подумает. Теперь она не польститься на цветочки и комплементарные оды, сама
будет брать, сама и откидывать. Пусть говорят, что она идет по головам, это все
лучше, чем давать ходить по своей. Чувства больше не помешают ей жить — мимо,
ребята, теперь все мимо — холодный расчет и никаких эмоций. Игра в человека по
воле разума. Да, так спокойней, так проще.
Что ж, робот — Сталеску, к дальнейшей жизни готов. Вперед, железяка.
Девушка не спеша шагала в казарму и думала, что не такой уж она робот, раз имеет
уязвимое место — есть у нее единственный человек, ради которого она готова
отринуть науку жестокости, что прошла за два года. Человек, рядом с которым она
бы не смогла сдержать себя и вновь бы превратилась в ту сентиментальную девчонку,
что ступила когда-то на плац. Болевая точка, единственное тонкое звено, островок
добра тепла и любви, чистое, безгрешное пятнышко в сознании, маячок в этом
мрачном мире. Якорь, крепко держащий ее на черной земле, — мама. Мамочка…
Глава 13.
— Привет, — бросила она угрюмо, опускаясь на подоконник, и не обращая внимание
на обалдевшего Игната, начала вылизывать ноготок.
— Привет, — просипел парень, невольно расплываясь в улыбке. И хотел бы подойти
ближе к Варн, да не смел, боялся вспугнуть ее. А та свесила одну ногу в квартиру,
другую на улицу и, щуря глаза, изучала человека:
— Ты меня ждал?
— Да-а… да! — несмело шагнул к ней.
— Зачем? — склонила голову набок.
Парень растерянно пожал плечами:
— Потому что я люблю тебя.
— Ах, да, помню. Это то самое, что заставляет биться сердце. Правда, непонятно
— зачем? Но и неважно. Важно другое, — Лесс медленно пролетела в комнату,
зависла над кухонным столом и плавно опустилась на него, села. — Важно другое —
почему меня тянет сюда, а, человечек?
Глаза Игната вспыхнули от радости: ему фактически признались в любви! Взаимной!
Лесс вздохнула:
— Давай оставим это глупое слово? И мысли туда же. Без тебя каша в голове, —
нахмурилась, глядя перед собой. — Ничего не понимаю: воспоминания, воспоминания
— а чьи они, откуда?.. Я вчера к тебе чуть не залетела с парой вопросов, да Бэф
не дал.
— Бэф, это тот мужчина? Он кто тебе?
— Он мне все.
— Как это? — нахмурился парень.
— Так это! — скривила в ответ рожицу Лесс. — Вот для тебя все, это что?
— Не что, а кто. Ты.
— А-а, чудно. А для меня он. Он умный, сильный, славный. Я — это он, он — это я.
Мы с ним понимаем друг друга…
— Он вампир? — осторожно спросил Игнат.
— Фыр-р-р!
— Вампир, я сразу понял. Он же тебя в себе подобную и превратил.
— И что? Завидно?
— Противно! Послушай, Лесс, — качнулся к ней Игнат, и обнял бы, да та взглядом
остановила. — Ладно, я не трону тебя, не прикоснусь. Просто послушай меня — он
не такой славный, как тебе кажется. Тебе нужно спасаться от него, пока не поздно,
а возможно, еще не поздно. Я помогу, Лесс, я встану на твою защиту. Оставайся у