— Ага. Я правильно поняла, что Беринг богат, или у него связь, или еще что-то?
— Его семья тут имеет большой вес уже столько времени, сколько Макс заправляет в городе. Он последний в роду, если не оставит потомства. Что представляется маловероятным, если нам удастся попасть к нему в дом.
— Ты можешь просто выполнять ордер. Он федеральный и отменяет все местные заморочки.
— Я хотел дать тебе время вернуться.
— Блин, Эдуард, ты же не обязан задерживать расследование только потому, что у меня метафизический срыв.
— Сформулируем по-другому: есть ли кто-нибудь, кроме нас с тобой, кого ты хотела бы иметь в напарниках против демона?
Я подумала и сказала:
— Лейтенант Граймс и его люди свое дело знают.
— Они из лучших, но я не видел, чтобы они молились ангелам, и все вокруг начинало светиться.
Ага.
— Ладно. Скажи, где ты, и Нечестивец меня туда подбросит.
Оказалось, что он в полиции, в СВАТ.
— У нас совещание по поводу дома Беринга. Ждем ордера — или чтобы я стал размахивать тем, который у нас есть.
— Там мое оружие в сейфе, ты мог бы кое-что для меня поменять? Я когда собиралась, не имела в виду демона.
— Я уже для тебя собрал что нужно, и во дворе вместе с оружием нашел твой телефон. Могу тебе перечислить, что взял.
— Не надо, я тебе доверяю. Хотя, честно говоря, демон почти все время недостаточно материализован, чтобы на него действовало обычное оружие любого рода. Те редкие, которые должны полностью материализоваться для нападения, могут это делать лишь в момент атаки, так что придется нам вокруг себя и друг друга стрелять все время, если станет горячо.
— Видишь? Из их практиционеров никто этого не знает, и священник, который благословлял нам пули, тоже.
— Священник, который — чего делал?
— Ты не ослышалась.
— Надо же. Никогда этого не пробовала.
— Я тоже.
— Интересно, будут ли пули светиться, — подумала я вслух.
— Заодно и узнаем, — ответил Эдуард.
— Узнаем, — вздохнула я,
— Что-то у тебя голос не особенно.
Я подумала, что сказать, и дала единственный ответ, который смогла найти:
— Мне надоело быть жертвой собственных метафизических сил, Эдуард.
— Как ты сейчас?
— Я напитала ardeur. На двенадцать часов меня должно хватить. Может, и на все двадцать четыре.
— Удвоение времени откуда?
— Скажем, очень плотно поела.
— О’кей. Тогда давай сюда побыстрее.
— Так что, я появляюсь, размахиваю удостоверением федерала, достаю всех до печенок, а потом появляешься ты, невероятно разумный и доброжелательный по сравнению с этой стервой?
— Я бы вполне готов был сыграть грубияна, но слишком я здесь был рассудительный, мне не объяснить перемену.
— Значит, стервой буду я.
— А ты представь себе лицо Шоу, когда будешь играть эту роль.
Я улыбнулась, сама зная, что улыбка не слишком приятная.
— Ладно, договорились. Хорошо, я буду злой коп, но в следующий раз твоя очередь.
— Ты этим свою репутацию не подорвешь.
— А ты можешь, — договорила я за него.
— Тед — потрясающе славный парень, — ответил он.
— У меня почему-то мурашки по коже, когда ты говоришь и о Теде в третьем лице.
Он засмеялся, и это был хороший смех Эдуарда.
— В общем, давай сюда побыстрее. У тебя значок с собой?
Я стала ощупывать себя и нашла ремень, значок и пустую кобуру, пережившие эту ночь.
— Как ни странно, да.
— Тогда размахивай им и объясняй всем, почему мы не должны ждать ни Шоу, ни судью.
— А не получится, что ты и другие маршалы будут выглядеть слабаками?
— Тут все считают, что мы с ними — бабьи подкаблучники. Зачем людей разочаровывать?