Когда Асмодей оставил ее, исчезая далеко впереди, Лэр раздумала идти за Уфиром и Абигором. Чувствуя, что слишком устала, она поспешила в свои покои. Оказавшись наедине с собой, демоница окончательно сникла. Все ее мысли занимало странное поведение возлюбленного и противоречивые чувства, которые ей довелось испытать, когда он так холодно ее оттолкнул. «Что ж, если он так себя повел, значит, его искренность была ложью, а навеянные воспоминания фальшивы, как и он сам». Думая об этом, демоница твердо решила во что бы то ни стало не появляться Абигору на глаза и всячески его избегать. Внезапно она вспомнила, каким мягким и обходительным с ней был милашка Уфир и как старался понравиться ей этот импозантный и немного чудаковатый вампир Дар. Тогда в ее голове прояснилось: «Лучше я подарю свою любовь тому, кто этого заслуживает».
Лэр легла в кровать и, до подбородка натянув одеяло, тут же пожалела о своем решении: «Все же я не могу быть столь легкомысленной. Может, стоит повременить и взглянуть на сложившуюся ситуацию трезво? Дать Абигору шанс и разобраться во всем самой? Попытаться все вспомнить… И как так вышло, что меня пленил сам Асмодей? Зачем я ему? Что ему нужно? Как я сюда вообще попала?» Чувствуя, как ее захватывает паника, Лэр схватилась за голову и зарылась в подушки в попытке уснуть. Но вместо того, чтобы забыться, почему-то испытала невыносимую тягу к Асмодею, было похоже на то, будто сейчас он призывал ее к себе. Желание это все усиливалось, как бы она ни противилась, и дошло до такой крайности, что девушка потеряла сознание.
Наконец, Лэр погрузилась в забытье. И тогда ей привиделся необычный сон. Или же всплыло одно из воспоминаний?
Очень темно. Лишь над головой мигает неисправная лампа. Взгляд устремляется в отражение. Оттуда на нее смотрит эффектная девушка в вечернем платье. По виду очень уставшая и уже порядком нетрезвая. Рука вздрагивает и медленно поднимается вверх, будто сама стремится коснуться противоположного силуэта. Фигура с той стороны повторяет движение: между ними только холодная гладь зеркала.
У той девушки очень беспокойное лицо. А большие голубые глаза распахнуты в ужасе. Губы ее шепчут: «Беги, беги. Лэр, беги и не оглядывайся».
— Илэриас, — раздается шепот из темноты, и тело предательски вздрагивает. Талию обвивают сильные руки, разворачивают и прижимают спиной к прохладной стене. — Тш-ш, это я. — Горячее дыхание касается обнаженного плеча.
На мгновение дальняя лампа зажигается и гаснет. Но она успевает увидеть возмутителя спокойствия.
— Асми?
Вместо ответа сластолюбец властно опускает руки ей на ягодицы, поднимает Лэр и запрокидывает ее ноги себе на бедра — с такой легкостью, будто ему это ничего не стоит. Их взгляды встречаются. Губы напротив растягиваются в усмешке. Он склоняется к ней все ближе в предвкушении первого поцелуя — дотрагивается до рта языком: пробует на вкус, властно раздвигает губы, проникает внутрь.
Тело дрожит в его руках, еще крепче обвивших талию. Внезапно он замирает и впивается взглядом в ее глаза, словно хочет в них что-то прочесть. Резко припадает к губам, с болью терзает в животном поцелуе. Но эта боль приятна. Она будоражит так, что заставляет голову кружиться и тело дрожать еще больше. В низу живота разливается желание, которое он тоже чувствует. Она это знает. Потому что он Асмодей, царь инкубов. Его настойчивые движения не терпят протеста.
— О, видят древние боги, как я хочу тебя сейчас, — страстно шепчет он. — Хочу доставить тебе неземное удовольствие, какого ты еще не испытывала.
Демон отстраняется, чтобы вновь приковать к себе ее взгляд, полный вожделения. Она уже знает: в омуте его нефритовых глаз можно тонуть бесконечно. Внезапно появившаяся черная дымка вихрем кружит вокруг их тел. Сильнее. Все сильнее. Тьма обволакивает сознание. Ею хочется накрыться, как одеялом. Этой Тьмой был он.
