими людьми разговор обычно короткий. Как бы странно это не звучало — но это путь к погибели и разрушению. Мир, состоящий из таких людей — уничтожит сам себя, захлебнувшись собственным гноем алчности и тщеславия.
— В общем, поаккуратнее с ней, — заключил я, — Следи за ее чувствами, чтобы не обидеть ее никак и не обмануть. Хотя в принципе вы друг другу руку и сердце еще не предлагали, особого повода пока нет. Ну, короче, осторожней тут. Тут тонко надо действовать. Будем потихоньку влиять на нее. Приучать постепенно к религии, к церковным понятиям. Формировать понятия о браке и нормальной семье.
— Угу, — кивнул головой Слава.
Мне было интересно этим заняться. Никогда еще в моей практике в работе с людьми я не сталкивался с гомосексуальным мышлением. Если бы это был пацан — я бы с 98 %-ной вероятностью не стал бы с этим связываться вообще, даже близко бы не подошел. Противно и неприятно все равно, и я ведь тоже не на все готов пойти, я не железный, у меня есть какой-то предел. А тут девушка — немного другое отношение. Я с радостью готов был поработать с ней, повлиять на ее образ мыслей. Тем более — такой опыт. Практически незаменимый. Возможно, раз в жизни предоставляется такая возможность. Я работал с наркоманами, с алкоголиками, с отсидевшими (к счастью для меня таких случаев было не много), с людьми, побывавшими на войне, даже с людьми, у которых были проблемы в семье, хотя сам не был женат (и это для меня было самое забавное… это была просто жесть), но вот с лесбиянками — еще не встречался, тем более в таком контексте. Мне самому было интересно покопаться в этом.
Прозанимавшись некоторое время социальной работой и повидав всякого разного дерьма в жизнях разных людей и еще того дерьма, из которого большинство этих людей состоят — мы обрастали определенным цинизмом. Сейчас мы сидели и прикалывались, обсуждая эту тему, но по настоящему — мы были одни из тех немногих, кто действительно мог помочь этим людям, кто действительно любил их, и кто действительно хотел им помочь, не прося ничего взамен… по крайней мере от них самих. Мы с уважением относились к любой личности и знали насколько глупо превозношение над людьми само по себе. Оставляя позади весь этот стеб, мы переходили к конкретным действиям, направленным на то, чтобы уберечь человека от саморазрушения. Да, мы были такими — циничными и возможно между собой позволяли себе лишнее. Для кого-то данные качества могли показаться несовместимыми с пониманием и сочувствием, но мы действительно с сочувствием относились ко всем этим людям, понимали их, насколько это было в наших силах, и, зная что может обидеть человека в каждой конкретной ситуации, никогда не позволили бы себе причинить кому-либо из них боль, тем более, если они нам доверяли.
Кроме меня никто больше не знал о специфике отношений Славы с Катериной, и уж тем более никто из церкви не знал об этом. Не всем людям, примерно ходящим в церковь, стоит доверять.
Итак, я абсолютно точно знал, что образ мыслей человека больше чем на половину зависит от того, с кем он общается. Для Катерины сейчас общение с нами было для нее как никогда полезно.
И если бы я не был уверен, что то или иное влияние на человека может изменить его жизнь к лучшему — я бы никогда не занимался этим. Если бы я был уверен, что для Катерины будет лучше оставаться лесбиянкой — я бы и не подумал даже заниматься каким-либо втиранием ей всех этих семейных ценностей и понятий нравственности. Но сейчас я понимал — тот образ жизни, который вела Катерина, вряд ли мог ее к чему-то хорошему привести. Она не решала проблему и не разрешала свой внутренний конфликт, она лишь затыкала ему рот.
Основные инстинкты не перебить никогда. И основные потребности нельзя так просто игнорировать. Неудовлетворенное желание производит боль и накапливает напряжение. А человек — это не бездонная пропасть, он не может вечно контролировать свое напряжение. Вот почему я был против монастырей и монашества. Не стоит из редких исключений брать и создавать моду. Целомудрие и монашество — не одно и то же. И уметь контролировать свои желания — не значит ставить на них крест — просто есть определенные правила, которым необходимо следовать, и удовлетворение желаний лучше производить по этим правилам. Нарушение этих правил — приводит к тому миру, в котором мы живем.
