----
Даже самая страшная буря должна когда-то закончиться. Брота легла, чтобы утихомирить головную боль, но, видимо, задремала, так как ее разбудил стук в дверь.
- Кто там?
- Новичок Катанджи, госпожа.
- Одну минуту.
Буря почти кончилась. Корабль уже не так сильно раскачивался и трещал, и в окно лился солнечный свет.
Ее каюта представляла собой деревянную коробку, но больше, чем у других, с местом для стола и сундука, и с нормальной кроватью - единственной уступкой ее возрасту. Фонарь на шкафу был единственным на борту, являясь большим символом власти, нежели кинжал ее сына. Ее каюту украшали ковер, занавески и три небольших гобелена на стенах.
Она села на кровати и попыталась привести мысли в порядок. Ветер утихал. Вероятно, было около двух часов до заката, и солнечный свет пробивался из-под края туч. Видимо, скоро они смогут продолжить свой путь. Она с трудом поднялась и подошла к двери, чтобы впустить Катанджи. Он широко улыбался; лицо его было грязным, а волосы мокрыми.
- Пришел за деньгами, да? - усмехнулась она и отсчитала на столе его пятнадцать золотых. - Еще две серебряных? Что, если я скажу твоему брату?
Он внимательно посмотрел на нее и пожал плечами.
- Тогда я в следующий раз не стану тебе помогать, - сказал он.
Какой еще следующий раз?
- Откуда у Первого пятнадцать золотых?
- О, большая часть из них - это деньги Нанджа, - ответил он. - У меня те его десять, что он получил за Телку, помнишь?
Она протянула ему две серебряных монеты.
- Спасибо тебе, воин.
- Рад был помочь, воин, - нахально ответил он, но благодаря его чарующей улыбке подобная дерзость сошла ему с рук. Она отметила, что все монеты пошли в один и тот же карман. - Собираешься плыть дальше, или останешься на ночь, госпожа?
- Плыть дальше. Эти, в капюшонах, знают, что твой брат на борту.
- Значит, ты не веришь в заклинание, приносящее удачу? - Глаза его блеснули.
У нее не было привычки обсуждать собственные решения - даже с Томияно, не говоря уже о сухопутных Первых, но...
- Нет. А ты?
Он усмехнулся.
- Конечно! Кроме того, Холийи только сегодня жаловался, как давно он не проводил ночь в гавани.
- Пусть моряк Холийи сам заботится о своей половой жизни, новичок, или Ннанджи придется побеспокоиться о твоей.
Он смущенно покраснел. В конце концов, он был всего лишь мальчишкой, однако сообразительности у него было не меньше, чем у торговца-Пятого.
- Что-нибудь еще? - спросила она, думая о том, успеет ли она принять душ, прежде чем они отчалят.
Он кивнул.
- У меня есть для тебя кое-какая информация. Думаю, она стоит золотого. Может быть, двух.
Она села на кровать, отчего веревки громко заскрипели, и подозрительно уставилась на него.
- Два золотых! Это что, эликсир жизни?
Он покачал головой.
- Откуда у тебя эта информация?
Он снова покачал головой.
- Не могу сказать. Хочешь услышать?
- Кто решает - стоит она одного золотого, или двух, или вообще ничего?
Он поколебался и пожал плечами.
- Полагаю, ты.
- Если мне она не нужна, тогда я не стану платить?
Он неопределенно кивнул, потом снова улыбнулся.
- Тебе она нужна. В городе есть два торговца медью, Джасиулко и Феннероломини.
Это ее заинтересовало.
- Как ты это выяснил? Ты был на берегу, в городе колдунов? Это безумие!
Он тряхнул мокрыми волосами.
- Воины не сходят здесь на берег, госпожа.
Она посмотрела на его ноги.
- Тогда я лучше скажу Том'о, чтобы он помыл палубу.
Он посмотрел вниз и прикусил губу, раздосадованный тем, что забыл о такой мелочи.
- Пожалуйста, не спрашивай, госпожа.
Где паренек ухитрился так перепачкаться? Его лицо, казалось, было покрыто слоем жира. Многообещающий мальчик. Собственно, решила она, он одно из тех самых чудес Шонсу.