— А-а, тот самый? Что на виселице в трусах?
Василек перевела изумленно-вопросительный взгляд на меня. Эту подробность я ей не сообщал.
— Радуйся, что не без, — залившись краской, ответил я.
— А че, с юморком парень, — Серега одобряюще хлопнул меня по плечу. — Эх, глянул на хом… э, друга вашего и вспомнил вдруг, как сам оборотнем был.
— Оборотнем? То есть? — переглянулись мы.
— То и есть. Ночью человек, днем мент.
— А… — у всех троих отпала челюсть. — А что ж из милиции-то ушел?
— Да надоело, — он закурил, сел под дубом. — Задолбали, волки позорные. То не так, это не так… взятки не берешь — повышения не получишь, водил не грабишь — на зарплату не проживешь. Решил я, что проще быть честным разбойником, чем честным ментом. Правда, привычки ментовские все равно остались. Как кого вижу — так и тянет засвистеть. А свищу я…
Соловей закатил глаза, улыбнувшись.
— Как?
— А вот так, — он набрал в грудь воздуха, вложил в рот четыре пальца, да ка-ак свистнет!
Листва с ближайших березок облетела мигом. Уши даже заболели от громкого звука.
— Вот, — гордый собой, Соловей убрал руки обратно в карманы. — А вы что умеете?
— Мы? Много чего, — потупились Вася, Волчик и я.
— Ну может прославились чем…
— Еще как прославились.
— Чем же?
Мы снова переглянулись.
— Кощея убили.
— Ого! Уважаю, — восхитился Серега. — А не врете?
— Зачем нам врать?
— Ну, если вы не врете, то скоро опять малина будет, — мечтательно заулыбался разбойник. — Жмурики назад позалезают, вирусня пройдет, бесчинства кончатся… ну ладно! Спасибо вам за хорошие вести, ребята! Не поминайте лихом. Пойду я посплю, а то скоро, выходит, на дело идти, а я не дрых еще… счастливо, братва! Бывайте!
— Пока, Серега, — попрощались мы хором и направились дальше.
К вечеру имели счастье лицезреть избушку на курьих ножках, повернутую к нам тем, что у человека можно было бы назвать филейной частью.
Взявшись за руки, мы в один голос дружно произнесли голосовой пароль:
— Избушка-избушка, встань ко мне передом, к лесу задом!
"Ножки Буша" со скрипом повернули домик на сто восемьдесят градусов, и дверь приоткрылась. Оттуда выглянула накрашенная Яга.
— Ба! — изумилась она нашему появлению. — Живые! Здоровые! Как удрали-то?
— Да не удирали мы особо, — отмахнулась Вася.
— Нешто сам отпустил?
— Готов ваш Кощей, — с видом довольного киллера потер я руки.
— Что значит "готов"? — нахмурилась бабка.
— Кончили мы его.
— Как кончили?! Он же бессмертный!
— А вот так. Иголочку разломили — и нет его.
— Ой, вы мои герои! — на глазах бабушки появились слезы умиления, она в одних тапочках выбежала на крыльцо и принялась нас обнимать. — Ох ты ж, смельчаки какие! Я-то уж и не чаяла вас живыми увидеть!.. Да вы проходите, проходите, чайку с нами выпейте…
— С кем — с вами? — не понял я.
— Со мной да с Афанась Никитичем, — ответила Яга, суетясь вокруг нас. — Он тут у меня сидит на кухне, чай из самовара пьем…
Мы прошли на кухню. Тут Баба Яга притянула меня за ухо и, отведя чуть в сторону, шепотом сообщила:
— Ванюш… я тут тебе… невесту подыскала.
— Да у меня же есть, — напомнил я.
— А ты подумай, пока не поздно, — загадочно ответила бабка.
— Кто она? — на всякий случай поинтересовался я.
— Как это кто? Подруга твоя, — таинственный тон Яги меня сразил.
— Какая подруга?!
— Василиса-царевна.
— Бабуль, вы в своем уме?! — перепугался я. — Я ей не пара. Она красивая, умная… и вообще… а я… в общем — вы не правы.
— Ну смотри, — она пожала сухими плечами. — Как бы ты потом не пожалел…
Ну, бабушка, ну зачем больное бередить? Настроение у меня после этого вконец испортилось. Не радовал уже ни ароматный горячий чай из блюдца по-старинному, ни шутливые высказывания Афанасия Никитича, который сегодня был явно навеселе, ни даже Вася с Волком. Эти двое вообще как будто спелись. Весь вечер они щебетали на другом конце стола, почти не заговаривая со мной. Спать я лег с тяжелым сердцем и долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и мешая Волку.