- Я подумаю, - поспешно произнес Саматта. - До завтра.
- Хорошо, - кивнул Дзинтон. - И еще - я уже успел кое-что рассказать Цукке. Немногое - время еще не пришло. Но все равно можешь поговорить с ней насчет меня. Кстати, должен предупредить - без моего разрешения ты физически не сможешь обсуждать меня с посторонними никаким способом: ни явно, ни намеками, ни как либо еще. Это называется "ментоблок", действует на уровне подсознания и никаким усилием воли не ломается. Извини, но сам понимаешь - от длинного языка могут зависеть жизни. Ты не болтун, но как извлекать из людей информацию против их воли, знаешь немногим хуже меня.
Саматта хмыкнул и пожал плечами. Чего-то похожего следовало ожидать. От одного секрета к другому, такая, видно, у него судьба.
- Тогда я пошел. Не задерживайся - ужин через полчаса. Пойду посмотрю, как там Карина на кухне. Наверняка опять что-нибудь напутает с ингредиентами даже под приглядом Цукки. Или сожжет что-нибудь. Ох, пора покупать микроволновку - по крайней мере, там таймер есть. Потратить часть институтской компенсации...
Он повернулся, чтобы уйти.
- Погоди! - внезапно вскинулся Саматта. - Значит, ты подключал меня к защитной системе? И то, что я видел, есть в реальности?
- Что именно?
- Наблюдатель на склоне.
- Наблюдатель существует. Пусть себе сидит - он не опасен. А тех, кто станет вечером просматривать записи его аппаратуры, ждет небольшой сюрприз: несколько часов высококачественного гей-порно вместо реальных съемок. Мне жутко интересно - поймут они намек или нет?
Дзинтон подмигнул капитану и быстро пошел по тропинке к дому. Саматта ошарашенно глядел ему вслед. Заглушить видеокамеру и направленный микрофон возможно, о такой аппаратуре он слышал. Но дистанционно подменить запись?
- Знаешь что, Демиург Джао, - пробормотал он про себя, - чтоб я сдох, если не приму твое предложение. Может, я и солдафон, но любопытства у меня хватает. Надо же - настоящий инопланетянин! Осталась ма-аленькая такая проблема - понять, чему бы я хотел учиться...
10.06.843, златодень
Интерком ожил в самый неподходящий момент: Таттарин задумчиво ковырял в носу, разглядывая потолок и раздумывая, куда и с кем завалиться вечером после работы и вообще как провести два ближайших выходных. Разумеется, такая поза могла бы сойти и за напряженное обдумывание какого-нибудь хитрого дела, но только не для шефа. Иногда Таттарину казалось, что тот в буквальном смысле слова видит своих подчиненных насквозь. Ну почему хреновы интеркомы не требуют подтверждения ответа при вызове от начальства?
- Бездельничаешь? - сухо спросил шеф, разглядывая Таттарина, поспешно придавшего сосредоточенное выражение своей физиономии.
- Нет, господин Тарагор, - поспешно замотал головой капитан. - Думаю над одним делом...
- Думать полезно, - сарказм в голосе оой-полковника, казалось, мог проесть насквозь стальную пластину не хуже серной кислоты. - Только у тебя не всегда получается. Скажи-ка мне, что за фигурант под именем "Клоун" у тебя проходит?
- Странная личность, господин Тарагор, - Таттарин чуть было не развел руками, но вовремя вспомнил, что шеф не переносит жеста, полагая его первым признаком неуверенности и некомпетентности. - На него навел наш секретный сотрудник в Институте человека...
- Немедленно ко мне. - Шеф отключился, оборвав следователя на полуслове.
Таттарин несколько секунд смотрел на потухший экран с приоткрытым ртом. Что на старика нашло? Он, конечно, не слишком часто общался с завсектором - можно даже сказать, что слишком мало общался (и слава всем богам, истинным и ложным!). Но почему рядовое дело с мутными пока перспективами настолько заинтересовало начальство, что то затребовало экстренного доклада?
Хмыкнув, капитан поднялся из кресла. Умный терминал, распознав, что хозяин сваливает, пискнул и вырубился. Ну и что, что экстренный доклад? Может, ему удалось случайно на золотую жилу наткнуться! Может, он шпион заморский, глава местной грашской или княжьей резидентуры, военные секреты вынюхивающий? Недаром же от него ниточки к Институту человека тянутся. И прицепят ему, капитану Таттарину Комонгу, новый кружок на нашивки досрочно... Жаль только, опять в положенное время свалить не удастся. Доклад и на час, и на два затянуться может.
Его ждали. Секретарь коротко мотнул головой в сторону двери кабинета - входи, мол - и снова занялся своими делами. Массивная деревянная дверь приоткрылась на удивление легко и неслышно. За ней царил полумрак - шеф, по слухам, страдал каким-то заболеванием глаз и не выносил солнечного света. И вообще света - обычно комната круглые сутки освещалась только настольной лампой да дисплеем терминала, а за ее пределами никто и никогда не видел оой-полковника без зеркальных темных очков.
- Господин Тарагор Шифт, капитан Таттарин по тво...
- Рассказывай о деле Клоуна, - бесцеремонно оборвал подчиненного завсектором. - На память. Дело у меня на терминале, но я хочу знать, что тебе больше всего запомнилось.
- Есть, - кивнул капитан. - Дзинтон Мураций, по паспорту - двадцать один год, официальная дата рождения - двенадцатого третьего восемьсот двадцать второго, место рождения - Оканака...
