заставит себя ждать, но до него еще нужно дожить. И это, учитывая, что на груди
и плече графа все еще лежит валун. — Да-а-а… так о чем мы? Ага… Рубашечку-то
где брали? Не иначе на распродаже, по-дешевке тысячи за три евро. Огорчу вас.
Она пришла в негодность. Лохмотья, сир.
Лиса убрала, насколько было возможно, мелкие камешки из ран, очистила посеченную,
оцарапанную кожу от пыли и попыталась осторожно ощупать позвоночник, грудную
клетку, исключив переломы, пальпировать внутренние органы. Печень вроде цела,
как и селезенка, без дополнительных обследований не скажешь точно. По лицу
раненного тоже не определишь — смотрит граф, молчит, и словно ничего не
чувствует. Не удивляет в общем-то — наркотик действует — взгляд сонный стал,
туманный.
— Только не спать, — приказала Лиса. — Валун начну убирать. Напрягись и
отодвинься, хорошо? Голову береги. Сможешь?
Мужчина прикрыл веки — смогу.
— Тогда сосредоточься, — попросила, прилаживаясь к камню. — Тяжелый…
И начала толкать, приподнимая:
— Голову!… Рука!
Лиса не сдержала тяжесть, выронила глыбу и покатилась за ней, шлепнувшись на
острые камни. Оглянулась в ужасе — неужели не успел Бэф увернуться?
Нет, молодец, переместился. Кисть все-таки повреждена, сбита на пальцах и
внешней стороне. Ерунда, более серьезная причина для печали есть.
Девушка с трудом поднялась, сделала пару шагов к мужчине, и буквально рухнула
рядом с ним на россыпь камней. Он вопросительно прищурился:
— Извини, денек хлопотный, вот и заносит немного. Ладно, грузоподъемником
поработала, теперь врачом буду… Ты как? Вид у тебя хреновый, честно скажу…
Мужчина вдруг улыбнулся. Взгляд потеплел.
— А-а, на меня намекаешь? Мол, глянь на себя сначала, да? — и засмеялась.
Легла на каменную насыпь, в небо уставилась. Вроде нечему радоваться, а хорошо
на душе. — Парадокс! Не обращай внимания, ваше сиятельство, эйфория от
усталости, пройдет. Сейчас, полежу пару минут…
И смолкла, почувствовав, как холодная рука графа накрыла ее ладонь и тихонько
сжала:
— Спасибо… — прошелестело еле слышно. Алиса покосилась на мужчину: тот сонно
хлопнул ресницами и заснул.
— Вот и славно, — не стала терять время. Села, принялась осматривать раны,
убирая ткань с тела. Скверно: грудь деформирована, плечо тоже. Переломы, причем
множественные и тяжелые. Странно, что дыхание у мужчины ровное. По всем
признакам должен развиться пневмоторакс. Еще один парадокс. Оставим, пусть
Паранорм головоломками и артефактами занимается. Она уже пас.
Алиса скинула куртку и сняла с себя рубашку, майку. Подумала и одела рубашку
обратно, на голое тело: холодно. Топлес с раненым по горам — эпатаж покруче
ногтей графа. Майка пойдет на повязки. На куртке потащит графа, чтоб и ему тепло,
и ей удобно. Чем же тогда грудь и плечо раненного зафиксировать?
Лиса покосилась на придавленное тело товарища Рицу.
— Извини, родной, придется тебе нудистом стать, — шагнула к убитому.
Завал разобрать дело не хитрое, особенно имея опыт. Другое плохо — только часть
разобрала, ясно стало — незачем дальше работать — месиво под камнями. Из
пригодного лишь брючины от колен. Ладно — дело нехитрое. Срезала ткань. Постояла
над убитым и не сдержала любопытства: кто же такой? Начала убирать камни с