Меня уже почти осенило. Я чуть не воскликнул: «Эврика!» Подсознание намекало мне, что, если я буду хорошим мальчиком, оно отплатит мне тем же. Но тут кто-то заколотил в дверь. Парадная дверь – это просто бич. Надо заложить ее кирпичами. Входить и выходить украдкой через черный ход. Если какой-нибудь надоеда обнаружит вместо двери кирпичную кладку, неужели он станет продолжать навязывать мне свое общество?
Догадка ускользнула от меня. Я взглянул на Тупа. Он был в таком недоумении, что, наверное, не смог бы написать собственное имя. Помощи ждать не приходится. Я поплелся к двери посмотреть в глазок. И увидел Морли и Дина, которые, в свою очередь, пялились в щелочку на меня. Мне очень хотелось оставить их за дверью. Но Морли ведь пройдет сквозь стену, если его заставить ждать. И он, пожалуй, не заслуживал мокнуть под дождем. А я не мог придумать, как бы мне его впустить, а Дина оставить на улице, так что пришлось открыть и впустить всю компанию и еще выслушать их неблагодарные замечания насчет того, сколько нужно времени, чтобы отпереть дверь.
Мне пришло в голову, и не впервые, что я мог бы продать свой дом гораздо дороже, чем сам заплатил за эту развалюху. И переехать куда-нибудь, где меня никто не знает. Я мог бы устроиться на настоящую работу, вкалывать десять или двенадцать часов в день, а в остальное время не терзаться всякими неприятностями. Покупатель будет наслаждаться тем, что я ему оставлю в доме. Я сделаю покупку более привлекательной, предложив все содержимое в придачу бесплатно. Caveat emptor[2]! Пока, Дин. До свидания, Покойник.
– Если уж ты меня вызвал, давай побыстрей, – сказал Морли. Нет чтобы поинтересоваться моим здоровьем. Для того, верно, и существуют друзья, чтобы в их присутствии мы чувствовали себя незащищенными и нелюбимыми. – У меня свидание…
– В самом деле? – Я попробовал перенять манеру Покойника. – Ты припоминаешь некий труп, не так давно оказавшийся в некоем каретном сарае на некоем Холме? Это тело имеет отношение к некоей серии крайне неприятных убийств.
– Которые были для кого-то любимым развлечением?
– Возможно, для кого-то гораздо менее достойного, чем ты или я, но ты прав. На этот труп мы наткнулись однажды во время вечерней прогулки.
Зачем мы все это говорили? Я сам начал неизвестно зачем, разве что Дин стоял поблизости и слышал наш разговор. Но какая разница, что думает Дин? Дин любит кошек. С типами, которые любят кошек, определенно не все в порядке. Кого интересует мнение Дина?
– Ну и что с этим трупом?
– А с ним вот что. Джентльмен, который той ночью получил по заслугам, не оставил своего занятия, несмотря на то, что попал в городской крематорий.
– Что?!
Морли не мог больше поддерживать игру.
– Произошло еще одно убийство. Такое же, как и все остальные. Точно по расписанию. Мы еще не знаем, кто эта девушка, но скоро узнаем. – Я повернул голову в сторону комнаты Покойника. – У нас в доме официальное лицо. Покойник сказал, что здесь действует проклятие. Колдовство.
– Не может быть! Правда?
– Не надо говорить в таком тоне. Дин! У тебя есть работа. Чем торчать тут двадцать шесть часов в сутки, лучше бы…
Хоть Дину и под семьдесят, годы над ним не властны. Он показал нам язык, как шестилетний карапуз. И пулей бросился на кухню, только пятки засверкали. Пока он бежал, я поведал Морли о своих планах продать дом со всем имуществом в придачу. Морли не ухватился за возможность покупки. Угроза не произвела на Дина ни малейшего впечатления. Надо бы мне проводить больше времени на улицах и снова учиться быть гадким.
Дин был осужден на семилетнее пребывание на кухне. Я отметил наступление новой эры тем, что уговорил Морли пройти ко мне в кабинет и объяснил ему, как обстоят дела. Поскольку Морли наполовину эльф и знаком с мистикой и колдовством, он сразу усек, в чем суть, и немедля нашел то, что не давало мне покоя с тех пор, как Покойник, по его утверждению, дал мне необходимые сведения.
– Когда ты привел капитана Стражи, человек, которого ты тюкнул, был голый. В старые времена преступников хоронили в той одежде, в которой их казнили. Одежда может быть ключом к разгадке. Или некий предмет, который старик носил с собой. Амулет. Украшение. Незнакомец, проникший в каретный сарай, взял этот предмет, когда раздевал труп.
– Достаточно!
Я понял. Проклят не человек, а предмет, который этот человек носит с собой. Может быть, ножи.
Я вздрогнул. Передернул плечами. Весь похолодел. Мне стало страшно..
Придется побегать. Очень много побегать. Раскопать судебные протоколы еще имперских времен и посмотреть, что было общего у всех этих злодеев. Какое украшение, какой предмет одежды может нести проклятие, заставляющее разумное существо убивать девиц, обрекая их на участь, которую некоторые считают хуже смерти.
Да, девочки?
Покупатель, остерегись! (лат.)