Утро первого января редко бывает приятным, а если встреча Нового года прошла в большой компании, оно вообще обещает напоминать начало зомби-апокалипсиса.
Заворочавшись, Инга попыталась устроиться удобнее, но что-то начало колоть в ребра, а подушка под головой вдруг приподнялась и снова опустилась. Чуть поморщившись, девушка осторожно открыла глаза. В полумраке удалось различить чью-то пятку. Стоило еще немного повозиться и впечаталась бы носом аккурат в нее. Поморщившись, продолжая исследование окружающей среды, Инга осторожно приподнялась на локтях, переведя взгляд на свою подушку. Симпатичная, синенькая с оленями.
Чуть нахмурившись, она даже потыкала в нее пальцем, пытаясь вспомнить, откуда она взялась в доме, но здесь подушка снова зашевелилась.
Озадаченно повернув голову, девушка снова нахмурилась.
Не подушка, какой-то парень.
«Как его… А Воло-о-одя, который упадет.» — с трудом заставляя мозг работать, подумала она.
Выходило откровенно плохо, голова трещала, отчаянно сопротивляясь попыткам заставить ее работать. Вздохнув, девушка оперлась руками о пол и осторожно села. В ладони тотчас впилось что-то колючее. Нахмурившись, девушка с удивлением обнаружила солому.
«Эм…!?» — чувствуя, что в голове немного проясняется, Инга быстро осмотрелась по сторонам.
Сердце дрогнуло, пропуская удар. Где бы они не оказались, это явно была не ее квартира. Не было в ее квартире серых стен, выложенных грубо обтесанным камнем с единственным окном почти у потолка.
— Это белочка… — глубоко вдохнув, уверенно произнесла Инга, чуть порывисто очищая ладони от соломы.
Или нет? Так куда же их умудрило занести?!
— Че за.?! — голос очухавшегося Козлова в полумраке подвального помещения, больно резанул по слуху, вынудив Ингу схватиться за голову.
Мысли, начавшие было выстраиваться в подобие логичной цепочки снова испуганно прыснули во все стороны.
Впрочем, хуже всех пришлось тому самому Володе. Потому что, если все приходили в себя постепенно, парень был разбужен визгом очнувшейся Вари.
Подскочив на ноги, парень больно ударился головой о низкий сводчатый потолок и плюхнулся обратно на пол, снова ударившись, но на этот раз — пятой точкой.
— А-а-а-а… э-э-э-э… — слов, чтобы описать увиденное, у студента театрального факультета нашлось не много.
Зато Варенька была очень многословна. Успев вскочить на ноги, едва не съездив пяткой по носу Инги, она на миг застыла, прежде чем открыть рот, заставив всех пожелать закрыть уши.
— Фу, Боже мой, — упоминание высших сил в речи девушки причудливо чередовались с отборным матом. — И-и-и, тут негигиенично, — перешла на фальцет Варенька, вертясь вокруг свой оси, словно юла.
Скривившись, Инга поспешно отползая подальше от нее.
— Не поднимая пыль, будет более гигиенично. — бросила она, осторожно поднявшись на ноги.
И, если Володе пришлой ой как несладко в момент подъема, у Инги до потолка еще даже оставалось место. Иногда быть мелкими полезно.
Резко сев, Козлов быстро осмотрелся, не заметив даже, как визжавшая юла в лице Вари дважды сплясала на его ногах. На лице первого красавца режиссерского курса застыло откровенно идиотское выражение полного непонимания происходящего.
— Отвратительно! Какого хрена? — продолжала вопить Варенька, отряхивая плечи от паутины, в которую вляпалась, когда пятилась от лужи на полу, в которую едва не вступила, когда шарахнулась от плесени на стене.
Проводив ее взглядом, Инга на всякий случай приблизилась к Володе. Из всей компании он был наиболее адекватным. По крайней мере выглядел.
Как говориться: кто учился в театральном, тот в цирке не смеется, на войне не дрожит, в очереди — терпелив, в театре — вежлив, а в подъезде — свой среди гопников. По крайней мере, так считал Вова. Но вот что делать, когда ты очутился в каменном мешке на следующий день после нового года, об этом даже театралам было не известно.
Впрочем, многочасовые репетиции закаляют лучше всякого боя. Поэтому, потерев ушибленную голову, Володя с интересом осмотрелся по сторонам.
