Иса закусила изящный пальчик белоснежными зубками, а другой рукой начала промокать влажный лоб мевретта надушенным платком. Одрин вздрогнул и, не открывая глаз, попытался отмахнуться от Колдуньи, впрочем, безуспешно. Когда Иса того желала, она могла быть весьма настойчивой.
Мадре стиснул зубы. Было жутко противно осознавать себя таким беспомощным, и он глухо бросил Звингарду:
-- Где Сианн?
-- Тихо, тихо, мевретт, -- ласково ответил Звингард. -- Сианн уехал за беженцами. Скоро вернется.
А Мадре внезапно вспомнил свой сон до малейших подробностей и тихо застонал.
-- Триллве в Сатвере. В тюрьме. И она беременна, -- Одрин раскрыл глаза и в отчаянии посмотрел на лекаря: -- Звингард, что мне делать...
Иса раскрыла рот, хватая воздух, словно рыба, оторванная от родной стихии. Потом вскочила на ноги, резко развернувшись и чуть не сбив с ног оказавшуюся некстати на ее пути Темулли, вылетела в коридор, изо всех сил шарахнув дверью.
-- Сперва -- поправиться, -- разумно заметил Звингард. -- Ну и... послать летавку резиденту в Сатвере. Я займусь.
-- Да ты что, спятил? Неужели ты думаешь, что я буду тут отлеживаться, пока мои жена и ребенок находятся в опасности? -- возмутился Мадре и ухватил лекаря за край тяжелой зеленой мантии. -- Слушай, у тебя есть что-нибудь такое, что может быстро поставить на ноги?
-- Во-первых, успокойся, -- Звингард потянул за мантию, пытаясь освободиться. -- Во-вторых -- у тебя открытая рана на голове и сотрясение, а это так быстро не лечится. И, в-третьих, -- да отпусти ты уже меня! -- скоро вернется Алиелор, вот пусть он и поможет вытащить Триллве.
Одрин, уяснив, что рыжего лекаря переспорить не удастся, с предельно смиренным видом сложил руки на груди и спросил:
-- Ну, тогда, может быть, вы дадите мне отоспаться?
-- Угу... -- неопределенно буркнул дедка, с подозрением вглядываясь в бесстрастное лицо мевретта, -- как только Сианн объявится, я его тут же пришлю.
Тем временем Темулли, подпрыгнув, стянула с кровати плед, бережно укрыла Мадре и, ласково поцеловав его в щеку, уселась рядом.
-- Вам очень плохо? -- скорбно произнесла она.
-- Да, -- нахмурился Одрин и ядовито добавил. -- И видишь ли, Тему, больше всего на свете мне сейчас хочется остаться одному... -- он отвернулся к очагу и закрыл глаза.
Девочка вздохнула и надула губки. Потом встала и, обиженно пожав плечами, пошла прочь, оправляя на ходу измятое платьице. Звингард, забрав со стола лекарскую сумку, перекинул ее через широкое плечо и, подойдя к шкуре у очага, прислушался к дыханию мевретта. Прищурившись, критически оглядел повязку на его голове и, удовлетворенно кивнув, вышел следом за девочкой.
Одрин осторожно приоткрыл глаз и, удостоверившись, что остался один, медленно сел и, подтянувшись к стене, попытался подняться на ноги. С третьей попытки ему это удалось, и он встал, покачиваясь и держась одной рукой за каминную полку. Тут дверь спальни тихо заскрипела, и на пороге снова показалась Иса, изумлено уставилась на Мадре.
-- Меня когда-нибудь оставят в покое? -- раздраженно бросил мевретт, прикрыв глаза и борясь с приступом тошноты, так некстати подступившей к горлу. Лицо Колдуньи залила краска и она, затрясшись от гнева, хрипло бросила:
-- Я так и знала, что стоит оставить тебя одного, и ты сразу же постараешься удрать к этой своей шлюхе! Глупец! Чем она тебя приворожила?
-- Привораживаешь здесь только ты, Иса, -- устало сказал мевретт и ухмыльнулся. -- Надо же, твоя злоба смогла преодолеть даже заклятие онемения.
Иса смерила Мадре тяжелым взглядом и неожиданно ласково сказала:
-- Зачем ты так со мной, Одрин? Я люблю тебя и стараюсь тебе помочь.
Мевретт досадливо поморщился:
-- Опять ты за свое... Мы обсуждали это не один раз, и мне казалось, ты усвоила, что наши близкие отношения давно стали историей. Тысячи эдак полторы лет назад.
-- Я однолюбка, Одрин, -- Колдунья упрямо вскинула голову и, прищурившись, оглядела мевретта с ног до головы. -- Ты же еле стоишь... Пойдем, я помогу тебе лечь... А еще, -- она достала из кармана небольшой флакончик темного стекла. -- Я принесла тебе эликсир, придающий силы. И не смотри на меня ТАК, -- Ведьма фыркнула, словно кошка. -- Неужели ты думаешь, что я собираюсь отравить тебя?
