- Эй, братцы, - сказал я. - У нас тут мышка.
- Где ты видишь мышь? - спросил Пол.
- Яшик с инструментами. Под ним.
- Убей ее. Врежь ей ботинком, Стью.
- ПОЛ, АХ ТЫ КРОВОЖАДНЫЙ УБИЙЦА! - завопил я. - Никаких убийств в этом доме! Только возьмись за этот ботинок, Стью, и тебе придется иметь дело и со мной, и с этой мышью.
- Тогда выгони ее куда-нибудь, - сказал Пол, - если тебе уж так этого хочется.
- Нет! - заявил я. - Малышка заслуживает того, чтобы иметь крышу над головой. А как бы тебе понравилось, если бы кто-нибудь выгнал тебя на холод?
- Снаружи не холодно, - брюзгливо заметил Пол.
- Дело здесь в принципе. Она была здесь до того, как мы сюда прибыли. Это больше ее место, чем наше.
- Ладно, ладно, - сказал он. - Оставим мышь здесь. Пусть по нам бегает. Но если она станет бегать по мне, я ей врежу!
Стью послушно выключил свет и снова зарылся на полу в свои кушеточные подушки.
Какое-то время мы еще поговорили в темноте о том, какие у нас добрые хозяева, да и вообще весь городок, если на то пошло.
- А ты заметил, что мы здесь не катали ни одной женщины, или почти ни одной? - спросил Пол. - Среди пассажиров была всего лишь одна женщина. А в Прери их у нас было полно.
- Мы там и денег целую кучу заработали, не то что здесь, - сказал я.
- А что, кстати, у нас там вообще получилось, Стью? Он выдал нам статистику.
- Семнадцать пассажиров. Пятьдесят один доллар. Само собой, девятнадцать мы истратили на топливо. Так что... - он помолчал, занимаясь подсчетами, - на сегодня примерно по десятке на брата.
- Неплохо - сказал Пол. - Десять зеленых за три часа. В будний день. Получается примерно пятьдесят долларов в неделю, со всеми расходами, кроме питания, и это без субботы и воскресенья. Ого! Да этим можно зарабатывать себе на жизнь!
Мне очень хотелось ему верить.
ГЛАВА 5
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО первым делом загорелся Пол Хансен. Он полностью закупорился в своем спальном мешке, а из верхней его части, как раз из-под краешка его шляпы вилась струйка дыма. - ПОЛ! ТЫ ГОРИШЬ!
Он не пошевельнулся. После короткой напряженной паузы он ответил:
- Я курю сигарету.
- С самого утра? Еще до того, как подняться? Парень, я уж было подумал, что ты горишь!
- Послушай, - сказал он, - не доставай ты меня с этими сигаретами.
- Ладно, извини.
Я обвел взглядом помещение, и с этой низкой точки оно больше было похоже на давно не чищенный мусорный ящик, чем когда-либо. В центре комнаты стояла чугунная дровяная печка. Выбитая на ней надпись гласила "Теплое утро", а вытяжные отверстия смотрели на меня глазами-щелочками. Впечатления особого уюта эта печка на меня не произвела.
Вокруг ее чугунных ног по всему полу валялись наши запасы и экипировка. На одном из столов было несколько старых авиационных журналов, календарь компании, производящей инструменты, с очень старыми фотографиями девиц, запасной парашют Стью с прикрепленным к нему альтиметром и секундомером. Непосредственно под ним находилась моя красная пластиковая сумка для одежды, застегнутая на молнию, с прогрызенной в ней дырой размером с четвертак... В МОЕЙ ОДЕЖНОЙ СУМКЕ БЫЛА ДЫРА! Не одна неприятность, так другая.
Я соскочил с постели, схватил сумку и расстегнул замок. В сумке под бритвенным прибором, джинсами и пакетиком бамбуковых ручек лежали мои неприкосновенные запасы: плитка горького шоколада и несколько пачек сыра с крекерами. Один квадратик шоколада был наполовину съеден, исчезла также одна сырная прослойка из пачки крекеров с сыром. Сами крекеры остались нетронутыми.
Мышь. Та самая вчерашняя мышь, сидевшая под ящиком с инструментами. Мой маленький приятель, чью жизнь я спас от зверства Хансена. И эта мышь сожрала мой неприкосновенный запас!
- Ах ты тварь! - яростно пробормотал я, скрипнув зубами.
- Ты чего это? - Хансен, не оборачиваясь, курил свою сигарету.
- Ничего. Мышь сожрала мой сыр.
С дальней кушетки вырвался большой клуб дыма.
- МЫШЬ? Та самая вчерашняя мышь, про которую я говорил, что ее надо выбросить на улицу? А ты ее пожалел? И эта мышь слопала твою еду?
- Да, немного сыра и немного шоколада.
- А как же она до нее добралась?
- Она прогрызла дырку в моей одежной сумке.
Хансен еще долго хохотал и не мог остановиться. Я натянул толстые шерстяные носки и высокие ботинки с вшитым в голенище ножом.
- Если я еще раз увижу эту мышь рядом с этой сумкой, - сказал я, - она получит шесть дюймов холодной стали, я тебе это гарантирую, и дело с концом. В последний раз в жизни я заступался за мышь. Ладно еще, если бы она сожрала твою идиотскую шляпу, Хансен, или зубную пасту Стью, или еще что-нибудь, но мой сыр! Боже правый! В другой раз, детка, холодная сталь!
За завтраком мы в последний раз угощались "тоостами" Мэри Лу.
- Сегодня мы тронемся в путь, Мэри Лу, - сказал Пол, - а ты так и не пришла и не полетала с нами. Ты упустила удобный случай. Там, наверху, очень красиво, а теперь ты так никогда и не узнаешь из первых рук, как выглядит небо.
Она ослепительно улыбнулась.
- Красиво-то красиво, - сказала она, - да только живет там довольно дурацкая компания.
Вот что, стало быть, думала о нас наша очаровательница. Я был в какой-то мере уязвлен.
Мы уплатили по счету, распрощались с Мэри Лу и поехали в аэропорт на пикапе Эла.
- Как, по-вашему, вы не могли бы вернуться в наши края шестнадцатого-семнадцатого июля? - спросил он. - У нас состоится Пикник Пожарных. Здесь будет уйма народу, и многие с удовольствием покатаются на самолетах. Мы были бы очень рады, если бы вы вернулись.
Мы начали укладывать горы нашего имущества в самолеты. Крылья Ласкомба закачались, когда Пол накрепко привязывал коробки с фотоаппаратурой к каркасу кабины.
- Трудно сказать, Эл. Мы не имеем представления, где будем к тому времени. Но если мы будем где-нибудь поблизости, мы, конечно, вернемся.
- Буду рад вам в любое время.