— Вот это да, почти как в «Узнике замка Иф», только в компании. — взглянув на узкую полоску света под самым потолком, восхищенно протянул парень, на четвереньках пробираясь к окну.
Чихнув от пыли, поднятой вращением Вари, Инга тоже отступила к стене и поднялась на носочки, попытавшись выглянуть в крошечное окошко. Не вышло. Озадаченно постучав костяшкой пальца по стенке, она тоскливо взглянула на полоску света.
— Просмотри минуту нашей трактовки и вычисли скорость вращения Дюма в гробу, — мрачно отозвалась она, оглянувшись на Володю.
— Пессимистка, — хмыкнул Володя, поднимаясь на ноги и заглядывая в окно. — Ох ты ж еперный театр! — приникнув лицом к решетке, парень ошалело пялился в окно, из которого была видна площадь.
Обычная такая рыночная площадь, какой она была веков пять назад. В истории Володя был не особенно силен, но в том, что в их время люди не разгуливают по улицам, звеня доспехами, он был уверен. Да и в целом, не смотря на то, что мода всегда любила оглядываться назад, настолько далеко и круто заглянуть она не могла. Не до таких широких и длинных юбок у дам и не до такого ошеломительного курятника на шляпах мужчин.
— Я не знаю, что было в водке, но приход я словил знатный… — отступив назад и едва не столкнувшись в Варей, которая никак не могла найти себе места, отрешенно произнес Вова, снова опускаясь на пол. Вот к такому мастер курса его, точно, не готовила.
Нахмурившись, Инга снова поднялась на носочки и снова потерпела фиаско. Впрочем, минутой позже ее бесцеремонно отодвинул в сторону поднявшийся Козлов.
Даже в такой ситуации он не упустил возможности одарить девушку снисходительной улыбкой.
Впрочем, если раньше Ингу это откровенно раздражало, сегодня она только усмехнулась. Откровенно паскудно, что совершенно не вязалось с трепетным образом.
— Ну и как, красивая стенка, да? О, мог бы попросить, я бы тебе уступила возможность поглазеть на тот кирпичик и так, — величественно произнесла блондинка, откровенно издеваясь.
Гуманитарий до мозга костей, он как-то забыл, что, конечно, выше Инги, но куда ниже Володи.
Не тратя больше время на Козлова, который уже начинал порядком раздражать, девушка развернулась к звезде театральных подмостков.
— Что там?
Качнув головой, Вова молча поднялся с пола и подошел к стене. Став на одно колено, парень сложил руки замком и кивнул Инге.
— Сама посмотри. — предложил он, вздыхая.
Он должен был знать, видел ли он это один и можно сдаваться в дурку, или это видели все и у него еще есть шансы.
Приподняв бровь, девушка ловко приподнялась и тотчас ошарашенно замерла. В дурку им предстояло поехать шумной компанией.
— Что за ерунда… — растерянно протянула она. Город, люди… Все, что было за этим крошечным окошком совершенно не походило на обстановку родного двадцать первого века.
Окончательно отшатнуться ее заставил топот копыт. Напоследок она еще успела заметить, как на площадь вылетел массивные черный зверюга, но в следующее мгновение быстро спрыгнула на пол и отшатнулась, прижав руку к груди.
— Это же невозможно!..
Козлов, с досадой наблюдавший за ними, встрепенулся.
— Так что там?
— Иди, посмотри, — предложил Вова, не поднимаясь с колен.
Чуть нахмурившись, Козлов бросил быстрый взгляд на Ингу и все же воспользовался предложением парня, чтобы уже в следующее мгновение красочно выругаться.
— Вашу мать…
Дождавшись, пока парень заберется, Вова разжал руки и отшатнулся в сторону с удовольствием наблюдая за грациозным падением не в меру наглого первокурсника-режиссера на пол.
Козлов, как и Варя в этом году поступали в театральный институт и, если первая хоть как-то нравилась Володе, то второй — нет. Особенно после того, как, провалив экзамен, парень заявил, что мастер, набирающий курс — идиот, а у него — Бориса Козлова, знаменитый брат и куча ролей в кино. Володя, питавший искреннюю любовь к заслуженному артисту, набиравшему курс, яро невзлюбил Козлова. А тот, вопреки всему, поступил. Хотя и не на актерский, а вместе с Варей на режиссерский факультет, но все же, теперь каждый день Володя видел наглого первокурсника и время от времени мелко пакостил ему, теша свою душу.
