-- Звингард! -- сердито проворчала я. -- Вы его раной займитесь, Одрина. А я ничего... и согрелась...
-- Это он всегда успеет, -- мевретт ощупал мою голову. И, конечно, сразу попал рукой на шишку. Я вздрогнула и обреченно вздохнула. К полученным в Твиллеге прибавилась еще парочка от рук усердных ордальонов. Видимо, это тоже стало традицией, как и отсутствие кружек. Я стиснула зубы:
-- Ничего... все хорошо... вам досталось сильнее... Отпустите, повернитесь, я посмотрю, -- желание убедиться, что это не сон, что Одрин просто ранен, сделалось неодолимым. Я широко раскрыла глаза...
Услышала, как кот пронзительно, словно предупреждая, мяукнул, и еще успела разглядеть в окружившей меня мерцающей дымке серые глаза Одрина с вертикальными кошачьими зрачками. Такие чуждые, нечеловеческие и такие родные и любимые.
***
Одрин понял, что Аррайда сейчас исчезнет. Ему было неведомо, как, почему, по каким признакам он это определил. Он просто знал и в отчаянии попытался ухватить ее за руки. Триллве внезапно открыла темные, точно спелые вишни, глаза, и в последний момент мевретт успел поймать ее взгляд, полный боли, недоверия и слабой надежды. Когда она пропала, растаяв в золотистой дымке, сердце его будто оборвалось, а в голову снова ударила тошнотворная волна. Мадре закрыл глаза и спросил:
-- Звингард... Ты ее тоже видел?
-- Видел, -- отозвался рыжий, невозмутимо подбирая с пола выкатившийся из руки Одрина флакон с мазью. Кот попытался сунуть любопытный нос в раскинутые по мрамору бинты и тотчас был отстранен непреклонной лекарской рукой.
-- Вот ведь нахал какой, -- буркнул дедка, а потом уважительно произнес, -- но красавец, ничего не скажешь. И больно уж нашего Люба напоминает...
-- Это почему Люба? По-моему, ничего общего, -- отрешенно пробормотал Одрин, сматывая развернувшиеся тканевые полоски и не сводя глаз с окровавленных лохмотьев, валявшихся возле его колен.
-- Да не Велитова сына, а предка нашего родового, -- хмыкнул Звингард, неся свою монументальную фигуру к шкафчикам с лекарствами. -- Ну, легенда такая есть. Только тот златовласый был, а этот вон серый, точно дым от костра. -- Лекарь повернулся, ища глазами кота. -- Куда он подевался-то? Видать, убег...
-- Звингард, да леший с ним, с котом, -- Одрин осторожно поднялся, растер пальцами виски, и щека его дернулась, -- вот ты мне лучше объясни, как такое быть может? Триллве уже второй раз является. И исчезает так же внезапно, -- он сделал шаг вперед и чуть не упал, ухватившись за скамью, покрытую пестрой дерюжкой.
-- Да куда ж ты... -- с досадой бросил Звингард и, взяв мевретта под локоть, помог тому на скамью опуститься. -- Я вот что думаю... -- Любов отпрыск тяжело плюхнулся рядом, отпихивая в сторону Темкиного медведя. -- На аллроан это все похоже... слышал про такой?
-- Еще бы, -- ухмыльнулся Мадре, -- ты же в детстве сам мне книгу про него подсовывал. Что там было? Дольмен, который открывается как угодно и может завести куда угодно? А при чем тут Аррайда?
-- Вот и видно, что ты плохо книгу ту читал, -- буркнул рыжий и, взяв медведя в руки, начал пристально рассматривать. -- Ох, ну и колер у него, однако... Так, о чем я? А... Во-первых, это не дольмен, потому как никаких камней и ничего вещественного он не содержит, -- Звингард укоризненно покачал головой. -- А во-вторых, открывается он не как угодно, а только сильным душевным движением. Горем там, к примеру, страстью, страхом или злобой лютой. Вот Триллве твоя сама на этот аллроан похожа. Только, видать, не знает об этом.
Лекарь посмотрел отсутствующим взглядом в окно, за которым на фоне пронзительного синего неба ярко зеленела верхушка росшей во дворе пинии, и негромко вздохнул.
-- Раньше вот, говорят, мы все летать умели, да только забыли об этом. После того, как Ворота междумирья закрылись, да Нор-Гейт затопило. -- Звингард посадил игрушку на место, облокотился на нее локтем и подпер подбородок рукой. Одрину показалось, что Любов отпрыск не иначе как вздремнуть собирается, и возмущенно пихнул того в бок:
-- Так что же делать-то теперь? Если ты говоришь, что она сама летает, так почему же ее назад уносит? -- спросил он, пытаясь вспомнить, где совсем недавно то ли слышал об аллроане, то ли читал.
-- Я же говорю, не умеет она силой пользоваться, -- сонно сказал Звингард и снова клюнул носом.
Мадре обреченно махнул рукой на уставшего дедку и пригорюнился. Прошло уже так много времени, а от Сианна ни слуху ни духу, да и Аррайда ничего о нем не сказала. И разведчики в Сатвере молчат. Нет, ну до чего несправедливо! -- Одрин шарахнул кулаком по дерюжке, и в висках тотчас же дернуло, -- какая-то девчонка запросто, практически из воздуха попадает в узилище к его Триллве, а он сидит в Дальнолесье и без посторонней помощи не может сделать и шага.
Дверь приоткрылась, и Темулли бочком проскользнула в лазарет, втаскивая за собою немного смущенного Люба. Ведро они, похоже, где-то потеряли.