- Мне не биография его нужна, - поморщился шеф. - Я спрашиваю - что запомнил больше всего? Почему ты него вообще время тратишь?
- Год рождения важен, господин оой-полковник, - упрямо наклонил голову Таттарин. - Подчеркиваю - ему по документам двадцать один год. Но масса деталей совершенно не соответствует заявленному возрасту. Мы вышли на него благодаря наводке секретного сотрудника из Института, передавшего нам копию доклада о штурме загородного отеля "Мароновая роща"...
- Подробнее.
- Служба охраны Института обнаружила, что в заброшенном отеле "Мароновая роща" скрываются два девианта, примерно период назад сбежавшие из Института, разгромив лабораторный корпус и перебив кучу охранников.
- Помню. Скандал вышел крупный. Что-то там говорилось о стечении обстоятельств. Половина спецотряда выехала на учения на дальний полигон, у девианта отказал блокиратор, заклинило давно не проверявшуюся аварийную бронеперегородку возле лестничной клетки, а у охраны не оказалось оружия, способного продавить эффекторы беглецов. Это? Что там со штурмом?
- Штурм оказался неудачным. Если верить докладу, отель словно заколдовали: окна небьющиеся, стены скользят, словно маслом намазаны, так что перебраться через них совершенно невозможно, чуть ли не фанерные ворота против кумулятивных зарядов устояли. А потом ворота открылись, и тот парень, Клоун, встретил спецназ во дворе. Поначалу его чуть не пристрелили, но он так заболтал командира отряда, что тот добровольно отменил штурм отеля и чуть ли не сдался ему в плен.
- Офицер спецназа Минобороны? - приподнял бровь шеф. - Отменил штурм?
- Именно. И, судя по объяснительным бойцов, винить его сложно: наш фигурант трепался, как опытный законник в суде. Не язык, а мельница, и манеры соответствующие.
- Кто владелец отеля?
- Он и есть владелец. Судя по документам в муниципалитете, купил эту развалюху примерно семь периодов назад, в начале зимы, за не очень маленькие деньги и с тех пор там живет. Однако опросы населения на окружающей территории не указывают на его присутствие здесь ранее начала пятого периода.
- Дальше. Что с девиантами? Вернули в Институт?
- Нет. Как оказалось, за три дня до того городской Совет по делам несовершеннолетних выдал ему официальные свидетельства об удочерении обеих девчонок, а также постановления о спецопеке, подписанные государственными представителями. Вместе с ними он усыновил какого-то приблудного пацана из детдома, но тот не девиант, обычный мальчишка. Удивительно, что Клоун предоставил доказательства своего финансового благополучия - выписку с какого-то банковского счета, а также прочие необходимые документы, включая два заключения от независимых экспертов-психологов. Плюс к тому куча дипломов и свидетельств, позволяющих ему выступать экспертом по делам несовершеннолетних даже в судах любой инстанции. Все документы подлинные, по крайней мере, на свежий глаз. А Совет, обычно затягивающий процесс на полгода и больше, сейчас управился всего за два дня. Пробовали с членами Совета разговаривать - только плечами пожимают: документы в порядке, требованиям удовлетворяет, почему бы и нет?
- А что дети - девианты, комиссия в курсе?
- В курсе. Но реагируют как-то странно. Глаза словно стеклянные становятся. Согласие на спецопеку в Службе общественной безопасности получены, говорят, так о чем говорить? И все, разговор заканчивается.
- Кто у нас выдавал согласие на спецопеку?
- Майор Сарий Таррари. Сразу после того, как поставил визу, он укатил в отпуск куда-то в глушь, рыбу в озерах ловить, оперативной связи с ним нет, и пока я его выдергивать не стал. Он-то точно никуда не денется.
- Так. Дальше.
- Дальше - страньше. Он живет с детьми и еще одной восемнадцатилетней девкой - она тоже пустышка - в своем отеле и редко высовывает нос за его пределы. Но наблюдение часто не фиксирует его присутствие в доме по несколько часов. Словно он куда-то незаметно исчезает, а потом опять возвращается. Иногда выходит в магазин за покупками, один или с детьми. Но в прошлый древодень он вышел один, спустился в город - и исчез. Сбросил наружку так грамотно, словно всю жизнь этим занимался - ребята и чихнуть не успели, как он буквально растворился в пустоте. А чуть позже спокойно вернулся в отель.
- Так. Удочерение девчонок-девиантов, покупка отеля, подвешенный язык, штурм, странные отсутствия. Что-то еще?
- Третьего дня к ним присоединился бывший командир спецотряда Института - тот самый, руководивший неудачным штурмом. Один день тот бродил по городу, подыскивая работу, но получил несколько отказов и больше пока не пытался.
- Так. Что еще?
- Пока все, господин оой-полковник.
- Понятно, - завсектором побарабанил пальцами по столу. - Значит, так. Дело передаешь мне лично, я тебя с расследования снимаю. Не потому, что провалил - материалы я смотрел, все грамотно. Но не твоего уровня, похоже, рыбешка. Есть ориентировки...
- ...которые не стоят выеденного яйца, - прервал его холодный голос.
От неожиданности следователь дернулся всем телом, автоматически разворачиваясь и пытаясь нащупать под мышкой пистолет, оставшийся в кабинете. Краем глаза он заметил, как напряженно вытянулся шеф. В темном углу комнаты шевельнулась и выступила наружу неясная тень, сразу, впрочем, превратившаяся в человеческую фигуру.