Встрепенувшись Инга машинально отшатнулась к двери. Ей уже было не привыкать быстро отскакивать в сторону, чтобы ненароком не зашибли.
Полет Козлова был недолгим, но очень красочным, громким и цветастым. В тот же момент, когда Козлов столкнулся с землей, а Варенька в очередной раз завела свою шарманку, на самой высокой ноте завопив «тут не гигиенично», дверь в камеру отворилась и в помещение, пригнувшись, вошел мужчина.
При виде их гостя, Варенька замерла, резко оборвав вопль. Потом взглянула на Володю, снова на их гостя и замерла, восхищенно глядя на вошедшего.
А посмотреть было на что: смуглый, высокий, широкоплечий мужчина в черном одеянии выглядел так, словно только сошел с картины.
Аристократичное лицо, большие серые глаза, взгляд которых обжигал холодом, четко очерченные скулы, прямой нос и раскидистые брови придавали ему сходство с хищной птицей, а красиво очерченные пухлые губы, немного смягчающие суровый облик мужчины. Темно-русые волосы были коротко подстрижены. Тонкие пальцы, сомкнутые в замок на животе были унизаны перстнями, а на шее мужчина носил небольшой амулет с темным сапфиром.
— Прости, Володь, но он круче, — не подумав, выдала очарованная Варенька, заставив бедного Володю облегченно выдохнуть.
Подавив порыв подскочить, пожать бедному мужику руку и пожелать ему удачи, Володя лишь поднялся на ноги, скептически рассматривая гостя, в то время, как гость изучал их.
— Не «круче», — обманчиво мягкий, с хрипотцой, точно надломленный баритон неизвестного, поразил Варвару до глубины души. Томно вздохнув, девушка отступила к стене и прижалась к ней спиной, чтобы не упасть, чувствуя, как подгибаются коленки. — А перфектум Кастимонии. — спокойно поправил девушку человек в черном, перешагивая через порог. Следом за ним в камеру вошли два солдата в легких доспехах.
Инга, спешно отшатнувшаяся в сторону, на миг просто замерла, прислонившись к стене. В какое-то мгновение ей захотелось рассмеяться, до того нелепой была ситуаций, а в другое смеяться резко расхотелось.
Пока Варя пребывала в эстетическом экстазе, Володя радовался внезапному избавлению, а Козлов выбирался из нецензурного экстаза, Инга медленно приходила в себя. Мотнув головой, отчего собранные в легкий хвост светлые волосы окончательно растрепались по плечам, падая на спину, Инга с огромным трудом, но все же взяла себя руки. Это ведь чем-то напоминало сдачу экзаменов на первом курсе: так же тяжело было унять дрожь в коленках и собрать мысли, по одной выудив из темных узлов подсознания.
Эта мысль немного приободрила. Если странные, непонятные и страшные вещи разложить на понятные и знакомые составляющие — они пугают не капельку меньше. В теории. На практике Инга еще никогда такого не проворачивала и отчаянно надеялась, что теория не подведет.
— Мы в чем-то обвиняемся? — осторожно шагнув к импровизированному центру камеры, Инга подняла голову, чтобы лучше рассмотреть вошедшего.
Одновременно шестеренки мыслей со скрипом начали работы.
«Кастимония… Кажется в истории ничего такого не было… Или было?» — впрочем, додуматься до чего-то стоящего не удалось, девушка лишь привычно сжала ладони.
Они были в тюрьме, но где, в каком городе, за что, проклятье? Ответов на эти вопросы не было ни у кого из горе-отмечателей.
Медленно, словно издеваясь, мужчина развернулся к девушке всем корпусом, всем своим видом воплощая, воистину, достоинство воплоти. Опустив к ней взгляд, незнакомец слегка изогнул бровь.
— Незнакомцы, появившиеся из неоткуда на улице Шармоте, вы обвиняетесь в колдовстве и будете казнены завтра на рассвете. — сухо произнес он, слегка растягивая гласные. — Мера наказания избрана перфектумом и обжалованию не подлежит.
Вова, опешивший от слов незнакомца, медленно опустился на пол, задумчиво подперев рукою щеку, размышляя над тем, снится ему это все или он спятил. Увы, солома под задом кололась слишком уж реалистично.
Между тем мужчина снова заговорил:
— Если у вас есть последнее желание, — в голосе проскользнули насмешливые нотки, хотя внешне он был холоден и спокоен, точно каменное изваяние Собора Правосудия, в подземелье которого они сейчас находились. — Я готов выслушать их.
