`Умная девочка — нужно слушать инстинкт', - пронеслась в голове оценка чужака.
Лесс зашипела: не твое дело!
— Так ты еще и гордячка? — улыбнулся Бэф. Его улыбка послужила еще одним
предостережением для Лесс. Она вспорхнула вверх и ринулась на него, желая
прогнать раз и навсегда, и, наконец, добраться до дома. Бэфросиаст качнулся в
сторону и попытался перехватить забияку, но та увернулась, задев вожака ногтями.
Две малиновые полосы на его предплечье показались ей достаточным
предостережением. Можно было бы и разойтись, но это явно не входило в планы
чужака — он и на шаг не отступил, взгляд от девушки не отвел, но закаменел лицом,
сжал губы:
`Ты сама просила помощи, а теперь нападаешь… Как это понимать'?
Лесс засомневалась — разве она о чем-то могла просить чужого? Но…память
действительно хранила подобие даже не просьбы, мольбы, обращенной к кому-то
очень близкому, нареченному тем же именем, что и навязавшийся на ее голову Варн.
Бэф воспользовался ее секундным замешательством — резко ушел вверх, в темноту
поднебесья и ринулся на Варн со спины. Маневр удался: сильные руки хваткой
капкана сжали Лесс, перехватив через грудь и предплечья. Пресекли возможность
пустить в ход ногти или зубы. Варн зашипела, обозлившись, и в попытке
освободиться полетела вперед, ломая заграждение на крыше, потом резко сменила
курс, направившись спиной в окно, с треском впечатала наглеца в темный пластик и
смогла освободить одну руку. Ногти пошли назад, на автомате целясь в глазницы.
Бэф оказался не так проворен, как ему хотелось: лезвия когтей вспороли его щеку
и врезались в треснувший пластик окна. Тела, ломая препятствия из антенн,
устремились вниз.
Лесс извернулась и уже почти освободила вторую руку, как почувствовала острое,
неприятное касание на шее.
`Извини, малышка, придется тебя успокоить' — пронеслось в голове, и она
закричала, почувствовав, как чужак вонзил резцы в ее сонную артерию. Ее
закрутило в воздухе от жгучего чувства, разливающегося по телу, как лава по
песку и камню.
Бэф с трудом удерживал Варн и отсчитывал секунды бешеного полета: Лесс,
обезумевшую от яда, вливающегося в ее кровь с резцов вожака, несло в
инстинктивном желании скинуть его, освободиться. Но еще никто не сумел
воспротивиться действию яда Бэф.
Конечно, как любой Варн, он не любил применять столь изощренный способ борьбы,
но Лесс не оставила ему выбора — ни калечить, ни убивать ее не входило в его
планы, но вернуть по-хорошему не удалось, да уже и не удастся. Силой же
вернуться не заставишь — для нее он чужак и она будет биться до последнего, как
любое существо, не ведающее страха смерти. Осталось одно — парализовать,
обессилить, подчинить.
Была бы она обычным детенышем, хватило бы зеркала…
`Неприятно, малыш, знаю', - с пониманием заметил он, услышав ее стон. Варн уже
не металась — рухнула на крышу высотки, распластав руки, и слабо застонала,
вздрагивая. Теперь только мысленно желая свободы себе и смерти Бэф. Но тот
понимал, что Лесс еще достаточно сильна, чтоб предпринять попытку стряхнуть его,
взять реванш, потому не отпускал ее, крепко прижимал к поверхности, не ослабляя
хватки и на секунду, продолжал питать кровь своей ядовитой слюной. Лишь когда
железа над резцами оскудела, а Варн, придавленная мощным телом, еле дышала, Бэф
осторожно разомкнул челюсти, лизнул сочащуюся кровью ранку, заживляя ее