Яна потрясла головой, присаживаясь на край кровати.
- В отеле "Мароновая роща", - объяснила она. - Здесь живет Дзинтон. И Цукка. Они хорошие. Они нашли нас вчера вечером, нас и Палека, и взяли к себе. Дзинтон говорит, что никогда не позволит вернуть нас в Институт.
- Хорошие... - Карина криво улыбнулась. - Откуда ты знаешь? Потому что он тебе сказал? Да он соврал!
- Он не врал, - твердо заявила Яна. - Я... я умею чувствовать, когда врут. Он хороший, честно, он не врет.
Карина тяжело вздохнула.
- Что вчера случилось? - спросила она. - Я помню, как мы убегали в лес от... из того дома, а у меня болел живот. А потом ничего не помню.
- Ты упала и перестала двигаться, - Яна наморщила лоб, вспоминая. - И еще тебя тошнило. Потом ты лежала на месте, а я не знала, что делать. Потом я подняла тебя в воздух и понесла, и принесла в какой-то дом, и там оказался Палек. Он мне воды дал. А потом пришли Дзинтон и Цукка... ой, нет, наоборот: я заплакала и побежала, и на них наткнулась. Дзинтон принес тебя сюда и вызвал врача, и врач тебя обследовал и прописал лекарства. А Цукка с Палеком ходили за лекарствами. Кара, а что такое "анальный катетер"?
- А полиция приезжала?
- Не-а, - Яна тряхнула головой. - Они полицию не звали. Только доктора, а доктор тоже в полицию не пойдет. А у тебя живот все еще болит?
- Почти не болит. Так, чуть-чуть. Яна, ты сказала Дзинтону, что я... что ты... что мы не такие, как все?
- Нет еще. Мама говорила, что нельзя говорить другим.
- Правильно. Нельзя, - Карина с внезапной силой ухватила ее за руку. - Яна, дурочка, ты понимаешь, что он нас обязательно в полицию отдаст, если узнает?
- Я не дурочка, - обиделась Яна. - И Дзинтон нас никуда не отдаст. Но я все равно говорить не стану.
- Правильно. Нам надо уходить... - Голос Карины становился все тише и тише, глаза закрывались. - Не говори никому и ни за что... Я еще немного отдохну, а потом мы пойдем дальше...
Она ровно задышала. Яна, убедившись, что та спит, осторожно слезла с кровати и на цыпочках прошла к двери. Вот глупая! Зачем куда-то уходить, если и здесь хорошо?
Деньги Дзинтон доверил Палеку. Яна немного обиделась - она не такая уже и маленькая, сколько раз сама в магазин ходила! - но обрадовалась, когда парень вручил ей список продуктов.
- У тебя, Палек, деньги останутся в большей сохранности, - пояснил он. - Но с выбором покупок лучше управляются женщины. Нам, мужикам, не дано, - и он подмигнул детям. - Давайте, топайте. И не задерживайтесь особенно в городе, вам обоим не стоит особенно светиться на людях. А я пока поработаю.
Он махнул рукой и через две ступеньки взбежал на второй этаж.
Где находятся магазины, Палек знал. Точнее, он знал магазин зеленщика и лавку мясо-рыбных продуктов. Хлебный же отдел можно найти в любом универмаге. Дети весело наперегонки бежали под теплыми лучами утреннего солнца, и их босые ступни ласкала уже не по-весеннему густая трава по бокам дорожки. Потом Палек вскочил на низкую каменную изгородь над крутым обрывом и, дурачась, запрыгал по ней на одной ножке. Далеко-далеко внизу виднелись кроны деревьев.
- Палек, дурак! - крикнула ему Яна. - Ты же упадешь!
- А вот спорим, что не упаду! - мальчик показал ей язык. - Здесь же широко. Знаешь, по каким камням я лази...
И тут время пошло медленно-медленно. Словно в страшном сне, Яна увидела, как оступившийся Палек, беспомощно взмахивая руками, пытается удержать равновесие. Как его непослушное тело предательски отказывается удерживаться в вертикальном положении. Как радостно распахивается внизу пропасть, ехидно ухмыляясь торчащими зубами-валунами...
И потом время словно замерло окончательно. Палек висел над пропастью, изогнувшись в неудобной позе, а Яна, стиснув зубы и сжав кулаки, отчаянно удерживала его, не давая обрушиться туда, вниз, а ветер, казалось, злобно хохотал, пытаясь вырвать тело мальчика из мертвой хватки ее не-рук, и между лопаток саднило все сильнее и сильнее, и потом она отчаянным усилием потянула его к себе и тут же от накатившей слабости рухнула на колени, ободрав их о камень, а Палек упал на нее сверху, и они оба упали на землю, отчаянно пытаясь отдышаться...
Потом они долго сидели, оперевшись спиной о ледяной камень ограды, тяжело дыша и приходя в себя. Наконец Палек нерешительно спросил:
- Это ты сделала, да?
- Что - это? - почему-то шепотом переспросила Яна. Все. Теперь Палек знает о ней. И он испугается и убежит. Или начнет дразниться. Или скажет Дзинтону, и тот выгонит ее из дома...
- Ты держала меня и не дала упасть?
Яна подняла глаза и наткнулась на взгляд мальчика. В нем странно мешались опаска и благоговение. Соврать? Не выйдет. Ну что же...
- Да, я, - кивнула она. - Мама говорила, что я - девиант.
- Ух ты! - восхищенно выдохнул Палек, так что Яна слегка опешила. - И ты можешь убить своей невидимой штукой, да? Ну и дела! Я всегда хотел такую иметь! Нет, ты честно девиант, да?
- Честно, - кивнула Яна. Она ожидала чего угодно, но только не такого. - Пожалуйста, не говори никому, ладно? Не скажешь?