Языком он начинает ласкать ее шею, скользит им по ней, оставляя влажный след. Тело ее не перестает дрожать в крепких объятиях, а дьявольская плоть оказывается с такой силой прижатой к мягким бедрам, что Лэр уже ни о чем другом не может думать, кроме как о слиянии с исчадием ада в единое целое.
— Моя девочка, — прерывисто выдыхает Асмодей.
Его горячие сухие губы снова завладевают ее ртом, острый кинжал языка проникает вглубь и умело ласкает. От этого поцелуя у нее мутится сознание.
— Асми, прошу не надо… — Лэр всхлипнула и оттого проснулась.
Увидев, что она в своей кровати, и поняв, что это всего лишь сон, демоница с облегчением откинулась на подушки и приложила ладонь ко лбу. Удивилась и взглянула на руку — та была влажная, будто она намеренно окунула ее в воду. «Видимо, сильно вспотела». Вытерев покрывшийся испариной лоб, девушка вознамерилась снова заснуть и уже легла, как вновь ощутила сладкую негу внизу живота. Желание возникло с новой силой. Повинуясь непонятному порыву, Лэр соскочила с кровати и выбралась из комнаты. Казалось, будто ее ноги сами знали, где нужно свернуть, а где подняться по лестницам, голова же была как в тумане. Она остановилась возле одной из многочисленных дверей этажом выше. Толкнув ее, демоница вошла. Внутри, как и в ее комнате, царил полумрак. Асмодей расслабленно сидел на кровати, откинувшись на широкую спинку, одна нога его была согнута в колене, другая спущена на пол. Увидев девушку, он улыбнулся. «Он все это время ждал», — промелькнула у Лэр единственная мысль в крошечных остатках еще пока ясного сознания.
От взгляда инкуба сделалось так сладко, что захотелось непременно к нему подойти — обнять, зарыться в его длинные черные волосы, наклониться к шее — поцеловать… От собственных мыслей сделалось дурно, будто что-то помогало Лэр противиться воле инкуба. Но стоило Асмодею взглянуть и протянуть к ней руку, как демоница оказалась у него в ногах, не помня этого.
Асмодей продолжал смотреть в ее глаза — то ли выжидающе, то ли изучающе. Взял ее ладонь в свою и, поднеся к губам, поцеловал — все так же, не отрывая взгляда. Илэриас была напугана и смотрела в ответ неуверенно. Желваки демона яростно заиграли, выражение его лица было одновременно настороженным и жестким. Несмотря на продуманный план и возможные выгоды от появления Илэриас, у инкуба возникло непреодолимое желание в очередной раз показать ей, кто тут хозяин.
Он держал ее руку в своей, обнял за талию и притянул к себе, увидел в синих озерах ее глаз страх и осуждение, гнев и ненависть, готовые заживо безжалостно спалить изнутри. Сейчас это было взаимно, несмотря на страсть, которую испытывали оба.
— Отпусти, — шепотом взмолилась Лэр, не в силах отвернуться.
Асмодей молча возразил и, лишь обхватив ее покрепче, затащил на постель. Оказываясь на мягком покрывале, Лэр коснулась головой подушки; а он, взобравшись сверху и прижав ее бедра коленями, заскользил по ее точеному силуэту властным взглядом. Глядя на то, как инкуб повторяет контуры ее тела и с уверенностью оглаживает округлые формы, Лэр вновь хотела возразить. Заметив ее раскрывшиеся губы, обольститель улыбнулся. Он наклонился к ней слишком близко и прошептал на ухо:
— Ты еще не поняла? Ты моя.
За приговором последовал нетерпеливый поцелуй. Он оказался таким же, как в недавнем сне. Асмодей вонзил язык в ее рот так, будто испытывал небывалую ярость, он наполнял им Илэриас нещадно, безжалостно, стремясь поработить. «Ты моя. Моя!» — набатом отбивали его слова в голове, когда она уже задыхалась.
Через мгновение Лэр ощутила тугую наполненность, и веки сами закрылись от ощущения предательского удовольствия. И тогда инкуб оторвался от поцелуя и приторно-сладко произнес ей в самые губы:
— Ты же любишь пожестче, да? Девочка моя…
Не успела она возразить, как он снова впился в ее губы и стал с жадностью терзать их своими. Тогда ее сознание полностью помутилось, и демоница отдала всю себя во власть непереносимого желания. Ускоряясь, Асмодей задвигался в ней так, будто стремился разорвать. Вцепившись в его спину коготками, демоница постаралась прижаться как можно сильнее. Инкуб ослабил движения и встретился с ней взглядом: теперь в ее глазах место гневу и ненависти уступила страсть.
