Мужчина замер, встретившись с ее пустым пространным взглядом, и впервые не
выдержал его, отвернулся. Но все же не преминул дать отеческий совет:
— Я знаю, что с тобой, Алиса. Понимаю. И наверное, не открою большую тайну,
сказав, что дальше будет лишь хуже. Хочу дать совет: не думай спрыгнуть с этого
поезда. Иначе, чем под колеса, не получится.
Алиса молча взяла пропуск, повертела в руке и вдруг, вскинув взгляд на сержанта,
тихо сказала:
— Я больше не могу убивать.
— Игнат пустит тебя на мясо, — так же тихо заметил Тропич.
— Не получится, — без уверенности парировала девушка.
— Сможет. Сама знаешь — без раздумий. Только почует, что ты против него, только
заподозрит… Будь с ним осторожна, Алиса.
Старый вояка развернулся и, не попрощавшись, направился к казарме. Он многое мог
бы ей сказать, но разве имел право? Да и не было в том смысла — Алиса давно уже
превзошла своего учителя и знала ответы на все вопросы, трезво оценивала силы,
шансы.
Сталеску провожала его взглядом и переводила на внятный язык то, что он хотел,
но не мог, не смел высказать открыто: Игнат знает, что ты близка к срыву. Он
знает, что ты против него. Он настороже, а ты в опасности. Не делай глупости,
мобилизируй силы — развей его сомнения. Глупо идти на конфронтацию, обострять
отношения. Этого врага тебе не одолеть. Ты умрешь, и мне будет очень жаль. Не
стоит по-глупому подставлять голову под пресс.
`Посмотрим, посмотрим… кто кого' — прищурилась девушка, и, закинув легкую
спортивную сумку на плечо, пошла к пропускному пункту. Через шесть часов она
получила задание. Еще через неделю — второе. Месяц провела в Тмутаракани,
выслеживая объект, полтора парилась в джунглях, отлавливая по одному группу
неугодных СВОН людей, решившихся не только иметь свою точку зрения на методики
особого отдела, но и высказать ее, и угрожать обнародованием компромата,
спрятанного неизвестно где. На его обнаружение ушел еще месяц, а на ликвидацию
стоящих на пути — восемь несчастных случаев, две пули и четыре стилета.
Потом ее загнали в Азию спасать религиозного деятеля, который в порыве
старческого маразма возомнил себя мессией и рванул спасать густонаселенную часть
земного шара от козней Сатаны и мук ада. Обывателей он не впечатлил, а политиков
— да. Он стал весьма нужной фигурой в одном споре, суть которого была настолько
далека от Бога, насколько сам престарелый миссионер далек от мира. Его появление
в нестабильной зоне было как нельзя кстати и повлекло за собой большие волнения.
Фанатика пленили и передавали из рук в руки, играя им как пешкой, когда
закрываясь им, когда выставляя в арьергард. Закончить миссию маразматика и
вернуть его домой, под присмотр добрых профессоров-психиаторов, было поручено
Лисе. С отрядом спецов она забрала старческое тело, положив к дряхлым мозгам
Великого Гуру около пяти десятков жизней. Хотя, по ее мнению, он не стоил жизни
и бабочки-однодневки. То же самое думали и большинство ребят из группы, но
молчали, как и Лиса. Сидя в салоне эвакуатора, отводили взгляды от трясущихся
рук старика, от блеклых глаз, от его седых всклоченных волос, чтоб не выдать
своих истинных чувств ни ему, ни товарищам. Закон СВОН: знаешь — молчи, думаешь
— думай про себя. Настроение, мысли, чувства — личное дело каждого. Никого они
не волнуют, не интересуют. Их не высказывают и не обсуждают, как и приказы. Мы
вместе, но каждый сам по себе. Глупо откровенничать, не стоит заводить друзей.
Завтра либо тебя может не стать, либо друга. Жить нужно этим денем.