— А то.
Риш набрал номер. Все трое принялись ждать. Через некоторое время Валайя кашлянула.
— Наверное, вышла из кара и где-то бродит.
— Конечно, бродит, — мгновенно согласился Риш.
— Все равно продолжай вызывать, — посоветовал Данкер.
— А я и вызываю. — Риш снова взглянул на Чомира. — Если она где-то рядом с каром, то сейчас ответит…
— Почему не отвечаешь? — услышала Тэлзи визгливый от нетерпения голос Робана. — Очень глупо с твоей стороны вынуждать меня сердиться.
Тэлзи промолчала. Она смотрела на звезды и медленно моргала. Ее сжавшееся в тугую пружину сознание терпеливо, как голодный кот, дожидалось малейшего дуновения выскользнувшей подсознательной мысли или эмоции Робана, не профильтрованной через блокирующие устройства пси-машины, которое могло бы позволить ей через открывшуюся лазейку проникнуть на телепатические уровни его сознания. За те минуты, что она пролежала парализованная в кресле пилота, девушка успела разобраться с информацией, выхваченной во время краткого предыдущего контакта. Теперь она прекрасно понимала Робана.
Он жил в аппаратной — большой комнате, островком расположенной в окружении точных и безупречных в смысле надежности машин. Робан редко покидал это помещение. Из отражений на отполированных поверхностях приборов она знала, как выглядит ее респондент, что о себе думает. Половинка человека, заключенная ниже пояса в летающую подвижную машину наподобие миниатюрного аэрокара, которая позволяла ему перемещаться, а заодно поддерживала жизнедеятельность. Эта машина была очень эффективна — возвышающаяся над ней половинка тела была энергична и сильна, Робан, несмотря на свою изоляцию от общества, уделял пристальное внимание собственной внешности. Так, например, пиджак его был скроен по последней моде Орадо-сити, густые ухоженные волосы были уложены в замысловатую прическу.
Пока несчастный случай не приковал его к этой машине, он вел полнокровную жизнь ученого, спортсмена и путешественника. Стремление полностью расквитаться с виновником рокового просчета стало для Робана навязчивой идеей, и он принялся строить планы с тщательностью охотника на крупную дичь, кем он, по сути своей, и являлся. Его работа на Федерацию была связана с усовершенствованием устройств, позволяющих передавать напрямую ощущения из одного мозга в другой, и их адаптацию к различным сферам применения. Удалившись в парк Мелна, Робан принялся терпеливо переделывать подобные приборы для собственных нужд, и добился такого успеха, о каком и не мечтал, не подозревая, что этому успеху он отчасти обязан дремлющим в его разуме пси-способностям, которые нечаянным образом были стимулированы во время экспериментов.
Тем временем калека подготовил и завершающие ходы своего плана, установил автоматическую машинерию, предназначенную для ухода за домом, а старую экономку рассчитал. Контрабандисты доставили ему дикого хищника, водившегося на этом континенте, для которого Робан устроил вольер под домом. Он тренировал хищника, а также себя, совершенствуя умение владеть аппаратурой, посылал натасканное животное охотиться по ночам, и возвращал его в подвал после удачной охоты, все ощущения которой мысленно делил со зверем. Одно лишь это приносило Робану куда более острое возбуждение, чем весь его предыдущий охотничий опыт. Он еще более усиливал адреналин в своих жилах, вводя пойманным в ловушки животным препарат, обнажающий их чувства для приборов, после чего пускал по их следу убийцу. Робан мог становиться по выбору охотником или жертвой — раздельно или одновременно — и отслеживать каждую погоню до конца, отключаясь от загнанной добычи лишь тогда, когда приборы фиксировали импульсы умирающего мозга.
Решив, что больше он уже ничему не научится, Робан связался с темными личностями, и те за большие деньги доставили к нему его врага. Тем же вечером он вывел его из ступора, пояснил, что его ждет, и выпустил под свет звезд — спасаться бегством. Час спустя Робан и его плотоядный заместитель завершили драматический спектакль трагическим финалом, а приборы, принимающие мозговые импульсы накачанной наркотиками жертвы, полностью и четко транслировали Робану панический ужас и последние муки.
На этом Робан собирался покончить с местью. Но он и не думал отказываться от неповторимого возбуждения новым видом экстремального спорта, разработанного им по ходу дела. Увлечение поглотило калеку едва ли не полностью, и Робан почти уподобился зверю, которого превратил в свое продолжение за пределами жилища. Они, оба, выходили теперь по ночам вынюхивать и выслеживать, догонять и убивать. Они сравнялись в жестокой, злобной и дикой дерзости, и достаточно насобачились, чтобы без особой нужды не пугать населяющих парк животных. Утром они возвращались в дом Робана и большую часть дня отсыпались. Не подозревающие ни о чем посетители парка, попадая в этот район, не обнаруживали никаких следов ночной деятельности.
