— …Молодец, Синдзи.
Слова падают, как стук сердца в ушах — так же тяжело и громко бьют по мозгам.
— Знай это.
— Да, отец! — вытягиваюсь по стойке "смирно", и чуть ли не каблуками, то есть пятками, щёлкаю.
— С днём рождения, сын…
— Спасибо, отец…
Сигнал отбоя, а рука до скрипа сжимает кусок пластмассы. В груди пусто, в мозгу бьётся одна-единственная мысль:
"Всё-таки поздравил… Впервые за столько лет… Так я ему всё-таки не безразличен?.."
Моя мысль или не моя? Кто знает…
Молча вернулся к столу, взял бокал с шампанским, в котором покоились серебристые треугольники. В полной тишине поднял его.
— За нашу окончательную победу, — отчеканил я, глядя куда-то в пространство. — Prozit!
— За победу… — поддержал меня нестройный хор голосов.
Звон бокалов.
— …Зная ваши отношения, никогда бы не подумала, что он тебе всё же позвонит, — задумчиво произнесла Кацураги, когда мы вышли подышать свежим воздухом на балкон. С нами ещё Рицко была, которая вылезала покурить, но она уже ускакала обратно. Эх, жалко нельзя у неё сигарету стрельнуть — сейчас не помешала бы…
— Я тоже этого совсем не ожидал, Мисато… — задумчиво проговорил я, опираясь на широкие перила и глядя в ночное небо Токио-3. — Это всё только усложняет…
— Отчего же? — удивилась майор. — Разве тебя не радует, что ты небезразличен отцу?
— Как-то не очень, Мисато… Он фактически выкинул меня из своей жизни, а я ответил ему тем же. Сейчас мы с ним слишком чужие, но этот звонок… Scheisse! Чего же он хотел добиться этим звонком?
— Гм… Поздравить тебя и ободрить?
— Разве ты плохо знаешь моего отца? — с лёгкой горечью усмехнулся я. — Он никогда и ничего не делает просто так…
— Да, ты в этом прав, безусловно прав, но… Но, а всё-таки? — не сдавала позиций Кацураги. — Что если он действительно просто пытается стать нормальным отцом? Почему ты так начисто отметаешь этот вариант?
— Мисато, он уже никогда не станет нормальным отцом, как бы ни старался. И я не хочу надеяться или ждать подобного — не хочу разочаровываться… Лучше бы нам так и оставаться генералом и лейтенантом…
— Зря, Синдзи, — задумчиво уронила Мисато. — Может быть, всё же стоит верить?
Не знаю, командир, не знаю…
— Да что же это такое-то… Теперь их уже двое!— схватился за голову Хьюга, глядя на то, как я с Аобой вдохновенно орал (ни фига не пел) "Smells Like Teen Spirit" любимой шигериной группы "Нирвана". Правда, я у этой группы больше песен и не знал…
Но втихушку оприходованные пара банок настоящего пива давали о себе знать неуёмной тягой к пению хоть чего-нибудь.
— И не говори, — грустно произнесла Майя, ковыряясь в салате. — Раньше-то Аоба один свои песни под нос мурлыкал, а теперь вот напарника себе нашёл…
— Макото, у тебя уже просто в глазах двоится, — ехидно заметила Мисато, с благодушным видом прихлёбывая пиво из банки. — Да и вообще вы просто с Синдзи ещё не жили, он вообще такие дикие запилы слушает, что просто мрак…
— Что, неужели хуже вот этого? — скептически поинтересовался Хьюга. — Разве такое может быть?
Кацураги подавилась пивом и искренне расхохоталась.
— Чего?! Синдзи у нас любит то, что больше похоже на шум стройки или рёв танкового дизеля, чем на музыку. И чтоб непременно орали или рычали, а не пели. Хотя кое-что нормальное у него всё же попадается иногда…
— Проклятье… А мы с тобой, Майя, ещё жалуемся, что Аоба постоянно на командном центре свою музыку врубает!
— Ох, как вам, наверное, тяжко, Мисато…
— Да я уже как-то привыкла… Синдзи, а поставь ту музыку, что мне тогда понравилась!
— Композиция "Fields Of Desolation"?[17]
— Синдзи, я что ли знаю, как она там называется? Ну, та, где сначала на гитаре красиво играют, а в конце какой-то мужик, как полоумный орёт…
— Мисато, это девушка вообще-то была…
— Твою мать… Ой, простите!..
— Как насчёт небольшой поездки по ночному Токио? Провертимся, тьфу, проветримся, развеемся…
— Не возражаю, командир. А кто поведёт-то? Все же пьяные — в таком виде за руль нельзя садиться, опасно…
— Как это все пьяные? А как же Майя?
— А я полбокала шампанского выпила…
— Так это же считай, что и не пила вовсе! Значит, не пила! Значит, ты за рулём!
— Но, Мисато…
— Никаких "но"! Так, всё. Собираемся, и в темпе, в темпе!..
…Постепенно все начали расходиться, точнее расползаться, ввиду чрезвычайного состояния организмов. Не считая Рей, Айды и Тодзи, которых спровадили по домам ещё вечером, первыми нашу скромную юдоль покинули Аоба с Макото. Причём последний буквально висел на Шигеру, который оказался на удивление устойчив к алкоголю. Пояснив, что они с ним соседи, Аоба клятвенно пообещал донести друга до места постоянного проживания, никуда не заворачивая по пути, после чего они укатили на вызванном такси.
Следующими наши празднество покинули Майя и Рицко. Выдержанная и льдисто-спокойная Акаги потрясла меня до глубины души, нажравшись до состояния полной невменяемости и неадекватности, хотя и выпила не так уж и много. Периодически она принималась что-то бормотать на латыни, ругаться с неким Фредом, отвергающим возможность существования компьютеров на биологической основе, и тихо напевать себе под нос нечто бодренькое и весёлое. Причём делала всё это Рицко, не открывая глаз и крепко обняв несчастную и кристально трезвую Майю, взятую с собой, судя по всему, не в последнюю очередь, как водитель акагиной "Тойоты-Камри". Ещё одной немаловажной задачей Ибуки было выполнение функции столба, потому как хоть докторша на ногах держалась уверенно, но всё норовила к чему-нибудь привалиться.
Вот вам и издержки подчинённого положения, вот вам и неуставные отношения с дедовщиной (точнее бабовщиной)…
Но Майя переносила все эти испытания стойко — уважение к наставнику в ней преобладало над всем остальным.
И остались, значит, в квартире только я и Мисато, потому как больше нам деваться было и некуда. Сижу на диване, бездумно пялюсь в телевизор, свет погашен. В голове шум — сказывается выпитое тайком пиво, пока "взрослые" щёлкали клювами. Хотя потом всем уже было откровенно по фигу — это ж надо было такое учудить… Но, блин, погуляли на славу…