С этими словами Иса подошла к столу, наполнила кубок из стоящего тут же кувшина, вылила в него содержимое флакона и протянула питье Одрину:
-- Ну же, дорогой, не сомневайся... -- она пристально посмотрела в глаза Мадре, и мевретт, будто во сне протянул ставшую неожиданно тяжелой руку. Словно со стороны он наблюдал, как подносит эликсир к губам, но внезапно почувствовал сильный удар по запястью, услышал звук дребезжащего по мрамору кубка и полный ярости вопль Исы. Одрин покачнулся и, подняв глаза, встретил горящий недобрым пламенем взгляд Сианна.
-- Какого лешего здесь происходит? -- спросил Алиелор сквозь зубы, и Мадре, облегченно прислонился к стене, утирая ставший в одно мгновение липким лоб.
-- Ты... Как хорошо, что ты здесь... Сын, Аррайда в Сатвере, в тюрьме. Она меня вывела сюда из тумана, а сама осталась... -- пробормотал мевретт.
Колдунья, отошедшая к окну, ледяным взглядом сверлила Сианна.
Менестрель перехватил ее взгляд:
-- Вам лучше уйти, леди. Пока с вами не произошла какая-нибудь неприятность, -- тоном, не терпящим возражений, сказал он холодно и подошел к отцу. -- Я вытащу Триллве. Даю слово.
Иса задохнулась от возмущения и, продолжая вглядываться в лицо второго меретта, сладким голосом пропела:
-- Еще раз здравствуй, Алиелор... Что же ты так суров к своей тетушке Исе?
Теперь, когда Сианн снял капюшон и предстал перед Колдуньей в свете утреннего солнца, ей удалось хорошо его разглядеть: -- Мгла, да он хорош... возмужал, даже какое-то величие появилось... и как же он похож на Торуса -- одно лицо... -- подумала Иса и нервно усмехнулась.
-- А ведь мы с тобой когда-то премило забавлялись в саду, плетя веночки из плюща. Ты потом дарил их своей мамочке... Она была -- сама нежность... -- леди эйп Леденваль снова вытащила из лифа разящий ванилью платок и картинно вытерла сухие глаза.
Мадре перехватил руку сына, непроизвольно сжавшуюся в кулак, и тихо сказал:
-- Алиелор, не обращай внимания на нее. Это -- потом. Сначала -- Аррайда.
Сианн вырвал руку и, шагнув к окну, ухватил Ису за локоть и притянул к себе, сверля ненавидящим взглядом.
-- Дрянь, -- процедил он сквозь зубы. -- Ты ее уже довольно оскорбляла! Учти, если узнаю, что ты причастна к ее смерти, я казню тебя публично, медленно и со вкусом.
-- Мальчик мой! -- Иса возмущенно посмотрела на него, и в самой глубине ее глаз мелькнуло глумливое выражение. -- Как ты можешь? Я так ждала нашей встречи, а ты... -- она снова промокнула платочком уголок глаза. -- Когда я выйду замуж за твоего отца, тебе придется долго просить у меня прощения.
-- Я могу начать уже сейчас? -- неожиданно спокойно произнес Сианн. -- Ну, надеюсь, вы меня простите перед казнью. Подумайте о своей душе... тетушка... если она у вас есть... пока вы еще живы.
Иса фыркнула, смерила несостоявшегося пасынка ледяным взором и, вырвав у него локоть, направилась к выходу. На пороге обернулась и бросила:
-- Я бы на твоем месте почаще оглядывалась, Алиелор... Я так за тебя беспокоюсь! -- и она выплыла за дверь, изящным жестом поправив высокую прическу.
-- Отец, простите за задержку... -- все еще бледный от гнева Сианн повернулся к Одрину и серьезно кивнул. -- Я все сделаю, чтобы вытащить вашу невесту.
Потом он коротко поклонился, быстрым жестом накинул на голову черный капюшон и, стремительно развернувшись, вышел из спальни.
С их уходом наконец-то наступила благодатная тишина, и Мадре, откинув голову, уперся затылком в стену, ощущая ее приятную прохладу. Переждав очередной приступ головокружения, он осторожно двинулся к выходу, перебирая дрожащими руками по панелям. Путь до двери оказался неожиданно долгим и мучительным, но Одрин не сдавался. Мевретт почему-то точно знал, что ему нужно во что бы то ни стало добраться до библиотеки и разыскать там Книгу. Именно Книгу -- с большой буквы, а в ней...
Библиотечная дверь пронзительно скрипнула, и элвилин болезненно поморщился. Потом, словно во сне, пошел мимо книжных ларцов, словно заранее зная, куда идти. Обливаясь потом, добрел-таки до одного из дальних шкафов и немного постоял, уткнувшись лбом в холодное стекло дверцы. Одной рукой открыл эту самую дверцу и пошарил на полке. Практически сразу нашел то, что искал, и осторожно извлек на свет старинный, оплетенный потемневшей от времени кожей фолиант. Том был тяжелый, и мевретту пришлось опереться спиной о шкаф и съехать на пол, чтобы удержать в руках раскрытую книгу.