мухи в столовой.
Алиса похолодела:
— Значит, нам пока повезло? — прошептала, понимая, что сержант действительно
надеется вписать их в списки геройски погибших при выполнении гражданского долга.
Учитывая, что им еще год по его каверзности по тоннелю зажигать, добьется он
своего легко. Шутки Люции оказались пророческими? — Приплыли…
Игнат удивленно посмотрел на нее:
— Не понял.
— Мы восьмой уровень прошли.
Парень с сомнением оглядел девушку:
— Вы. Прошли восьмой? Ты не путаешь? Четвертый уровень — максимум для срочника.
Два на первый год, два на второй. А все остальное — программа для спецвойск.
Алиса задумалась и качнула головой:
— Нет, я точно знаю — восьмой уровень. Первая цифра пароля на энергоблокираторе
входов соответствует уровню прохождении, я это давно заметила. Сначала единица
всегда стояла, потом двойка, дальше тройка и так далее. Да, и по сложности
прохождения нетрудно понять, что трасса усложняется.
— Если об этом доложить начальству, сержанта спишут, если не хуже.
— Кто доложит?
— А ты собираешься молчать? Или дальше терпеть, ждать, пока вас в хладном виде
программные роботы не вынесут?
— Кому и что я докажу? Программу задает куратор, в данном случае `Сток'. Идем
мы одни, без групп. Значит, по персональной программе, закрытой для доступа
другим. Просмотреть ее может лишь начальник гарнизона, либо спецотдел. И ясно,
что в любом случае просто так они это делать не станут, нужен сигнал и не от
каких-то рядовых, у которых характеристика такая, что мартышкам в зоопарке
быстрей поверят. Брать Стокмана нужно с поличным, в тот момент, когда программу
задает по несанкционированному уровню, чтоб на сбои или происки мифических
врагов все не списал. А вот это уже точно — миф. Повезло нам с Маликовой, как
курам на птицефабрике. Alles, кажется.
Алиса смолкла, растерянно щурясь, уставилась на сверкающий пол: как же Люсе о
том что узнала сказать? Что делать? А предпринимать нужно что-то срочно, пока
сержант их не положил. И ведь положит. В прошлый раз, как живы остались, до сих
пор понять не могут. А завтра Стокман, без сомнений, опять их на трассу пошлет.
— За что ж он вас так возлюбил? — протянул задумчиво Игнат.
— Спроси у него, авось, как мужчине, сердце откроет. Нас потом в откровениях
просветить не забудь.
Игнат хмыкнул и, откинув давно потухшую сигаретку, повернулся к девушке:
— Хочешь совет?
— Жажду, особенно дельный.
— Пиши рапорт о переводе в СВОН.
— Не смеши, — скривилась Алиса, — Этот подвиг мне не по плечу. Меня уже
тошнит от казарм и тупых команд, от швабр, тоннелей, сержантов!
— Тогда дохни, как глупое животное.
— А я постараюсь выжить, как умное животное. Нам осталось-то почти одиннадцать
месяцев, и свобода, а ты хочешь, чтоб я в этот капкан на всю жизнь попала? Хор-роший
совет. Еще пара подобных для сержанта не найдется?
— Я тебе дело предлагаю, если хочешь, единственный реальный способ выбраться. С
момента регистрации рапорта ты уже в ведомстве спецотдела, под его присмотром до