Майгр облегчено вздохнул и посмотрел на единственно оставшуюся Лесс со
вздыбленными волосами, размазанную по каменной кладке стены, как клубничный джем
по тосту. Она стекла на пол, мило улыбаясь помощнику вожака, икнула и, сообразив
по не ласковому взгляду брата, что тот сейчас что-нибудь гаркнет опять,
выставила ладонь, упреждая:
— Сама.
И вывалилась в арку выхода.
Она только перестала стучать зубами от холода и начала засыпать, как
почувствовала чье-то приближение, и встрепенулась. На нее смотрели изумительные
синие глаза. Лицо в обрамлении золотых волос и в свете предрассветных бликов
казалось фарфоровым.
— А ты смешная. Веселая, — заметила тихо Нэш, доброжелательно глядя на Лесс.
— А ты красивая, — не сдержав восхищения, выдохнула Лесс.
— Дурочка, разве красота имеет значение, разве в ней дело? — улыбнулась гостья,
сев на край саркофага. — Отражение души, вот что мы видим. Возьми Урва — такого
хитреца свет не видывал, и лицо хитрое. Бэф — мужественный…
— И прекрасный.
— Да, — не сводя с Лесс умных глаз, кивнула Варн с пониманием. — Ты
приревновала меня, сестра?
— Да, — призналась, — но потом поняла — я не имею на него прав, как и на
любого другого. Мы должны уважать свободу свою и чужую. К тому же, вы пара. Он и
ты словно лучики от солнца.
— Как поэтично, — рассмеялась Нэш. Лесс поднялась и села рядом с ней.
— Расскажи, где ты была? Как там?
— Любишь путешествовать?
— Не знаю, не пробовала.
— А раньше?
— Когда?
— Когда была человеком.
— Не помню.
— А хочешь вспомнить?
Лесс пожала плечами: зачем?
— Странная ты. Впрочем, я понимаю — в прошлом много боли и ты невольно
отвергаешь ее вместе с тем, что было. Бэф помогает, бережет тебя, тревожится. Он
никогда ни за кого так не беспокоился. А страх в принципе неведом Варн…
— Ты обвиняешь меня?
— Нет, я пыталась открыть глаза ему, а теперь хочу объяснить тебе: нельзя
бегать от себя. Какой бы ты ни была, это была ты. И только в твоей власти
измениться, изменить что-то. Но для этого нужно осмыслить все, что было, принять,
пройти через ломку. Боль от осознания неприятна, но она очищает твою душу, твое
будущее. Не осознав ошибки, ты повторишь ее вновь, не принимая себя такой, какая
ты есть, ты будешь тонуть в ненависти к себе и окружающему миру. Тебя изведет
одиночество, на которое ты обречешь себя таким образом. Хочешь, я расскажу тебе
о себе?
— Очень.
— В девятнадцать лет я вышла замуж за славного парня: умного, доброго, сильного,
чуткого. Самого, самого. Я не просто любила его — всецело. Доверяла больше, чем
себе. И не заметила, как потеряла себя. До свадьбы я считала себя симпатичной,
неглупой девушкой. Но оказалось, что я беспросветно тупа и неимоверно уродлива,