— Бля… — тихо протянул Козлов, даже не пытаясь встать.
Инга, оказавшаяся в непосредственной близости от жуткого незнакомца едва сдержала желание отступить. Аура силы и какого-то странного величия окружала его точно вторая кожа. Девушка не помнила, чтобы когда-то видела таких людей в своем времени, но выдержка четырех лет института позволила сдержать панику.
— М-м-м… Желание помиловать? — снова, на свой страх и риск, подала голос девушка.
При этом взгляд девушки был настолько жалостным, что любой бездомный котенок отдал бы ей свою пайку. Не то, чтобы она старалась разжалобить кого-то, просто в моменты, когда она нервничала и без того трагический взгляд становился еще более жалостливым. Вместе с этим девушка лихорадочно вспоминала все, что она знала об эпохе инквизиции и… И результат выходил не радужным.
«Если это эпоха, когда саранчу на суд вызывали и судили — к нам пришел полярный лис.» — невесело подумала она.
Наверное, стоило бы отойти на шаг, не геройствовать, оставаясь слишком близко к мужчине, но ноги временно отказывались подчиняться. Все что оставалось, это чуть напряженно смотреть, краем сознания отмечая, что в этот раз она даже согласна с Варей.
Мужчина и впрямь была «зашкварен». А не обещал бы их отправить на костер, на него и впрямь не грешно было бы повздыхать.
Скептически изогнув бровь, мужчина взглянул на блондинку и едва слышно хмыкнул, поджав полные губы.
— Комедианты, — тихо произнес он, нахмурившись.
Все такие, как эта четверка были шутами, но шутами весьма опасными, пока не попадали на костер или на виселицу. Только истребляя эту заразу можно было обезопасить мир от угрозы извне.
— Любое желание, кроме помилования, — терпеливо отозвался мужчина, стряхивая с рукава черного платья воображаемую пыль.
— Погодите! — очнулась от эстетического экстаза Варя, которая, наконец, догнала, что их хотят убить. — Вы шутите, да? Что за бред? За что нас убивать? — Из-за паники в, и без того тонком, голосе девушки прорезались высокие нотки, едва не срывающиеся на визг.
— За колдовство, — с нотками раздражения в голосе повторил мужчина, на мгновение прикрыв глаза.
Тут уже Варя не нашла что сказать. Осознав в одно мгновение всю серьезность ситуации, девушка, просто упала на пол и разразилась слезами.
И вот в этот момент Инга невольно дернулась. Не от страха, а от звуков рыданий за своей спиной. Слезы и истерики — были ее слабым местом, так как успокаивать людей она не умела никогда. А молча слушать вой раненой выпи было выше ее сил.
Обернувшись к соседке, она спешно шагнула к ней, лихорадочно пытаясь сообразить, как ее успокоить.
— Варь, успокойся… Ну успокойся, не плачь. Ну убьют и убьют, так мучиться не будем, долго мы в этом темном времени антисанитарии, оспы, чумы и ограниченного фанатизма все равно не протянем… — Уже сказав это, Инга чуть озадаченно закусила губу.
Очередная попытка утешение провалилась с треском.
Услышав такое Варя, которая, было, уже успокоилась, взвыла с новой силой, едва не задыхаясь от рыданий.
— Мастер, просто, — похвалил Ингу Володя, подсев поближе к девушкам.
Новость о том, что их убьют быстро усвоились в мозгу театрала и, как-то, не нашли отклика в сердце. Так что, к вести о скорой кончине Вова отнесся философски спокойно.
— Варенька, мы что-нибудь придумаем, успокойся, — парень положил руки на плечи всхлипывающей девушки и взглянул на человека в черном, но его уже не было. Как не было и солдат, вошедших с ним.
— Тварь. — раздраженно выругался парень, поднимаясь на ноги. Толкнув дверь плечом, Вова недовольно поджал и без того тонкие губы. Дверь была слишком крепкая, скорее сломаешь плече, чем вынесешь ее.
Виновато пожав плечами, Инга растерянно опустилась на пол справа от соседки. Обхватив колени руками, девушка глубоко вдохнула, рассеянно глядя на пол. Умирать не хотелось. Совсем.
Тем временем Козлов, все же поднявшись с места, в свою очередь попытался высадить дверь, но только выругался.
