— Люблю. — признался он. — Луна, как солнце, только ночью.
— Почему ты сказал неправду? — сосредоточенно спросила девушка. — Я виде-ла тебя вчера в бурю. Не ассистент, а именно ты вытащил меня из болота. Если бы не ты, я вообще бы с места не сошла.
Он заколебался.
— Не знаю, — нехотя проронил Сергей. — Мне тоже неловко в присутствии этих москвичей. Они так самоуверенны, как будто бы им известно всё на свете. А я не люблю, когда мною помыкают. Вот и сейчас, зачем им нужно вытаскивать меня да и тебя? Чтобы завтра на съёмках мы держались непринуждённее. Это настолько яв-но, что мне неприятно. Я не хочу, чтобы ко мне лезли в душу.
Она кивнула и немного отошла сердцем. Очень хорошо, что он всё понимает.
— Целоваться будем? — деловито вопросила Марианна.
Сергея это предложение так рассмешило!
— Сейчас или потом?
— Давай попробуем. — она была настроена решительно. Этот фильм ей должен много дать. — Ты умеешь целоваться в кадре?
Он внезапно так напрягся, что Марианна поняла с весельем, что герой-любов-ник не умеет целоваться! Конечно, в театре это не к чему! А в кадре, когда опера-тор лезет с камерой в самый рот, чмокать в воздух не удастся.
— Дай-ка твою руку.
Она взяла его ладонь с намерением положить себе на талию и вздрогнула.
— Ты всегда такой холодный?
— Всегда. — тихо ответил тот.
Понятно, в чём причина смущения. Не такая это редкость — клиенты с холод-ными руками.
Марианна взяла его ладонями за голову и хотела повернуть к себе.
— Ой, и уши холодные! — со смехом воскликнула она.
— Ладно, хватит. — он вырвался.
— Не отогрелся со вчерашней ночи? — попыталась разрядить неловкость Мари-анна.
— А что же ты врала, что мясо не ешь? — ехидно подколол её Сергей.
— И ты наврал. — развеселившись таким поворотом дела, расхохоталась Мари-анна. — Курить будешь?
— Нет, не буду! — сердито отозвался благочестивый герой-любовник. — И тебе не стоит.
Она достала сигарету. Сергей демонстративно отстранился.
— Не боись. — подбодрила она красавца. — Я потом подушечками зажую.
— Охота всякую дрянь в рот тащить. — буркнул тот. — Пошли обратно, спать пора.
Неужели он до такой степени не переносит никотин? Редкий случай, но впо-лне возможно.
— Ладно, я не буду. — удивляясь своей уступчивости, Марианна бросила сигарету на дорогу. Но он так и не сделал попытки приблизиться. Лишь у фургона всё так же издали сказал:
— Не кури перед съёмками, ладно?
Пришлось пообещать, а то второй день сорвётся. Возможно, он потому и был так холоден сегодня, что она выкурила перед эпизодом две сигареты и не посчи-тала нужным зажевать. У героя-любовника оказался непреодолимый комплекс. Но это не беда. Ей встречались и более чудаковатые люди.
— Что это было сегодня? — глядя на разбредающихся по ночлегам гостей, спро-сил Лён.
Сегодняшний день был полон странностей. И самая большая странность — то, как они преодолели странную преграду на границе леса. Наташа словно вывела машину в реальный мир. Лёнька никак не мог забыть постепенное выплывание корпуса из ниоткуда. Но никто им не поверил — решили, что они взялись дурить всю компанию. Или устали да нанюхались паров бензина в дороге. Да мало ли ка-кие причины могут быть! К тому же картушей никто не видел.
— Мать, есть у вас тут картуши? — так прямо и спросил прибывшую из Ники-ток Евдокию Кондаков.
— Ты что, сынок?! — удивилась со смешком старуха. — Это у вас в кине какие-то картуши. А у нас тут сроду о таких не слыхивали.
— Как не слыхивали?! — подпрыгнул Борька. — А Леший говорил!
Бабка совсем расхохоталась.
— Милые, да он за рюмку водки вам такого нарасскажет! Самый первый бре-хун на всю округу! Лукерьина сестра! Надо же! Да у Лукерьи сроду и сестры-то никакой и не бывало!
— Так, значит, пасечник Лех ей не внучатый племянник? — спросил, перегля-нувшись с помрежем, Виктор.
Бабка Евдокия даже смеяться больше не могла.
— Робяты, грех так меня, старую, смешить! Пасечник наш отроду цыган. А Евдокия — чисто русской крови. Вы ей не скажите ещё чего, а то получите ухватом по башкам!
Тут вся съёмочная верхушка не выдержала и захохотала до икоты. Ну, Леший, ну чертяка! Так наколол компанию! А они ему, как путному, всё подливали, чтобы в памяти не застревало!
— Да вон он сам идёт. — утирая фартуком глаза, проронила бабка. И тут же кри-кнула своим скрипучим голосом:
— Эй, Леший, подь сюды!
— Чего тебе? — неприветливо отозвался тот.
— Ты расскажи мне, как это ты Лушку нашу с Лехом-то сосватал?
— Чего болташ? — разозлился экс-лесник.
Он подошёл поближе и увидал притаившихся в тени забора четырёх мужиков. Те зафыркали от смеха.
— Ой, ё-моё! — испугался Леший и поспешно убежал.
— Беги скорее! — прокричала вслед скандальная старуха. — А то картуши-то по-кусают!
Лёнька с Наташей переглянулись в темноте. Они всё слышали за своим забо-ром. Почему-то в деревне Блошки, да видно, и в Никитках отрицали существова-ние мифических картушей. А между тем всё Матрёшино было так напугано, что ни за какие деньги ни один деревенский житель не пожелал пойти и показать до-рогу.