И он нашелся. Тугой заржавленный стержень, намертво, как казалось, вросший в металл. Лиджена тащила его из последних сил — и, когда запор неожиданно поддался и решетка распахнулась, она без сил рухнула на поросший травой зеленый откос и зарыдала так, как не плакала даже в застенках Веледа…
Потом она выбралась на берег, кое-как задрапировавшись в скатерть. Было раннее утро — не настолько, впрочем, раннее, чтобы она смогла бы добраться до дома отца так, чтобы ее никто не заметил. Она задумалась, но только на секунду. Ну, конечно! Дом Амрика! Он же совсем рядом!
Амрик Тохон. Ее любовник Человек, которого она жаждет назвать своим мужем — даже против воли отца. Который знает, что делать, как противостоять Веледу и его головорезам.
— Лиджена? — Амрик замер на пороге, разинув рот и выпучив глаза. — Лиджена? Что с тобой случилось?
Девушка шагнула вперед, чувствуя странную слабость. Она не сдалась и не сломалась перед лицом молодчиков Веледа, но теперь, в безопасности, на пороге роскошного рома, принадлежавшего Амрику, ее ноги внезапно отказались повиноваться. Она жалобно всхлипнула и упала в несколько запоздало распахнутые объятия.
— Что с тобой случилось? — повторил Амрик — молодой темноволосый, с приятным мягким лицом. Конечно, и ростом, и статью, он и в подметки не годился Конану — о котором внезапно вспомнила девушка… — Ты выглядишь — гм — и пахнешь так, словно провела ночь — гм…
— В выгребной яме, — докончила за него Лиджена. — Да, да, именно там, Но слушай же, Амрик, милый мой, что со мной случилось… — всхлипывая и утирая слезы, она принялась рассказывать…
— Мой меч! — вскричал воспламененный гневом Амрик, когда рассказ Лиджены дошел до изнасилования. — Я сдеру с них кожу живьем!..
Лиджена вновь расплакалась, Она жаждала этих слов, она мечтала о них, но теперь — ей внезапно стало все равно. Нет, месть может подождать. Пусть он сперва обнимет ее… по-настоящему… Кстати, почему он так странно на нее поглядывает? Неужели из-за ее вида? Амрик такой утонченный ценитель красоты…
— Не подумаешь что? — рассмеялся Амрик, — Половина мужчин в Бодее перебила бы другую половину за такую возможность! — Усмехаясь, он набросил полотенце на соседний массажный стол.
Она вытянулась на свежем белье, чувствуя, как сильные пальцы Амрика втирают ей в кожу ароматное масло. Она лежала совершенно обнаженной, и иной мужчина мог бы воспользоваться случаем — но не Амрик. Он понимал ее и чувствовал, что сейчас к ней нельзя прикасаться — пока не изгладились страшные воспоминания о насилии в подземельях Веледа. Лиджена чувствовала это в нем, и была особенно благодарна ему за это — особенно если учесть, что в последний раз они предавались любви несколько месяцев назад.
— Это так здорово… — сонно промурлыкала она, убаюканная теплом и нежной силой пальцев Амрика. — Так хорошо…
Ее глаза закрылись, она проваливалась в сон. Руки мужчины, которого она любила, осторожно подняли ее, перенеся в роскошную кровать.
— Так хорошо… — в последний раз сорвалось с ее губ, пока она зарывалась головой в подушку.
Губы Амрика осторожно коснулись ее лба. «Пока я с ним, со мной ничего не случится, — еще промелькнула мысль, уже на самой грани сна и яви. — Я люблю его, и он любит меня тоже. О чем еще может мечтать женщина?..»
Пхарад ждал их на том же месте, где его оставил Конан — во внешнем тоннеле, в неприметном уголке.
— Уходим, — бросил воришке Конан. — А тебе я советую немедленно бежать из города. Вслед хоть и мертв, но его наследники едва ли простят нам все случившееся.
— Нет, господин, — Пхарад с неожиданной твердостью покачал головой. — Я никуда не побегу. Уж раз начали, останавливаться — грех; за это карает Индра. Останусь с вами!
— Тогда веди, — распорядился Конан. — Нам нужно какое-то убежище…
Дорога, которой повел их Пхарад, большей частью пролегала узкими темными щелями между бедных глинобитных домов. Шли молча — Хашдад время от времени поглядывал на Конана, и в глазах его читалась неколебимая уверенность, что теперь он готов умереть по первому слову этого человека, в одиночку спустившегося за ним в самое пекло…
— Сейчас пойдут совсем знакомые места, — внезапно остановился Пхарад. — Я здесь родился. Это плохо — могут опознать и навести Веледа на след, но иного выхода у нас нет…
Внезапно послышался тягучий, заунывный вой словно раненая волчица плакала над убитым щенком. Конан напрягся — в этом вое слышалось нечто нечеловеческое. Пхарад понимающе кивнул головой.