Робан почти и не заметил, как полностью погрузился в новый образ жизни. Как правило, образ этот его вполне удовлетворял, но теперь уже инвалид практически не опасался разоблачения, и иногда вспоминал, какой особый привкус имела охота на человека. Тогда же его сообщники доставляли в дом очередную партию «припасов», ив тот же вечер начиналась охота на разумную дичь. Молодую и полную сил дичь, отчаянно пытающуюся спастись, но ни разу не сумевшую уйти слишком далеко. Так здоровые представители человечества выплачивали калеке должок за физическое увечье.
Некоторое время Робану не давало покоя одно опасение. Работая на правительство, он имел несколько контактов с телепатами, призванными для участия в различных экспериментах. Робан выяснил о таких людях все, что сумел, и пришел к выводу, что хитроумные пси-машины, которыми он окружил аппаратную, не позволят телепатам засечь его противозаконную деятельность. Правда, легкое сомнение в собственной безнаказанности все еще оставалось, но вот уже два года он без особых помех развлекался в парке Мелна, и тревога практически снизилась почти до нулевой отметки. Голос Тэлзи, раздавшийся вскоре после окончания очередной охоты на человека, напугал инвалида, физического и морального, до полусмерти. Но потом он понял, что это случайный контакт, что она прибыла сюда случайно, и ему пришло в голову, что у него появился шанс выяснить, сможет ли разум телепата стать для него опасным. Девушка показалась ему юной и неопытной — с такой пси и всего лишь с помощью приборов он сумеет справиться без малейшего риска для себя.
Риш и Данкер сейчас находятся в аэрокаре Риша вместе с Чомиром, подумала Тэлзи, а на заднем сиденье кто-то третий — похоже, Валайя. Кар в воздухе и перемещается, значит, ее начали искать. Хорошо бы, конечно, чтобы ребята встревожились о ее судьбе настолько серьезно, что вызвали бы на поиски парковых рейнджеров, но на подобный исход лучше не рассчитывать. А Чомиром надо управлять очень осторожно. Если пес почует в хозяйке хоть малейший страх, то немедленно помчится на выручку, и толку от него не станет никакого.
А пока пес, сам того не подозревая, выполнял ее инструкции. Чомир знал, в какую сторону должен лететь кар, и чрезвычайно ясно даст понять Ришу и остальным, если машина развернется в неверном направлении. А поскольку сами они понятия не имели, где ее искать, то наверняка решат положиться на интуицию Чомира.
С течением времени это приведет спасителей в нужное местом Если она к тому моменту окажется за пределами пресловутой лукилометровой зоны, где уже не действуют энергетические нейтрализаторы Робана, то ребята смогут подобрать свою однокурсницу без риска для себя. А если нет, то ей, опять-таки через Чомира, придется их развернуть снова в лагерь, иначе она просто-напросто навлечет на них ту же опасность. Робан, однако, не станет причинять вред студентам без крайней необходимости. Исчезновение Тэлзи где-то среди дикой природы парка еще можно списать на несчастный случай; тут он не очень-то рискует. Но если одновременно сгинут еще три студента привилегированного Пехенрон-колледжа, а с ними еще и крупный асканамский пес, начнется тщательное расследование. Такого прокола Робан не может допустить.
— Почему ты не отвечаешь?
В телепатическом голосе Робана пробивались нотки самого настоящего отчаяния. Парализующее поле, сделавшее Тэлзи неподвижной, одновременно делало ее недостижимой для него. Робан был сейчас как животное, путь которому на мгновение преградила стена из небьющегося стекла. Робан сказал, что у него имеется оружие, с помощью которого он в состоянии мгновенно убить ее, лежащую в каре, и Тэлзи, судя по увиденному в его мозгу, знала, что это соответствует действительности. Вероятно, ему достаточно изменить параметры парализующего поля, чтобы остановить ее дыхание или сердцебиение.
Но такое решение не позволит ответить на вопрос о возможностях телепата. Тэлзи напугала его сегодня, и теперь требовалось, чтобы она, охваченная ужасом и беспомощная, как и все его прежние жертвы, тоже превратилась в добычу, иначе он не сможет снова считать себя в безопасности.