Внезапно он поймал себя на мысли, что очень бы хотел видеть эту страсть настоящей, а не им же навеянной. Из-за этой мысли он замер и перестал двигаться. Девушка смотрела на него и ничего не понимала. Нахмурив брови, инкуб слез с нее и, наспех накинув халат, вылетел из своих покоев, оставляя растерянную демоницу наедине с собой.
Нескоро придя в себя, Лэр поднялась с постели инкуба. В бессильной ярости, которая ее захлестнула, она смела рукой все, что было на прикроватном столике. Ею обуял непосильный гнев — такой, что она перестала себя контролировать. Оставленная, раздразненная и не насытившаяся, она начала крушить все вокруг себя. И опомнилась только тогда, когда весь пол был усыпан осколками.
Лэр очнулась словно от очередного наваждения. И когда оглянулась, не поняла, где находится, ее охватил страх, девушка ощутила мгновенный упадок сил. Она вышла из неизвестной ей комнаты и напряглась, подумав о своих покоях. Затем открыла глаза и увидела, что у нее получилось телепортироваться к себе. «О, как здорово», — подумала она и опустошенная и еще более уставшая без сил свалилась в постель.
Сейчас она уже не могла видеть, как вошедший в ее комнату Асмодей присел на краю кровати и заботливо накрыл ее одеялом.
Он погладил свою герцогиню по волосам и, перевалившись через нее, лег рядом, устало откинувшись на подушки. Но в следующий миг вдруг повернулся к ней лицом и, подперев голову рукой, взглянул на нее совсем по-мальчишески. Хоть он еще и придерживался в мыслях своего плана, сделать Лэр наложницей для Дара, но уже начинал корить себя за это. А все потому, что Лэр вызывала у него противоречивые чувства.
Несомненно, он втерся в доверие к провидцу, чтобы потом за его спиной раз за разом стирать у Лэр память о нем. Мог ли провидец понять, что он делает, инкуб только догадывался. Но желание овладеть этой земной певичкой сделалось у него настолько велико, что пришлось пойти на крайние меры. Глядя на нее, он вспоминал сейчас лучшие моменты, проведённые в ее компании и компании Абигора.
Вот они сидят в пабе после завершения рок-фестиваля вместе с девушкой и ее ребятами — забурились туда на всю ночь. Солисты уже изрядно пьяны и, как обычно у них это происходило, достигли состояния полной невменяемости и пускания зеленых пузырей.
«Какая ты аппетитная, так бы и съел…» — шепчет Абигор, обнимая Лэр. Она улыбается и соблазнительно прикусывает ноготок указательного пальца. Это был первый укол ревности. Инкубу сделалось не по себе при этой мысли. Но это было так.
«Ой, а я тоже так могу!» — произнес провидец и, глядя на нее и пошатываясь, встал на ноги, затем ухватился зубами за байкерскую перчатку и попытался соблазнительно ее стянуть. Тогда Лэр взвизгнула от восторга и весело рассмеялась. Ее так прорвало, что она и не заметила, как машинально уткнулась в грудь рядом сидевшему инкубу, смущенному таким поведением псевдодруга.
Когда он видел искреннюю любовь между ними, им каждый раз овладевала зависть. Но иногда удавалось переключить внимание девушки на себя. И тогда, оставаясь с ней наедине, он мог загипнотизировать ее, после чего с легкостью позволял себе делать с Лэр все, что захочет.
Асмодей знал, что Абигор отлично разбирается в современных людях, и зря считал, будто тот выглядел излишне очеловеченным, отбросив все свое демонское величие. Тогда инкубу на мгновение подумалось, будто он смотрит на обыкновенного парня, а не на великого демона, о котором слагают легенды. Он даже заметил, что образ ярого металлиста Абигору отлично подходит. Да и сейчас он вновь возвращается к нему. Особенно перед Лэр.
Девушка продолжала заливисто смеяться, и Абигор, подсаживаясь к ней и по-хозяйски закидывая руку на плечи, дерзко произнес: — «Малышка, сыграем наедине в карты на раздевание?» — Он провел большим пальцем по ее нижней губе, и они сладко и бесстыдно поцеловались.
Вспомнив этот момент до мельчайших подробностей, Асмодей помрачнел. «Нет. Лэр я не отдам. Она моя!»