А Катерина просто попыталась найти альтернативный путь, после того как в чем-то разочаровалась. Но этот путь на самом деле вел в никуда.
9.
Я расхаживал по коридору своей квартиры и обматывал костяшки эластичным медицинским бинтом. Не давая возможности организму полностью расслабиться, сохраняя его в тонусе после проведенной разминки на растяжение мышц и связок, я одновременно восстанавливал дыхание и успокаивал ритм сердца, подготавливая его к предстоящему повышению нагрузки. Я обмотал костяшки, затем сделал несколько глубоких поворотов спиной, окончательно разогрев поясницу, и, подойдя к углу, в которой у меня висела груша, набитая песком и опилками, вытащил ее поближе в середину коридора. Я еще раз потянул руки, затем расслабил их, и сделал несколько ударов, постепенно начиная входить в ритм. Эластичные бинты не могли полностью защитить костяшки от синяков и боли, но до того, чтобы покупать боксерские перчатки, у меня руки пока еще не дошли. Тем более, мне казалось, что перчатки для груши весом всего около 10-ти килограмм были бы не совсем уместны. И не смотря на гематомы после каждой тренировки, и постепенно образовывающиеся на костяшках костные мозоли, я продолжал использовать в качестве защиты только лишь одни бинты.
Не то, чтобы я собирался подраться с кем-нибудь на улице. Но мало ли — вдруг придется кого-нибудь убивать… Ха… Конечно, это была не серьезная мысль. Но на всякий случай я отрабатывал силу удара, к тому же мне хотелось сбросить немного жира, и еще я просто любил движение… Да и… мало ли… вдруг на самом деле придется все-таки кого-нибудь убивать… Но нет — конечно же это была не серьезная мысль.
Очень сложно заниматься спортом и давать какие-то физические нагрузки на организм, если ты постоянно болеешь и у тебя проблемы с сердечно-сосудистой системой. Для этого нужно точно рассчитывать нагрузку и учитывать общее состояние здоровья в конкретный момент времени. А так как я не мог позволить себе заниматься регулярно и в каком-то постоянном ритме, потому что был занят и другими делами, то занимался, как придется и когда получится, не всегда плавно входя в этот ритм.
Отработав несколько основных движений и окончательно разогрев тело, я решил провести систему ударов, а потом начал ходить по коридору, восстанавливая дыхание. Снимая лишнее эмоциональное напряжение, высвобождая негативную энергию, и попутно очищая организм от лишних примесей и солей, выходящих с секрециями пота, я одновременно размышлял на тему, почему одни люди попадают в те или иные сложные обстоятельства и им приходится делать какой-то выбор, а другие так и живут прекрасно всю жизнь без каких-то особых потрясений. Да, определенно, человек прошедший через сложные жизненные ситуации и не сломавшийся, становится сильнее, а сломавшийся — хотя бы как минимум мудрее. Но такой ответ меня не удовлетворял. Мне нужна была справедливость. Сила и мудрость не могут сделать человека счастливым, к тому же за это часто приходится платить цену, которая оказывается слишком высокой. Невозможно жить постоянно в состоянии какой-то борьбы и противостояния. Мне было обидно за то, что происходит в этом мире и в жизнях людей, с которыми я так или иначе пересекался.
За несколько лет своей деятельности я научился одной важной вещи — я научился понимать людей. Я научился понимать их чувства. Все люди разные, все индивидуальны, и ситуации, в которых оказывается тот или иной человек — так же индивидуальны. Иногда кажется, что ситуации абсолютно идентичны, и люди ведут себя по разному, но — ситуации не могут быть абсолютно одинаковыми, всегда существует что-то еще, что не видно на первый взгляд, что скрыто от посторонних глаз. Даже одинаковые ситуации в чем-то различаются и обстоятельства всегда не одни и те же. Обстоятельства всегда разные, и в каждой ситуации есть свои специфические различия. Эти различия могут быть в нюансах, но иногда именно нюансы полностью меняют всю картину и делают ситуацию совершенно другой. Поэтому не стоит спешить в своих суждениях. Судят только люди недалекие, не умеющие глубоко копать, не способные думать, живущие по инстинктам.