-- А что, мэтр Звингард спит? -- страшным шепотом на всю комнату спросила Тему. -- Ну, тем лучше.
Она подскочила к Мадре и, боязливо покосившись на приоткрывшего во сне рот лекаря, сунула мевретту в руки прозрачный продолговатый флакон:
-- Во! Это то, что вам нужно.
Одрин неуверенно покрутил бутылочку в руках:
-- Но, Тему, -- он кашлянул, -- на ней же ничего не написано. Ты уверена, что это правильное зелье?
-- Да вот толкование! -- девочка, возбужденно перебросив зеленую косицу с плеча на спину, достала из-за пазухи смятую бумажку. -- Оно приклеено плохо было -- вот и отвалилось...
-- Ну, правда, неизвестно, от какого именно флакона оно отвалилось, -- робко заметил Люб, все это время сосредоточенно сопевший у подружки за спиной.
-- А что, их было несколько? -- Мадре осторожно снял пробку и поднес зелье к носу. Пахло из бутылочки чем-то резким, пряным, но неожиданно приятным. Тонкие ноздри мевретта дрогнули, и он от души чихнул. Звингард всхрапнул, беспокойно пошевелился, но не проснулся, только наклонил голову к другому плечу.
-- Вы бы потише, что ли... -- девочка перевела дух. -- А то боюсь, что мэтр не одобрит наш способ лечения. Там их пять было, -- практически без паузы продолжила она, -- ну, две я сразу потеряла, еще одна в ров булькнула, когда мы за водой ходили, а на одной из оставшихся было написано, что это яд болотной орхидеи. Я ее на всякий случай выкинула. А на этой вот значилось, что зелье сие, сил придающее, "Храбрым витязем" именуется.
-- Скажи, Тему, -- осторожно спросил Мадре, -- а с того флакончика, который яд содержал, часом, ничего не отваливалось?
-- На что это вы намекаете? -- насупилась элвилиночка, -- что я, отраву от целебного зелья по запаху не отличу? Пахнет лимонником, да заманихой. Ну, еще чем-то незнакомым, сейчас точно скажу!
Девочка разгладила бумажку и уселась на краешек скамьи рядом с Одрином.
-- Значит, травы, как я сказала, а еще мышиные хвосты и жабье вымя, -- выпалила она на едином дыхании, заправила зеленую прядку за острое ушко и смущенно добавила: -- Ну вот, как-то так...
-- Жабье что? -- вскинул голову Одрин и поморщился, -- хотя ладно, не говори лучше. Выбора-то у меня все равно никакого нет.
Он немного испуганно посмотрел на Темулли, зажмурился и единым махом опрокинул в себя бутылку. Где-то на задворках сознания мелькнула запоздалая и слегка паническая мысль насчет дозировки, но мевретт решил, что уже все равно поздно, и понадеялся на авось. Желудок внезапно скрутило, элвилин закрыл ладонями рот и согнулся пополам.
-- Мевретт, стойте! -- пронзительно завопила Темулли и вцепилась в его загорелое плечо, -- а... но... там же сказано -- десять капель... -- совсем тихо закончила она.
Звингард подскочил на своем месте, заозирался, выпучив глаза, не иначе, решил, что Твиллег штурмом берут:
-- А? Что? Кто кричал?
-- Теперь уже поздно, -- сдавленно пробормотал Одрин, поднимая голову и утирая ладонью позеленевшее лицо, -- главное, чтобы не насмерть, а остальное -- ерунда.
-- А ну-ка дай сюда! -- это пришедший в себя лекарь выхватил у Одрина бумагу с толкованием и уткнулся в нее носом. -- С ума сошел, -- удовлетворенно кивнул дедка после недолгого чтения и выразительно уставился на мевретта. -- А ты знаешь, что Гильдия алхимиков уже давным-давно запретила использовать в эликсирах вымя жабы? В связи с истреблением поголовья на Гнилом Болоте?
-- И знать ничего не хочу, -- отрезал Мадре и упрямо посмотрел на дедку. -- У тебя одежда Давних есть?
-- Есть, -- мрачно буркнул Звингард, крайне недовольный тем, что его прервали. -- Подберу чего-нибудь, я ее, почитай, три сотни лет собираю. Пациенты-то у меня разные бывают, кое-что и остается. Я и не выкидываю, глядишь, сгодится когда.
-- Надеюсь, они тебе ее добровольно отдали.
-- Что-о? -- обиделся Звингард. И пыхнул, ровно дракон: -- Чай, не с покойников снимаю.
-- Ну ладно, так и давай ее сюда, чего ждешь-то... -- проворчал Одрин и облегченно расправил плечи. Голова внезапно болеть перестала, мышцы напряглись и чуть ли не зазвенели, словно натянутая тетива. Только совсем чуть-чуть еще кружилась голова.
От внимательных глаз Люба не укрылось внезапное преображение старшего элвилин, и мальчик, удовлетворенно глядя на порозовевшие щеки мевретта, пихнул Тему локтем в бок.
-- Мы это сделали! -- возбужденно шепнул он, а потом подскочил к Мадре и заискивающе посмотрел тому в глаза: -- А с вами можно, а?
-- Люб... Ну, мы же, кажется, договорились, -- укоризненно произнес Одрин, наблюдая за тем, как мэтр Звингард кряхтя и путаясь в мантии, опускается на четвереньки и засовывает голову под ближайшую кровать. -- Как я могу уехать, зная, что в замке не осталось никого, кто мог бы в случае опасности забить тревогу? И потом, как же Темулли? Ее ведь нужно защищать...