— Да, пожалуйста, — попросила она.
Я осторожно отодвинула волосы с широко раскрытых моргающих серых глаз. Она была первая, кто спросил:
— Вы мне смотрите в глаза, люди обычно так не делают. В смысле, я бы не стала вас подчинять или там что, просто копы обучены в глаза не смотреть.
Я улыбнулась:
— Ты еще слишком молода, чтобы подчинить меня глазами, Сара.
Она нахмурилась, глядя на меня:
— Не понимаю… — и вдруг глаза у нее распахнулись, и та легкая краска, что была на лице, сбежала со щек. Не часто случается видеть, как бледнеет вампир.
— Господи! — ахнула она, и в голосе был ужас.
— Что случилось? — шагнул к нам Рокко.
— Она сообразила, кто я такая, — ответила я негромко.
Вампирша Сара разразилась воплями:
— Нет, пожалуйста, не надо! Он меня заставил! Это как человека просто, будто я человек, он меня подчинил, Господи, клянусь вам, я этого не делала! Я не хотела. Боже мой, боже мой, боже мой! Ты Истребительница! Господи, господи, ты же убьешь нас всех!
— Может быть, вам стоит выйти. Я постараюсь ее успокоить, — сказал Рокко.
Ему пришлось перекрикивать ее вопли.
Я оставила его успокаивать истеричку-вампира и вернулась в зал. Там я застала тихий, но горячий спор Хупера с Олафом — в уголке, подальше от задержанных. Все равно охраны оставалось еще достаточно. Проходя мимо, я заметила, что они на меня смотрят — враждебно или перепуганно. Либо они слышали вопли Сары, либо кто-то еще догадался. Впрочем, была еще одна возможность.
Я подошла поближе к двоим и услышала обрывок:
— Вы мерзавец! Никто вам не позволял угрожать задерганным!
— Это не была угроза, — ответил Олаф своим густым голосом. — Я всего лишь рассказывал, что их всех ждет.
— Они и так рассказывают нам все, что знают, Джеффрис. Их незачем запугивать.
Они оба посмотрели на меня и подвинулись, давая мне место.
— Что ты сказал девушке?
— Откуда вы знаете, что девушке? — спросил Хупер.
— Я больше знаю: я могу сказать, которой из них. Вон той маленькой с каштановыми волосами, волнистыми и длинными.
Хупер прищурился на меня:
— Как вы это узнали?
— У Отто есть любимый тип.
— Он с ней говорил тихо, но старался, чтобы другие тоже слышали. Сказал, что он вырежет ей сердце, когда она будет еще жива. Обещал, что сделает это после наступления темноты, чтобы она была в сознании.
Таким злым я Хупера еще не видела. У него мелко дрожали руки, он подавлял желание сжать их в кулаки.
Я вздохнула, заговорила тихо:
— Ты им сказал, кто я?
— Я сообщил, что мы — охотники на вампиров, и что с нами — Истребительница и Смерть.
— Что Блейк — Истребительница, я знаю. А кто такой Смерть? Вы?
— Тед, — ответила я и посмотрела на Олафа неприязненно. — Ты хотел их напугать. Хочешь видеть страх на лицах, да?
Он смотрел на меня и молчал.
— А какое прозвище у вас, Джеффрис?
— У меня его нет.
— Он не оставляет выживших, — пояснила я.
Хупер посмотрел на меня, на него, снова на меня.
— Минутку. Вы хотите сказать, что все эти вампиры будут казнены?
— Это вампиры, связанные с серийным убийцей, которого мы посланы уничтожить, — сказал Олаф. — Они вполне предусмотрены имеющимся ордером.
— Люди у заграждения напали на полицейских, но когда они сказали, что вампир их подчинил, мы им поверили.
— Этим вампирам я тоже верю, — ответила я.
— Это не существенно, — пояснил Олаф. — Они взяли людей в заложники, угрожали жизни людей и состоят в доказанном сообществе с мастером-вампиром, на которого выписан действующий ордер на ликвидацию. Они лишились своих прав. Всех своих прав.
Хупер секунду смотрел на Олафа, потом перевел взгляд на меня.
— Он говорит правду?
Я в ответ кивнула.
— Никто сегодня не погиб, — сказал он. — Я хочу чтобы это так и осталось.
— Ты — коп. Ты спасаешь жизнь. Мы — истребители, Хупер. Мы ее отнимаем.
— Ты хочешь сказать, что тебе убить этих людей ничего не стоит?