На часовню она посмотрела с ностальгией. По небоскребу ударила первая ракета. Выпустил ее Даффи. Квинн дал ему почетное право начать сражение в качестве награды за лояльность и преданность. Взрыв вызвал ударную волну, прошедшую по структуре небоскреба. С северной стороны образовался огромный кратер, из соседних домов вылетели сотни окон. Огромные осколки посыпались на улицу под ноги шедшим в передних рядах одержимым. Оставшиеся после взрыва в живых снайперы открыли огонь по наступавшим.
Вагон поезда был рассчитан на сто пассажиров. Луиза, Женевьева и Иванов ехали там одни. Да и на платформе Кингс-Кросса Луиза заметила не более дюжины людей. Она даже не была уверена, были ли то пассажиры или вокзальные служащие.
Несмотря на нараставшую неуверенность и мрачное неодобрение Джен, она последовала за частным детективом через дверь переходного люка. Даже сейчас она чувствовала в нем что-то ободряющее. И дело тут было не только в его физических данных: уверенности в своих силах было у него даже больше, чем у Джошуа. А это о многом говорило. Нахлынули воспоминания о женихе. Места в поезде были удобными, хотя и поношенными. Программа, подавляющая похмелье, была отключена. Она вспоминала теплую улыбку Джошуа. Как было бы хорошо увидеть ее еще раз.
— Я люблю тебя и вернусь за тобой, — его слова. Он сказал их ей, когда, обнаженные, они лежали, прижавшись друг к другу. Такое обещание не могло быть неправдой.
«Я обязательно найду его, несмотря ни на что».
Новостная программа предупредила ее о ситуации в Эдмонтоне. Она подключилась к месту событий. И вот она уже там, скорчилась за стоящим без присмотра автобусом. Осторожно выглядывает из-за него и видит марширующее по улице сумасшедшее войско. Ее ослепили белые огненные шары, выскакивающие из десятков вытянутых рук, летящие в направлении небоскреба. Из окон вырываются языки пламени, в стенах нижних восьми-девяти этажей образовались пробоины. Из здания стреляют крупнокалиберные ружья, бьют по тротуару, образуя маленькие интенсивно-желтые взрывы. На улице валяются несколько тел в дымящейся одежде.
А вот мимо автобуса бегут люди. Полиция в темно-серых защитных костюмах с автоматами, еще крупнее тех, которые бьют сверху. Движения их похожи на паучьи, они перебегают от укрытия к укрытию. И вот они открыли огонь, грохот и разрывы отдаются в ушах. Потом она присела, так как улицу вспахали многочисленные взрывы. Над головой залетали белые шары.
Луиза отключила программу и посмотрела на Иванова.
— Что теперь? — спросила она. — Они не пустят наш поезд в Эдмонтон?
— Должны пустить. Послушайте комментарий. Одержимые сконцентрировались в одном месте, полиция их там изолировала. Оружия у них хватит на то, чтобы десять раз их там всех уничтожить. Кроме того, если бы нас не пустили, транспортники сразу бы нас предупредили.
Луиза подсоединилась к процессору вагона и затребовала расписание. Ей сообщили, что они должны прибыть в Эдмонтон через сорок одну минуту.
— Ничего не понимаю. Власти всегда панически боялись беспорядков.
— Это политика. Эдмонтон старается заверить всех, что проблем с одержимыми у него нет и что он держит ситуацию под контролем.
— Но…
— Знаю. Им следовало подождать, пока не закончится бойня, а потом уже и делать заявление. Но Центральное правительство всегда торопилось объявить хорошую новость заранее. Должно быть, лоббисты с высокими связями и сочувствующие им сенаторы давили на администрацию президента, призывая открыть движение поездов. Сами подумайте: Эдмонтон выпадает из глобальной экономической сети. Что происходит? Все компании арколога отстают от своих конкурентов, а ведь арколог — огромный рынок для сторонних компаний. С этим фактом нельзя не считаться.
— Они подвергают людей опасности из-за денег? — изумилась Луиза. — Это ужасно.
— Добро пожаловать на Землю.
— Разве они не понимают, что произойдет, если одержимые проникнут в другие аркологи?
— Разумеется, понимают. Раз уж выяснилось, что в Эдмонтоне имеются одержимые, поднимется шум, и на администрацию станут давить с не меньшей силой, чтобы поезда снова закрыли. Действие и противодействие, Луиза.
— Вы хотите сказать, что нас могут не выпустить, когда мы приедем на место?
— Выпустят. Времени нам хватит. Я же вам обещал: дома будем через пять часов. Вспомнили?
Она глянула на Джен. Та спала в кресле, свернувшись калачиком, личико ее хмурилось даже во сне.
— Помню, — развеять тревогу девочки она не могла. Поезд скоро прибудет в страшный арколог.
То, что битва за небоскреб окажется неравной, ясно было с самого начала. И все же эффективность действий полиции потрясала. В авангарде выстроились бойцы с крупнокалиберным портативным оружием, сзади, с лазерными автоматами, шли группы поддержки (эти полицейские, не желая подвергать оружие энергистическому воздействию одержимых, стояли на выверенном от них расстоянии). Как следствие, очень мало одержимых проникло в небоскреб. К тому же, судя по огню из здания, сектантов Беннет слабаками назвать было никак нельзя. Коммерческая аудиовизуальная демонстрация схватки закончилась, и Би7 немедленно переключилось на уцелевшие сенсоры штаб-квартиры. По заполненным дымом коридорам крались нервные, плохо различимые фигуры. Одна из них наткнулась на решетку, по которой пропустили напряжение в двадцать тысяч вольт. Тело обратилось в столб пламени, расплавившего цемент в коридоре.