— Думаешь, я боюсь тебя убить? — спросил он с почти искренним удивлением. — Ты уж поверь, если я нажму кнопку, на которой мой палец, меня даже не станут расспрашивать о твоем исчезновении. Наше благодарное правительство попросило администрацию парка оказывать мне всяческое уважение в знак моих прежних бесценных заслуг перед человечеством, а также учитывая мою нынешнюю инвалидность. Никто и не подумает тревожить меня только потому, что в парке Мелна пропала какая-то глупенькая девчонка…
Мысленный голос нее не смолкал. Ярость и раздражение калеки были профильтрованы через аппаратуру, и иногда, по какой-то странной ассоциации, создавали впечатление очень сердитой и очень болтливой машины. Время от времени голос полностью «уплывал», как волна в радиоприемнике, но через несколько секунд звучал вновь. Вскоре Тэлзи от него мысленно отключилась — она ждала, когда вновь перекинется мостик к подсознанию Робана, а бормотанье калеки ее только отвлекало. Попытки добраться до разума своего врага оставались хуже, чем бесполезными. Машины Робана, кроме своих повседневных занятий, обрабатывали так же и ментальные эманации, но усеченные, сфокусированные и проецированные; результатом был непрерывно пульсирующий и кошмарно искаженный сигнал, в котором Робан и его приборы точно сливались в постоянно меняющуюся мешанину. Тэлзи неоднократно пыталась пробиться сквозь нее, но каждый раз быстро отступала, чтобы не потерять сознание…
Каждая выигранная минута увеличивала шансы на спасение, но вряд ли она сможет сдерживать Робана слишком долго. Вероятность того, что патруль рейнджеров или кто-то еще пролетит именно здесь и сейчас, увидит возле дома припаркованный кари сядет проверить, все ли в порядке, была чрезвычайно небольшой, но Робана не устраивала и такая. И если он решит, что Тэлзи так и останется для него недоступной, то рано иди поздно избавится от нее тут же, возле дома.
Значит, она не должна казаться этому негодяю слишком недоступной. Поскольку отвечать она отказывается, он испробует иной способ выяснить, можно ли ее контролировать. И когда он испробует это, девушка должна прикинуться до смерти испуганной — Так оно, собственно говоря, и было, с той лишь разницей, что испуг не повлиял на ее способность размышлять, — и согласиться выполнять все его приказы. Кроме одного. Выключив парализующее поле, он прикажет своей пленнице войти в дом. Но она туда не пойдет. За входной дверью — тамбур. Если она шагнет внутрь, дверь закроется, а через секунду она вдохнет полную дозу препарата, который позволит ментомашинам Робана войти с ней в абсолютный контакт. А она не знала, к чему такой контакт может привести. Не исключено, что он лишит ее способности отгораживаться пси-экраном, и тогда Робан получит ее мысли как на блюдечке. И, узнав, что она задумала, убьет на месте. Возможно также, что наркотик исказит ее телепатические возможности, и лишит ее шанса взять разум Робана под контроль.
— Мне пришло в голову, — сказал Робан, — что ты, может быть, не специально отказываешься мне отвечать. Скажем, не можешь этого сделать из-за парализующего поля или просто из-за страха.
Тэлзи давно гадала, когда же он об этом подумает. Она ждала, ощущая, как в ней нарастает напряжение.
— Сейчас я отключу поле, — продолжал нагнетать обстановку голос. — То, что случится дальше; будет зависеть от того, как ты станешь выполнять мои инструкции. Если попробуешь выкинуть какой-нибудь фортель, малявка-пси, тебе конец. Мне прекрасно известно, что ты сможешь нормально двигаться уже через несколько секунд после отключения. Делай в точности то, что я тебе скажу, и делай это без промедления. Запомни эти две вещи. От них зависит твоя жизнь.
Помолчав, он добавил:
— Поле отключено.
Тэлзи ощутила прилив мышечных сил и победную легкость. Сердце забилось быстрее. Она замерла, чтобы не шевелиться. Через секунду Робан скомандовал:
— Ничего лишнего не касаться. Держи руки на виду. Выйди из кара, отойди на двадцать шагов и остановись. Затем повернись лицом к дому.
Тэлзи выбралась из кара. Ей было страшно, но не так, как представлялось до тех пор, пока она вновь не обрела способности двигаться. Гораздо меньше. Она отошла, как было велено, на два десятка шагов, остановилась и посмотрела на оранжевые занавешенные окна второго этажа.
— Теперь взгляни на свой кар. Тэлзи повернула голову.
Робан выключил нейтрализатор энергии, и машина уже пришла в движение. Она поднялась на десяток метров и полетела в направлении леса за домом. Набрав скорость, аппарат скрылся за верхушками деревьев.
