увлекаешься настолько, что Казанова бы застрелился, узнай про такого искусного
соперника. Он, милый, с тобой и рядом не стоял, — сказала в лицо графу. Бэф
улыбнулся и, зарывшись пальцами в волосах Лесс, прошептал:
— Ты удивительная женщина. Твоя духовная красота гармонична физической.
— Еще один шаг по стезе обольщения?
— Как тебе угодно.
Лесс вздохнула: у него даже голос возбуждает!
Да к черту разговоры!
Потянулась к нему, желая поцеловать, и тут же была откинута в сторону:
— Нет!
Как это понимать? — хлопнула ресницами, поднимаясь:
— Не любишь целоваться?
— С тобой — нет.
— А-а-а, ну, извини, — отвернулась, скрывая обиду. Она, конечно, не считала
себя мисс Вселенная, но что настолько некрасива, понятия не имела. Ни один
мужчина еще не позволял себе подобной откровенности. Неприятно, но как говорят —
на вкус и цвет приказа нет.
Принялась застегивать рубашку: обогреватель, кажется, сломался. Придется искать
другое топливо. А надо бы поспать. Очень. А то глаза слипаются. Завтра еще
топать и топать, с балластом килограмм на сто. Далеко она уйдет невыспавшаяся,
голодная, замерзшая…
Рука мужчины притянула ее к себе:
— Спи, — прижал Лесс спиной к своему здоровому боку.
Девушка хотела напомнить, что именно это и пыталась сделать, но не стала. Просто
закрыла глаза и отключилась.
Первое, что она увидела, проснувшись — руку со скрюченными, застывшими пальцами
и инеем на длинных ногтях.
Девушку подбросило: Бэф умер! Замерз ночью! Лесс приложила ладонь к его сонной
артерии, склонилась к самым губам, прислушиваясь, приглядываясь: ноль! Ни
дыхания, ни пульса, ни реакции!
Принялась тормошить мужчину, растирать лицо, шею. Бэф поморщился, отворачиваясь,
но глаза не открыл. Лиса облегченно вздохнула и огляделась: по камням стелилась
поземка, падал мелкий снег, температура воздуха значительно понизилась.
— Ладно, супермен, ждать пока нас заметет, не будем. Разотру тебя спиртом и
вперед. Так что умереть и не мечтай. Не дам, — заявила скорей себе, чем спящему
графу, и встала.
К обеду начался снегопад. Огромные хлопья снега летели и летели, попадали за
ворот, таяли на лице и волосах, липли к рубахе. Но хуже всего, что снег заметал
Бэфросиаста. Приходилось то и дело останавливаться, стряхивать снег с его волос,
растирать лицо, массировать руку и ноги. С замиранием сердца прислушиваться к
дыханию, вглядываться в лицо, слушать пульс. А еще уговаривать себя сделать шаг,
поспешить и, возможно, успеть к точке, где ее будут ждать уже завтра. Если она
успеет, Бэфросиаст точно будет жить.
Лиса в очередной раз растерла лицо мужчины, достала из кармана куртки пакет с
сухарями, и опустилась на валун, рядом с инертным телом. Задумчиво посмотрела в
небо, прикидывая, как долго будет тянуться снежная карусель.
Сунула в рот сухарь, набрав в пригоршню снега, принялась есть, оценивая
дальнейшие варианты своих действий: останавливаться глупо, хотя шансов успеть к
вертушке в назначенный срок никаких. Учитывая скорость пути, даже с одним