Странно, неужели та не чувствует холода в руках этого красавца? Неужели он
привлекает ее больше, чем Бэф?
— Табу, опасно обсуждать Бэфросиаста, — шепотом предупредил ее Мааон, уловив
мысль. — Вожак дал отставку Ойко — хочешь занять ее место? На пару дней — легко,
но не больше. Поверь мне, меж ними уже случались размолвки и другие увлечения.
Но ничего серьезного. Привязанность сильней физиологии.
— Мне не нужно место Ойко.
— Конечно, а мне ты.
Лесс внимательно посмотрела на Варн: задорная и в тоже время хитрая улыбка,
диссонирующий с ней пронзительный, цепкий взгляд раскосых глаз. Сам невысокий,
но стройный, гибкий и ловкий — прекрасный охотник. Тесс говорила, и партнер не
плохой.
— Что тебе нужно?
— Не знаю, стоит подумать?
Лесс просто прижалась к его груди и уставилась на стенную фреску перед собой:
молящаяся мадонна с кротким прекрасным ликом, с отрешенным блаженным взглядом.
— Фреска чувствует больше, чем я, или меньше?
— А что чувствуешь ты?
— Ничего, кроме холода. Каждый раз я просыпаюсь от озноба.
— Что это?
— Дрожь во всем теле, внутри, снаружи.
— Это не холод, это — одиночество, — со странной ноткой в голосе заметил Мааон.
— Откуда ты знаешь?
— Я старше тебя на двести лет, — покровительственно улыбнулся Варн, —
Предлагаю проверить мою правоту тем, что сегодня ляжем спать вместе. У тебя или
у меня?
— Все равно.
— Тогда у меня. Увидишь, озноб больше тебя не найдет. Я его выгоню навсегда.
— Нет, он ненавидит нас и не успокоится, пока не пошлет нас домой с
уведомлением о геройской смерти, — ворчала Люция, запихивая в стиральную машину
белье.
Алисия стояла рядом, облокотившись на дверцу люка, и молча слушала ее. Говорить
не было желания, да и слов не было. Весь ненормативный лексикон был давно
израсходован, избит и заезжен, как дивизионный флешь с сигналом подъема.
— Слушай, а может ему дать, а? Может, тогда отвяжется? — Маликова
вопросительно посмотрела на подругу. Та вздохнула и подала стопку топиков. Люция
недовольно скривилась и сунув их в жерло машинки, с треском захлопнула люк. —
Ладно, ты права — глупейшая затея. Меня лично стошнит. Хотя. Почему бы тебе?
— Потому же почему и тебе! — отрезала Алисия и села напротив машины, ожидая
окончания третей сессии. Судя по скопившейся за четыре месяца кипе грязного
белья, останутся они с Люцией в прачечной до ужина. Вот и весь выходной. Первый
за десять месяцев службы, долгожданный и так бездарно потраченный.
— Ах, ну да, ты ж у нас невеста! Верность блюдешь.
— Представь.
— А он жених ваш, Игорь Владимирович?
— Отстань, — вяло огрызнулась Сталеску. Настроение и так было хуже некуда, а
если еще и в личные дела с размышлениями внедряться, то впору в бега подаваться.
Игорь писал и связывался с ней все реже и реже, что естественно настораживало и
подводилось к одному, вполне естественному выводу. Но Алисия не хотела думать о