Горалек начал с того, что познакомил майора с гостем:
– Это Яник, наш связной из города К-ова. Он прошел более сорока километров, пока добрался до нас. Но недаром старался, майор! Его стоит послушать! – Он кивнул горбуну: – Давай, Яник, выкладывай свои новости.
– Меня прислал Влах: – тихо заговорил Яник. Горалек громогласно его перебил:
– Влах – это лесник, майор. Тоже наш. У него сторожка в лесу, близ К-ова. Ну, давай, Яник, давай! Связной продолжал:
– У Влаха в сторожке находится сейчас раненый русский парашютист по имени Иван Кожин:
– Что? Кожин?! – крикнул майор, пораженный неожиданным сообщением.
– Да, он сказал, что его зовут Иван Кожин, – невозмутимо подтвердил Яник.
– Но почему под К-овом? Как он туда попал?!
– Не волнуйся, майор. Парень расскажет тебе все, что знает.
Яник толково и быстро сообщил о том, как Кожина нашли в к-овском лесу, под сосной, – с нераскрывшимся парашютом, и доставили в лесную сторожку Влаха; как он почти сутки пролежал без памяти и как за ним ухаживают врач и медсестра из К-овской больницы.
Когда юноша закончил свой рассказ, в пещере наступила тишина. Горалек ждал, что скажет майор, а Локтев был настолько сбит с толку, что лишь смотрел на свечу да мял в пальцах папиросу.
– Сорок километров: Нераскрывшийся парашют: Падение на сосну: Нет, нет, это не лезет ни в какие ворота! – пробормотал наконец Локтев, ни к кому не обращаясь.
– Главное – что нашелся! – прорвался Горалек и торжествующе добавил: – Я же говорил тебе, что шахтеры не пропадают!
Брось ты, «не пропадают»! Не в этом дело!… Ты подумай, какая получается петрушка. Если бы был ветер и если бы Кожин приземлялся с нормально раскрытым парашютом, то тогда с большой натяжкой можно было бы допустить снос на такое большое расстояние. И в таком случае это постигло бы наверняка не одного только Кожина. Но ветра не было, а кроме того, если Яник рассказал правду, парашют у Кожина не сработал. Не сработал! Это значит, что Кожин падал к земле камнем! Как же он остался жив и какая сила унесла его за сорок километров?
– Может, его подхватило какое-нибудь мощное воздушное течение? Бывает такое, а, майор? – неуверенно заметил Горалек.
– Чепуха! – ответил Локтев. – Не бывает таких воздушных течений.
– В чем же тогда дело?
– Ума не приложу. Пока ясно лишь одно: Кожин жив, Кожин нашелся. Остальное придется выяснять: Кстати, – обернулся майор к Янику, – ты знаешь этого Коринту?
– Знаю.
– Что он за человек?
– Доктор Коринта? Да как вам сказать. В К-ове он живет недавно, года три или четыре. Прибыл из Праги. До войны учился в Германии. Оттуда и привез жену:
– Значит, жена у него немка?
– Не только немка, а в нацистской партии состоит и с самого начала оккупации служит в пражской эсэсовской комендатуре. Но доктор Коринта разошелся с ней.
Из-за этого самого разошелся. Влах его с самого начала знает, говорит, что доктор Коринта правильный человек, что ему можно верить.
– А у него что в К-ове, частная практика?
– Нет, он служит, заведует нашей больницей. Ну, и от себя, конечно, лечит, когда зовут: Люди его хвалят, любят:
– Так. А немцы к нему как относятся?
– Немцы? Не знаю: Не трогают пока: Он ведь ни во что не вмешивается. Занимается своей больницей, и все.
– Не вмешивается, а тут и в лесу оказался ко времени, и советского парашютиста лечить взялся. Ты как на это смотришь, Горалек?
– Бывает:
– Конечно, всякое бывает. Но к этому Коринте надо присмотреться поближе, поговорить с ним.
Горалек кивнул и, видя, что вопросов у Локтева больше нет, сказал связному:
– Вот что, Яник. Спасибо тебе за вести, а теперь иди и отдыхай. Завтра на рассвете наши проводят тебя до дороги.
Юноша удалился. После его ухода Локтев и Горалек долго еще обсуждали ничем не объяснимое приключение сержанта Кожина, строя самые невероятные предположения и догадки.
В конце концов майор сказал:
– Остается одно – навестить Кожина. Сам расскажет, как и что у него получилось.
Но сначала мне хотелось бы встретиться с этим доктором Коринтой, Сможешь мне устроить эту встречу?
– Встречу? Конечно, можно. Только зачем же тянуть, майор? Парня надо поскорее в лагерь переправить. Здесь, в госпитале, и долечим. А у Влаха его оставлять опасно:
– Сам знаю. Но спешить с этим не будем.
– Почему не будем? Его там каждую минуту накрыть могут! Ведь под самым носом у немцев!
– И тем не менее перевозить его в лагерь мы пока что не имеем права. Вот выясним, как он в лесу под К-овом очутился, тогда и решим, как быть. А пока нельзя. В отряде об этом тоже до времени распространяться не следует. Пусть пока считают, что Кожин пропал без вести. Ясно, товарищ Горалек?
– Оно, конечно, ясно, товарищ майор, да не совсем ладно: – недовольно прогудел Горалек, но, чувствуя непреклонность Локтева, спорить дальше не стал.