— Вот же… — раздраженно выругавшись, он нахмурился.
Умирать он не хотел. Как это он — звезда театра, должен умереть?!
— Самый умный что ли? — поинтересовался Вова, наблюдая за бесплодными попытками Бори выбить дверь. — Я, конечно, понимаю, что идиотизм — страшная сила, но не в этом случае, приятель.
И, предвидя реакцию Козлова, на всякий случай, отошел подальше. Мало ли чего ранимому первокурснику в голову взбредет, а место для маневра, которого здесь итак мало было, никогда не помешает.
Между тем, Варя, представив все прелести сожжения на костре, снова принялась громко всхлипывать. Как бы там ни было, какой бы несчастной она себя не считала, умереть, не выйдя замуж, девушка не хотела.
— Пошел ты, урод!.. — раздраженно и грубо бросил Боря, с силой сжав руки, но ввязываться в драку не спешил.
Чуть нахмурившись, Инга подняла голову, взглянув на парней.
— Ребят, хватит, — тихо произнесла она, тот час пожалев, что вообще подала голос.
Козлов, до того буравящий Володю раздраженным взглядом, резко обернулся к ней.
— А ты бы вообще заткнулась! Выставила нас клоунами, могли бы договориться, нет, влезла!
Приподняв бровь, Инга поджала губы.
— Ты как-то не спешил проявлять чудеса дипломатии. — чуть резко бросила она.
— Эй, примат, полегче с дамой! — встал на защиту Инги Володя.
Варенька, про которую все забыли перешла от всхлипов к истеричным рыданиям, которые вот-вот должны были перерасти в вопли страдания.
— А ты типа самый благородный? — мгновенно окрысился Козлов, резко обернувшись к парню.
Чуть нахмурившись, Инга поднялась.
— Парни, успокойтесь… — шагнув к ним, она попыталась вклиниться между них, но голос почти полностью заглушали подвывания Вари.
Не слыша Инги, Борис шагнул ближе к противнику. Набить морду мужику, который приговорил к смерти он не мог, а вот спустить пар на сокамернике — вполне. И это более чем устроило Козлова.
— Так что, на дуэль еще может вызовешь? — сплюнув, бросил он, наступая на Володю и, соответственно, стоящую между ними Ингу.
Для девушки это стало последней каплей.
— Заткнись! — неожиданно даже для себя, рявкнула Инга, раздраженно толкнув Козлова в плече, подальше от двери. — Слушайте!
Чуть нахмурившись, она прижалась к двери. В коридоре творилось что-то странной. Даже для доисторической тюрьмы, там было слишком шумно. Нахмурившись, когда грохот и вскрики приблизились, девушка предусмотрительно отступила на пару шагов.
Топот ног, звон клинков, крики и глухие удары — целая какофония звуков ворвалась в камеру, когда тяжелая дубовая дверь отворилась. На пороге стоял один из солдат. Секунду мужчина стоял неподвижно, а потом рухнул на пол, сраженный точным ударом шлема кого-то из своих приятелей по голове.
— Тьфу ты, опять не та камера, — на том месте, где только что стоял громила-солдат оказалась миниатюрная черноволосая девушка. Судя по пестрому наряду — цыганка.
Брезгливо отбросив шлем, она вытерла руки о подол юбки, которая едва доставала до щиколоток и состроила недовольную гримасу.
— А вы чего, раз дверь открыта — выходите! — удивилась цыганка, тряхнув кудрями.
Вид застывшей четверки ее, казалось, ни капли не удивил. Ну не та камера, значит не та. Какая разница, чем больше — тем лучше. Это ясно выписалось на прелестном личике девушки, которая так неожиданно вовремя ошиблась с камерой.
Неожиданное появление спасительницы в секунду, когда она уже готова была отчаяться заставило Ингу на миг просто опешить. Изумленно распахнув глаза, она так и застыла между Борей и Володей.
А вот Козлову дважды повторять не пришлось. Еще прежде чем, незнакомка закончила говорить, он ловко перемахнул стражника, выскакивая в коридор.
Мотнув головой, приходя в себя, Инга быстро развернулась к соседке.
— Варя, активнее! — быстро бросила она.
Помогать зареванной девушке она не собиралась. Даже приложи она все силы, дотащить эту милую тушку к двери ей бы не удалось. Силушкой все же не вышла. Быстро перебравшись через разбросанные в беспорядке руки-ноги стражника, Инга чуть поморщилась. Даже с такого расстояния запах, исходивший от поверженного мужика был убийственным.
