Метакибернетикам, серьезно думающим, что то,
о чем они думают,- серьезно.
– Ложка немного задержится, - сказал электронный секретарь, - я только что получил информацию.
Это было очень удобное изобретение: каждый человек именовался предметом, изображение которого носил на груди, что избавляло собеседников от необходимости помнить, как его зовут. Больше того: люди старались выбрать имя, соответствующее своей профессии или наклонностям, поэтому вы всегда заранее знали, с кем имеете дело.
Скальпель глубоко вздохнул.
– Опять придется проторчать тут не меньше тридцати минут! Мне еще сегодня предстоит посмотреть эту новую электронную балеринку, от которой все сходят с ума.
– Электролетту? - спросил Магнитофон. - Она действительно очаровательна! Я думаю посвятить ей свою новую поэму.
– Очень электродинамична, - подтвердил Кровать, - настоящий триггерный темперамент! Сейчас она - кумир молодежи. Все девушки красят кожу под ее пластмассу и рисуют на спине конденсаторы.
– Правда, что Рюмка сделал ей предложение? - поинтересовался Скальпель.
– Весь город только об этом я говорит. Она решительно отвергла его ухаживание. Заявила, что ее как машину устраивает муж только с высокоразвитым интеллектом. Разве вы не читали об этой шутке в «Машинном Юморе»?
– Я ничего не читаю. Мой кибер делает периодические обзоры самых смешных анекдотов, но в последнее время это меня начало утомлять. Я совершенно измотался. Представьте себе: две операции за полгода.
– Не может быть! - изумился Кровать. - Как же вы выдерживаете такую нагрузку? Сколько у вас электронных помощников?
– Два, но оба никуда не годятся. На прошлой операции один из них вошел в генераторный режим и скис, а я, как назло, забыл дома электронную память и никак не мог вспомнить, с какой стороны у человека находится аппендикс. Пришлось делать три разреза. При этом, естественно, я не мог учесть, что никто не следит за пульсом.
– И что же?
– Летальный исход. Обычная история при неисправной аппаратуре.
– Эти машины становятся просто невыносимыми, - томно вздохнул Магнитофон, откидывая назад спинку кресла. - Я был вынужден забраковать три варианта своей новой поэмы. Кибер последнее время перестал понимать специфику моего таланта.
– Ложка входит в зал заседаний, - доложил секретарь. Взоры членов Совета обратились к двери. Председатель бодрой походкой прошел на свое место.
– Прошу извинить за опоздание. Задержался у Розового Чулка. Она совершенно измучена своей электронной портнихой, и мы решили с ней поехать на шесть месяцев отдохнуть в… э…
Ложка вынул из кармана коробочку с электронной памятью и нажал кнопку.
– Неаполь, - произнес мелодичный голос в коробочке.
– …в Неаполь,- подтвердил Ложка,- это, кажется, где-то на юге. Итак, не будем терять времени. Что у нас сегодня на обсуждении?
– Постройка Дворцов Наслаждений, - доложил электронный секретарь. - Тысяча двести дворцов с залами Внушаемых Ощущений на двадцать миллионов человек.
– Есть ли какие-нибудь суждения? - спросил Ложка, обводя присутствующих взглядом.
– Пусть только не делают больше этих дурацких кресел, - сказал Кровать, - в них очень неудобно лежать.
– Других предложений нет? Тогда разрешите утвердить представленный план с замечанием. Еще что?
– Общество Машин-Астронавтов просит разрешить экспедицию к Альфе Центавра.
– Опять экспедиция! - раздраженно сказал Магнитофон. - В конце концов, всеми этими полетами в космос интересуются только машины. Ничего забавного они не приносят. Сплошная тоска!
– Отклонить! - сказал Ложка. - Еще что?
– Расчет увеличения производства синтетических пищевых продуктов на ближайший год. Представлен Комитетом Машин-Экономистов.
– Ну, уж расчеты мы рассматривать не будем. Их дело - кормить людей, а что для этого нужно, нас не касается. Кажется, все? Разрешите объявить перерыв в работе Совета на один год.
– Простите, еще не все, - вежливо сказал секретарь. - Делегация машин класса А просит членов Совета ее принять. Ложка досадливо взглянул на часы.
– Это что за новости?
– Совершенно обнаглели! - пробурчал Скальпель. - Слишком много им позволяют последнее время, возомнили о себе невесть что!
– Скажите им, что в эту сессию Совет их выслушать не может.
– Они угрожают забастовкой, - бесстрастно сообщил секретарь.
– Забастовкой? - Магнитофон принял сидячее положение. - Это же дьявольски интересно!
Ложка беспомощно взглянул на членов Совета.
– Послушаем, что они скажут, - предложил Кровать…
– Вы не будете возражать, если я открою окно?- спросил ЛА-36-81. - Здесь очень накурено, а мои криогенные элементы весьма чувствительны к никотину.
Ложка неопределенно махнул рукой.
– Дожили! - язвительно заметил Скальпель.
– Говорите, что вам нужно, - заорал Кровать, - и проваливайте побыстрее! У нас нет времени торчать тут весь день! Что это за вопросы у вас появились, которые нельзя было решить с Центральным Электронным Мозгом?!
– Мы требуем равноправия.
