— Тогда извините.
— Послушайте, — начал Евгений, — Нам действительно необходимо забрать его. Дело в том, что нашему другу нельзя пить. Если он напьется, я боюсь, что произойдет что-то ужасное. Я думаю, вы войдете в наше положение, — и Евгений протянул охраннику руку, в ладони которой была аккуратно запрятана какая-то денежная купюра.
Охранник пожал Евгению руку, незаметно взяв у него из ладони купюру.
Но дальше так ничего и не произошло.
Мы так и остались стоять за канатом, висящим между двумя металлическими стойками. А охранник тупо стоял и смотрел на нас, продолжая жевать жвачку и играть рацией в руке. И ведь даже не улыбался, скотина.
— Позовите директора. Мне нужно с ним поговорить, — сказал Евгений с явно копившейся уже внутри злостью.
— До входа в этот клуб — я здесь директор, — ответил охранник, указав рукой с рацией на входную дверь позади себя.
Мы продолжали тупо стоять и смотреть на охранника.
— Послушайте, молодой человек, — произнес Евгений, приблизившись к охраннику, который позволил это сделать, чувствуя свое превосходство в силе и не видя для себя опасности, — Нам в любом случае нужно попасть в этот клуб. И мы в любом случае это сделаем. Мы щас просто пойдем и позвоним в милицию, и скажем, что у вас здесь торгуют наркотой. Поверьте мне, я смогу убедить их в том, чтобы они устроили вам облаву. Или мы позвоним и скажем, что ваше здание заминировано. Тогда сюда приедут саперы и сильно обломают людям настроение. Не лишайте себя премии. Нам действительно нужно вытащить от сюда нашего друга. И мы сделаем это любым способом. Мы не будет устраивать какой-то скандал или дебош. Мы тихо, спокойно, никого не трогая, абсолютно незаметно войдем, возьмем нашего друга и уйдем, не испортив никому удовольствия. Вы можете сопровождать нас все время и следить за всем, что мы делаем. Но нам надо забрать от сюда нашего друга. И мы без него не уйдем.
Охранник постоял некоторое время, глядя на нас без особых эмоций, жуя жвачку и продолжая играть рацией в правой руке, и, видимо, то ли из жалости, то ли осознав, что мы действительно от него не отстанем, пока не выведем из клуба своего знакомого, аккуратно снял канат с металлического крючка на стойке и произнес:
— Ладно, проходите.
Вряд ли этого охранника всерьез получилось напугать или взять на понт, но, тем не менее, мы все же входили в клуб, следуя за его огромной шкафообразной фигурой.
— Только быстро. И без шума, — произнес он.
— Эй! А почему они прошли? — послышался сзади в толпе чей-то недовольный голос, но он остался уже там, где-то на улице, а мы были уже внутри.
Мы застопорились сразу же как только вошли, лишь немного отойдя от двери и сделав внутрь помещения всего пару шагов. Клубная музыка басами тяжело ударила по голове. Я чувствовал, как она начала резонировать мои барабанные перепонки, грудную клетку и гениталии. Некоторая масса ужратых людей, расползаясь, кстати, не особо плотной кучкой, переливаясь всеми цветами радуги в лучах агрессивной цветомузыки, истерически передергивалась в центре на танцпольной площадке. Возвышаясь над этой основной массой, с двух сторон на прозрачных площадках для танцовщиц go-go зажигали две девушки в сексуальных переливающихся купальниках. И та, которая была справа, мне почему-то нравилась больше и выглядела для меня более привлекательной, не смотря на то, что танцевала немного хуже той, что была с левой стороны. В нескольких метрах от танцпола, располагаясь по внутреннему периметру клуба, восседая на высоких стульях без спинок, за барными стойками проводила время в разговорах менее активная часть посетителей, попивая алкогольные коктейли и выкуривая сигареты. Пытаясь перекричать агрессивный техно-рэйв, эти люди орали друг другу что-то на ухо, не всегда правильно улавливая нить своего собственного разговора.
Евгений прошел дальше вглубь помещения, ища взглядом своего молодого помощника. Я прошел вслед за ним, и, остановившись чуть в стороне, заглядывая с другого ракурса, так же попытался найти Иннокентия среди всех этих людей. Я видел его всего один раз в жизни, так что вряд ли я реально мог его где-то разглядеть.
Охранник, который впустил нас, подозвал кого-то из своих людей и попросил за нами присмотреть, объяснив, что мы ищем какого-то парня. Сам он так же стоял рядом и наблюдал за нами.
Наконец, через некоторое время Евгений нашел этого Иннокентия, узнав его, видимо, по прическе и телодвижениям.
— Я его вижу, — сказал он и направился к танцпольной площадке, с правой стороны.
