Федор Никанорович и Юрий Васильевич пересекли площадь имени Волочаевских дней и уже подходили к лестнице, спускающейся к Адуну, как вдруг показалась странная процессия. Это был взвод моряков-пограничников во главе с офицером, плотно окруживших скрюченного, тяжело ступающего человека, в котором Юрий Васильевич сразу же узнал мастера Гамюшкина. Один из моряков тянул на тросе складную алюминиевую лодку. Когда процессия поравнялась с ними, Федор Никанорович спросил:
– Что, с охоты, Прокофий Иванович?
– Не с охоты, а на охоту. Ружья сзади несут, - ответил Ганюшкин.
То, что произошло затем, оказалось совсем уж неожиданным. Офицер сделал быстрое движение рукой, будто пытался схватить кого-то невидимого за шею, и два моряка тут же оказались за спиной Юрия Васильевича и Федора Никаноровича.
– Позвольте, - сказал судебный эксперт, - тут какая-то ошибка.
– А-атставнть разговорчики, - приказал ему офицер и, обращаясь к сутуловатому старшине, коротко бросил: - Ашмарин, обыскать!
Юрий Васильевич почувствовал, как чьи-то, даже через одежду шершавые ладони скользнули по его бокам, ногам, крепко постукали по груди. Потом та же операция была проведена с улыбающимся Федором Никаноровичем.
– Вы ошиблись, товарищ лейтенант, - сказал Федор Никанорович, но тут старшина извлек из заднего кармана eгo брюк небольшой черный пистолет и протянул его лейтенанту.
– Ага! - сказал лейтенант, - отставить улыбочки!
От подъезда старинного кирпичного здания отошла грузовая машина защитного цвета и, развернувшись, остановилась перед лейтенантом. В кузове машины стоял фанерный ящик, в каких обычно развозят хлеб.
– А ну давай, ребята, поможем, - сказал лейтенант, и Юрий Васильевич вдруг почувствовал, что его заталкивают в узкую дверку головой вперед. За ним последовали Ганюшкин и Федор Никанорович. Три или четыре моряка уселись на лавочку против них, и машина тронулась.
– Слушай, Ганюшкин, - начал было Федор Никанорович, но знакомый уже старшина строго сказал:
– Разговорчики! - и шевельнул автоматом.
– Нет, это просто смешно, запихали в какой-то ящик, - опять начал было Федор Никанорович, подпрыгнув на сиденье, так как машина пошла по булыжной мостовой.
– Ты что, слов не понимаешь, - вновь оборвал старшина. Какие сами, такие и сани. Мало я вас перевозил.
Грузовик остановился в совершенно незнакомом районе, где-то за городом.
Юрий Васильевич оглянулся и увидел, что грузовик стоит против четырехэтажного дома, над одним из подъездов которого укреплена стеклянная доска с какой-то надписью, а сверху ясно видна пятиконечная звезда.
– Пошли, - сказал лейтенант, и вся группа вошла в подъезд дома. Они прошли по коридору, и Юрий Васильевич заметил табличку: «Красный уголок». Потом их ввели в просторную комнату, и сразу же захотелось выпить стакан холодной воды, хотя бы такой, какая была налита в графин перед дежурным офицером, сидевшим за перегородкой. Юрий Васильевич оглянулся на Федора Никаноровича и увидел, что его глаза под припухшими от бессонной ночи веками чему-то улыбаются. «Нашел время радоваться! - раздраженно подумал Дейнека. - Влипли в какую-то некрасивую историю». Он вновь с жадностью взглянул на то место, где стоял графин с водой, но его на месте не оказалось: Ганюшкин, протянув руку, схватил за горлышко, и вода, брызгаясь и булькая, исчезала в его глотке.
– Нужно разрешение спрашивать, гражданин? - строго сказал дежурный офицер и схватил Ганюшкина за руку с графином. Но тот почему-то весь напрягся и насупился, а вода все булькала, пока не вылилась без остатка. Ганюшкин медленно поставил графин на место, а дежурный уважительно на него посмотрел:
– Силен, - сказал он. - Но нужно спрашивать разрешение.
– Кур-пур? - спросил его Ганюшкин. - На кой мур?
Дежурный офицер вытаращил глаза. Юрий Васильевич улыбнулся: он хорошо знал, что первая встреча с Ганюшкиным хоть кого приведет в удивление.
– Май пудл лайт, он дык-и-зол, - быстро произнес Ганюшкин.
– Вы что, иностранец? - спросил дежурный офицер.
– Иез, сер, - сказал Ганюшкин.
– Да, да, он иностранец. - Раздался из-за спины голос того лейтенанта, который их привез на грузовике. Лейтенант появился откуда-то из боковой двери, и тотчас же за ним послышались грузные шаги. Майор в форме погранвойск быстро подошел к дежурному, мельком взглянул на задержанных и расхохотался:
– Ты опять штучки выкидываешь, Ганюшкин?
– Вы его знаете? - спросил лейтенант. - Он же…
– Докладывайте, докладывайте, что остановились? - сказал майор. - Батюшки, да никак вы и Чернышева задержали. Федор Никанорович, - развел руками майор, - ты уж прости нашего петушка…
– Разрешите обратиться, товарищ майор, - настойчиво заговорил лейтенант. - Отобрано оружие. Иностранной марки. Да-да, вот у этого вашего знакомого.
– Верни оружие, верни, - сказал с ленцой майор и, сев на стул, с которого при его появлении встал дежурный офицер, знаков показал, что нужно усадить задержанных. Стулья появились тотчас же.
– Нy, докладывай теперь, лейтенант. Где вы этого фокусника отыскали?
– Задержали у пятого быка северной стороны в ноль часов тридцать четыре минуты. Пристал прямо к быку, привязал к скобе линь и не отвечал на окрики патруля. Демонстративно удил рыбу. На ломаном русском языке заявил, что он гражданин Сан-Франциско и может ловить рыбу, где ему заблагорассудится. Лодку взяли на буксир и доставили в порт.
– Лодку отберем, - твердо сказал майор. - Дальше.
– Во время конвоирования эти два гражданина что-то ему закричали, на что он ответил им какой-то путаной фразой. Я и решил задержать.
– Дело серьезней, чем я предполагал, - строго сказал майор. - Удить рыбу нахально у стратегического моста, да еще привязывать лодку к скобе быка запрещено. Вам это известно, гражданин из Сан-Франциско?.. Ну и как, клевало?
– В лодке есть рыба, - сказал лейтенант.
– Что молчишь? - спросил Ганюшкина майор.
– Май пудл лайт, он дык-и-зол, - выпалил Ганюшкин свою «английскую» фразу. И вдруг жалобно добавил совсем другим тоном: - Ну, вы ж меня знаете, Александр Степанович. Ведь питания не та. Я ж после обеда только и думаю, где бы пошамать по-человечески.
– Ах, «питания» не та? - грозно спросил майор. - Товарищ дежурный, отведите его к оружейникам, пусть осмотрит. Ну, оружейники знают. И пока не закончит, не кормить. Я тут посижу с товарищами…
– Эксплуататоры! - громко ворчал Ганюшкин, ковыляя к двери за дежурным. - Мало я на вас поработал, мало?
– Понимаю, - сказал лейтенант. - Понимаю…- добавил он, хотя по его лицу было ясно, что он ничего не понимает,