и пошла…
— Палить по мишеням. А зачем? Чтоб вопросов не задавать?
— Чтоб форму держать! И не забывайся!
— Хорошо.
Алиса неожиданно для капитана вытащила пистолет из наплечной кобуры и прямо с
машины выпустила всю обойму в ползущие мишени молодых и старых бойцов, ни разу
не промахнувшись. Потом с той же невозмутимостью поменяла обойму, вложила оружие
обратно и опять легла на капот. Старики развернулись и поаплодировали. Молодые
внимательно оглядели ее и попытались воспроизвести то же мастерство стрельбы и
наплевательство физиономий. Получилось так себе.
— Зеленые совсем, — с сожалением качнула головой Алиса. — Положат ведь их,
Игнат. Или засыпятся.
— Не засыпятся, — буркнул тот, отвернулся, сделав вид, что сильно
заинтересовался пейзажем каньона.
Девушка насторожилась: пятеро спецов ушли в неизвестность, пятеро сопляков
прибыли — что же такое затевается, что СВОН потребовалось мясо? А иного вывода
не получалось. Алиса почувствовала непреодолимое желание сделать еще пару
выстрелов — в сердце капитана и в лоб. И никаких вопросов — ответов, чистое
самоудовлетворение.
— Тебе кошмары не снятся, капитан? — спросила с яростным шипением. — В гости
покойники не приходят? Все те, кто убит тобой или по твоему приказу. А ребята,
твои бойцы, с которыми ты вместе пил, смеялся, спал? Скольких ты уже на тот свет
отправил, мило улыбаясь в лицо и выдавая нечто патетическое, при этом прекрасно
осознавая, что они смертники? Скольких, а? Десять, пятьдесят? Сто? Совесть не
мучает?
— Совесть — сказка для гражданских, а нам ее по уставу иметь не положено…
— Вот ты ее имеешь с утра до ночи.
— Не тявкай! Много рассуждать стала, — прищурился Игнат.
— Что, уставом и это запрещено?
— Достала ты меня, Лиса, смотри, разозлюсь, а то и обидеться всерьез могу.
— Угрожаешь? — криво ухмыльнулась девушка.
— Предупреждаю. Достала меня твоя философия! Приказ есть приказ. Не тебе и не
мне его обсуждать. Кто бы говорил о кошмарах с невинноубиенными в главной роли.
У самой взвод жмуриков за спиной марширует, не меньше, а ту да же — в
рассуждения.
Алиса скрипнула зубами, вперив в капитана немигающий, красноречивый взгляд. Они
смотрели друг на друга всего минуту, но каждый понял — о перемирии и добрых
отношениях речи быть не может. Они враги, и кто кого — у кого ума и хитрости
больше.
`Жаль пускать тебя на мясо, но ты сама мне выбора не оставляешь, — говорил
взгляд Игната.
'Порву я тебя, капитан. Утоплю лично. За всех. За все разом. Быть тебе моим
последним объектом, — говорил взгляд Алисы.
Игнат нахмурился, по лицу прошла судорога сомнения, и вновь оно разгладилось,
взгляд стал спокойным, по-отечески добрым:
— Устала ты. Давай организую тебе отпуск на пару недель. Настроение поднимает,
мысли оптимистические появятся. Смотрю, совсем тебя хандра замучила, на старших
по званию уже замахиваешься. Так и до трибунала недалеко. Нет, серьезно, сразу
после стрельб лети в Любицы…