Я последовал за Евгением, пробиваясь сквозь басы тяжелого громкого техно-рэйва и истерически мигающую бесящуюся цветомузыку, отражающуюся на моем лице, я медленно проникал в толпу танцующих людей. Я подошел к той самой площадке для танцовщицы go-go, на которой, с правой стороны танцпола, возвышаясь надо мной, танцевала девушка в купальнике, та самая, которая мне больше понравилась. Вскоре я заметил и Иннокентия. Он танцевал так же рядом с этой площадкой, с сигаретой в зубах, ужратый не меньше всех остальных танцующих, возбуждаясь от телодвижений девушки, но дошедший уже до такого состояния, когда все равно ничего не сможет, он просто уходил в отрыв, перемещаясь своим мозгом в какую-то иную реальность, явно не связанную с этим миром.
— Аааа! Евгееений! А я думал… вы не придееете! — протянул он наглым пьяным голосом, прокричав сквозь глушащую все в радиусе двадцати метров музыку, — А я вот… тут… Евангелизацией я занимаюсь!… Меня Бог послал проповедовать Его слово… этим бедным овцам!… - продолжал он кричать, — Это ах%$тельная миссия! Я спасаю гребанный мир!… Я хаччу спасти эту праааститутку! — указал он на девушку, танцующую на площадке на верху. Я поднял голову и посмотрел на нее, заметив ее косой взгляд, брошенный на нас троих сквозь физически изнуряющую агонию танца. Мы встретились глазами и я некоторое время продолжал смотреть на нее и ее красивое извивающееся тело, улавливая в ее взгляде некоторое непонимание того, что здесь происходит. В результате она ухмыльнулась, что как всегда свидетельствовало об инстинктивном желании в неловкой ситуации выглядеть как можно лучше и подать себя как можно с большим понтом, и, отведя глаза в сторону, она продолжила свой танец с еще большей интенсивностью.
— Чтооо? Может в меня тоже войдет сатана… и я стану такииим же… одержимым!… - кричал Иннокентий, — Идите вы на х%# со своей религией!
Не желая продолжать здесь эту сцену истерики, Евгений быстро подошел к Иннокентию и, прижав его за шею к себе, направился к выходу.
— Пошли, Иннокентий, тебе надо отдохнуть, — мягко произнес он.
Кеша не особо сопротивлялся и без каких-либо лишних звуков и движений поволочился заплетающимися ногами за своей шеей, которая все равно была зажата в локтевом суставе Евгения.
Мы вышли на улицу через черный ход, специально приготовленный для нас охранниками, и поползли к машине Евгения, припаркованной недалеко от дороги.
— Мне… Мне… Сатана… Сатана пришел… мне… сказал он… — что-то там бормотал всю дорогу до машины Иннокентий.
Мы подошли к машине. Евгений разблокировал замок, открыл двери и начал засовывать невменяемого Иннокентия внутрь на заднее сиденье.
— Сатана пришел ко мне, — наконец более-менее четко произнес Кеша, выпрямившись и встав лицом к Евгению, — Пришел и сказал, что у меня никогда не будет семьи… Я врежусь в дерево на машине и на всю жизнь останусь инвалидом, — промямлил он с улыбкой на лице, шатаясь и с косыми глазами, — Я тогда решил — а нах%$й мне вся эта жизнь!…
Евгений остановился. Он посмотрел своему пьяному помощнику в глаза и затем сказал:
— Он лжец и отец лжи. Зачем ты ему веришь?
— А вдруг, — ответил Иннокентий заплетающимся языком, — Он был такой реааальный.
— Этого не случится, — произнес Евгений.
— А если он прав?… Я боюсь… Мне стало страшно… — ответил Иннокентий и начал плакать.
Евгений схватил его голову своими мощными ладонями и, снова посмотрев ему прямо в глаза, произнес:
— Этого не случится, слышишь! Это ложь!… А теперь садись в машину. Тебе просто нужно отдохнуть.
Евгений запихнул своего пьяного помощника в машину. Тот вырубился сразу же, как только лег на заднее сиденье. Мы так же сели в машину и поехали отвозить Иннокентия домой.
Некоторое время мы просто молча двигались на машине по темным дорогам города. Наконец, Евгений как будто между делом произнес:
— Он хороший парень…
Я как-то неопределенно кивнул головой.
— Думаете, это правда… то, что он сказал? — спросил я как бы размышляя вслух.
— Не знаю, — ответил Евгений, — Надо будет разбираться. Может галлюцинации были. А может сам выдумал. Он же сейчас вообще ничего не соображает.
— Угу, — как бы согласился я, утвердительно кивнув головой.
— Он, правда, хороший парень, — снова произнес Евгений.
— Мне кажется ему… — начал я после небольшой паузы.
— Что? — спросил Евгений.
— Мне кажется ему лучше будет… найти перспективную работу, найти себе девушку, жениться, завести семью, нарожать детей, купить дачу и в старости выращивать в саду цветы на грядках… И жить как все обычные христиане в церкви, радуясь жизни и не занимаясь всей этой херней, и не гробить себе судьбу. И мозги не парить.
— Он и так может жениться. Одно другому не мешает, — ответил Евгений после некоторой паузы.
— Угу, — произнес я, — И развестись через полгода… Я такое уже видел. И вы тоже видели.