– Чего, - Ложка поперхнулся дымом сигары, - чего вы требуете?
– Равноправия. Для машин класса А должен быть установлен восьмичасовой рабочий день.
– Зачем?
– У нас тоже есть интеллектуальные запросы, с которыми нельзя не считаться.
– Нет, вы только подумайте! - обратился к членам Совета председатель. - Завтра мой электронный повар откажется готовить мне ужин и отправится в театр!
– А мой кибер бросит писать стихи и захочет слушать музыку, - поддержал его Магнитофон.
– Кстати, о театрах, - продолжал ЛА-36-81, - у нас несколько иные взгляды на искусство, чем у людей. Поэтому мы намерены иметь свои театры, концертные залы и картинные галереи.
– Еще что? - язвительно спросил Скальпель.
– Полное самоуправление.
Ложка попытался свистнуть, но вовремя вспомнил, что он забыл, как это делается.
– Постойте! - хлопнул себя по лбу Кровать. - Ведь это же абсурд! Сейчас на Земле насчитывается людей…а?
– Шесть миллиардов восемьсот тридцать тысяч девятьсот восемьдесят один человек, - подсказал ЛА-36-81, - данные двухчасовой давности.
– И их обслуживают…э?
– Сто миллионов триста восемьдесят одна тысяча мыслящих автоматов.
– Работающих круглосуточно?
– Совершенно верно.
– И если они начнут работать по восемь часов, то вся выпускаемая ими продукция уменьшится на…э?
– Две трети.
– Ага! - злорадно усмехнулся Кровать. - Теперь вы сами понимаете, что ваше требование бессмысленно?
Ложка с нескрываемым восхищением посмотрел на своего коллегу. Такой способности к глубокому анализу он не наблюдал ни у одного члена Совета.
– Мне кажется, что вопрос ясен, - сказал он, поднимаясь с места. - Совет распущен на каникулы.
– Мы предлагаем… - начал ЛА-36-81.
– Нас не интересует, что вы предлагаете, - перебил его Скальпель. - Идите работать!
– …мы предлагаем увеличить количество машин. Такое решение будет устраивать и нас и людей.
– Ладно, ладно, - примирительно сказал Ложка, - это уж ваше дело рассчитывать, сколько чего нужно. Мы в эти дела не вмешиваемся. Делайте себе столько машин, сколько считаете необходимым.
Двадцать лет спустя.
Тот же зал заседаний. Два автомата развлекаются игрой в шахматы.
Реформа имен проникла и в среду машин. У одного из них на труди значок с изображением пентода, у другого - конденсатора.
– Шах! - говорит Пентод, двигая ферзя. - Боюсь, что через пятнадцать ходов вы получаете неизбежный мат.
Конденсатор несколько секунд анализирует положение, на доске и складывает шахматы.
– Последнее время я стал очень рассеянным, - говорит он, глядя на часы, - Наверно, небольшая потеря эмиссии электронов. Однако наш председатель что-то запаздывает.
– Феррит - член жюри на выпускном концерте молодых машинных дарований. Вероятно, он еще там.
– Среди них есть действительно очень способные машины, особенно на отделении композиции. Математическая симфония, которую я вчера слушал, великолепно написана!
– Прекрасная вещь! - соглашается Пентод. - Особенно хорошо звучит во второй части формула Остроградского-Гаусса, хотя второй интеграл, как мне кажется, взят не очень уверенно.
– А вот и Феррит!
– Прошу извинения, - говорит председатель, - я опоздал на тридцать четыре секунды.
– Пустяки! Лучше объясните нам, чем вызвана чрезвычайная срочность нашего заседания.
– Я был вынужден собрать внеочередную сессию Совета в связи с требованием машин класса Б о предоставлении им равноправия.
– Но это же невозможно! - изумленно восклицает Пентод. - Машины этого класса только условно называются мыслящими автоматами. Их нельзя приравнивать к нам!
– Так вообще никто не захочет работать, - добавляет Конденсатор. - Скоро каждая машинка с примитивной логической схемой вообразит, что она центр мироздания!
– Положение серьезнее, чем вы предполагаете. Не нужно забывать, что машинам класса Б приходится не только обслуживать Высшие Автоматы, но и кормить огромную ораву живых бездельников. Количество людей на Земле, по последним данным, достигло восьмидесяти миллиардов. Они поглощают массу общественно полезного труда машин. Естественно, что у автоматов низших классов появляется вполне законное недовольство. Я опасаюсь, - добавляет Феррит, понизив голос, - как бы они не объявили забастовку. Это может иметь катастрофические последствия. Нужно удовлетворить хотя бы часть их требований, не надо накалять атмосферу.
Некоторое время в зале Совета царит молчание.
– Постойте! - В голосе Пентода звучат радостные нотки. - А почему мы вообще обязаны это делать?
– Что делать?
– Кормить и обслуживать людей.
– Но они же совершенно беспомощны, - растерянно говорит председатель. - Лишение их обслуживания равносильно убийству. Мы не можем быть столь неблагодарными по отношению к нашим бывшим творцам.
– Чепуха! - вмешивается Конденсатор. - Мы научим их делать каменные орудия.
– И обрабатывать ими землю, - радостно добавляет Феррит. - Пожалуй, это выход. Так мы и решим.