Вошедшие в эту книгу новеллы и повести С. Д. Кржижановского печатаются по машинописям с авторской правкой, хранящимся в ЦГАЛИ СССР (фонд 2280). Воспоминания А. Г. Бовшек и А. М. Арго — по текстам, полученным из частных архивов, а воспоминания Н. М. Молевой и Н. Е. Семпер любезно предоставлены авторами, за что выражаю им глубокую признательность.
В составленные Кржижановским рукописи шести книг, хранящиеся в ЦГАЛИ, ни одна из пяти повестей включена не была. Новеллы «Автобиография трупа» и «Книжная закладка» входили в книгу «Чем люди мертвы», которую (под названием «Собиратель целей») он тщетно пытался издать (см. Предисловие).
Произведения Кржижановского плотно насыщены историческими сведениями, скрытыми цитатами из философских и литературных сочинений, автобиографическими темами и деталями. Их подробное раскрытие целесообразно — и возможно, думается,— лишь в будущем собрании сочинений, где в распоряжении читателя будет все заслуживающее внимания из написанного им (во всяком случае, все, что он сам предвазначал к печати и готовил к этому), и потому сможет быть прослеженной весьма сложная система внутренних связей, характерная для творчества этого писателя. Здесь же даются лишь те краткие пояснения, которые, на мой взгляд, необходимы для понимания авторских мыслей и ассоциаций и без которых та или иная страница останется попросту «немой». Реалии, сведения о которых можно почерпнуть из общедоступных изданий, как правило, не комментируются.
Кроме того, приводятся фрагменты писем С. д. Кржижановского к А. Г. Бовшек, так или иначе сиязанные с публикуемым произведением.
Что же до воспоминаний о Кржижановском, то в примечаниях к ним даны краткие справки по уломинаемым мемуаристами именам, быть может, недостаточно знакомым читателю, приводятся в некоторых случаях «расшифровки» эпизодов и корректируются отдельные неточности, вполне естественные при опоре на память, а не на документ.
Благодарю М. К. Евсееву, Н. Н. Корниенко, О. И. Немухину, В. П. Нечаева, Д. М. Фельдмана за помощь в подготовке этого издания.
Впервые в журнале «Литературная Армения», 1989, №5.
История несостоявшейся публикации в журнале «Россия» в 1925 г. рассказана в предисловии. Стоит добавить, что после ухода из редакцяи И. Лежяева некоторые надежды на сотрудничество с журналом Кржижановский еще лелеял. Расставание с этими иллюзиями описано им самим:
«...Познакомили меня, почти случайно, с редактором «России»: и после трех двухчасовых разговоров вижу: надо порвать! М(ожет) б(ыть), это последняя литерат(уряая) калитка. Но я захлопну и ее: потому что — или так, как хочу, или никак. Пусть я стареющий, немного даже смешной дурак, но моя глупость такая моя, то я и стыжусь, и люблю ее, как мать своего ребенка-уродца. Но ну ее к ляду, всю эту "литературу"».
Авторская машинопись, хранящаяся в ЦГАЛИ, датирована 1927 г. Это ошибка. Все упоминания Кржижановского об этой новелле относятся к 1925 г. Нет никаких указаний на то, что в дальнейшем он возвращался к работе над ней. Не говоря уже о том, что подобные возвращения к вещи, однажды «выпущенной из рук», для него вообще не характерны.
С Я. З. Черияком, сотрудником издательства «Земля и Фабрика» Кржижановского познакомил в Коктебеле Г. А. Щенгели.
Первое упоминание повести в письмах относится к 7 июня 1928 г.:
«Мюнхгаузена» читал Ланнам, Анток(ольскому), Шторму и 2-м артисткам из 3-й студии (имеется в виду 3-я студвя МХТ, ставшая впоследствии Театром им. Е. Вахтангова.— В. П.): дамы помалкивали, мужчины «восхищались» формой, но разошлись во мнениях относительно содержания последних двух глав — Ланн находит, что здесь я изменил чистой «иронике» первых 6-ти глав, сорвавшись в «немецкий сентиментализм»,— Антокольскому это-то и нравится больше всего. Впрочем, многое в их восприятии осталось для меня неясным. Редактора меня пока не беспокоят,— я и рад: "Зачем,— говоря словами моего М(юнхгаузена) ,— блюду торопиться к ужину?"»
12 июня 1928 г.
«Сегодня мне звонил секретарь Нарбута (В. И. Нарбут возглавлял «ЗиФ».— В. П.): рукопись моя, отданная Нарбутом «на рецензию» (см. рецензию А. Г. Цейтлина в Предисловии.— В. П.), вернулась к нему, но он сам уезжает в Одессу на 1/2 недели и просит разрешения взять рукопись с собой. Я не возражал: пусть изучает. Относительно того, какова рецензия, я не спросил, зная, что они вправе на это не ответить».
Судя по некоторым данным, С. Д. Мстиславский употребил свое немалое в те годы влияние, чтобы помочь выходу этой книги. И поначалу его вмешательство было как будто эффективным. 11 августа 1928 г. Кржижановский писал из Коктебеля:
«Начинаю с самой важной новости: вчера получил телеграмму из Москвы след(ующего) содержания: «"землефабрика" приняла вашу книгу к изданию. Привет. Мстиславский». Я тотчас же ответил Серг(ею) Дмитр(иевичу) письмом, в котором благодарил его за новость, чувствуя себя весь день именинником. Это еще, конечно, не победа, но предвестие борьбы «до победного конца». И надо запасаться силами и хладнокровием, чтобы и в этом литерат(урном) сезоне «иттить и иттить», никуда не сворачивая и не сдавая без боя ни единой запятой».
Однако радость оказалась преждевременной, в чем писатель убедился по возвращения в Москву.
22 августа 1928 г.
«С ЗиФом дело затягивается ввиду нового отъезда Нарбута, притом рукопись оказывается принятой «условно»(что они хотят с нею делать, пока не знаю), а книга если выйдет, то с предисловием, в котором меня, вероятно, здорово разругают. Пусть».
Книга так и не вышла.
«В мастерской Максимилиана Александровича (Волошина.— В. П.) по утрам дочитывал ему — с глазу на глаз — «Клуб убийц букв» и прочел «Швы». С радостью выслушал и похвалу, и осуждение; вижу: мне еще много надо поработать над отточкой образа, — и если жизни мне осталось мало, то воли — много...»
(2 августа 1926 г., из Коктебеля).
Один из нескольких вариантов очерков, написанных в начале 60-х годов. Другой вариант предпослан в виде предисловия к неопубликованной историко-литературной работе "И поединок роковой...".