— Ловко, — прокомментировала Северная Европа. — Интересно, каков здесь энергетический уровень, как вы думаете?
— Должно быть, тотальная химическая конверсия, — предположила Центральная Америка. — Тут не может быть прямой энергии покоя. В этом случае был бы уничтожен весь арколог.
— Да какое нам дело, — раздраженно сказала Южная Акватория.
— Не скажите, — возразила Центральная Америка. — Чем больше мы узнаем об их способностях, тем легче нам будет с ними справиться.
— Вряд ли вы можете классифицировать их предсмертную агонию как часть их способностей.
— Любая информация полезна, — вмешалась Западная Европа, специально подпустив нотку снобизма в свой виртуальный голос. — Без нее у нас не было бы успеха.
— Успеха? — Южная Акватория указала на висевший над овальным столом экран. Одержимый, через которого только что прошел ток, представлял собой человеческую скульптуру из пепла, стоявшую среди оплавленного углебетона. Скульптура эта наклонилась и рассыпалась на серые хлопья. — Вы называете это успехом? Эдмонтон, осаждаемый одержимыми? Если это успех, то избавьте нас от ваших поражений.
— Изучив полученную нами информацию на Декстера, мы предсказали возможный план его действий. Я тогда сказал вам, что он выдаст нам одержимых. То, что сейчас происходит, подтверждает мою правоту.
— К тому же Эдмонтон никто не осаждает, — подхватила Северная Америка. — Полицейские тактические отряды окружили одержимых.
— Ошибаетесь, — не отступала Южная Акватория. — В этой группе наверняка нет друга Картера Макбрайда. Его вы не окружили.
— Он никому, кроме Декстера, не угрожает, — возразила Западная Европа.
— Это — по-вашему. Насколько мне известно, ничто не изменилось. И у нас здесь по-прежнему бегает одержимый-невидимка и беглый одержимый. Ваши территории остаются в опасности.
— И слава Богу за это. Поступи мы по-вашему, и Эдмонтона бы не стало.
— Во всяком случае, потеряли бы один, а вот вы теперь подарите Декстеру и другие аркологп.
— Нельзя одержать победу, не рискуя, а я намерен победить. Декстер воплощает в миниатюре все то, против чего мы боролись последние пять веков. Он анархист, которого Би7 успешно изгнала из этого мира, и я не допущу его возвращения. Деньги и кровь, которые мы вложили, должны быть оправданы.
— Вы говорите, как третьеразрядный шекспировский король в ночь перед сражением. И вы же обвиняете меня в самонадеянности.
Беннет шла в свой кабинет, в то время как полицейские осматривали помещения секты в поисках уцелевших одержимых. Она знала: не уцелел никто, но вмешиваться не стала. Это их дело. Наблюдатель от Северной Америки предупредил полицию, что трогать ее не надо и в комнаты ее ходить нельзя. Старшие офицеры встали возле дверей для обеспечения порядка: после схватки у людей зашкаливал адреналин, и они могли пренебрегать правилами, тем более что здесь были замешаны одержимые.
Выжившим сектантам не так повезло. Полицейские, только что сражавшиеся с ними плечом к плечу, разоружали их и заковывали в наручники. Сенсоры показывали часовню со злыми и испуганными офицерами. Последние две жертвы Квинна все еще не были убраны оттуда. Судебно-медицинская бригада, приступившая к работе, обнаружила огромное количество образцов ДНК вокруг алтаря и в канализации.
Кабинет превратился в руины. Уцелели две лампы. Они свисали с полуобрушенного потолка на кабелях, медленно вращаясь вокруг собственной оси. Смешанная с кровью жидкость вытекла на пол из разбитых канистр. Туфли Беннет погрузились в нее на несколько сантиметров. Вместе с жидкостью из канистр вывалились на пол и страшные их обитатели. Трубки, по которым поступали в организмы необходимые для жизни вещества, были, разумеется, разбиты, и бедные существа хлопали конечностями (если они у них еще были), пока не наступила смерть. Пришли в полную негодность и отдельно подвешенные органы.
Беннет подняла написанный маслом портрет Мэри Шелли [Шелли Мэри (1797–1851), англ. писательница. Дочь У.Годвина. (Примеч. пер.)] и вынула из рамы разбитое стекло. Жидкость, что вытекла из канистр, обесцветила полотно. Она посмотрела на лицо писательницы; вздохнула и отбросила картину в сторону.
— Как поэтично, — сказала она спокойно.
Подозрения относительно кабинета усилились. Странно, что здесь так много повреждений, ведь прямого попадания не было. Если бы произошло сотрясение структуры здания, вызванное ударной волной от взрывов, то рухнул бы весь небоскреб.
— Прибыла Луиза Кавана, — объявила Западная Европа. — Прошу придерживаться выработанного нами сценария.
— Разумеется.
Она почувствовала дух противоречия. Хотя вряд ли сейчас это имело значение. Приходилось считаться с наблюдателями. Она заключила с ними сделку много лет назад. Тогда она, правда, не подозревала, что по своей воле попадет к ним на удочку. Но уж если ты подписываешься кровью, то должна ожидать, что Дьявол мелким шрифтом подпишется под договором, сведя сделку в свою пользу.