— Ах, это… Это бедняга Орриа. Вдруг ни с того, ни с сего задушила собственную дочь, а потом сошла с ума от горя. Или сперва сошла с ума… а потом задушила… И отчего, почему — никто не знает. Не бедовали ведь как будто…
Конан хмыкнул. Услышанная им история казалась самой обыкновенной, но вот крик, обезумевшей от содеянного, женшины… Было в нем нечто такое, от чего кровь стыла в жилах. Даже у такого закаленного трудами и опасностями человека, как Конан из Киммерии…
Они прошли мимо, и скорбный плач постепенно затих в отдалении…
Тропа Пхарада затем привела их к гавани — и тут случилось нечто, заставившее Конана на время забыть про несчастную Бхилату.
В гавани стояла, нагло и привольно разлегшись на темной глади воды, знакомая черная галера.
Ночные Клинки пожаловали в Бодей самолично.
Первой мыслью Конана было броситься в воду и вплавь добраться до корабля своих заклятых врагов.
— Стой, стой, куда же ты! — с трудом удержал разъяренного киммерийца Хашдад. — Разве так можно?! Только зря погибнешь! И вспомни — сколько наших при этом погибнет тоже?! Пока не найдем секрета магии Ночных Клинков — нам с ними не справиться!
Мало-помалу Конан остывал. Разумные слова Хашдада не пропали втуне.
— Надо осмотреться, — внушал разъяренному Конану кузнец. — Последить за ними. Глядишь, и разузнаем, куда путь держат…
— Пхарад! — обратился Конан к их проводнику, — Ты когда-нибудь видел здесь такие корабли?
— Видел, господин, — поклонился Пхарад. Узнав о смерти Веледа, он преисполнился благоговения по отношению к Конану. — Они начали появляться тут примерно пять лет назад — и Велед резко пошел в гору. Говорят, он вступил с ними в союз. И от них получил силу прикончить жену своего злейшего врага, торговца Чесму…
— Что ты знаешь о Ночных Клинках? Откуда они появились? Чего хотят? Где их оплот?
Пхарад виновато развел руками.
— Не серчай, господин, но мне ведомо немногое. Пришельцы с этих кораблей поддерживали Веледа, но чем еще занимались они в Бодее — не знаю. По крайней мере, я слышал только о покупке рабов для их галер.
— Понятно… — проворчал Конан. — Никто ничего не видел, никто ничего не знает… Куда бить? Кого рубить? Похоже, пока я не поймаю кого-то из этих свиней и не допрошу, как следует, мы ничего не добьемся и ничего не узнаем…
— А что! Отличная мысль! — подхватил Пхарад. — Они часто сходят на берег — подстережем и по голове!
— Ох, не кончится это добром! — предостерег осторожный Хашдад, но остановить Конана было уже невозможно.
Целый день они провели в портовой таверне, не спуская глаз с черной галеры Ночных Клинков, выжидая удобного момента…
Ужас продолжал шествовать по Бодею. Незримое существо шагало вечерними улицами, время от времени останавливаясь и касаясь ледяными пальцами лбов своих жертв. И те, кого коснулась холодная длань демона, послушно впадали в безумие, убивая самых близких своих людей. От дома к дому, умножаясь, незримыми змеями ползли слухи — один другого страшнее. И с ними ничего не могли поделать даже жрецы Индры.
Наступил душный и жаркий бодейский вечер. Конан сидел за столом в портовом кабачке, положив подбородок на кулаки и не сводя взгляда со смутно чернеющей в быстро сгущающихся южных сумерках галеры Ночных Клинков. К кораблю медленно подгребало три лодки — команда черной галеры постоянно держалась вся вместе.
Они не затевали драк, не нарушали порядок, и — что особенно не понравилось Конану — как-то по-особому дружелюбно держались с дежурившими в порту жрецами Индры.
Весь день киммериец провел в небольшом портовом заведении, пристально следя за ненавистной галерой, и в то же время внимательно прислушиваясь к разговорам. Разумеется, собравшиеся судачили и о тех страшных убийствах, что стали ни с того ни с сего случаться то тут, то там. Однако в тот вечер он не обратил на них особого внимания.
И лишь когда уже совсем стемнело, Конану показалось, что удача наконец-то решила улыбнуться ему. От черной галеры внезапно отошла небольшая двухвесельная лодка; кроме гребца, там находился только один человек в глухом, почти сливавшемся с мраком плаще.
Вскоре лодка причалила. Человек в плаще небрежно кивнул гребцу и двинулся куда-то в глубину бодейских улиц. Конан бесшумной тенью метнулся за ним.
Слухи сделали свое дело — с наступлением ночи улицы города мгновенно пустели. Обитатели Бодея отсиживались по домам, накрепко заперев окна и двери, еще не зная, что от бродящего по переулкам ужаса их может защитить лишь совсем иное…
Мало кто мог бы сравниться с Конаном в искусстве скрадывать добычу. Незнакомец в плаще ничего не заподозрил — да и времени у него на это явно не было. Пройдя совсем немного в глубь города он вытащил из-под плаща небольшой кожаный мешочек, распустил стягивавшие горлышко завязки и встряхнул. Наблюдавший всю эту сцену Конан удивленно поднял брови — мешок оказался пуст.