Глава 19.
Сатвер
-- Так, -- прошипел Торус. -- И где эта девка?..
Он наклонился над менестрелькой:
-- А ведь тут нет никого, чтоб за тебя вступиться...
Рыжая очаровательно улыбнулась и послала Торуса далеко и надолго. Он схватил ее за плечи, швырнул на пол, двинув под ребра сапогом. Талька закрыла голову руками.
Не раздумывая, я прыгнула на Торуса сзади, сцепленными в замок ладонями саданув по темени. Легат сложился вдвое и мягко стек на пол. Ему еще повезло -- будь я здорова, сломала бы мерзавцу шею.
-- Таль! Ты цела?! Вставай!
Я припала на колени, пытаясь отвести ее руки от лица.
-- Таль, я заснула, а этот скот... ты цела? Ну ответь же мне! -- я всхлипнула.
-- Почти... Не по-нашенски это... сапоги железом подбивать... -- Талька жалобно всхлипнула и, охнув, подняла голову. -- Ой... ты где была... -- она рассмотрела меня, и глаза ее стали по чайному блюдечку. -- Ты что, по лавкам бегала?
-- По лавкам? Я? -- я оглядела себя: серебряная распахнутая рубаха и плед, точно плащ, перекинутый через плечо, и уселась на полу. Слезы бежали по щекам, промывая дорожки. -- Я там была, у него, в Твиллеге! Талечка!! Он живой!!!
Я встряхнула менестрельку.
-- Живой!! Так, -- я еще раз долбанула Торуса, чтоб не рыпнулся. -- У тебя мазь в левом кармане, колено натри. Или Звингард тебя костылем побьет, он обещал! И давай, помоги его связать. Нет, -- я, с трудом ворочая тяжелое тело, стянула с Торуса плащ, гербовую котту и рубаху; полезла в его поясную сумку в поисках ключей. Ключи нашлись. Ну правильно, должен же он был двери отпереть. Если бы со смотрителем шел сюда, тот бы давно уже опомнился и внутрь ломился. Ай да Торус! Сапоги с гада я стащила тоже. Тальке же сунула плед: -- Рви и вяжи. И рот заткни! Тьфу, -- я кинула ей кинжал Торуса, а меч с поясом забрала себе.
-- А я не умею, -- проныла Талька, но сама уже деловито резала плед на полосы и вязала руки и ноги своему врагу. Нож вернула. Помогла мне натянуть гербовую котту, плащ и сапоги. На обмотки пошли останки пледа.
Я полюбовалась Талькиной работой -- и помереть Торус не помрет, но и не развяжется:
-- Ну, а дальше что? Взять тебя за шкирку да к выходу гнать? Кстати, очень там удивятся: я этого мерзавца на две головы ниже даже в сапогах. Эх, жаль, я только во сне в Твиллег попадать умею. А как глаза раскрою -- назад бросает...
Талька напоследок с удовольствием попинала легата и выпрямилась, закусив губу. Похоже, все у нее болело.
-- Пфэ, -- изрекла она гордо. -- Торуса к лешему. Котта с гербом. Так что можешь и за шкирку. Только пинай не сильно, лады?
-- Ладно, сильно не буду, -- пообещала я. -- А ты дорогу выбирай. Я без памяти была, когда меня притащили. Да, а ты ее знаешь?
-- А то... думаешь, первый раз я тут сижу?
Мы вышли в похожий на кишку коридор и, выбрав из связки нужный ключ, заперли двери. Закладывая засов, рыжая огляделась и страшным шепотом поведала:
-- Вон туда прямо, потом по лестнице вверх. Тут стража мотается редко. Хоть защита накладена, чтобы не чаровать, а все одно боятся сглазу, -- она подмигнула. Зеленющие, как у Люба, глаза, ярко светились в темноте.
-- Вот и ладно, -- буркнула я, пытаясь сориентироваться в свете редких факелов: они больше воняли, чем светили. -- А сунутся -- им же хуже, -- я легонько пихнула Тальку перед собой.
Вот жаль, что Звингард мне голень перевязать не успел. Рана не тяжелая, но крови я потеряла много, и двигаться больно -- пару дней и вовсе ходить бы не стоило. Я вспомнила, как Одрин носил меня на руках, улыбнулась и, прихрамывая, потянулась дальше.
За поворотом мы налетели на стражника, лениво обходящего коридоры. Он был один и практически безоружен -- похоже, в этой тюрьме не слышали о побегах.
Увидев на моей котте белый гербовый круг с серпом, тюремщик испуганно посторонился. Но, похоже, бедняге неодолимо хотелось поболтать.
-- Куды ведем, ваш... свейшество?.. -- стеснительно поинтересовался он.
-- В университет, она там студента соблазнила, проверяем, -- прохрипела я. Талька вздрогнула и едва не вырвала из моих пальцев воротник.
-- Неправда! Он сам пришел!
Стражник деликатно гыкнул.
-- Ну, рыжая... а еще целку из себя строила... менестрелька...
Он снова гыкнул и двинулся дальше. Когда стихло эхо его шагов, Талька яростно зашипела:
-- Чего пристойнее придумать не могла?
-- Еще и не угодила! -- я подавила в себе желание как следует пнуть Тальку в... пониже спины. -- Топай... где твоя лестница?
Повязка на ноге сделалась подозрительно влажной. Мгла! Только этого не хватало...
-- Ты мне репутацию испортила!
-- Что-о?!
-- Я не шлюха, я менестрель!
-- Ага. Только ногами двигай. А то костру все равно, кто на нем горит. Ну нашла же время о репутации думать, зараза ушастая!.. -- ошеломленно повторяла я, толкнув девицу, чтобы двигалась живее.
-- Я -- это я! -- буркнула Талька. -- И ух у меня всего полтора.... Теперь... Вон она, лестница.
-- Зато язык... не в меру длинный, -- зловеще прошептала я ей в спину.
На лестнице обошлось без встреч. Зато сама она... узкая, грязная, скользкая, крутая... Сейчас точно помру, и делайте со мной, что хотите.
Когда мы добрались наверх, я была бледной и потной, как мышь под веником.
Талька выглядела не лучше, потирала то один ушиб, то другой, моталась от стены к стене узкого коридора и хромала на обе ноги, как на все четыре. Мы еще какое-то время плутали по тюремным тупикам и закоулкам, настолько бестолковым, что лишь кто-то отлично знающий мог сориентироваться здесь; укрывались в каких-то нишах от мимохожих стражников, отпирали решетки украденными ключами, и, наконец...
-- Вон... там... черная дверь, -- рыжая ткнула пальцем в грязно-рыжую полутьму, громко хватая воздух ртом. -- Ее слабее стерегут. Два стражника... обычно...
Я пожала плечами:
-- Ну... Говорю я. А ты молчи и не трепыхайся.
-- Опять о любовнике?!