— Почувствуй себя тараканом в банке с морилкой… — мрачно бросила она, невольно вспомнив свою полевую практику.
Бросив на блондинку подозрительный взгляд, цыганка тихонько хмыкнула, мол, какое отребье сидит в камере его светлости — перфектума, но ничего не сказала.
Стражник, поверженный девушкой зашевелился и цыганка поспешила дальше, звеня связкой ключей в руках. Она подходила и отпирала каждую дверь, между тем, как ее спутники — несколько мужчин и женщин в каких-то лохмотьях, разбирались со стражей. Вернее, успешно подавляли вспыхивающие было очаги сопротивления, просто связав противником попарно.
Тем временем, Володе удалось вытащить из камеры зареванную Варю, которая повисла у него на шее. Несмотря на то, что ему приходилось тащить не очень легкую Варвару, Вова умудрился еще и пнуть приходящего в себя стражника, да так, что тот, окончательно, потерял сознание.
Осмотревшись, Инга поспешила отступить к стене, чтобы ее не сшибли. Голова еще немного болела и отвратительные запахи темницы только добавляли желание на несколько минут потерять сознание.
Между тем Козлов действовал прямо противоположно блондинке: метался из стороны в сторону, мешая всем.
В конце концов один из бродяг, занятых вскрыванием дежурного звонка не выдержал. Обернувшись, он медленно выпрямился. Инга пораженно выдохнула.
Выпрямиться в полный рост ему не позволил потолок, до которого и довольно высокий Володя не доставал. А вот в ширину разворота мощных плеч он закрыл едва ли не весь коридор.
Молча, не тратя зря слов, мужчина схватил жалко дернувшегося Бореньку и, без видимого усилия, подняв, приставил к стенке.
— Двинешься — прибью. — глухо пробасил он, прежде чем обернуться к двери, смерить раздраженным взглядом отмычки и просто пнуть деревянную преграду.
Машинально отшатнувшись, Инга на мгновение даже забыла, как дышать. Дверь не просто поддалась, она благополучно вылетела из петель.
— Молодец Лу, ломаешь имущество перфекта! — в конце коридора вновь появилась цыганка. — Я проверила все, его нет. — Улыбка, на миг озарившая лицо девушки сошла на нет, уступая место серьезному и даже чуть упрямому выражению.
Легкая, точно мотылек девушка приблизилась к громиле и заглянула в дверной проем, наступив босой ножкой на выломанную дверь.
— Нашли! — торжественно воскликнула она, едва не подпрыгнув от радости.
Володя, который пытался оторвать Варю от себя, обернулся, заинтересовавшись, что же такое или кого, искали эти люди в тюрьме.
А вот Вареньке было все равно, в кой-то веки удалось пострадать, да еще и почти на руках у красивого молодого человека и отпускать его так просто Варвара не собиралась. Громко всхлипнув, девушка уткнулась в грудь Володе носом, сжимая его в объятьях так, что парню показалось, что он слышит, как трещат его кости.
— Да что за народ, погреться на костерке спокойно не дадут. — чуть хриплый голос звучал насмешливо. Минутой позже, прогромыхав по повалившейся внутрь двери, в коридор вышел мужчина.
Инга, так и замершая у стены, в который раз удивленно приподняла бровь и совсем затосковала, покосившись на Бориса. Очередной мужчина, встреченный ими здесь, оказался обладателем поразительно высокого роста. Лохмотья, покрывающие подтянутые тело скорее подошли бы для половой тряпки, но мужчина ухитрялся выйти с таким видом, будто это была королевская мантия и сам он был не меньше, чем император. Чуть резкие черты лица, заметные скулы, узкие губы, сложенные в вечной ехидной усмешке и нос с легкой горбинкой составляли странно гармоничную картину. Тряхнув спутанной гривой густых черных волос, мужчина с наслаждением выпрямился, попутно взъерошив волосы юной цыганочки.
— Ни минуты покоя с вами…
А вот Варе тосковать было не о чем. Прижавшись щекой к Володе, который уже даже не трепыхался, а с бесконечно терпеливым видом стоял, возведя очи к потолку и подумывал о том, чтобы начать молиться, девушка довольно улыбалась. Все-таки, любую неприятную ситуацию может скрасить сильное мужское плечо.