- Не скажу, - отмахнулся Палек. - Слушай, а ты много убила?
Яна нахмурилась.
- Ты точно дурак, - со злостью сказала она. - Я никого не убивала. Я вообще никогда раньше свой дар не использовала. А тебя, между прочим, вообще спасла!
Она отвернулась и надулась.
- Эй, не злись! - Палек примиряюще тронул ее за плечо. - По телику говорили, что все девианты - чокнутые, они убивают всех подряд, а значит, их надо изолировать.
- И меня надо изолировать, да? - бросила Яна, не поворачиваясь. Ну конечно, и он туда же.
- Нет, конечно, - вздохнул Палек. - Ты точно не чокнутая. Нормальная девчонка. Извини, ладно? И... спасибо, что помогла.
Яна недоверчиво взглянула на него. Потом она потянулась и заглянула ему в голову. Мальчик действительно раскаивался, что ляпнул, не подумав, и она решила его простить. В самом деле, мальчишки сами немного чокнутые. От природы, как говорит мама. Не обижаться же на них за природу? Наоборот, жалеть надо.
- Пожалуйста, - все еще немного сухо сказала она. - Палек, ты обещаешь, что никому не скажешь? Если скажешь, то меня снова отвезут в Институт, и... - Она поежилась. Что ее могло ожидать в Институте, она не знала, но ужас Карины перед возвращением чувствовала совершенно отчетливо. Наверное, там и в самом деле плохое место.
- А что такое "институт"? - спросил Палек. - Дзинтон вчера сказал, только я не понял. Ой, извини, - спохватился он, - наверное, невежливо спрашивать. Только ты на людей не кидайся, ладно?
Яна сжала кулаки, чтобы как следует врезать нахалу, но тот только весело рассмеялся, показал язык, вскочил на ноги и отбежал в сторону. Ну что с ним делать? Не бить же его по-настоящему не-руками! Девочка тоже вскочила и погналась за ним.
Несколько минут спустя дети оживленно болтали, забившись глубоко в придорожные кусты. Яна рассказала, как год назад она неожиданно обнаружила, что может двигать вещи, просто посмотрев на них, и как начала видеть, что чувствуют люди рядом с ней. Как перепугались мама и папа, когда она рассказала им. Она уже тогда не раз слышала по телевизору злое, нехорошее слово "девиант", но даже и в мыслях не примеривала его на себя, пока случайно не подслушала разговор родителей. Потом она перестала ходить в школу, и еще они даже переехали в другой город, и долго-долго она училась сама, по учебникам. А потом вдруг за ними на улице стали ходить в отдалении страшные незнакомые люди с плохими мыслями в голове, и мама с папой все время боялись. А потом днем два страшных человека как-то вошли в квартиру через запертую дверь, набросились на нее, нацепили на шею тугой ошейник, от которого стало шумно в ушах и голове, и увели с собой. Ей сказали, что мама с папой уехали и больше не вернутся, но она знала, что врут - она видела в головах, и ей удалось подслушать разговор в соседней комнате. Потом ее раздели, искололи иголками, сняли ошейник, но тут же засунули в глухой железный ящик, шум в котором стоял еще сильнее, чем от ошейника. Наверное, ее куда-то везли, но она почти все время спала, просыпаясь только когда ее грубо будили, чтобы покормить невкусной овсяной кашей и еще какой-то мерзкой гадостью. Иногда, правда, она приходила в себя и сама, в последний раз - перед тем, как Карина разбила ее ящик. Она долго-долго лежала без сна в черной качающейся духоте, и в конце концов ей стало страшно, и она заплакала, и тут что-то ударило в ее ящик, и еще раз, и еще, а потом она увидела Карину.
О том, что случилось потом, Яна все-таки рассказывать не стала. Ей не хотелось вспоминать ужасное бегство сначала по коридорам большого непонятного дома, по камню и битому стеклу большой-пребольшой комнаты, потом по темному ночному лесу и сующимся под ноги корням. И уж тем более не хотелось вспоминать, как Карина убила тех двоих взрослых дядек в доме. Наверное, они заслужили - Яна не понимала, что они хотели сделать, но хорошо помнила всплеск страха и отвращения, который почувствовала Карина. Но все равно - тайна ее с Кариной общая, и пока про нее рассказывать нельзя. И она просто сказала, что они убежали, разбив большую стеклянную стену, и спрятались в лесу, а утром пошли искать еду, и Карина заболела, а она, Яна, принесла ее в заброшенный дом, где и встретила Палека.
Наверное, Палек заметил, что она что-то не договаривает, но лезть с лишними вопросами не стал. Вместо того он сказал несколько скверных запрещенных слов, которые мама не позволяла говорить даже папе, а потом неожиданно похлопал девочку по плечу.
- Все взрослые - гады, - с чувством сказал он. - Ну, может, кроме некоторых, вроде Дзинтона или нашей директорши. Но Дзинтон тоже еще почти молодой. От меня вот родители отказались еще в роддоме. Ты не плачь, что у тебя родители умерли. Ты лучше думай, как хорошо, что ты с ними столько лет жила. А если бы они умерли раньше?
Яна недоверчиво посмотрела на него и вдруг, уткнувшись ему в плечо, разревелась. Палек неловко погладил ее по спине. Он явно не знал, что надо делать с плачущими девчонками, и потому чувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, Яна быстро заставила себя успокоиться и отодвинуться.
- Пойдем в магазин, - шмыгая носом, сказала она. - Дзинтон, наверное, уже беспокоится.
- Таким образом, блистательный господин майор, я могу констатировать один очень простой факт: служба охраны Института совершенно некомпетентна. Ну что же, случается...