- Ну вот, аудитория выразила свое отношение.
Пока в школе таким образом разворачивалась борьба с марсианством, Гвоздика и Стенькин посвящали друг друга в события минувшей ночи. Дежурный принес им по стакану чая. Старший лейтенант взялся было за сахар, но, вспомнив, достал из кармана блестящую коробочку и протянул ее товарищу.
- Угощайся, - сказал он, нажимая кнопку, от чего крышка коробочки распахнулась.
Стенькин удивился:
- Вот уж не знал, что вы сластена. - И взял конфету.
- А ты знаешь, что сейчас ешь? Марсианский бластер.
Стенькин поперхнулся.
- С аннигилирующим устройством? - машинально спросил он.
- С аннигилирующим.
- А как же фамагуста?
- Есть такой городишко на Кипре. Пришло мне в голову, хотя с опозданием, заглянуть в энциклопедический словарь.
- Дурачили, значит?
Гвоздика кивнул и, усмехнувшись, добавил:
- Не одного меня.
Стенькин покраснел.
- Я действовал по обстоятельствам. Тут такое творилось, не поверите. Инструкцией не предусмотрено.
- Ладно, не оправдывайся, давай сюда своих задержанных.
Через десять минут Сарафаненко и Будушкин были отпущены с миром и извинениями. На ковер вызвали Гудаутова.
Выйдя из милицейского участка, Сарафаненко обрушился на Будушкина:
- Это по вашей милости я впервые в жизни провел ночь в арестантской. Я, артист! Какой срам, что будут говорить в филармонии!
- Пустяки, подумаешь, одна ночь.
- Для вас, возможно, и пустяки, но для художника - потрясение. Ну, что вы хотели сказать этой вашей идиотской фразой: "Может быть, мы все марсиане"? Начитались своего Азимова и туда же, умничать.
- Позвольте, - защищался Будушкин, - а кто поднял шум в ресторане, кто сказал, что Гудаутов марсианин?
- Гудаутов здесь ни при чем. Еще не доказано, что он не марсианин. Проявлять бдительность - наш гражданский долг.
- И потом, раз вы художник, так вам должно быть интересно испытать переживания арестованного. Вы читали Камю "День приговоренного к смертной казни"?
Сарафаненко махнул рукой: о чем, мол, с ним говорить.
- У вас мозги набекрень от неорганизованного чтения. Советую прекратить это занятие, пока окончательно не свихнулись... Вот так, - сказал он, обращаясь уже к самому себе, - вступайся за общественный интерес, тебя же еще и сажают. - И, рассерженный, удалился.
Будушкин постоял секунду, пожал плечами и тоже пошел. Но едва он завернул за угол, как чья-то рука ухватила его за локоть. Оглянувшись, Будушкин увидел высокого худого человека в потертом твидовом костюме. В наружности незнакомца не было ничего примечательного, разве что длинные баки, крупный нос и отвисшая нижняя губа.
- Вы не из милиции? - спросил субъект.
- А что?
- Уделите мне пару минут, товарищ. Я - марсианин.
Вконец расстроенный перепалкой с гитаристом, Будушкин не выдержал и интеллигентно отматерился.
- О, - воскликнул субъект, - этого выражений нет в моем словаре, видимо сленг!
- Иди отсюда, - сказал Будушкин, и подумал: "Вот еще привязался".
- Я действительно к вам привязался, - сказал носатый, делая ударение на последнем слове, - и прошу нижайше меня извинить, но выслушать.
Будушкин готов был поклясться, что не произносил вслух слово "привязался". Уж не читает ли этот тип мысли?
- Вы угадали, я читаю мысли. Вот и доказательство, что я вас не обманываю.
- Положим, - возразил Будушкин, - это еще ничего не доказывает. Современная наука зарегистрировала несколько случаев чтения мыслей, внушения на расстоянии и тому подобное. Правда, есть сомнения в чистоте эксперимента, споры продолжаются, но...
- Не спорю, - перебил его незнакомец, - хотя и вижу, что сами вы до сих пор в это не верили. В этом случае на Земле речь идет пока об отдельных индивидах, чьи парапсихологические свойства имеют природное происхождение и должны рассматриваться как отклонение от правил, в известном смысле даже болезнь. На Марсе же телекинез, мысленное общение выработаны наукой, введены в генетический код и относятся ныне к разряду нормальных врожденных способностей.
- Любопытно. У меня нет оснований вам не верить, и я должен принести извинения за грубость.
- Мелочи жизни, - сказал марсианин. - Я даже остаюсь в выигрыше, поскольку смогу теперь пользоваться вашим сленгом. - Он протянул руку. Давайте знакомиться.
- Охотно. Будушкин. Гена Будушкин, радиотехник.
- Меня зовут Зуй, - представился марсианин.
- А по батюшке?
- Увы, у меня нет определенного батюшки и матушки. На Марсе потомство давно выращивают искусственным способом.
- Вы считаете это прогрессивным?
- Мы находим такой метод деторождения рациональным. Что касается прогрессивности или регрессивности, то я не уверен, что всякое явление может оцениваться под углом зрения этих критериев.
- Я с вами решительно не согласен, Зуй, - с жаром возразил Будушкин. Он был на седьмом небе: надо же, такая удача - познакомиться с настоящим марсианином! Продолжая дискуссию, они направились в диетическое кафе и заняли уютный столик. Геннадий заказал яичницу с поджаренной колбасой, а Зуй - пшенную кашу, признавшись не без смущения, что яичница ему не по карману. Он твердо отклонил настойчивые попытки Будушкина взять на себя расходы, заявив, что на Марсе это не принято.
- Вы давно на Земле, Зуй? - спросил радиотехник, когда они покончили с едой и, закурив, ждали кофе.