Ох, что сейчас будет…
— А теперь, лейтенант Икари, — ледяным тоном произнесла майор. — Извольте объясниться, что вы только что выкинули в конце встречи?!
— Песню спел, — рассеяно ответил я.
— Ах, песню спели… Нет, вы не просто песню спели, лейтенант! — вспылила Мисато. — Своей выходкой вы нарушили весь регламент! Вы что, не понимаете, что мы — это лицо НЕРВ? И вести себя нам нужно соответственно, чтобы подчёркнуть наш статус и положение! А это… это…
Кацураги задохнулась от возмущения.
Я молчал.
— Ты чего молчишь? — возмутилась майор. — Отвечай, живо!
— Ты ничего не спрашивала, — равнодушно ответил я.
— Я смотрю, ты сейчас до фига спокойный, — процедила Мисато. — Думаешь твоя выходка — это нечто в порядке вещей?
Такой злой я её ещё не видел… Вот только мне сейчас было ни капельки не страшно, но и не по фигу…
Мне сейчас всё было страшно по фигу.
— Нет.
— И?
— Виноват, исправлюсь.
— Думаешь, что сможешь отделаться от меня этим казённым тоном и односложными ответами? — резко произнесла Кацураги. — Очень зря.
Я молчал. Говорить было по большому счёту не о чем — да, виноват, да, накосячил. Причём конкретно. Если после такой выходки за меня не возьмётся наш Второй отдел, то я буду очень удивлён…
— Продолжаешь играть в молчанку? — уже слегка успокоилась Мисато, хотя всё ещё была явно не в духе.
— Нет.
— Тогда может уже перестанешь прикидываться Рей? Рей, извини, я ничего плохого не имею в виду…
— Майор Кацураги, а разве Синдзи сделал что-то плохое? — вмешалась Аянами.
— Мисато, — поправила её мой командир.
— Мисато, разве Синдзи сделал что-то плохое? Всем же понравилось.
— Просто так делать было не нужно, — мягко разъяснила Кацураги, яростно сверкнув глазами в мою сторону. — И Синдзи следовало бы не выпендриваться, а придерживаться установленной программы. Проклятье, если это дойдёт до командующего или замкома… А ведь дойдёт же.
— Возможно здесь была та же ситуация, что и в бою с Самсиилом? — предположила Первая. — Возможно Синдзи решил, что это будет наилучшим решением?
Мисато нахмурилась — ход мыслей Аянами ей явно не понравился. Да и мне, честно говоря, тоже. Мысли о неповиновении следует пресекать сразу же, в корне зародыша…
— Нет, Рей, — вмешался я. — Здесь совсем иная ситуации, здесь я… Я действительно был неправ. Мне не следовало так поступать — это действительно было неправильно. Прошу меня простить, товарищ майор. Виноват, готов понести наказание.
Кацураги хмуро посмотрела на меня.
— Если ты думаешь, что сможешь так просто отделаться, то глубоко ошибаешься, — проворчала она. — Здесь одного "извини" будет явно недостаточно.
Я промолчал в ответ.
— Слушай, Синдзи, ты сейчас что-то сам на себя не похож, — даже как-то удивилась Кацураги. — Обычно трещишь как автомат или огрызаешься, а тут… С тобой всё в порядке? А то тебя как будто по голове стукнули…
— Да в порядке я. Просто что-то тоскливо…
— Хм, с чего бы это? — нахмурилась майор.
— Да песни у русских уж больно тоскливые — про солдат, про войну… Как-то раньше я к этому всему поспокойнее относился, а тут чего-то… Ну, это самое…
— Да уж заметила, как тебя проняло ещё на концерте, — прищурилась Кацураги. — Русский генерал вот тоже изрядно удивился, хотя и старался не подавать вида… А чего это так вдруг-то, а?
— Устал чего-то, Мисато, — опустил я голову. — Не физически, а… душевно, что ли. Уже считай месяц прошёл с тех пор, как я в Токио оказался… Поначалу наверное просто не понимал, во что я вляпался, на одном азарте и адреналине шёл вперёд, а вот сейчас что-то накрыло…
Чистая правда, командир! Хотя и не вся правда…
— Эээ! Так ты у нас просто перенапрягся! — догадалась майор. — Проклятье, надо было тебя в какое-нибудь нормальное место отдыха свозить, а не красть законный выходной…
— Да ладно… — махнул я рукой. — Сложилось как сложилось — ничего уже не изменить… Скажи, Мисато, я сильно подставил НЕРВ?
— Хм… — нахмурила брови командир. — В целом не так уж что бы очень… Это ты себя скорее подставил. Под "статус Нагато". Так у нас называют ситуацию, когда какого-то человека на пушечный выстрел не подпускают к официальным мероприятиям. В НЕРВе Асакура ничего такого натворить ещё не успела, а вот на прежнем месте работы…
— Вот, типа, я так плачу и рыдаю… — хмуро заметил я.
— Хорошего мало, — оборвала меня Кацураги.
— Хреново… Это уже никак не изменить?
— Ну… — хитро прищурилась Мисато. — Есть у меня одна идея… Осталось только в цене сойтись.
— Твои условия?
— Во-первых, дай слово что никогда больше такого не выкинешь, — без тени ехидства произнесла майор.
— Клянусь.
— Хм… Как-то неубедительно…
— Зря, — покачал я головой. — Я очень редко даю клятвы, но если даю, то держу своё слово до конца. Моё слово — больше моей жизни, можешь быть в этом уверена.
— Запомню на будущее — пригодится, — ухмыльнулась Кацураги.