Тряхнув головой, цыганка развернулась следом за вышедшим из камеры мужчиной и обежала его вокруг, остановившись, аккурат перед самым его лицо.
— Ты, — девушка ткнула пальчиком ему в грудь и заглянула в лицо, для чего ей, правда, понадобилось встать на носочки. — Дурак! — не сумев подобрать других слов, обвинительно бросила она, капризно надув губы и топнув ногой, словно маленький ребенок.
Впрочем, следующие слова девушки шли вразрез с образом хрупкой маленькой девочки и подошли.
— Почему ты никогда не думаешь головой? Что бы Приют делал без тебя? Если тебе наплевать на себя, подумай о людях. А, что с тобой разговаривать. — цыганка обреченно махнула ручкой. Браслеты на запястье тонко зазвенели. — Надо уходить. — коротко заключила она, взлетев вверх по лестнице, ведущей к выходу из подземелья.
Попытавшись было перехватить верткую егозу, мужчину досадливо хмыкнул.
— Паршивка… — широко усмехнувшись, он оглянулся на молчаливого гиганта, привычно хлопнув его по плечу. — Спасибо, Луи, без тебя моя невестушка бы не справилась! — протянул он, на что тот только улыбнулся.
При чем эта улыбка показалась Козлову куда более жуткой, чем все ужасы последнего дня: ослепительно белые зубы на фоне темного лица смотрелись убойно.
Тем временем темноволосый мужчина все же обернулся и тот час озадаченно приподнял брось. Только сейчас заметил четверку, быстро скользнул по ним взглядом, остановившись на Володе.
— Она что безногая? Поставь бабу и не отставайте, если шкура дорога. Кто инвалид и потеряется — счастливо поджариться, Аделару пламенное приветствие. — коротко бросил он и решительно зашагал к лестнице, вслед за цыганочкой.
Володя, который с удовольствием бы оставил здесь Варю лишь вздохнул, но вздох этот был полон такой невыразимой печали, что любой трагик обзавидовался бы.
Между тем Варвара, все же, соизволила разжать объятья, потому что, наконец, обратила внимание на мужчину в лохмотьях. Обратила и тут же, мысленно, уже сыграла с ним свадьбу. Поэтому, смысл сказанного черноволосым прошел как-то мимо девушки, а вот когда он двинулся к лестнице Варвара засеменила следом.
Почесав затылок, Володя озадаченно пожал плечами и вздохнул с облегчением. Кажется, на этот раз пронесло.
— Инга, — окликнул он блондинку, жестом показав идти вперед.
Рассеянно кивнув, Инга быстро взбежала по лестнице следом. От всего происходящего голова шла кругом. Девушку еще немного шатало, но она упрямо старалась держаться. Выходило не очень, но она честно пыталась. В конце концов не каждый день тебя приговаривают к костру и, когда ты уже приготовился пожать руку прадеду, вдруг спасают.
Последним по лестнице поднимался гигант, любезно поторопивший Козлова легким пинком. Настолько легким, что на вершину лестницы звезда взлетела с ветерком и на одном дыхании.
Улица встречала беглецов влажным воздухом. Зябко поведя плечами, Инга коротко осмотрелась. Погода напоминала осеннюю, так что в свитере хотя и было не жарко, но замерзнуть не грозило. Куда больше печалила грязь под ногами. Уже на третьем повороте между одинаковых кирпичных строений, она успела попрощаться с кроссовками. Рядом трусил, прерывисто ворча Козлов, грузно хлюпая по лужам, чуть впереди бодро семенила, точно сдавала кросс, Варечка, чуть левее слышались быстрые шаги Володи.
Казалось, оборванцы, во главе с черноволосым не знали усталости, в то время, как Инга уже скоро почувствовала, что жутко устала. На улице вечерело. Оказалось, что очнулись они уже ближе к вечеру и вот сейчас улицы стремительно заливали вечерник сумерки.
Поджав губы, Инга уже скоро перестала следить за дорогой. Не смотря на то, что сон вроде был, отдохнувшей она себя не ощущала. Произошедшей просто выжало ее. Несколько раз споткнувшись, на дежурной петле каменного лабиринта Инга уже хотела просто рухнуть и взмолиться о смерти, но что-то пошло не так.
Бежавшие впереди вдруг остановились, черноволосый что-то быстро бросил и прежде чем девушка успела понять, что он сказал затылок пронзила острая вспышка боли и мир погрузился во мрак.