Просмотрев мои документы и записав все, что он услышал от дружинников, дежурный, лейтенант с синими глазами и черными усиками, торжественно раскрыл книгу-вещественное доказательство моего противозаконного поступка.
Он посмотрел на цену, обозначенную на обложке, и сказал, насмешливо обращаясь к моей совести и здравому смыслу:
– Что вас, гражданин, соблазнило? Ведь книгу за ее неходкость уценили. Новая цена всего тридцать копеек.
Затем он быстро перелистал книгу и вдруг заинтересовался иллюстрацией.
По-видимому, иллюстрация ему показалась еще более подозрительной, чем мое фотографическое изображение на паспорте. Он посмотрел своими синими глазами на меня, потом снова на иллюстрацию.
– А вы как попали в эту книгу?
– Не знаю.
– Отнекиваться будем после. А сейчас скажите, вы это или не вы?
Я взглянул и увидел себя на странице, себя и мальчика - тоже себя.
– Вы это или не вы?
– Это действительно я.
– Ну, а как вы попали в книгу из инопланетной жизни? Насколько я представляю, это научно-фантастический роман?
– Роман.
– Отлично. Курите?
– Благодарю, Некурящий.
– Если хотите знать, этот роман даже больше удостоверяет вашу личность, чем паспорт. На паспорте фотоснимок не совсем совпадает с вашей личностью.
– Может, это и есть мой действительный документ?
– Шутить позже будем. А сейчас нужно выяснить вашу личность. И объяснить, каким путем попала к вам в руки книга. Молчать дома будем. А здесь надо отвечать на вопросы.
Я с выжидающим видом промолчал.
– Допускаю, книга оказалась в вашей руке нечаянно. Чего не бывает при спешке. Но зачем же вы побежали? В вашем возрасте бегать очень вредно, особенно без причины.
– Я остановился почти сразу.
– Допускаю. Но книга-то ваша или пожилой гражданки?
Я не ответил.
– Вы не знали, что в пакете книга, - продолжал лейтенант, и синие глаза его стали еще светлее, еще прозрачнее, - да к тому же еще удешевленная. Вы подозревали, что это ценная вещь. Так или не так?
– А не находите ли вы, - ответил я, - что существеннее другое.
– А именно?
– Каким образом в книге оказалось мое изображение? Лейтенант нахмурился.
– Это не ваше изображение.
– А чье?
– Не ваше. Вероятно, того, кто описан в романе, Какого-нибудь героя!
– А вы раскройте книгу и посмотрите.
Лейтенант стал листать, но рисунка не было. Он куда-то исчез.
Да, теперь я не сомневался, что он исчез. Я чувствовал это по себе. У меня было такое чувство, что ищут не мое изображение, а меня самого.
– Что за ерунда, - сказал тихо дежурный. - Ведь оно же было, это изображение, или его не было?
Лицо его вдруг стало утомленным, словно после бессонной ночи,
– Вам все-таки надлежит, - сказал он, сердито отчеканивая каждое слово, удостоверить свою личность.
– Позвоните в институт, где я работаю.
– Успею. А вы мне объясните, зачем вы присвоили чужую кни-гу, а сейчас пытаетесь присвоить чужое изображение? За героя романа себя выдать хотите?
– Но роман ведь фантастический, - сказал я.
Лейтенант усмехнулся.
– Даже очень фантастический. Больше чем надо. Но объяснение найти я все-таки должен. Наличие, а потом исчезновение рисунка. Это раз. Почему вы, хорошо обеспеченный человек, соблазнились удешевленной книгой? Это два. Почему уклоняетесь от прямых ответов и хотите спрятать себя в этот роман? Это три.
– Не я хочу спрятать себя в эту книгу, а кто-то…
– А кто именно? Прошу уточнить.
– Диккенс.
– Диккенс? Допускаю. Рассказывайте все по порядку.
Я терпеливо и не вдаваясь в излишние подробности, рассказал все, что со мной было, начиная со знакомства со странным продавцом и кончая встречей с покупательницей-старушкой.
– Допускаю и это, - сказал дежурный. - Но зачем было вырывать из чужих рук не, принадлежащую вам вещь? Знаете, как это называется?
– Знаю.
Он снова стал листать книгу. Листал медленно, сосредоточенно, подолгу держа и рассматривая каждый перевернутый лист. Я смотрел на его пальцы с надеждой, что рисунок вернется на свое место. Дежурный перевернул последнюю страницу и громко вздохнул.
– Путаница. Беспорядочек. Ничего нельзя объяснить ни начальнику, ни даже себе самому.
Я вспомнил содержание книги и подумал: дежурный милиционер - это представитель земной логики, которая сейчас в тупике перед загадочным феноменом.
Лейтенант, словно угадав мою мысль, спросил:
– Вы знаете содержание книги?
– Знаком, - ответил я. - Эта книга своего рода экзамен.
– Всякая книга-экзамен. Если, конечно, она идейная и ставит воспитательную цель.
– У этой книги цель особая, - сказал я,
– Какая?
– Провалить на экзамене вас, меня и все человечество.
Дежурный рассмеялся.
– Это вы, наверное, ставите всем одни двойки. А книга добрая. Злую книгу не пропустит редактор.
– Злые книги тоже нужны.
– Смотря кому. Нарушителям порядка? Вернемся к делу. Не убедили вы меня.
– Перелистайте и убедитесь.
– Нет времени читать. Не имею права. Я на работе.
– Интересно, - сказал я, - есть ли там та иллюстрация?
– Какая иллюстрация?
– Ну та, которая только что была здесь и вдруг исчезла.
Лейтенант посмотрел на меня, и лицо его снова стало усталым и подозрительным.
– В конечном счете я начинаю сомневаться, что она была.
– А что я здесь, вы еще не сомневаетесь?
– Пока не сомневаюсь.
Он снова стал перелистывать книгу. Вдруг радостное изумление мелькнуло на его лице.
– Смотрите! Нашлась. Вот она, на месте! И он показал мне иллюстрацию.
– Страницы слиплись. Вот и вся загадка.
Лейтенант был очень доволен, словно уже распутал дело. Я тоже был рад, что рисунок нашелся. Правда, у меня не было уверенности, что он опять не исчезнет. Дежурный тоже, по-видимому, этого опасался и теперь уже не закрывал книгу, держа на раскрытой странице тяжелую ладонь. Он внимательно рассматривал изображение, сличая его со мной.
– Сходство, конечно, есть, - сказал он, - но это несущественно. Художнику понравилась ваша физиономия, и он срисовал вас украдкой, а потом использовал набросок, иллюстрируя это произведение. Так или не так?
Его мысль ему явно понравилась своей строгой логичностью и последовательностью, и, хотя меня она не убедила, я не стал возражать.
– Ну, что ж, - сказал лейтенант, - подведем итоги. Вряд ли такого крупного ученого можно заподозрить в злом умысле. Можете идти. Книжку я оставлю у себя на гот случай, если за ней придет потерпевшая.
Он улыбнулся, все еще не спуская ладони с раскрытого листа, словно боясь, что рисунок снова исчезнет.
– Идите домой. И не повторяйте поступков, которые трудно объяснить. Поймите и наше положение.