— Достигнув гор, кар поменяет курс. Возможно, станет летать кругами и останется над территорией парка, когда его заметят. Но вероятнее всего улетит на пару сотен километров. Потом будет предложено множество объяснений тому, как ты исчезла из него — очевидно, прямо в воздухе — но нас это не должно сейчас заботить… Вытяни руки перед собой, малявка-пси. Разведи в стороны. И стой спокойно.
Тэлзи развела руки и принялась ждать. Через секунду она удивленно вздрогнула. Ее руки и ноги, часы Данкера на запястье и края коротких рукавов рубашки внезапно озарились ослепительно белым сиянием.
— Не шевелись! — резко произнес голос Робана. — Это поисковый луч. Он не причинит тебе вреда.
Тэлзи снова застыла, опустив взгляд. Ее тело, одежда и пятнышко земли вокруг ног светились холодным белым светом, как флуоресцентная лампа Она перевела взгляд на руки и увидела тонкие косточки, просвечивающиеся сквозь сияние более плотной белизной. Она ничего не ощущала, и на зрение луч тоже не повлиял, но испускающее его устройство оказалось весьма эффективным. В нескольких местах одежда засверкала холодными искрами; Робан быстро обнаружил в карманах девушки с десяток мелких предметов и приказал выбросить их один за другим, как и часы Данкера. Он не хотел рисковать и не оставил ей даже закамуфлированный по нынешней моде под авторучку коммуникатор. Быть может, он подозревал, что тот или иной предмет может оказаться оружием. Затем луч погас, и ей было разрешено опустить руки.
— А теперь напоминание. Возможно, ты не в состоянии разговаривать со мной. А, возможно, и в состоянии, но полагаешь, что в такой ситуации умнее промолчать. Скажу честно, не так уж это и важно. Но я хочу тебе кое-что показать. Это поможет тебе не забыть, что, имея дело со мной, не рекомендуется быть слишком умной…
Метрах в двадцати от Тэлзи, между ней и домом, внезапно появилось нечто. На мгновение ее, словно льдом и пламенем одномоментно, пронзил страх, но тут она увидела, что это лишь голотрафическая проекция, зависшая в нескольких сантиметрах над землей. То было изображение робановского убийцы — крупного и мощного зверя. Он выглядел еще крупнее из-за пышного, почти перистого меха, прикрывающего почти все его тело подобно плащу. Зверь стоял на задних лапах, слегка пригнувшись, из меха торчали мощные передние коцечности. Голову венчали хрящеватые уши, напоминающие перевернутые рога, а над резко изогнутым рубящим клювом с зазубренными краями блестели большие, круглые и темные глаза — глаза ночного хищника, выходящего на охоту при свете звезд.
Через несколько секунд проекция растаяла. Тэлзи опознала это существо. Когда-то «призраки» были едва ли не доминантной формой жизни на этом континенте; первые люди-поселенцы ненавидели и боялись их за непреходящую любовь к человеческой плоти, и превратили в легенду, отпугивающую от лесов Орадо еще долго после того, как этих тварей фактически вытеснили с большей части их прежнего ареала. Даже плененные и окруженные силовым барьером, своими мрачными взглядами, размерами, внешностью гоблинов и обезьяньим проворством они наводили ужас на впечатлительных людей.
— Мой охотничий партнер, — довольным тоном пояснил Робан. — Мое второе «Я». Неприятно, очень неприятно сознавать, что именно это голодное существо идет по твоему следу ночью в парке Мелна. Сегодня вечером ты уже ощутила, что это означает. Поэтому советую вести себя так, чтобы не рассердить меня снова. Выполняй всё мои приказы быстро и беспрекословно. Приказ номер один: подойди к дому.
Тэлзи увидела, как выходящая в сад входная дверь скользнула в сторону. Сердце девушки бешено заколотилось. Она не шелохнулась.
— Иди в дом!
Что-то примешивалось к его словам — поток тяжелого, подсознательного возбуждения, как у человека, протягивающего руку к вожделенному наркотику… но наркотиком Робана являлась чужая смерть. Едва Тэлзи коснулась этого возбуждения, как оно исчезло. Это было именно то, чего она ждала — лазейка в неохраняемые уровни его сознания. Если лазейка появится вновь, а телепатка сумеет удержать ее хоть на несколько секунд…
Ей не повезло. После долгой паузы Робан заговорил вновь.
— Любопытно, — протянул он. — Ты отказываешься повиноваться. Хотя знаешь, что обречена. Знаешь, что я могу сделать в любой момент. И все равно отказываешься. Интересно, очень интересно…
Он замолчал.